Мэри и Бродяга

– Когда можно будет узнать оценки за аттестацию? – задал волнующий всех вопрос Бертрам Обри. С воскресенья прошло несколько дней, а новостей все не было. Но вот настал день занятий, когда профессор Медоуз уже должна была объявить хоть какие-то результаты. Мэри была уверена, что провалилась. Хотя это неудивительно. Что они с Гретой Кечлав – лучшей в мире напарницей – ещё могли получить? Серьёзно. Мэри положила голову на парту, словно на плаху, ожидая приговора. Профессор Медоуз пробежалась взглядом по студентам, периодически останавливаясь глазами то на одном, то на другом, поправила чёрные волосы и вздохнула. – Прошедшие аттестацию уже в курсе. Так что если вы не помните, что происходило в коридоре третьего этажа, то вы провалились, – профессор ни на кого конкретно не смотрела. Но по некоторым лицам можно было догадаться, какие результаты они получили. Со всех сторон послышались вздохи. Мэри вспомнила лицо Лили в тот вечер – торжественное и напряженное. Вспомнила, как Алиса разговаривала с ней мягче обычного, словно извиняясь. Резкое движение руки вверх разрезало всеобщую апатию. – Да, мистер Блэк? – недовольно спросила профессор. Мэри вопросительно наклонила голову. Лица Сириуса она не видела – он сидел прямо перед ней – но в красках представляла его назойливую мину. – Профессор, как можно пересдать? – спокойно спросил он. Неужели не сдал? Не может такого быть. Сириус и профессор Медоуз долго смотрели друг другу в глаза. Слишком долго, по мнению Мэри. Профессор недовольно сдвинула брови. – Никак, – столь короткий ответ обескуражил аудиторию. Поднялся гул. И Сириус решил не сдаваться: – Если вы скрываете воспоминания, как мы можем оценить наше прохождение? – Ваше прохождение оценивала я, – из равновесия профессора Медоуз вывести было невозможно. – Этого достаточно. – Но ведь, по сути, вы могли намеренно завалить какого-нибудь студента, – Сириус выглядел как вцепившаяся в добычу собака. Самое интересное – Мэри впервые видела, когда он пытался бороться за свои оценки. Он любил учиться. Нередко получал «превосходно» и иногда проваливался, но всегда относился к своей успеваемости очень легко. – Я выбрала тех, кого считала нужным, мистер Блэк, – жестко отрезала профессор Медоуз. – Я считаю… Ай! – Мэри больно тыкнула его пальцем под лопатку, перегнулась через парту и прошептала: – Заткнись! Сириус резко развернулся. Упрямый и удивленный. – Да я ведь стараюсь для… – Мистер Блэк! – глаза профессора Медоуз опасно блеснули. – Простите, профессор, – буркнул Сириус и разочарованно растёкся по парте. Больше он этот вопрос не поднимал. И все смирились, вроде бы. Изучать инферналов оказалось очень жутко. Естественно, когда человек умирает, но… когда его тело оживает после смерти и исполняет чужую волю – всё это до ужаса пугает. Занятие завершилось в отдававшей кислотой тишине. Мэри пыталась стряхнуть с себя мысли о войне и смерти, но они липко осели в подсознании. – Выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит, – Сириус нагнал Мэри в коридоре, подхватил её сумку и повесил к себе на плечо. И как можно так улыбаться, когда полтора часа слушал про живых мертвецов? – Пришёл посмотреть? Без «Пёстрых пчёлок» на многое не рассчитывай, – фыркнула Мэри. Сириус шёл совсем рядом, шаг в шаг, словно сторожевой пёс. – Да нет… – как бы невзначай бросил он. – Я слышал, ты на свидание собралась, – Сириус осторожно взглянул на неё. – Так и есть, – как-то неловко было разговаривать на такие темы со своим бутафорским бойфрендом. Мэри поджала губы и почувствовала, как лицо заливает краска. – Сердишься? – Могла бы найти кого получше, – буркнул он. – Римус замечательный, – возразила Мэри. – Знаю… – хмыкнул Сириус. – Но ты могла бы найти кого-нибудь получше. Сириус размашистым почерком записал на пергаменте: «Бобовая паста». На столе осталось уже не так много драже, а «того самого» все не попадалось. На протяжении полугода Сириус все пытался найти заветную конфетку с идеальным вкусом, но её все не было. И, так как сегодня был выходной, Сохатый намылился на свидание со своей Эванс, Лунатик, бедняга, решил попытать счастья с Мэри, а он (Бродяга) как раз выделил время для своего небольшого эксперимента. Собственно, эксперимент был прост: перепробовать все драже, записать вкус каждого и по итогу предъявить жалобу производителю. Так как Хвост не хотел шляться по улицам Хогсмида в одиночестве, то ему пришлось остаться в замке. Питер лежал на кровати и периодически грустно вздыхал, Сириус раздраженно морщился, но продолжал эксперимент. Первым комнату покинул Лунатик. За прошедшую неделю они практически не разговаривали. Самое интересное – это была идея Римуса. Как Сириус и обещал, так называемых сцен ревности он не устраивал. Но не мог отказать себе в паре-тройке едких замечаний. То, что Мэри из жалости согласилась пойти с Римусом на свидание, Бродяга даже не сомневался. Слишком уж у его подруги было доброе сердце. В понедельник примерно часов в семь Римус долгим взглядом посмотрел на Сириуса и просто перестал реагировать на любые высказывания Бродяги. Сейчас Лунатик наверняка стоял в своем любимом переходе и смотрел вдаль в ожидании Мэри. Сразу после ухода Римуса Сириус открыл злосчастную пачку «Берти Боттс» и начал свой эксперимент. Джеймс разглаживал рубашку с помощью палочки и, внимательно наблюдая за движением пера, покачал головой. – Я не слабоумный, – заверил его Сириус, не отрываясь от дела, – Просто хочу всё систематизировать. Джеймс постучал пальцем по пергаменту – тогда в нём была заполнена лишь пара пунктов – и сказал, глядя Сириусу в глаза: – Это больше похоже на список: «Почему мне все равно, что Макдональд пошла на свидание». Сириус вздохнул: – Она хотела пойти на настоящее свидание – она идет на настоящее свидание. Мечты сбываются! – он наигранно улыбнулся и показал два больших пальца. – Тебе, кстати, тоже пора. Эванс, наверное, заждалась. – Какой ты милый и благородный, – подозрительно протянул Сохатый. – Что ты задумал? – Ничего, – Сириус закатил глаза. – Я просто считаю, что из Хогсмида они вернутся по отдельности. И всё наконец встанет на свои места. – А если вернутся вместе? – Это вряд ли, – хмыкнул Сириус. – А всё же? – допытывался Джеймс, хмуря кустистые брови. – Разрешу им справить свадьбу в дядиной усадьбе, – ухмыльнулся Бродяга. – Ты же нам с Лили обещал! – Так я и вам разрешу, – сердобольно ответил Сириус. Вскоре Джеймс ушёл, не поверив ни единому слову, и они с Хвостом остались одни. Драже постепенно заканчивались, и Сириус все больше убеждался, что он таки прав и никаких волшебных и незабываемых вкусов тут нет. Торжественно записав двадцать шестым пунктом «Сопли», Бродяга ликующе бросил перо на письменный стол. – Я был прав! – Питер принял вертикальное положение. – Быть того не может, – неуверенно протянул он. Идти против друзей Хвост не любил, но он-то знал, что секретный вкус есть. – Он существует. – Я всё записал, – Сириус потряс перед носом Питера свернутым пергаментом. – Быть может тебе просто нравится стандартный вкус? Шоколадный торт или отрыжка гоблина, – эти акульи улыбочки Бродяги часто подбешивали, так что огромным удовольствием было от них избавляться. – Воскресные блинчики моей мамы. С черникой и кленовым сиропом, который отправляет ей её кузен из Канады, – Питер довольно улыбнулся, когда увидел, как упрямо сжались губы Сириуса. Тот развернул список, пробежался по нему глазами и нахмурился. – Может это тебе нравится стандартный вкус, Бродяга? – не без ехидства спросил Питер и выхватил пергамент. Сириус молча сложил руки на груди и ждал. Тот вычеркивал из списка знакомые вкусы «Берти Боттс» и вдруг остановился. – Что? – резко спросил Сириус, Питер закусил губу и попытался спрятать список за спину. Но не успел. Сириус выхватил пергамент и начал разворачивать. Рядом с девятым пунктом была огромная чернильная клякса. Сириус прочитал. – Пестрые Пчёлки. Мэри стояла перед зеркалом. Ей хотелось выглядеть идеально в день своего первого настоящего свидания, но глаз каждый раз находил, за что зацепиться. Очередная светло-русая кудряшка выбилась из прически. Мэри медленно вытянула её пальцем и убрала за ухо. Зрачки настолько расширились, что взгляд казался почти безумным. К счастью, хоть смущенный румянец был в тему и элегантно окрасил щеки. До свидания оставалось совсем немного. Римус почему-то в последний момент изменил место и время встречи, поэтому у Мэри появился лишний час, чтобы посмотреться в зеркало и поискать недостатки. Справлялась она довольно успешно: уже несколько раз сменила цвет помады, четыре раза переодевалась и подумывала распустить волосы. Тишина в комнате прервалась громким стуком. Мэри вздрогнула. Прямо за окном, едва удерживаясь на метле, завис Сириус. Он что-то говорил и стучал пальцем по стеклу. «Открой», – прочитала она по губам. Мэри подбежала и распахнула створки. В комнату, неловко управляя «Кометой», влетел и мешком шлёпнулся на пол Сириус. – Чёртовы мётлы! – размазывая с лица влажные пряди волос, выкрикнул он. Мэри сдержанно прыснула, закрывая лицо ладонями, но не выдержала и громко расхохоталась – до того потешно выглядел этот крутой парень. Сириус откинул от себя метлу подальше. – Я тебя на метле с первого курса не видела, – всё ещё посмеиваясь, Мэри подошла к окну и закрыла створки. – Да, потому что они маленькие, неудобные и… – она закатила глаза – опять Сириус нес в массы свою антиметловую пропаганду. – Вот бы мотоциклы умели летать, – насмешливо протянула Мэри и увидела вспыхнувший огонь безумия в голубых глазах. – Это же… – Сириус закусил губу и заходил по комнате. – Это чушь, – предупредила она. – Не-ет! Это реально! Вау! – в голове Сириуса явно начал выстраиваться план по созданию летающего мотоцикла. – Зачем приш…прилетел? – спросила Мэри, намеренно разбивая сумасшедшие фантазии. Сириус резко остановился и заметно напрягся. В тишине было слышно, как он громко сглотнул. – Только не говори, что ты здесь, чтобы отговорить меня идти на свидание? – хмыкнула Мэри и кинула взгляд в зеркало – всё та же непослушная прядка антенной вспарила в воздух. Она попыталась её пригладить, но вдруг поняла, что комнату залила неестественная, густая как сметана, тишина. – Сириус? – Мэри оглянулась. – Хорошо выглядишь, кстати, – криво улыбнулся он. – Платье мне нравится. Зеленый подчеркивает цвет глаз. – Сириус? – Мэри почувствовала себя мамочкой, которая выводит на чистую воду нашкодившего малыша. – Не ходи, – выдохнул он, уверенно ловя её изумленный взгляд. Она на секунду застыла. – Да ты охренел! – Что тебе там делать? – Сириус развязно махнул рукой в сторону. – Ну? – А… – Мэри подавилась воздухом и чуть не закашлялась. – Пить горячий чай с брусникой, разговаривать, держаться за руки… – Она начала перечислять первое, что прошло в голову. – Это всё фестрала дерьмо! – Сириус засунул руки в карманы и пнул лежащую на полу метлу. – Сам ты фестрала дерьмо! У меня свидание! – выкрикнула Мэри. – Да зачем тебе это? – прокричал он в ответ. – Я хочу влюбиться, Сириус! – Мэри почувствовала, как гнев, обида и сокровенное желание разом вырвались и освободили её. Она, наконец, высказала то, о чём мечтала уже давно. Сириус сел на кровать Алисы, схватился за голову и закрыл глаза. – Тогда пойдем со мной на это грёбаное свидание, – шепот был едва различим. У Мэри чуть не остановилось сердце. Она вдохнула и выдохнула, незаметно ущипнула себя за ногу, поморщилась, а голова продолжала идти кругом. – С ума сошел? – Сириус открыл глаза и уставился в пол, старательно избегая смотреть на Мэри. – Нет, я серьёзно, – он улыбнулся. – Тот же чай, с той же грёбаной брусникой, только со мной. – Хорошо, – ровно ответила Мэри. – Правда? – с подозрением спросил он. – Конечно, нет! – она схватила со своей кровати подушку, – Придурок! – и метко запустила её прямо в Сириуса с такой силой, что тот откинулся назад и ударился головой о стену. – Я не знаю, зачем тебе все это надо, но прекращай уже. Столько лет у тебя была возможность позвать меня на свидание, но ты почему-то решил отобрать меня у Римуса. Ты хоть понимаешь, как это выглядит? – Мне плевать, как это выглядит. – А мне нет, потому что вот это действительно фестрала дерьмо! Ты поступаешь не по-дружески. Я вот только понять не могу, со мной или с Римусом? – Мэри чувствовала, как у неё трясутся руки, осознавала, как она впервые за свою жизнь кричит от злости и не может остановиться. И в то же время Сириус… Спокойный и холодный, словно Смерть. – Я тоже думал, что мы друзья. – Он встал, выпрямился и подошел к ней вплотную. Мэри окружил знакомый запах леса. – Но, оказалось, это не так, – Сириус ещё никогда не разговаривал с ней таким ледяным и непонятным тоном. Его лицо, красивое, каменное, ничего не выражало. – Раз уж ты собралась влюбляться, то хочу, чтобы ты знала: Римус – оборотень, – в его глазах был надменный слизеринский расчет. – Всё ещё хочешь пойти с ним на свидание? – Сириус был похож на учителя, ждавшего очевидного и единственно правильного ответа от ученицы. – Даже если это так, – дрогнувшим голосом сказала Мэри. – Римус – хороший человек. – Хороший… – попробовал слово на вкус Сириус и нервно хмыкнул. – Ты в своём репертуаре, – он обошел Мэри справа и остановился у двери. – Ну что ж, желаю удачи, – не оборачиваясь, сухо кинул он и вышел из комнаты. Сириус врал. Мэри была уверена, что это так. Не мог Римус быть оборотнем. Но зачем тогда выдумывать эту безумную чушь? Мэри ещё раз взглянула на своё опухшее лицо и хлопнула по щекам. Всё её попытки выглядеть привлекательно рухнули. Она даже сменила зелёное платье на голубое, потому что оно напоминало ей о Сириусе. Забытую метлу с гравировкой «JP»Мэри спрятала под кровать. Мысли её вертелись по одной траектории. Она то и дело находила доказательства, что Сириус не врал: Римус часто болел (примерно раз в месяц), несмотря на свой мягкий и приветливый характер чурался людей (с Мэри они вообще почти не общались до последнего курса), а ещё эти зарубцевавшиеся шрамы на лице. Но что есть страх? Маглы пугали своих детей незнакомыми взрослыми, которые предлагают конфеты и шарики. В то время как всех детей магов родители стращали оборотнями, которые их укусят, съедят или обратят. Вот только оборотни в отличие от анимагов не выбирают, кем им стать – эту информацию Мэри помнила с третьего курса. Тогда ещё капитан спросил у профессора МакГонагалл, как можно стать анимагом, а Лили шепнула ей, что если Поттер станет анимагом, то на одного оленя в лесу станет больше. – Римус добрый, – сказала вслух Мэри и уверилась в этом. Он никогда не заставлял усомниться в себе, всегда выручал её, смущался, когда их «женили» первокурсники, давал разумные советы. Римус не может быть кровожадным убийцей, но, вполне вероятно, что может быть оборотнем. И Сириус, зная это, дружит с ним. Как и Джеймс. И Питер. Они совершенно не боятся Римуса. При этом Сириус так стремился помешать свиданию. Неужели он боится за неё? Думает, что она не справится? Или здесь что-то ещё? Мэри взглянула на часы – время первого свидания. Она ещё раз взглянула в зеркало, поправила подол платья и пощипала бледные щеки – от былого румянца не осталось и следа. Римус ждал её в холле первого этажа. Он стоял, высокий и элегантный, и смотрел в окно. На нём были черные брюки и клетчатая куртка. Мэри невольно фыркнула и улыбнулась – в голове всплыл Сириус, который вывалился из Ночного рыцаря в зелёных штанах в жёлтый горох. Вот как, оказывается, должны выглядеть парни, когда идут на свидание, а не вот это всё. Римус наконец её заметил, растерянно улыбнулся и неправильно растолковал её смешок: – Моя куртка не гармонирует с твоим пальто? – рискнул пошутить он, взгляд остановился на её лице, и между бровей появилась недовольная складка. Заметил, подумала Мэри. – Ты в порядке? Мэри кивнула. И ей стало стыдно за подозрения, опухшее от слёз лицо и Сириуса, который тараканом проник в её подсознание и поселился там. – Я просто волнуюсь, – поджала губы Мэри. – Какое совпадение, я тоже! – стало чуть легче дышать. – Идём? На улице было почти сухо – наверняка скоро откроют сезон игр по квиддичу. Мэри и Римус подошли к пропускному пункту и показали свои разрешения. Филч проворчал что-то недовольное им в спину, а тем временем территория Хогвартса осталась позади. Чувство свободы свежим ветром растрепало волосы. Мэри рискнула заговорить: – Куда ты меня ведешь? – М-м-м, увидишь, – протянул Римус. – Как относишься к дикой природе? – А что? – насторожилась Мэри. Она невольно взглянула на небо. Оно было классически голубого цвета с пушистыми барашками–облачками, и никакой полной луны. – Просто подумал… Ладно, – выдохнул Римус и поправил челку. – Сама увидишь. – В лес меня поведешь!? – насторожилась, по спине пробежал холодок. – Это не лес, а скорее поляна с костровым местом, – пригорюнился он, грустно повесив голову. Видимо, по его плану Мэри должно было все понравиться. Но в свете недавно полученной информации, она не сильно радовалась. Ох уж это её гордо кинутое: «Даже если это так…», а на деле – чистое проявление трусости, малодушия и страха. И по отношению к кому? К самому милому парню в школе. – Хочешь к мадам Паддифут? – Я… – вдалеке виднелся Хогсмид. Идти до него было минут двадцать. – Я подумал, что это может быть очень неловко. Там наверняка куча наших знакомых и… друзей. – Ты о Сириусе? – В общем и целом – да. Но я уже понял, что он к тебе заходил, – Мэри глубоко вздохнула и перевела взгляд под ноги. – Ты выглядишь очень расстроенной. – Просто он редкостный дебил. Знаешь, я думаю, что ты был прав – нечего нам идти к мадам Паддифут, – воинственно сказала она. Римус – это Римус. И нечего убеждать себя в обратном. По крайней мере, приведением быть ещё отстойнее, чем оборотнем. – Прозвучало так, будто ты это назло Сириусу делаешь. – Совсем нет, – уверенно произнесла Мэри и улыбнулась Римусу. Пора выбросить весь этот блэковский бред из головы. Она верила в то, что сказала – нужно учиться думать своей головой и доверять своим выводам, а не трястись как заяц, загнанный волком. Полянка оказалась очаровательной – маленькой, сухой, с мелкими едва проклюнувшимися фиолетовыми цветами. Оказалось, здесь было мало кому известное костровое место. Римус отказался рассказывать, откуда про него знает, но Мэри поняла, что захаживает он сюда частенько – слишком уж ловко тот справлялся с обустройством их отдыха. С собой у него было какао в термосе (когда мама – магл, её не переубедишь, что еду и напитки можно легко разогреть магией), в небольшом рюкзаке лежали шпажки и зефир для жарки на костре, а ещё уместилась пара пледов. Мэри закуталась поудобнее, уселась на поваленное дерево и стала наблюдать, как Римус аккуратно выкладывает ветки шалашиком для будущего костра. – У меня есть такой же термос, – улыбнулась Мэри. – Правда? – Римус оторвался от дела и посмотрел на неё. – Мне его мама послала. – И мне, – она тепло улыбнулась. – Сейчас она в Австралии. Работает ветеринаром. Твоя мама тоже магл? – Да, а отец – волшебник. Мама раньше работала в «Marks & Spencer», а сейчас домохозяйка. – У меня пальто из «Marks & Spencer»! – воскликнула Мэри радостно, сама не понимая почему. Вскочила на ноги, скинула плед и покрутилась. Римус улыбнулся. Они какое-то время болтали о магловском мире. С Римусом оказалось так легко разговаривать, что Мэри не заметила, как он сел рядом, а опомнилась только тогда, когда получила от него подрумянившуюся зефирку на шпажке. Небольшой костер мирно потрескивал. Он был рыжий и яркий, словно волосы Лили Эванс. – Ты знаешь, что у Лили и капитана парные Патронусы? – Знаю, – кисло протянул Римус, и Мэри хихикнула. Похоже, капитан не раз высказывался на этот счет. Что у Лили лань выяснилось в этом году, и этот факт стал решительным аргументом в пользу самой ближайшей свадьбы. Конечно, это все были шутки, но в глазах капитана Мэри увидела искрящийся восторг и решительный настрой. – Это, и правда, большая редкость, – продолжил Римус. – Ты не задумывалась, что Патронус Лили ещё до телесной оболочки перестроился под Патронус Джеймса? Это мог быть тигр, лебедь или белка… То есть вполне вероятно, что она влюбилась, и весь мир поменялся для неё. И только потом Лили призвала Патронус. – Это реально? – Мэри удивленно распахнула глаза. Голос Римуса, тихий и приятный, завораживал – ему на роду было написано быть рассказчиком. – Да, Патронусы могут меняться. Не скажу, что явление частое, но и редким его не назовешь, – он отчего-то казался грустным. – Ты очень хорошо объясняешь, – решила подбодрить его Мэри. – Не думал о карьере учителя? Римус усмехнулся, и лицо его стало ещё грустнее. – Ты не первая мне это говоришь. Может как-нибудь на годик и попробую себя в защите от темных искусств. Больше все равно не получится. Мэри хотела возразить, но поняла, что ступает по тонкому льду и решила перевести тему. – Какой у тебя Патронус? – Волк, – после паузы сказал Римус. Мэри кивнула, не отводя взгляда от костра. Тайна так и витала в воздухе. – Волки – однолюбы. Знаешь? – Нет. – Вот теперь знаешь, – она внимательно посмотрела на него. Римус разглядывал свои ботинки, старательно избегая смотреть ей в глаза. – Это хороший Патронус. Тебе подходит. – А… какой у тебя? – Понятия не имею, – пожала плечами Мэри. – У меня выходят только очертания. Знаю только, что он крупный и прыгучий. – Может, кенгуру? – предположил Римус с улыбкой. – Да нет, поменьше… – она задумчиво наклонила голову. – Насколько я помню. – Проверим? – Римус встал и протянул ей руку. Мэри с сомнением посмотрела в его светившиеся энтузиазмом глаза. – Давай, ты же сама сказала, что я хорошо объясняю, – она вложила свою руку в его ладонь и встала. Они отошли от огня и встали на открытом пространстве. Мэри иногда тренировала это заклинание, но в школьную программу оно не входило, так что внимание ему уделялось только из любопытства. Она выдохнула и достала палочку. Римус кивнул. Мэри закрыла глаза. Из шестерых кандидатов именно её взяли в команду. Она летала и забивала голы лучше всех остальных. – Экспекто патронум! Из палочки Мэри вырвалась серебристая тень. Та, действительно, была крупная и очень подвижная. Тень быстро забегала вокруг Римуса, не давая и мгновения к себе присмотреться. Он рассмеялся. – Это точно не кенгуру. Но явно что-то в твоём духе, – Мэри развеяла заклинание. Римус стоял задумчивый. – Ты все делаешь правильно. Я думаю, что твое счастливое воспоминание подкачало. Попробуй ещё раз. – Хорошо, профессор, – фыркнула Мэри и закрыла глаза. Что же вспомнить? Маму и дядю Эда вспоминать было очень больно. Сердце сжималось, когда она думала о том, как же они сейчас. Первый поход в зоопарк с мамой, путешествие с дядей Эдом, празднование Рождества – всё это подсознание Мэри категорически отвергало. Думать о семье было тяжело. Она сосредоточилась. Первое свидание. Улыбающийся Римус в клетчатой куртке с термосом. Жареный зефир и какао. Плед и потрескивающий костер. – Экс… – «Не ходи» и упрямый взгляд. – Экспекто патронум! Мэри открыла глаза. Перед ней стояла крупная серебряная собака с высунутым языком. Едва девушка успела что-то сообразить, как та запрыгала вокруг неё, весело виляя хвостом и припадая на передние лапы. – Это собака! – воскликнула Мэри, села на корточки и протянула руки. Патронус подбежал ближе и попытался облизать её лицо, но в силу бестелесности – не вышло. Мэри рассмеялась. Руки грела теплая светлая магия. – Какой крутой! – пропищала она, сходя с ума от восторга. – Сириус, ты видишь? Это ирландский сеттер! Охотник, как и я, – Мэри широко улыбалась. – Здорово, – натужно улыбнулся Римус. Что-то было не так. Она вспомнила последнюю долю секунды перед заклинанием, и краска залила её лицо. Ну вспомнила она Сириуса на полсекунды, но счастливое воспоминание-то было о свидании. – Собака и волк могут неплохо поладить, – улыбнулась Мэри, отбрасывая лишнюю мысль. Римус напрягся и посмотрел в сторону. – Собаки гоняют волков. Волки убивают собак. – Римус, ты сейчас к чему это? – он болезненно поморщился и убрал руки в карманы. – Мэри, ты ведь знаешь, у кого ещё Патронус – собака? – этот взгляд из-под чёлки не предвещал ничего хорошего. – Это ничего не значит, – уверенно произнесла Мэри. Паника нарастала. Она не хотела слышать, что ей скажет этот не похожий на себя Римус. – Это значит, что либо твой Патронус под него подстроился. Либо его Патронус подстроился под тебя. Либо вы идеальная пара. – Не выдумывай, – хмыкнула она и отчего-то поёжилась. – Мэри, ты не заметила, как назвала меня Сириусом, – в голосе слышались обида и какая-то доля смирения. Патронус отбежал к Римусу и попытался дурашливо боднуть его головой. – Я не… называла, – неуверенно прошептала она.