Летняя пора

— Ну, что я мог сделать? Так пожелал управитель гарема, все беты-ага и оми-ага подчиняются ему, — Булут расстроенно развел руками. С самого утра Тюнчай где-то выцепил главного бету гарема и хитростью заманил к своему рассерженному господину. В покоях они были одни, в этот раз готовить отвар с лекарем отправили Йозефа. Ничего не мешало киталцу прямо с порога засыпать несчастного вопросами. — Значит, ты теперь его верный прислужник? — Эмин-хатун, не рвите* мне душу, — отмахнулся Булут. — Если я ослушаюсь, меня лишат должности, а может и головы. Что мне прикажете делать-то? — Ты можешь хотя бы сказать нам, кто это был? Кто приходил к Айташу-султан? — фаворит внимательно посмотрел на растерянного бету. Булут долго мялся, что-то бормоча себя под нос. Видно решал, стоит ли ему вообще раскрывать рот. Но под сверлящими взглядами омег все же сдался. — О, Солнцеликий, вы меня погубите, вот увидите, не будет Булута, что делать станете-то тогда? Почему я вообще перед вами отчитываюсь! –возмутился бета, но все же рукой подозвал их поближе и совсем тихо произнес. — Это был нечистый человек, страшный грешник, в народе его называют Кара Шоджу. — Что значит — нечистый? — недоумевал наложник. — Это колдун, теперь я вспомнил, — подал голос Тюнчай. — Айташ-султан раньше уже приглашал его к себе. — Что Айташу от него нужно? — одалис удивленно уставился на друзей. Какой прок первому фавориту от колдуна? Неужели сикхар настолько суеверный? — Я не знаю, Эмин-хатун, — бета снова развел руками. — Они говорили наедине. Киталец подпер подбородок рукой и прошелся по комнате, машинально гладя себя по животу — этот незамысловатый жест успокаивал его. Все же, что понадобилось Айташу от такого человека? Ясно же, что ничего хорошего. В голове у Эмина промелькнула одна мысль, и он незамедлительно ее озвучил: — Булут, а ты можешь привести этого колдуна ко мне? Слуги опешили, такой просьбы от фаворита никто из них не ожидал. — Эмин-хатун, общаться с этим человеком уже грех, неужели вы гнева Солнцеликого не боитесь? — аккуратно переспросил бета. — Знаешь, Эмин, тут я согласен. С такими людьми лучше не общаться, — подхватил и омега. — По-другому я никак не узнаю, что управителю было нужно. Не у самого же Айташа-султан мне спрашивать? Нутром чую, должно случиться нечто нехорошее. Слуги переглянулись. В покоях повисла тишина. Все присутствующие задумались — каждый о своем. — Если это твое решение… — вздохнул Тюнчай, но тут же был перебит темнокожим мужчиной. — Это очень опасно! Провести его в гарем… да так, чтобы никто и не заметил? В тот раз многие закрыли на это глаза, так как это был приказ самого Айташа-султан, а теперь… Я даже не знаю, как я это проверну. Мне точно отрубят голову, точно отрубят, — снова запричитал Булут. Тюнчай хмыкнул и язвительно произнес: — А то-то будет лучше, если о том, что сделал главный бета гарема, сам повелитель узнает… — Ты…ты не посмеешь… — Булут удивленно разинул рот от такой наглости. — Я, слуга господина Эмина, случайно увидел, как некий бета проводит в гарем колдуна. Ай-яй-яй, это же страшный грех, да еще и зная, как наш повелитель относится к колдовству… Что же сделают с тем бетой, как думаете? — ехидно продолжил мужчина. — О, Солнцеликий, Эмин-хатун, да он же меня шантажирует! Скажите что-нибудь! — бета в отчаянье метнул взгляд в сторону любимого фаворита падишаха, но тот лишь отвернулся. — Я ничего не видел, но раз мой верный слуга так говорит… Булут-ага взвизгнул. Он схватился за голову и принялся расхаживать по комнате взад-вперед. — Вы ироды! Змеи! К вам со всей душой, а вы… Тьфу! — Или же, — киталец обернулся, на его устах заиграла лукавая улыбка. — Я щедро вознагражу такого преданного бету за старания. У меня сейчас очень много золота! Ага обиженно поджал губы, смотря то на одного омегу, то на другого. — Ладно, — наконец согласился он. — Но награда должна будет быть и вправду щедрой! Несносные омеги, знал бы я тогда, что меня ждет, ни за что бы с вами не связывался! Немного расстроенный он удалился придумывать план по реализации такой авантюры. Эмин печально проводил взглядом широкую спину беты. — Мне кажется, что мы переборщили. Зря мы так с ним… Он ведь столько мне помогал… Тюнчай фыркнул и махнул рукой. — Булут-ага, конечно, хороший, но иногда бывает таким трусом. Не вини себя, тебе же нужна эта информация? Вот и иди до конца. Зуб даю, этот хитрец сам не прочь узнать, что там за дела у Айташа-султан с этим колдуном. Киталец неуверенно кивнул. Он повернул голову и на мгновение задержал взгляд на своем отражении в зеркале в красивой оправе. Как часто ему теперь придется так делать? Если у него родится шехзаде, придется ли омеге врать, хитрить, интриговать и даже убивать ради защиты сына? Он стал наложником не так давно, но жизнь в гареме, словно яд, стала отравлять его душу. Почему он просто не может жить спокойно, без страха, что завтра в его спину вонзят ножи? Или в спину его друзей. Здесь нет уверенности в завтрашнем дне, только страх перед неизвестным. Но несмотря на все это, когда рядом с ним Алпаслан, вокруг словно бы наступает весна. С его любимым альфой мир становится лучше. Лишь бы он вернулся живым и здоровым… Эмин поежился и отвернулся. Не хотелось об этом думать.

***

— Господин, — Коскун поклонился. — Вы меня звали? Айташ-султан стоял лицом к окну, заложив руки за спину. Он даже не обернулся. — Ты узнал то, о чем я тебя просил? — здороваться омега тоже не собирался. — Да, я просмотрел записи бет об эструсах омег. — Хорошо, — первый фаворит неспешно обернулся, уголки его губ едва заметно дрогнули, сигнализируя о том, что омега доволен. — Когда? — Через три-четыре дня, господин. — Помнишь, что тебе надо сделать? Коскун неуверенно переступил с одной ноги на другую. Его руки еще помнили холод пузырька с тем странным настоем. Для омеги не впервые было делать нечто подобное, но каждый раз он не знал, какими будут последствия. Айташ-султан полностью раскрывал ему свои планы только в последний момент, оставалось только догадываться. — Чего притих? — недовольно спросил первый фаворит. — Это, все же, большой грех, господин… Может, вы выберете кого-то другого? Это заявление сикхару не понравился, он нахмурился и в два шага сократил дистанцию между ними. Прищурив свои глаза, он стал похож на хищника, который готовится к атаке. — Ты теперь будешь обсуждать мои приказы? Так тихо, как ты, никто в гареме не ходит. Ты умеешь красться, как никто другой, наверное, ты был рожден для того, чтобы быть крысой. Коскун опустил взгляд, все его тело пробила мелкая дрожь. Слова господина были обидными, но возразить он не мог. К тому же, такая близость с первым фаворитом его пугала. — Спрошу еще раз, ты помнишь, что тебе надо сделать? — Да, господин, но все же… Договорить слуге не дали, сильная рука схватила его за шею и пригвоздила к стене. Айташ-султан и раньше был не подарок. Своеобразный, непредсказуемый характер его господина никогда не давал Коскуну скучать. Но с тех пор, как первый фаворит стал управителем гарема, в своем обращении со слугами он стал куда особенно агрессивным. Пальцы крепкой хваткой сжимались на горле, не давая сделать и вдоха. — Агх…господин! — Ты помнишь, что тебе надо делать?! — требовательно повторил Айташ. — Да-да, помню, я все сделаю…отпустите…прошу… Омега почувствовал облегчение. Сделав судорожный вздох, он сполз на пол, не веря в происходящее. — Вот так-то лучше, — хищно усмехнулся Айташ. Он разгладил складки своего наряда и буднично поправил рукава, словно бы ничего этого и не было. — Об остальном я позабочусь, твое дело — быть незаметным и быстрым. Кое-как, встав сперва на четвереньки, Коскун поднялся и, кланяясь, вышел из покоев. Только в коридоре он смог перевести дух. Руки прикоснулись к шее. Солнцеликий, его и правда могли задушить. Чем он заслужил такое? Впервые за долгое время омега расплакался.

***

Вечерело, когда в двери покоев Эмина постучали. Юноша отвлекся от книги, пару раз моргнув, не понимая, что происходит. Но наваждение быстро прошло, он отложил свое чтиво и громко сказал: — Войдите! Йозеф и Тюнчай тоже выглянули из своей комнаты, любопытно взирая на гостя. Булут переступил порог лишь наполовину, нервно оглядываясь себе за спину. — Я привел его, Эмин-хатун. Киталец кивнул своим слугам, чтобы те вернулись обратно, однако омеги остались стоять на месте. Тяжело вздохнув, фаворит торопливо махнул бете рукой, призывая его войти. — Скорее заходите. Наложник поднялся со своего места, выпрямил спину, сцепил руки в замок чуть ниже талии и горделиво вздернул подбородок, как и полагает будущему господину. Также, как в прошлый раз, странный мужчина был в потрепанной балахоне и совершенно босой. Из-за тени, падающей на лицо от капюшона, сложно было разглядеть его глаза. — Приветствую вас в моих покоях, Кара Шоджу, — поздоровался Эмин. А вот омега здороваться не собирался. Вместо этого он просто вытянул руку. Золотоволосый одалис удивленно выгнул бровь. Эту недопонимание поспешил развеять Булут-ага. Он торопливо подошел к любимому наложнику повелителя и шепнул на ухо: — Этот проклятый даже и рта не откроет без золота! Эмин снова скептически осмотрел своего собеседника — тот даже не шелохнулся, так и стоял с вытянутой рукой. А он, однако, наглый. Делать было нечего, пришлось протянуть мужчине мешочек с монетами. Он внимательно оглядел каждую и только после этого снял капюшон и добродушно улыбнулся. — И я приветствую вас, Эмин-хатун, чем обязан этому приглашению? Лицо Кара Шоджу было исписано какими-то непонятными письменами. Сложно было сказать: то ли он сам себе их рисовал, то ли это были татуировки. Один глаз омеги был с бельмом, а зубы почему-то черными. Гнилые? К тому же, он ужасно плохо пах. Общее впечатления от этого Кары было неприятное у всех присутствующих. Киталец постарался скрыть свое удивление, ведь он не представлялся этому человеку. Но, как знать, может быть Булут успел что-то сболтнуть? — Вчера у вас состоялся весьма интересный разговор в стенах этого гарема, я бы хотел узнать его содержание. Заплачу любую цену, которую вы назовете, — Эмин старался выглядеть как можно более уверенно. Гость хитро ухмыльнулся и спросил: — Любую? И даже жизнь? — Более материальное… — смутившись, уточнил фаворит. Кара Шоджу разразился неприятным каркающим смехом, а затем снова стал серьезным и продолжил: — Конфиденциальность в моем деле — очень дорого стоит. Ради вас я готов сделать исключение, но только если вы выиграете у меня одну игру, — омега порылся у себя за пазухой и извлек несколько небольших прутиков. — А что будет, если я проиграю? Мужчина расплылся в своей «чернозубой» улыбке, как будто только и ждал этого вопроса. — Я предскажу вам ваше будущее, а про вчерашний разговор вы ничего не узнаете. Соглашайтесь. Собственно, вы же ничего и не потеряете, так? Эмин неуверенно покосился на прутики в руках омеги, затем перевёл взгляд на своих друзей. Тюнчай мотнул головой, призывая к отказу. А вот Йозеф и Булут-ага вели себя практически одинаково — опустили глаза в пол и старались лишний раз не шевелиться. Их почему-то пугал этот «колдун». — Хорошо, — с тяжёлым сердцем согласился киталец. — Какие правила? Кара Шоджу улыбнулся еще шире. В мгновение ока он смел все с кофейного столика и разложил на нем свои палочки, усевшись прямо на пол без подушек. Этот омега вел себя крайне бесцеремонно. У киталца сложилось впечатление, что этот странный человек вообще ничего не боится. Эмин молча проследовал за ним, расположившись напротив на софе. — Здесь двадцать палочек, за ход вы можете вытянуть одну, две или три — решать вам. Но если вы вытянете последнюю — вы проиграете. Правила были довольно простыми, главное — все правильно рассчитать. Эмин был уверен в своей победе. Он вытянул три палочки, стремясь поскорее сократить их число. Колдун же взял только одну. — Почему вы хотите сделать мне предсказание? Разве это достойная цена за проигрыш? — спросил киталец, вытягивая еще три палочки. — О, поверьте, Эмин-хатун, некоторые люди предпочли бы не знать своей судьбы. Я вот, например, очень люблю открывать им глаза на многие вещи, — все также хитро улыбался гость, снова вытянув один прутик. — Какие, например? — в этот раз фаворит вытянул две палочки. — Например, о том, что некоторые связи, возникшие благодаря случайно сложившимся обстоятельствам, не залог власти, любви и уважения, — омега ехидно сощурился и снова вытянул одну полочку. Эмин мельком взглянул на друзей, кажется, они ничего не поняли. Метка на плече юноши неприятно заныла. Может ли этот человек знать о том, что он связанный султана Орханской империи? Скорее всего нет, откуда? По хитрому лицу мужчины было видно, что он просто играется со своей «жертвой». Оппонент всегда вытягивал по одной веточке, в этот раз киталец решил последовать его примеру, однако Кара Шоджу тут же вытянул три. Каким-то образом на столе осталось всего пять палочек. Фаворит отчаянно смотрел на них, понимая, что какое бы число он сейчас не вытянул — он проиграет. Как это произошло? Он же старался быть внимательным и осторожным. Игра оказалась не такой простой, как он думал. — Что же вы, господин, — соперник нарочно выделил последнее слово. — Ваш ход. Эмин растерянно похлопал глазами, вытягивая одну палочку. А «колдун» взял три. Последняя веточка так и осталась лежать на столе, знаменуя о поражении омеги. У двери тихо простонал Тюнчай. Фаворит чувствовал себя дураком. Все его напускное благородство внезапно куда-то делось, сейчас он больше напоминал маленького ребенка, который сделал свой первый шаг и тут же рухнул на землю, абсолютно не понимая, что же сейчас случилось. А Кара Шоджу цепкими пальцами подхватил последнюю веточку и довольно усмехнулся. — Кажется, вы мне кое-что должны. Даже вернее я вам должен ваше предсказание. — Не надо, — громко шептал Тюнчай, но было уже поздно. Отвратительный омега быстро схватил руки Эмина и настойчиво велел: — Смотри мне в глаза, не отводи взгляда. Юноша как завороженный уставился на белесое око. Этот контакт был недолгим, ибо вскоре глаза гостя закатились и он начал шептать что-то себе под нос на непонятном языке. Напуганный Эмин выдернул руки и брезгливо отер их о свой кафтан, но колдун, казалось бы, этого даже не заметил — так и замер с протянутыми руками. Слуги Эмина, в том числе и Булут-ага, подались вперед, готовые в случае чего защищать будущего господина. Но гость не собирался нападать. Он закончил свое странное «заклинание» и вернулся в прежнее состояние. После небольшой паузы он медленно заговорил: — Я вижу, что ты сейчас очень счастлив. Ты обрел то, о чем даже и мечтать не мог. Ты любим и упиваешься этой любовью. Но твоя любовь приведет к краху твоего возлюбленного. Эмин вздрогнул. — Что это значит?! — потребовал он объяснений. Однако колдун не слушал его, а просто продолжал: — День сменится ночью, солнце скроется за тучами. Мрак затянет твою душу. Ты познаешь боль утраты такой силы, что пожалеешь, что однажды не умер. Казалось, в комнате стало холоднее. Небесное светило окончательно скрылось за горизонтом и теперь комнату освещали только свечи. Тени, которые они отбрасывали, складывались в уродливые, пугающие фигуры. Слова мужчины тревожили омегу все больше и больше. Он положил руки на живот, как бы «укрывая» его. Крупная дрожь начала бить его тело. Видя состояние своего господина, Тюнчай не выдержал: — С нас довольно, вы свободны, прошу вас покинуть гарем. Но его слова остались без внимания. Неожиданно гость разразился зловещим хохотом, чем еще больше напугал присутствующих. — Не утруждайся, ложа руки себе на чрево, был-был ребенок, а уже весь и вышел… Ты его не защитил, ты никого никогда не сможешь защитить. Только оплакивать… Эмин напуганно вскрикнул: — Хватит! Замолчи, сейчас же! — нервы юноши начали сдавать. — Так, все, действительно хватит, — Тюнчай пихнул опешившего бету в бок и вместе они под руки вывели истерично смеющегося гостя. Киталец накрыл голову руками, судорожно глотая воздух. Этот мужчина произнес сейчас поистине страшные вещи. Что значит, был ребенок, а вышел? Не менее дрожащий и напуганный Йозеф подошел к своему господину и попытался его успокоить: — Эмин, тише-тише, не надо, маленькому навредишь… — Он сейчас сказал, что мой ребенок мертвый?! — омега едва сдерживал панику. — Да? Он это имел ввиду? — Нет, он такого не говорил… — Что это все значит? Что он хотел этим сказать, Йозеф?! — почти срывался на крик фаворит, уже не в силах взять себя в руки. — Я не знаю… Земляк растерялся, не понимая, как успокоить будущего оми. К счастью, ему пришли на помощь. — Эмин! Возьми себя в руки! — в дверном проеме возник Тюнчай, он плотно закрыл за собой дверь и уверенно подошел к своему господину. Мужчина взял в руку ладонь киталца и положил ее тому на живот. — Вот, чувствуешь? Пинается. Значит, живой. Не слушай всего, что говорит этот проходимец. Это все бред, не принимай всерьез. Успокойся. Ты же, вроде бы, в подобное не веришь? Дыши ровнее, вот так. Эмин сделал пару глубоких вдохов и выдохов, стараясь успокоиться. Легкие толчки и правда были, а значит, все было хорошо, но все равно дрожь не уходила. — Йозеф, — тихо позвал Тюнчай. — Сходи на кухню, попроси сварить отвар из мелиссы. Омега кивнул и выскользнул в коридор, обескураженный происходящим. А Тюнчай присел рядом со своим господином, по-родительски прижимая его к себе, попутно гладя его по волосам. — Тебе изначально не следовало соглашаться на его условия, он хитер и искусен в обмане. Ясное дело, ничего приятного он бы тебе не сказал. Нам еще повезло, он мог бы попросить что-то более серьезное. — Но зачем ему говорить мне такие вещи? — омега немного расслабился в теплых объятьях. — Он же ненормальный, Эмин, по нему и видно! Может, ему так вел сказать Айташ-султан? Откуда мы знаем, что там у него в голове? — Значит, я не погублю Алпаслана, правда? — совсем по-детски спросил фаворит, доверчиво заглядывая в глаза другу. — Как ты его погубишь? — усмехнулся Тюнчай. — Он же повелитель всего мира, не забыл? Сможет за себя постоять. — Угу, — всхлипнул омега и еще сильнее прижался к мужчине. — А малыш? С ним же точно все хорошо? Эмин провел по животу рукой, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, ребенок немного разволновался, как и его оми, а потому двигался активнее. Но, в целом, все было в порядке. — Конечно, глупенький, даже и не думай там себе ничего плохого. Он родится сильным и здоровым. И, если Солнцеликий позволит, это будет шехзаде. От слов Тюнчая Эмину стало спокойнее. — А Булут где? — Провожает этого сумасшедшего, чтобы он точно вышел за ворота дворца, — хмыкнул мужчина. Наконец отойдя от шока, фаворит позволил себе расплакаться. Со слезами уходила его тревога, отпускала дрожь. Постепенно ему становилось легче, страхи отступали. — Испугался, маленький? Тшш, все позади, все прошло. Поплачь-поплачь, полегчает. Какой же ты еще сам ребенок, Эмин. Так стараешься быть величественным господином, а у самого ещё молоко на губах не обсохло. Ну-ну, — Тюнчай ласково гладил своего подопечного, легонько раскачивая его. К тому моменту, как Йозеф принес отвар, Эмин уже почти засыпал. Кое-как омеги напоили своего господина и уложили его в постель. Сегодняшний день был наполнен переживаниями. Уже в своей комнатушке, укладываясь спать вместе с лекарем, Йозеф стыдливо спросил у Тюнчая: — Откуда у тебя столько мудрости? Я вот и сам испугался и растерялся. Не знал, что делать. А ты быстро среагировал… — С опытом приходит, Йозеф, и с возрастом, — Тюнчай расстелил свою кровать и принялся взбивать подушку. — Ты как Эмин, еще такой юный и наивный. Омега покраснел и, смущенный, забрался под одеяло. — Почему ты нам всегда помогаешь? Тюнчай погасил последнюю свечу и тоже лег. — Потому что вы мне самого себя напоминаете в лучшие годы. Такие же несмышлёные, а уже впутались в опасные игры. Особенно Эмин, душа за него болит. — Тихо вы, вставать завтра рано! — недовольно буркнул лекарь на дальней кровати. Омеги хихикнули, но разговор все же решили пока на этом закончить. Впереди их ждал новый день. _____________________________________________________________________________ * — Булут старается теперь обращаться к Эмину на «вы», так как уверен, что у фаворита родится шехзаде и он станет полноправным господином. Как главный бета гарема, Булут с большим уважением относится к правилам и не может позволить себе неформальное общение с оми наследника. Однако, у мужчины еще свежи воспоминания об их былых приключениях. Поэтому он, хоть и обращается теперь на «вы», но в должной мере этикет не соблюдает, все еще позволяя себе некоторые «словечки».