Лёд

На выходе из метро его, конечно же, вот блядина коварная, поджидал дождь. Немного постояв вместе с такими же, как он, неготовыми к плохой погоде в Питере дебилами, Юра вздохнул, натянул капюшон худи поглубже и быстро метнулся к пешеходной дорожке. До стадиона он добрался мокрый практически везде и такой же замерзший. Охранник на проходной насмешливо покосился на жалобно хлюпавшие кеды и Юра, насупившись, прохлюпал в раздевалки. К уходу младшей группы со льда он успел переодеться, художественно развесить вещи на батарее и разогреться. Кеды наверняка к вечеру высохнуть не успеют, но если попробовать надеть две пары носков, может, все будет не так уж и плохо — утешился Юра. Яков, заметив его на трибунах, махнул рукой, мол, сюда бегом. Юра неторопливо подошел. Яков что-то вытыкивал в телефоне, и Плисецкий как раз вспомнил о своем отключении уведомлений. Мысленно поморщившись, он подождал, пока Яков закончит. Тот дописал и посмотрел на Юру, подняв руку, и проведя ей по своей недавно начавшейся просвечивать лысине. Лысина росла не по дням, а по часам и уже стала предметом шуток в их узких, фигуристских кругах. — У меня появились места на неделе. — оставив голову в покое, наконец разродился Яков. Юра насторожился. Он выпрашивал дополнительные часы почти с самого дня, как стал заниматься с Яковом, но тот не зря считался одним из лучших тренеров России — он сам выбирал время для своих учеников. И если сейчас он говорит о местах на неделе, значит, он собирается отдать их Юре. Яков кивнул, словно прочитал внутри юриной головы, но озвучивать ему было скучно. Отвернувшись ко льду, он вдруг улыбнулся. — Ты, наверное, и не помнишь, но когда вы впервые пришли вместе с дедом твоим, записываться в хоккейную команду, я там тоже был. Тогда еще не тренировал — последний год выступал, забежал на родной каток повидаться с первым тренером, на трибунах его ждал. И тут ты вышел, нет, скорее, выпал на лёд. Я еще подумал, почему один, где родители. Яков замолчал. Юра молчал тоже. Тот день он помнил, Якова — нет. Может, потому что он тогда особо по сторонам и не смотрел. Лёд увидел — и все. Фельцман встряхнулся и, не глядя на Плисецкого, улыбнулся. — В общем, если все еще хочешь, я сделаю новое расписание. Обговори с дедом, потому что придется на домашнее обучение переводиться. Поставим дополнительные занятия и по программе тоже. Все еще хочешь? — Яков повернулся к Юре. Плисецкий зажмурился на секунду — внутри все пело и кричало — и мелко закивал. — Хочу. — Ну и хорошо. — по голосу было понятно, что Яков улыбается. Юра открыл глаза на моменте, когда Фельцман его обходил и на мгновение положил тяжелую ладонь на макушку, словно закрепляя все сказанное. — Сегодня как обычно занимаемся, завтра жду окончательного ответа от тебя и дедушки. Юра глупо постоял в проходе трибун еще немного, чувствуя, как все его существо переживает этот во всех смыслах знаменательный момент. А ведь день начинался как самый обычный, ничего не предвещало, даже в чате все ныли как обычно… Развернувшись, пока Яков еще не ушел, Юра быстро догнал его на лестнице. — Если не секрет, вместо кого вы меня берете? Яков пошевелил кустистыми бровями. — Вообще пока говорить не стоит, — Юра пытливо в него вгляделся — но завтра и так все узнают, так что в целом без разницы. Никифоров подписал контракт с Японией.