Наделен он знанием или нет, гуру − божественен. Следует ли он пути или не следует пути, гуру − божественен. Рудраямала-Тантра
«Чуваки, можна у кого-нить перекантоваться пару дней?» − вопрошал в командном чате Big_Boobs666. Какузу вздохнул и покачал головой. − Научись писать сначала, − пробормотал он себе под нос. Вообще-то, Какузу было скучно. Яхико опаздывал к общему сбору: у него вроде как появилась личная жизнь, и он тут же забил болт на традицию «просри субботний вечер на миссии». За те полтора часа, что Какузу провел онлайн, Сасори не меньше трех раз написал, что у него, мол, есть девушка, но он-то никуда не свалил. Дейдара неизменно отвечал на это: «Наебалово, никто не видел твою девушку!». Коль скоро чат не заполнило их разборками, переругивались они по аудиосвязи. Какузу не подключался к разговорам вслух без особой нужды: когда ничто не нарушало тишину, убийство мобов было почти медитативным. Никаких любителей матернуться, поорать или вывалить на других никому не интересную информацию. «Идем сегодня в данж или нет? – поинтересовался Нагато. – Если нет, я зайду другим персом». «ШестойПуть нас послал, − постановил Сасори. – Кароч, если его нет, я тож выйду». «Да блин, у нас и так набирается минимальная пати. Хотите в данж – пошли, че разнылись, как дети?» − не выдержал Кисаме. Видимо, его не прельщала перспектива играть без Нагато, то есть без его жреца MadGod, который мог лечить и воскрешать членов команды. Какузу снова вздохнул. Вот где-то здесь ему и стало очевидно: аддоны не помогают, «Ураганные хроники» действительно загибаются. Кто вообще сейчас играет в онлайн-игры? Времена изменились. Подростки открыли, как делать деньги с помощью плохо смонтированных видеороликов. Зачем им анимированные девицы, если они могут позволить себе настоящих? Да и их гильдия играла, скорее отдавая дань былому. Какузу не думал, что когда-нибудь увлечется придуманным миром… Плевать он хотел на фэнтези, ролевые многопользовательские игры и вот это все. Его всегда интересовали деньги. Лет семь назад Какузу предложили читать по вечерам лекции по проектированию энергосетей в качестве приглашенного специалиста. Он согласился, хотя никогда прежде не преподавал. Хотел испытать себя. Ну, и отказываться от дополнительного дохода − глупость. Когда Какузу был маленьким, мать неизменно отвечала на его просьбы категоричным: «У нас нет денег». Еще тогда он уяснил, что денег никогда не бывает достаточно. После очередной вечерней лекции Какузу встретил в кампусе Яхико. Тот учился и подрабатывал, проводя экскурсии в анатомическом музее при Школе медицины (не более положенных по закону двадцати часов в неделю). Какузу и Яхико столкнула нужда: новая антитабачная политика заставила руководство университета убрать все курилки, и двое неудачников, отправившихся подымить в дурной час, встретились перед закрытой дверью и объявлением о том, что курение в кампусе отныне запрещено. Отчаяние положило начало беседе. Из-за пирсинга Яхико выглядел как человек с бесконечным подростковым кризисом, но говорил он крайне рассудительно. С ним было приятно общаться. В следующий раз, заметив Яхико в очереди перед кампусной кофейней, Какузу кивнул ему, а через неделю Яхико догнал его, чтобы сообщить – он нашел альтернативу курилке. Совершенно нелегальную. Путь до потайного места занимал пятнадцать минут (мимо всех возможных спортивных полей и бассейна!), но сладость долгожданной первой затяжки определенно все окупала. Дружба, как это обычно и бывает, образовалась сама собой. Даже разница в возрасте не стала ей помехой. Яхико был смышленым малым, а Какузу готов был признать, что и среди его ровесников полно идиотов. В конце-то концов, у него мало с кем получалось поддерживать общение. Может быть, потому, что Какузу не любил тратить время зря. Может быть, потому, что коллегам и прочим знакомым едва ли удавалось заинтересовать его. Было ли что-то унылей разговоров о чужих семейных проблемах и о том, как кто проводит субботние вечера? Еще один плюс Яхико заключался в том, что он абсолютно точно знал, как хреново работать при университете. Ему приходилось даже хуже: его экскурсии посещали школьники, которые постоянно орали и понятия не имели, зачем они в этом мире. Какузу имел дело с детьми постарше. Те думали, будто знают, чего хотят, но это плохо сочеталось с их действиями. В основном, студенты пялились в телефоны или перешептывались между собой. Тупицы, бездарно тратящие родительские деньги. − Просто руки чешутся их прибить, − пожаловался как-то Какузу. Серьезно, неорганизованность студентов выносила ему мозг. Пришлось позволить себе третью (и, видимо, не последнюю) сигарету за день, чтобы как-то взять себя в руки. – Правительство обязано декриминализировать тяжкие телесные повреждения, раз допустило такое падение нравов. Яхико понимающе улыбнулся. − Могу предложить кое-что получше убийства детей в реальности… Их можно убивать в игре. Это абсолютно законно. − В игре? В бесконечном времяпожирателе про воинов и орков? – нахмурился Какузу. – Мне это не интересно. Зачем тратить время на то, что не приносит доход? − А если я скажу, что онлайн-игры могут приносить доход? – Яхико, казалось, веселился от души. – Есть специальные сайты, где устраивают аукционы по продаже игрового шмота и прокачанных персонажей. Люди делают на этом деньги. Какузу очень долго и пристально смотрел на него. Недоговоренность висела в воздухе. − У нас с друзьями своя гильдия, «Акацки», − признался Яхико. – Пока в ней только трое, и нам бы не помешали люди. − Не пробовал искать их среди сверстников? − Пробовал. Обычно все отвечают, что это для задротов, и предрекают мне одинокую старость. − М-м. Яхико был компанейским и, насколько Какузу мог судить, приятным на вид. Вряд ли ему грозило одиночество. − Насчет сайтов с аукционами… Не врешь? − Посмотрите в интернете, − рассмеялся Яхико. Он был сообразительным. Хорошо подмечал детали. Видел, кого чем можно купить. Какузу поддался на уговоры. Поначалу его мотивировали мысли о торговле аккаунтами, но после он открыл, насколько приятно после долгого дня в окружении болванов зайти в мир тотальной вседозволенности и прикончить нескольких позеров в блестящей броне. Или несколько десятков. Гильдия понемногу росла. Порой в ней случались кадровые перестановки: Конан, единственная девушка в компании, после окончания университета заявила, что у нее не осталось времени на всякую чушь. Она как раз получила должность помощника юрисконсульта. А может, дело было в том, что изначально Конан достался совсем не тот персонаж, которого она хотела. Яхико и его сводный брат Нагато отхватили себе по магу и настаивали: если все в пати будут магами, это обернется групповым самоубийством. Уступив им, Конан создала себе воина, гордо нарекла его Конан-варвар… и чертовски задолбалась его развивать. Новая работа весьма удачно спасала ее от опостылевших игровых обязанностей. Впрочем, после новости об уходе Конан командный чат все равно зафлудили бредовыми названиями техник, которыми полагалось владеть помощнику юрисконсульта: «Бюрократическая печать безумия! Бюрократическая печать отчаяния!». Было забавно. Потом к гильдии присоединилась целая куча странных людей, и стало уже не так забавно. Самой одиозной личностью среди них был нуб Тоби, который внезапно взялся всеми командовать. Его, конечно, быстро выперли. Никто не любил командующих нубов. И вот, спустя годы квестов, планомерного уничтожения боссов-Хвостатых и выбивания всего, что только можно, «Акацки» встретили свой закат. Какузу знал: пришло время пересмотреть планы. Хотя бы принять во внимание, что сейчас модно играть в League of Legends… Но он вроде как симпатизировал придуркам-сокомандникам? Свыкся с их существованием. Если уж Какузу позволял комфорту привычного влиять на жизненные решения, определенно, настала пора для еще одной подработки. Она помогла бы вытрясти дурь из головы. «БЛЯ, ВЫ МЕНЯ ИГНОРИТЕ ШТО ЛИ? – надрывался в чате Big_Boobs666. – МНЕ НУЖНА ПОЖИТЬ ГДЕТА ДВА ДНЯ!!!» Чертов Хидан. «Выруби капс», − напечатал Какузу. Хидан раздражал и прекрасно знал, что раздражает. Наверняка испытывал от этого извращенное удовольствие. Его персонаж, девушка-жнец, выглядела так, будто ее слепил умирающий от спермотоксикоза подросток, и ее груди действительно были огромны. Не слишком умные пытались кадрить Хидана и оказывались мертвыми посреди поля с надписью «Использовать свиток воскрешения?». Не стоило писать пошлости в чат кому-то с ярко-красным ником убийцы других игроков. «Бляяяяя. Оки. Ну мне правда негде жить! Я дам денег!!!!!!!!!!!» − отозвался Хидан. Его крик души остался незамеченным, и это одновременно заинтересовало и озадачило Какузу. С одной стороны, у него был свободный диван, и можно было бы потерпеть временные неудобства, раз волшебное слово прозвучало. С другой стороны, обычно сокомандники помогали друг другу. В конце концов, они жили в одном городе (после инцидента с Тоби Яхико брал в гильдию только тех, кого знал лично), и такое вот молчаливое игнорирование выглядело странно. Какузу поставил игру на паузу и прошелся до окна, взвешивая «за» и «против». Деньги буквально сами шли к нему в руки. Да, небольшие. Речь всего о двух днях. И какой-то чужак все это время будет находиться рядом. Раздражающий, шумный чужак (хотя, возможно, в реальности Хидан вел себя иначе). С другой стороны, деньги за… ничего? Пользование пространством и коммунальными системами? Хм. Хм-м-м. Ради интереса Какузу посмотрел на Airbnb среднюю стоимость аренды комнаты в день. Тридцать долларов. Негусто. К тому же, возник новый вопрос: почему гребаный Хидан сам не зашел на Airbnb и не поискал там простенькую комнату с кроватью и вай-фаем? Но, опять же. Шестьдесят долларов ни за что? За… м-м... терпение? За то, что кто-то пользуется твоим унитазом?.. Какузу потер виски. Запустил руку в волосы. Ладно, идея денег, получаемых практически из воздуха, была слишком привлекательной. Он не мог устоять. Давно нужно было купить еще одну квартиру, чтобы сдавать ее в аренду и получать пассивный доход. При удачной ситуации на рынке недвижимость быстро себя окупала. Какузу вернулся за ноутбук и с некоторой долей неудовольствия навел курсор на ник Хиданова персонажа. Открыл личный чат. «$30 в день», − написал он без всяких прологов и подумал, что не расстроится, если Хидан откажется. «ЧУВААААК!!!!!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ТЫ ЛУТЬШИЙ!!!!!» Какузу не сразу разобрал последнее слово, а когда до него дошло, прикрыл глаза рукой. Этот парень никогда не учился в школе?.. «Я тут! − Яхико наконец появился в сети. – Правда, ненадолго. Что у вас новенького? MadGod, еще хочешь в данж?» Нагато не успел ответить. «4facesofdeath ОБИЩАЛ МЕНЯ ПРИЮТИТЬ! НЕ ТО ШТО ВЫ, ПИДОРЫ НАХУЙ», − радостно поделился Хидан с командным чатом. Ник Какузу странным образом контрастировал с тирадой, набранной заглавными буквами, − он вставился автоматически, нажатием кнопки, а потому выглядел каким-то скукоженным. «Выруби капс», − повторил Какузу, с отвращением разглядывая переписку. Недалекие сокомандники могли решить, что он занимается благотворительностью, а это просто оскорбительно. «4facesofdeath, аааааа! Крепись, мужик!» − отреагировал Дейдара. «БЛЯТЬ У ТЕБЯ КАКИЕ-ТА ПРОБЛЕМЫ?????» В чате назревали разборки, и Какузу свернул мигающее окно. Он хотел спокойно провести вечер за фармом всякой ерунды и вырезанием живности в Алмазных залах. Разве это так много? Вселенная определенно считала, что много, поэтому ниспослала на голову Какузу стадо болванов. «Привет!» − открылось новое окно личного чата. Яхико. Он болваном не был, поэтому Какузу расщедрился на ответ. «Привет». «Я по поводу Хидана». Какузу закатил глаза. Правильно говорят, ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Не стоило ничего предпринимать. В командном чате творилось безобразие, Яхико яростно печатал, тучи сгущались. Какузу накрыло осознанием: похоже, он только что проебался. «Он неплохой и, в общем-то, безобидный… Просто есть кое-что, что нужно знать о нем», − Яхико никогда не был сплетником, а значит, сложившаяся ситуация не на шутку его встревожила. «Он все время орет?» «У него были проблемы с наркотиками, а потом он угодил в какую-то секту. Он-то считает себя шиваитом, но, будем честны, я никогда не слышал о таком аспекте Шивы как Джашин… В общем, Хидану, конечно, нужна помощь, но я не уверен…» − прислав это, Яхико долго молчал. Видимо, подбирал правильные слова. Мог бы и не тратить время понапрасну, Какузу уловил его мысль. «Это всего на два дня. И он обещал заплатить». Видимо, только этим Какузу и будет утешать себя, пустив в дом бывшего наркомана и нынешнего сектанта. Он и сам знал, что немного повернут на деньгах. Можно было сколько угодно врать себе, что этот пунктик – пережиток нелегкого детства и сурового материнского воспитания, но иногда он реально мешал. «Хорошо. Я просто волнуюсь… Ты и он. Сложная ситуация. – Набранные Яхико слова выглядели нервно. Еще один дурной знак. – И да, по поводу денег. Я бы не особо рассчитывал заработать на нем. На командных сходках Хидан – тот самый человек, который выпивает больше всех и испаряется до того, как принесут счет». Как ни странно, прочитав последнее сообщение гильдмастера, Какузу усмехнулся под нос. Ему нравились экономные, даже если экономия граничила с наглостью. Сам он предпочитал пропускать встречи, организованные Яхико: все, кто на них приходил, были крайне странными и к тому же намного младше. Какузу как-то побывал на одной из сходок, и это была самая бесполезная трата пятнадцати минут жизни. Пинта пива в пабе стоила в три с половиной раза дороже, чем точно такое же пиво в бутылке в супермаркете. Прибавьте к этому факт, что в большинстве заведений ленятся должным образом промывать разливную установку, и выбор станет очевиден. Зато у Какузу был шанс посмотреть на некоторых из соигроков вживую – он тогда явился слишком рано, собрались не все. Сасори, также известный как некромант ~RedSandMan~, владел похоронным домом, доставшимся ему в наследство от бабушки, и был весьма успешен в своем деле. Он справил тридцатилетие, но все еще мог похвастаться нежным лицом подростка – не без помощи ботокса и мезотерапии, разумеется. − Пока ты наивно полагаешь, что инъекции делают после появления морщин, твое лицо превращается в морду шарпея, − поучал Сасори Дейдару. Дейдара – смазливый блондинчик модельной внешности, отвечавший за организацию мероприятий в арт-галерее, − внимал. – Впервые мне сделали уколы коллагена в восемнадцать. Бабуля всегда говорила: если бы кое-кто чуть больше заботился о своем лице, не пришлось бы к сорока годам надрезать кожу и натягивать ее, как блин. Кстати, у тебя слишком активная мимика, от этого на лбу поперечные полосы. Дейдара пришел в ужас и безотчетно потрогал свой несчастный лоб. Какузу не испытывал ничего относительно собственных морщин и даже шрамов в углах рта – последствий крайне неудачного катания на горных лыжах в молодости. По его мнению, в жизни было кое-что важнее гладкого лица. − Я недавно купил новый бальзам для волос! Итальянский! – экзальтированно поделился Дейдара и принялся наглаживать свой хвост. – Потрогай, какие мягкие и увлажненные кончики, хм! Помнится, было время, когда Кисаме ныл, что в команде не хватает девушек… Жаль, ему не довелось послушать этот милый диалог. Он бы убедился: девушек в «Акацки» предостаточно. − О, надо же, − Сасори все-таки воспользовался приглашением и снисходительно потрогал волосы Дейдары. – Действительно мягкие. Какузу понял, что его терпение иссякло: − Я пойду. По пути домой он все-таки зарулил в супермаркет и купил упаковку пива на шесть бутылок по акции. Приемлемое качество, никаких переплат (и чаевых). Так что – да, он никогда не видел Хидана в лицо и никогда не общался с ним иначе, чем по переписке. Теперь Какузу понимал, как неосмотрителен был, согласившись дать кров тому, о ком знал только игровые параметры. Черт, да Хидана, кажется, взяли в «Акацки» лишь потому, что он владел скиллом удерживания агра и безумно длинной шкалой жизни. «Не волнуйся, я с ним справлюсь», − написал Какузу Яхико. «Только не будь слишком строг, у Хидана непростая жизнь», − последовал ответ. О, да ладно. Именно так обычно и давали отмашку на паршивое поведение. «Некоторым строгость не повредит, − напечатал Какузу. Скверное чувство понемногу отступало. – К тому же, речь всего о двух днях». «Ок. – Видимо, тревогу Яхико тоже удалось развеять. – Удачи вам обоим». Закончив разговор с ним, Какузу вновь написал Хидану: «Когда планируешь прийти?» «завтра вечером? в шесть? в семь? не знаю» Ох. Какузу жалел о своей идее. Точно. Шестьдесят долларов не могли окупить мучительный дискомфорт от соприкосновения с хаосом. Они, конечно, были полезны, и большие капиталы всегда начинались с малого, но… «Напиши точное время и свой телефон». «Я БЛЯДЬ ПРАВДА НЕ ЗНАЮ!!!!!!! А телефон вот…» Какузу отправил на указанный номер свой адрес, после чего прогулялся по квартире, выискивая все полезное и дорогостоящее, что гипотетически мог бы вынести отсюда бывший наркоман. Потому что наркоманы никогда не бывали бывшими, и доверять кому-то из них не стоило. В стену спальни был вмонтирован довольно просторный сейф – прежде квартирой владел не самый чистый на руку коп, который хранил там оружие. При Какузу сейф пустовал. Покуда экономическая система страны не пыталась обвалиться, все деньги отправлялись на сберегательный счет с приличными процентами. Телевизора в квартире Какузу не было, на кухне стояла целая куча дорогостоящей встроенной техники, но попытаться своровать ее пришло бы в голову лишь полному психу. Еще имелась кофемашина, довольно простая. Вряд ли в ломбарде удалось бы много за нее выручить. Аскетичность жизни Какузу в очередной раз доказала свою выгоду.*** *** ***
Звонок в дверь раздался без пяти восемь. Какузу нехотя оторвался от чертежа. Нахала, так бессовестно относящегося ко времени других людей, стоило бы проучить и вовсе ему не открывать, но договоренность оставалась договоренностью. За дверью мялся рослый парень – не гора мышц, но и не тонкий, как спичка. В его внешности было что-то восточноевропейское. Наверное, на такие мысли наводила очень бледная, молочная кожа без следа веснушек. Из-под ярко-малиновой шапки торчали пепельные волосы. К слову, безумной шапкой дело не ограничилось – парень как будто одевался вслепую. Под расстегнутой курткой скрывался безразмерный свитер неоново-лимонного оттенка, на который было физически больно смотреть. Какузу перевел взгляд на драные джинсы и ниже, на грубые черные ботинки. Определенно, что-то такое он и ожидал увидеть. − Какузу? – спросил тот, кто, очевидно, и был Хиданом, после чего расплылся в улыбке. – Чувак! Бля, из-за твоего вечного брюзжания я думал, тебе лет девяносто… А ты еще ничего! Сомнительный комплимент заставил Какузу приподнять бровь. Прямо сейчас на пороге его квартиры стоял какой-то тип в одежде подростка с психопатологическим синдромом и болтал про его внешность и возраст. Черт, в происходящее верилось с трудом. Первым порывом было захлопнуть дверь перед лицом засранца. Позволив себе сладкую мысль о том, насколько он ошалеет, Какузу перегородил собой проход и протянул открытую ладонь. Хидан взглянул на нее с некоторым недоумением и попытался ее пожать, но Какузу отдернул руку. − Нет, мне нужно не это. Между бровей Хидана сформировалась складка – он изо всех сил пытался сообразить, чего от него хотят. − Мне, нахуй, раздеться, что ли? Прямо в подъезде, серьезно? Какузу нахмурился. − Деньги. Шестьдесят долларов или проваливай. − Бля! – Хидан помотал головой. – Я, конечно, знал, что ты скупердяй, но не настолько же! Мог бы хоть в квартиру пустить. Какузу не сдвинулся с места, только потер пальцами друг о друга, показывая – деньги вперед. Надувшись, Хидан выковырял из внутреннего кармана куртки мятые десятки и вложил их, целую горсть, в подставленную ладонь Какузу. − Все, теперь доволен, старый скряга? Можно мне, блядь, войти наконец? Я просто умираю как хочу спать… Какузу отступил, пропуская Хидана в прихожую. Тот кое-как протиснулся мимо, поставил на пол потертую спортивную сумку, которую притащил с собой, снял куртку, принялся расшнуровывать ботинки. Когда он разогнулся, Какузу заметил, что Хидан на самом деле выглядел не особенно бодро. Его лицо было изможденным, под глазами залегли тени, которые стирало неверное зеленоватое освещение в подъезде. Из-за недостатка света Какузу упустил и то, что глаза у Хидана были фиолетовыми, и не как у Элизабет Тейлор, а по-настоящему, явно фиолетовыми. Забавно, поначалу они казались карими. − Итак, − Какузу сложил банкноты одну к одной, после чего решил – настало время для маленькой экскурсии. – Слева раздвижная дверь в кладовку. Тебе там делать нечего. Следующая дверь – в мою спальню. Сунешься туда, и я тебя прикончу. − Ага-а, ладно, − протянул Хидан. – А где тогда буду я? − Здесь, − Какузу проводил его на кухню. Формально это была кухня-столовая-гостиная. Просторное помещение, где имелся даже выход на балкон. Вдоль всей левой стены тянулся кухонный гарнитур, у правой стоял диван, а посередине, под окном, был маленький стол с несколькими стульями. − Что за нахуй? – скривился Хидан. – Это кухня! − Тут есть диван, − равнодушно отозвался Какузу. – Санузел за самой левой дверью. Твое полотенце – зеленое. Еда в стоимость проживания не входит. − Блин, и это, по-твоему, гостеприимство? – вновь возмутился Хидан, но уйти не подумал. Только принес сумку из прихожей и поставил ее сбоку у дивана. – Что, даже чаю не предложишь? − Один доллар, − ответил Какузу, не моргнув. В конце концов, это не его друг или подопечный, а Какузу – не нянька, не пожилая леди, умирающая от недостатка общения, и не работник сетевого отеля, обязанный всячески ублажать клиентов. Он – всего лишь владелец этой квартиры, сделавший одолжение своему недалекому знакомому… За деньги. Ведь именно так и работают рыночные отношения. Хидан скис. − Ладно, похер, − он уселся на диван и, сгорбившись, потер лицо. – Одеяло и подушка тоже за отдельную плату? Какузу принес ему все, что он просил. − Тебя не учили, что в помещении нужно снимать головной убор? – заметил он походя. От сочетания малиновой шапки и зелено-желтого свитера рябило в глазах. − Ты прям как моя бабка, − вдруг заржал Хидан. Смеялся он противно, хрипло и визгливо. – Она, конечно, умерла лет пятнадцать назад, но пока была жива, ворчала точно как ты… Шапку он все-таки снял и пальцами зачесал назад взлохмаченные волосы, заправил за уши выбившиеся пряди. Они были длинноваты, до самого подбородка. Наверное, чертовски мешали. Когда Хидан принялся взбивать подушку, волосы опять упали ему на лицо. Он не заметил. Просто устроил подушку у подлокотника, замотался в плед и лег спать, не раздеваясь. Даже не попросил выключить свет. Какузу пожал плечами. Он не предполагал такого развития событий. С другой стороны, чем меньше от подселенца шума, тем лучше. Можно было спокойно вернуться к чертежу – на Какузу свалился сторонний заказ на разработку схемы электрификации, и он надеялся разобраться с ним побыстрее. Освободиться удалось только к одиннадцати. Какузу сделал себе чай, бутерброды. Поел в спальне, чувствуя себя по-идиотски: это был его дом, он мог делать тут все, что хотел, не изображая безмолвную тень. Чтобы утвердиться в этой мысли, он достаточно громко помыл посуду, но Хидан так и не проснулся. Какузу вышел на балкон и с наслаждением закурил единственную за день сигарету, которую еще себе позволял. Табак стоил слишком дорого, чтобы превратиться из приятной мелочи в безотказное средство борьбы со стрессом. Какузу выдыхал дым и смотрел на огни. Его умиротворял вид того, как окна в домах по соседству озаряются светом, а потом темнеют. Может быть, именно поэтому он и стал инженером-проектировщиком электрических сетей. Перед сном Какузу спрятал в сейф ноутбук, проверил будильник (пустая формальность, каждое утро он просыпался за несколько минут до звонка) и закрыл дверь квартиры на ключ, который спрятал под подушкой. Мелькнула мысль, что неплохо бы прихватить в спальню нож, но Какузу решил: он и так разберется с Хиданом, если тот вздумает дурить. Он долго не мог заснуть, прислушиваясь к звуку машин за окном, а среди ночи открыл глаза, чувствуя себя непозволительно отдохнувшим. В комнате по-прежнему было темно, золотистые полосы света от фар проползли по потолку и исчезли. Но что-то… Что-то было не так. В ванной шумела вода. Какузу уже вышел из комнаты, когда вспомнил про временного постояльца. Судя по всему, он все-таки проснулся. Сквозь звук, с которым струи воды разбивались о дно ванны, можно было разобрать какие-то возгласы. − Водичка! – радовался Хидан. – Бля, какой кайф… Какузу невольно напрягся. Где нужно было обретаться до этого, чтобы прийти в такой восторг от горячей воды? В ночлежке для бездомных? Даже там наверняка был душ. Какузу невесело подумал о том, что не предупредил придурка, чтобы тот не лил слишком много воды понапрасну. Она не бесплатная. Со вздохом Какузу вернулся в кровать, но сон не шел. Вода перестала шуметь. Через какое-то время раздались осторожные шаги – Хидан прокрался обратно в кухню, но спать не лег. Стукнула дверца шкафа, что-то звякнуло, зашелестела кофемашина. В голове Какузу роились вопросы. Какого хрена этот тип орудовал здесь, как у себя дома? Не пора ли сходить к нему и прояснить, что тут не общественная столовая? Прямо сейчас, похоже, Хидан рылся в холодильнике – тот пропищал, сигнализируя, что его оставили открытым дольше положенного, и затих. Такое самовольство было как минимум невежливым. Какузу ясно дал понять: еда не входит в стоимость… И все-таки, он не был чудовищем. Парень выглядел откровенно плохо. Он черт знает сколько не спал и вряд ли нормально питался. Какузу попытался затолкать свое недовольство подальше. В том, что его объедают, приятного мало, но если пацан рухнет в голодный обморок и придется вызывать ему скорую, возни будет больше. Натянув одеяло до подбородка, Какузу прорычал под нос: «Гребаный Хидан», − и закрыл глаза. Он лежал на спине в позе трупа, отмечая любой звук из кухни и тщательно его анализируя. Наконец Хидан закончил греметь посудой и вроде как успокоился. Тишина звучала просто превосходно. Чтобы поскорее расслабиться, Какузу принялся составлять план работы на следующий день и так им увлекся, что не заметил, как отключился. Утром он чуть не проспал, будильник все же оказался кстати. Какузу с ненавистью вспоминал ночное пробуждение – тогда он пришел в себя таким нездорово бодрым, и голова совсем не болела. Теперь глаза будто выдавливали изнутри. Боль растекалась от висков к середине лба, усталый организм умолял хотя бы о дополнительном часе сна. Какузу потерял какое-то время, сидя в кровати и пряча лицо в ладонях, словно это могло спасти его от неумолимого рабочего понедельника, а потом все-таки заставил себя встать. Прохладный воздух в комнате раздражал, как и мигрень, и необходимость куда-то тащиться в таком убитом состоянии. На кухне Какузу ждала еще одна причина для раздражения – Хидан. Ночью он разделся, и теперь безумный свитер и драные джинсы свисали с диванного подлокотника. Рядом по полу были разбросаны носки. Виновник этого бардака мирно спал, уткнувшись лицом куда-то между подушкой и спинкой дивана. Не похоже, что там был воздух, но Хидан каким-то чудом умудрялся дышать. И, разумеется, большая часть его пледа сползла, открыв обзор на широкую спину и крепкую ягодицу. Именно она как-то особенно взбесила Какузу – невообразимо хотелось с размаху влепить по ней со всей силы, чтобы услышать, насколько звонким выйдет звук. Какузу заставил себя перевести взгляд на лохматый пепельно-серый затылок. Кофе. Нужен кофе. На этот раз он, следуя привычному ритуалу, ел за столом в кухне. Сумрак за окнами понемногу разжижался, будто кто-то подливал воду в чернила. Какузу пил кофе без сахара – приводящий в чувство, божественно горький, – и обкатывал в уме идею тотальной несправедливости. Хидан, испортивший ему отдых и обеспечивший мигренью на весь день, спал как младенец. Дурака не разбудил бы и ядерный взрыв, куда там нарочито громкому звону ложки о тарелку. Кофе помог – как и умывание холодной водой, и таблетка от головной боли. К моменту, когда Какузу закончил завязывать галстук, он чувствовал себя скорее человеком, чем странным гомункулом, состоящим из страдания и жалости к себе. Перед выходом из дома он снова подошел к Хидану и после секундных колебаний схватил того за голое плечо. − Отъебись, − простонал Хидан в подушку. Какузу было этим не пронять. − Собираешься куда-то днем? − Что? Нет… Не знаю. Нет. Какузу удовлетворенно кивнул. − Тогда я закрою тебя тут. Вернусь после шести. Определенно, так было намного спокойнее. Не придется тревожиться за сохранность бытовой техники или о том, что в квартиру явятся незваные гости. Хидан завозился, устраиваясь поудобней, кое-как натянул съехавший плед. Какузу бросил на него последний взгляд и уехал на работу. Все знали, понедельники придумал дьявол. Не нужно исповедовать христианство, чтобы прийти к такой простой истине. На этот понедельник был запланирован выезд на объект: подключали к сети многоквартирный дом, построенный компанией, в которой работал Какузу. Кто-то из отдела проектирования обязан был присутствовать, а с тех пор, как Какузу избавился от очередного заместителя (он плохо сходился с людьми, особенно с идиотами), количество его обязанностей возросло. На тестовое подключение должна была приехать уйма народу: главный инженер, отвечавший за проект здания, инспектор по пожарной безопасности и сотрудники независимой электротехнической лаборатории, которые проводили замеры. Как водится, государственные служащие не торопились − инспектор опоздал на час и не снизошел до извинений. Какузу надеялся закончить возню на объекте до обеда, но освободился только после трех. Сев в машину, он проверил смартфон, все это время находившийся в беззвучном режиме: из офиса могли позвонить. К своему удивлению, Какузу обнаружил двадцать три пропущенных, и ни одного по работе. Двадцать один раз звонил Хидан и еще два – Яхико. «Блядь», − подумал Какузу. Воображение мигом нарисовало ему причину такого ажиотажа: что-то случилось с его квартирой. Пожар в доме? Хидан был заперт внутри и не смог выбраться… Но если Яхико звонил, значит, этот дурак связался и с ним. Почему не с пожарными или службой спасения? Или какого черта произошло? Изо всех сил игнорируя тревогу, комом подступающую к горлу, Какузу ткнул в верхнюю строку в списке входящих вызовов. Яхико, он звонил последним. Гудки тянулись так долго, словно пили из него душу. − Алло? – В динамике что-то зашелестело, но потом звук выровнялся, стал чистым. – Какузу, все в порядке? − Ты мне скажи, − отозвался Какузу напряженным голосом. – Что-то случилось? Яхико странно хмыкнул, динамик смартфона снова зашуршал. − Хидан пишет мне с двенадцати. Жалуется, что ты запер его в квартире и наверняка продашь в сексуальное рабство. − Мелкий говнюк, − прошипел Какузу, позволив векам сомкнуться на секунду. Квартира была в целости и сохранности, а Хидан, черт бы его побрал, не сгорел заживо… Но лучше бы сгорел. – Я же сказал, что закрою его внутри, если он никуда не собирается. Яхико рассмеялся, хотя в случившемся не было ничего забавного. − Думаю, он спал во время этого разговора. События утра, как нарезка кадров из откровенно плохого низкобюджетного артхауса, пронеслись перед мысленным взором. Почему-то больше всего запомнились возмутительно голая ягодица и тонкое, придушенное «Отъебись». У Какузу было мало опыта в общении с расхлябанными сопляками. Он привык, что, когда он говорил, его слушали. Сам виноват. − Бестолочь, − Какузу поджал губы. − Хидан просто немного неорганизованный, − голос Яхико звучал беспечно. – Я успокоил его, сказав, что рабство ему не светит. Кажется, он всерьез испугался. Только сейчас Какузу пришло в голову, что Хидан мог быть клаустрофобом. Он ничего не знал об этом придурке, ничего кроме того, что тот обожал орать и сквернословить. О, и состоял в секте. Вдруг вспомнилось, что периодически Хидан начинал задвигать в командном чате нечто противоречивое на тему религии и устройства мира. Какузу игнорировал эти откровения, а вот кого-то вроде Сасори и Дейдары они веселили. Последний иногда сам задавал вопросы, чтобы спровоцировать новую волну признаний и споров. − Спасибо. Перезвоню ему. До связи. Тревога сменилась настолько же сильным внутренним клокотанием. Какузу чувствовал мелкую дрожь в пальцах, голова вновь начала ныть. Хотелось разнородных, противоречащих друг другу вещей: лечь спать или наорать на кого-нибудь, что-то сломать. Разбить кулаком боковое стекло, вырвать руль с мясом. Хидан не отвечал непозволительно долго. Вероятно, он все-таки умер (и нашел способ уничтожить квартиру). Когда Хидан наконец соизволил взять трубку, Какузу, не тратя времени на приветствия, спросил: − Ты глухой? − Чего? – Телефонная связь делала его голос еще более раздражающим. Как будто кто-то водил острием гвоздя по стеклу. – Бля, че за наезды? − У тебя боязнь замкнутых пространств? – продолжил Какузу очень, очень спокойно. − Нет… − Ты умираешь? − Нет! Да какого хрена? − Не смей звонить мне в рабочее время, если только не умираешь, − грубо закончил Какузу. – Побеспокоишь меня снова, и я сломаю тебе хребет. − Как благожелательно, ты, обмудок! – внезапно расхохотался Хидан и сбросил звонок. Какузу оставалось только скрежетать зубами. Ладно, это ненадолго. Остался один день… Формально, полтора. Затем этот придурок уберется восвояси, и жизнь снова станет восхитительно упорядоченна. Какузу отложил смартфон на соседнее сидение и уже покидал парковку, когда тот зазвонил снова. То, что на экране высветилось имя Хидана, почему-то не вызвало удивления. Какузу думал пропустить вызов – идиот сам напросился, − но любопытство взяло верх. − Что еще? – выплюнул он в трубку, остановив автомобиль у выезда со стройки. − Блин, забыл спросить, − теперь Хидан говорил нормально, может быть, немного… заискивающе? – Ты когда вернешься? Какузу фыркнул, проглотив злой смешок, и нажал отбой. Чертов засранец. Разговаривать с ним, когда он спит, бесполезно.*** *** ***
В шесть часов двадцать минут Какузу переступил порог своей квартиры. Он не тешил себя мыслями о сладостном отдыхе, помня, что его может ждать все, что угодно. Затопленный пол, взбешенные соседи с угрозами… Квартира выглядела и пахла так же, как и всегда. Только из кухни доносились разрозненные восклицания: − Блядь, ты куда стреляешь? Кастуй громовую хуету! Быстрей! Пиздец, у тебя че, глаз нет? А-а… Да ты гонишь! Ну охуеть теперь!.. Хидан сидел на диване и ожесточенно долбил по клавиатуре ноутбука, стоявшего у него на коленях. Какузу невольно нахмурился, заметив, что это MacBook Air – потертый, с царапинами на корпусе, обклеенном ироничными хипстерскими стикерами. Хидан едва ли напоминал человека, у которого хватило бы денег на очередное детище Apple. У Какузу были догадки, откуда взялся ноутбук, но все они вызывали вполне конкретное беспокойство. Хидан так увлекся игрой, что не обратил на Какузу внимания. Он явно не страдал взаперти. В мойке стояло несколько кружек. Спортивная сумка у дивана, открытая и сплющенная по бокам, напоминала мертвое животное с кишками, торчащими наружу. Какузу рассмотрел в ее темных внутренностях баллончик дезодоранта, скрученные в ком носки и какую-то книжонку. Омерзительного цвета свитер все так же свисал с подлокотника, подметая рукавом пол. Хидану было жарко – он надел только джинсы, сквозь дыры в которых просвечивали коленки. На обнаженной груди болталась стальная подвеска, нелепый символ вроде тех, что любят надевать рок-музыканты. − Я тебе не нянька, чтобы мыть за тобой посуду, − негромко начал Какузу, развязывая галстук. – Помнишь, что я говорил? С тебя по доллару за каждую кружку. И убери бардак. Хидан рывком поднял голову и, как ни странно, расплылся в улыбке. − О, мой тюремщик вернулся! Как прошел день? Было весело? И я, нахуй, не собираюсь платить за кофе, если мне приходится мыть после него чашки! Это обдиралово! Он все-таки поставил игру на паузу и неохотно сполз с дивана, чтобы направиться к кухонной раковине. Вид его лопаток – не так уж они и торчали, Хидан был неплохо сложен – во второй раз за день пробудил в Какузу непонятное раздражение, которое не удавалось ни подавить, ни облечь в слова. Какузу не считал себя ханжой, поэтому списал все на недосыпание. − У тебя есть футболка? – осведомился он ровным тоном. Хидан послал ему насмешливый взгляд через плечо. − А похоже, что у меня есть футболка? – Его голос с трудом перекрывал грохот воды. Хидан взялся мыть посуду, но делал это отвратно. Ему понадобилось вылить на губку неподобающе много чистящего средства, хотя в рекламе ясно говорилось: достаточно одной капли на двадцать тарелок. Какузу поиграл желваками. Никакого представления о рациональном ведении хозяйства. Чтобы отвлечься от мыслей о придурке, спускающем его кровные деньги в канализацию, Какузу направился в спальню, где переоделся и аккуратно повесил костюм в шкаф, к десятку подобных. После он прихватил старую футболку с логотипом компании по производству трансформаторных подстанций − она досталась ему даром, когда у субподрядчика был юбилей, − и отнес ее Хидану. Тот как раз домыл кружки и теперь рассматривал покрасневшие кончики пальцев. − Вода такая холодная! Какого хера у тебя нет горячей воды на кухне? Какузу пропустил его вопрос мимо ушей: − Надень. − Эй, что это? – Хидан окинул футболку придирчивым взглядом. – Какая скукота! Я, блядь, думал, люди в твоем возрасте увлекаются старым добрым роком и носят что-то с AC/DC. − В моем возрасте? – переспросил Какузу с опасными интонациями. Хидан все-таки напялил то, что ему дали. − Ну да. Сколько тебе, сорок? К моей матери как-то ходил мужик, у которого все футболки были с Led Zeppelin и Iron Maiden. Он еще обожал пояса с шипами и выбривал эти стремные усы. А-а, ну такие. Бля, ты понял? Какузу не понял ничего, особенно каким образом разговор съехал в эту колею. Он не нуждался в новой информации о Хидане, его матери и ее любовниках. − И какое это имеет отношение ко мне? Лицо Хидана приобрело озадаченное выражение. Какое-то мгновение он выглядел как человек, потерявший нить беседы, а потом преисполнился возмущением: − Я просто поддерживаю диалог! − Не стоит, − отрезал Какузу. Хидан замолчал. Вот так-то лучше. Заглянув в холодильник, Какузу проверил, насколько пострадали его запасы. Судя по всему, Хидан не особо заморачивался и ел в основном хлеб с ветчиной. Еще, кажется, он сожрал банку тунца – Какузу не досчитался одной. С другой стороны, этот болван оказался заперт тут на целый день, ему необходимо было чем-то питаться. От этой мысли Какузу испытал что-то странное, похожее на легкий спазм чувства вины. Ну, может быть, домашний арест – слишком радикальная мера в адрес того, кто платит за простой… Наверное, следовало хотя бы покормить Хидана горячим обедом. Какузу достал кастрюлю побольше, набрал воды. Хидан оживился: − О, готовишь покушать? Я пиздецки голодный! Что это будет? Вид пачки с макаронами сбил его радостное волнение. − А, паста, − протянул он с тоской. – Не люблю пасту. Это, типа, вареный хлеб. «Твои проблемы», − ответил Какузу про себя. Он не сказал этого вслух лишь потому, что не имел ни малейшего желания продолжать пустую беседу. Оказалось, с таким же успехом он мог и озвучить мысль, так как Хидан опять заговорил: − Мне нравится мясо. Курочка. Колбаски-барбекю – отлично. Смешные китайские пельмени – вообще охуенно. Знаешь, что еще охуенно? Стейки. Такие, чтобы снаружи золотая корочка, а внутри все красное… Сука, как что-то может быть таким вкусным? Это просто нечестно. Его мечты о еде одновременно бесили и вызывали смутное сочувствие. Какузу удостоверился, что Хидан в последнее время недоедал, но не мог найти логического объяснения, почему это должно волновать его. Вероятно, он все это время переоценивал свой уровень социопатии. Чужая боль до сих пор могла найти в Какузу неуместный отклик. Какая досада. Поставив воду кипятиться, Какузу начал тереть сыр на терке − неторопливо и обстоятельно. Хидан вернулся на диван и наблюдал за процессом издалека, болтая ногой. Лучше бы отыскал другое занятие. Какузу чувствовал, как Хидан смотрит, и этот неотступный интерес действовал ему на нервы. − Тебе не нужно ходить на работу? – спросил он, чтобы переключить внимание с себя. У Какузу успело сформироваться некоторое представление, которое следовало проверить. − Рабо-ота… − проныл Хидан. – Сейчас у меня затишье. Я попробовал себя в вебкаме, но все совсем не так, как говорят поначалу. Ну, в интернете пишут: «Просто разговаривайте с клиентами и будьте милыми», − но, блядь, никто почему-то не уточняет, как сложно дрочить пять часов подряд. И быть милым, серьезно? Какой-то хер говорит, что мне засунуть в очко, а я не могу ему ответить, куда он должен пойти? Да ну нахуй… Какузу отставил терку в сторону и ссыпал сыр в миску. Действия, укладывающиеся в простую и четкую схему, помогли ему справиться с недоумением, не потеряв лица. Он был готов ко многому, но не к такой обескураживающей прямоте. Наверное, и правда отстал от жизни. Хидан, несколько притихший после всплеска эмоций, тем временем продолжил: − А пару недель назад один тип пригласил меня сниматься в порно… − В порно, − повторил Какузу. − Да, − подтвердил Хидан как ни в чем не бывало. – Я согласился, но проспал в день съемок, и когда явился в тот жуткий подвал, мне сказали, что нашли замену. Представляешь? Гребаные уебки. Мне так нужны были те деньги! Домовладелец совсем пошел по пизде, обещал, что приведет копа, чтобы меня выселить. И привел. Я слинял оттуда в чем был, а этим говнюкам достались мое клевое кольцо, джинсы и статуэтка Шивы, которую я откопал на барахолке. Какузу беззвучно усмехнулся. История была потрясающая, в духе Тарантино. − Потом я два дня жил в круглосуточном дайнере. Там открытый вай-фай и туалет, можно спать на диване… Охуительное место было бы, если бы не злобные жопы, которые там работают. Кажется, я достал их менеджера, вот он меня и выставил… − Хидан вдруг опомнился. – Да, точно, это не про работу! Ну, а до этого я был чуваком, который расставляет бакалею в супермаркете. А ты кем работаешь? Какузу предпочел бы и дальше слушать о безумных приключениях Хидана. Он не любил говорить о своей жизни − да и вообще о чем-либо, − но вопрос повис в воздухе. Какузу засыпал макароны в кипящую воду, помешал их, чтобы чем-то занять руки. − Руководителем. – В конце концов ответить все-таки пришлось. Какузу пропустил объяснения про структуру строительной компании и ведение проектов, предположив, что Хидан только запутается. Но, может быть, он и хотел запутаться. − И кем ты руководишь? − Людьми. Макароны всплыли. Какузу достал тарелки и два бокала для воды. Хидан задумчиво смотрел на него, сидя в какой-то нелепой позе, наводящей на мысли о йоге. Он принял такое положение непроизвольно и, похоже, чувствовал себя в нем вполне комфортно. − По-моему, ты пиздишь. − Выбирай выражения, − буркнул Какузу вместо того, чтобы цивилизованно спросить: «Почему это?». Но объяснения не заставили себя ждать. − Думаю, у руководителей дома пороскошнее, − Хидан обвел кухню многозначительным взглядом. − У тебя даже телека нет. И эта твоя вечная манера: один доллар то, один доллар это… Какой отстой. − Лучше закрой рот, если хочешь, чтобы тебя покормили, − посоветовал Какузу мрачно. Если он использовал этот тон на работе, подчиненные расползались по углам и пытались лишний раз с ним не контактировать. Вместо ответа Хидан ухмыльнулся – и действительно замолчал. Когда Какузу поставил тарелки на стол, Хидан накинулся на еду, будто его морили голодом. − Вкусно! – пробормотал он, запихивая в рот макароны с сыром. – Не стейк, но тоже ничего. Какузу не думал, что когда-нибудь станет свидетелем подобной сцены с участием взрослого. Этот парень абсолютно, на сто процентов совершеннолетний, он – не какая-то там несчастная сиротка вроде Оливера Твиста. Какузу искренне раскаивался, что решил его покормить, и в то же время упивался собственной правотой – если бы он этого не сделал, дела развивались бы по сценарию с голодным обмороком и вызовом скорой. − Ты веришь в бога? – ни с того ни с сего спросил Хидан. Он умял все, что ему положили, и немедленно заскучал. − В какого? − В какого-нибудь. Какузу еле удержался от закатывания глаз. Банально. Почему люди, помешанные на религии, считали проповеди своей святой обязанностью? Какузу верил в деньги, но не выходил на главную улицу города со стендом «Деньги помогут вам обрести счастье и любовь» и не призывал никого молиться на лик Бенджамина Франклина. − Нет. Хидан отодвинул от себя пустую тарелку, прогромыхав ее донышком по столу. Какузу невольно взглянул на его вытянутую руку и заметил кое-что. Шрамы. Тонкие и ровные проходили чуть выше запястья – неудачная попытка самоубийства. Посередине предплечья были и другие, круглые, бело-розовые, с расплывчатым краем. Такие остаются, если прижечь кожу сигаретой. Подняв взгляд, Какузу обнаружил, что Хидан смотрит на него в упор. В этот момент он не казался праздным болваном – в чертах проявилось напряжение, низ лица окаменел, в фиолетовых глазах вскипело безумие. Первой мыслью Какузу было: ножи. Стойка с пятью ножами за спиной, у плиты. Слишком далеко, он справится и голыми руками. Вторая мысль стала отрезвляющей, как ледяная вода или гадкий коктейль из томатного сока и желтка: никакого безумия, только… страх? Хидан опасался вопросов. Что ж, никто и не собирался ему их задавать. Какузу принялся доедать свои макароны. Расплавленный сыр успел остыть и присохнуть к краю тарелки не хуже клея. Хидан поерзал, выпил воды и заявил: − Я вот верю в Джашина. Хочешь о нем послушать? Вилка, которую Какузу держал в руке, с визгом проехалась по фарфору. − Нет. − Ну и зря! – Хидана отпустило, и он поспешил вернуться в привычное словоохотливое состояние. − Это наикрутейший из всех яростных аспектов Шивы! Он пиздецки силен… − Скажу это только один раз: меня не интересует религия, − очень медленно выговорил Какузу, чтобы дошло даже до тупого. Он был рад закончить трапезу. – Если тебе нечем заняться, помой посуду. − Что, снова? Проклятый атеист! – надулся Хидан. – Я отдал тебе последние шестьдесят долларов, ты мог бы получше обо мне заботиться. Вот оно. − А ты мог бы снять на Airbnb какой-нибудь заплесневелый чердак в полтора раза дешевле, − не выдержал Какузу. Глаза Хидана распахнулись в изумлении. − Я… Ну… наверное, не подумал об этом? – Он как будто столкнулся с неразрешимой проблемой. Рот Хидана растерянно приоткрылся, обнажив ровные белые зубы, удивительно здоровые для человека, сидевшего на наркоте. – Я такой тупица… Но тут ты. Теперь Какузу чувствовал себя сбитым с толку. − Тебя я хотя бы знаю, − закончил Хидан. – Кстати, у тебя смешное имя. Какузу. Какузу собрал грязную посуду, отправил ее в мойку и вышел на балкон. Он заслужил минутный перекур после всего этого странного и неловкого дерьма. К его негодованию, с прошлого вечера количество сигарет в пачке сократилось как минимум втрое, зато в пепельнице красовалась гора окурков. Ох, это фанатичное недоразумение с грязным ртом еще и курило. Какузу потряс опустевшую пачку, сигареты катались и сталкивались с тихим бумажным звуком. Их братьев, обращенных в прах, это вернуть не могло. − Ты тут куришь? – балконная дверь приоткрылась, и в проеме появилась голова Хидана. Ее можно было бы легко отделить от тела, дернув прямо сейчас за дверную ручку… Ладно, черт, это так не работало, но засранец, ворующий чужой табак, получил бы достойный урок и травму позвоночника. − Не смей брать мои сигареты, − прошипел Какузу и все-таки закурил. – Рискнешь хоть раз снова устроить подобное, и тебе будет очень больно. − Какузу, ты такой жадина. – Хидан улыбнулся, словно находил угрозы в свой адрес чем-то милым, и потянулся к неумолимо подходящей к концу пачке. Какузу проводил взглядом его движение, прикидывая, насколько сильно можно шлепнуть мерзавца по руке, не пересекая в открытую черту насилия. Улыбка Хидана стала почти неприличной. «Нет ничего хуже легких денег», − мелькнуло в голове Какузу. Чтобы он еще хоть раз решил подзаработать на бессмысленной мелочевке…