Особенности заботы профессора Северуса Снейпа

Юный Снейп вошёл в класс и сел как можно дальше от ненавистной компании. Он выбрал место, с которого не увидит Джеймса Поттера, но в то же время откуда хорошо будет видна Лили. Но, как назло, Поттер встал неподалёку со своими дружками, болтая с ними. Один отвратительнее другого. Северус едва заметно передёрнулся. Неприязнь, которую он испытывал, казалось, текла по его жилам. Поттер присел на стол, разговаривая с однокурсником Генри Гриффитом, и Снейп едва поборол рвотный рефлекс, представив, что он сам мог потом сесть за эту парту. На всякий случай он брезгливо очистил свою парту заклинанием и, открыв любимую «Таинства зелий», углубился в чтение. Однако обрывки разговора всё равно доносились до него. — О… ну что ж, Джеймс. Даже не знаю, что тебе сказать, — тихо и мягко говорил Гриффит. Поттер хмыкнул, но ответил спокойно: — Ничего не говори. Просто знай, что ты всегда можешь обратиться к нам. Это несправедливо, что они задирают тебя. Ты нормальный парень и не сделал им ничего плохого. Ответь им, если снова будут лезть. — О… спасибо. Ну я… Знаешь, я себя чувствую слишком ничтожным в такие моменты, чтобы ответить… Снейп вдруг понял, что уже пару раз перечитывает одну строчку и не может понять её смысл. «Вопреки всеобщему мнению, в зелье хорошего настроения ни в коем случае не надо добавлять базилик, так как это может привести к следующим побочным эффектам…». — Почему же ничтожным? Это ведь они занимаются травлей, а не ты. Это они себя должны чувствовать ничтожными, — ответил Поттер. — Ты думаешь? — Конечно. Для Гриффиндора травля неприемлема. Это слишком трусливо. — Это да, — добавил Блэк, хлопнув по плечу Поттера. — Мы не трусы. Люпин стоял рядом с ними, но ничего не сказал. Северус не мог поверить в то, что слышит. Может, ему это снится? Это издевка? Нет, нужно закрыться, не слушать. Нужно сосредоточиться. Где он остановился? «Так как это может привести к следующим побочным эффектам…». — Но ведь они выбрали именно меня для того… что они делают. Значит, я слабый, — задумчиво сказал Гриффит. — Ты так не думаешь? «К следующим побочным эффектам…». — Конечно же нет! Эй, выше нос. Если тебя дергают, это значит, слабость в них, а не в тебе, — Поттер хлопнул однокурсника по плечу. — Ты серьёзно так считаешь? «Тошноте, зуду, лёгкому покалыванию в области груди. Многие совершенно несправедливо не уделяют внимание такому ингредиенту, как…». — Да. Я бы не допустил такого, если бы увидел. Гриффит расслабленно выдохнул. — Спасибо. Э-э-э… вы поддержали меня. — Без вопросов. Тебе нужно просто быть увереннее в себе, и всё. Запомни — твои обидчики не смогут убедить тебя, что ты чем-то плох. Снейп уже не видел ни печатных слов в книге, ни искусных иллюстраций. Поттер не издевался — он действительно не понимал противоречивость своих слов и поступков. Блэк стоял рядом с ним, гордо держа руку на плече друга, Петтигрю сидел в стороне. Люпин переводил взгляд с Поттера на Гриффита и посмотрел на Снейпа. Страницы, над которыми нагнулся Северус, расплывались у него перед глазами, а в ушах стоял шум. Он видел сейчас только одно слово на желтоватой странице старого учебника. Только одно. — Эй, Нюниус, — позвал вдруг Поттер. — Втайне вытираешь свой сопливый нос о книжку? И это слово было — «несправедливо»… Воспоминания стали слишком живыми. Северус закрыл «Таинства зелий» и едва заметным движением палочки убрал книгу на место. Учебник с негромким звуком приземлился на полку, где стояли его любимые книги по тёмным искусствам, которые он проглатывал ещё школьником, развивая свои таланты. Это была некоторая сентиментальность со стороны Северуса — хранить старые книги, которые уже не были ему нужны. Некоторые вещи никогда не уйдут из памяти. Хогвартс был для него и домом, и местом, где он был счастлив, и Азкабаном. Последнее — особенно в первые месяцы после возвращения сюда в качестве преподавателя. Он снова мог ходить по тем же коридорам, где был в детстве, по тем местам, где был счастлив в обществе Лили, только уже без неё. Он никогда уже не будет здесь с кем-либо. Минерва Макгонагалл постучала в дверь и, дождавшись ответа, вошла. Рядом с ней парила в воздухе стопка бумаг. — Северус, я вызывала сегодня на беседу Кристофера Синклера, — сообщила она без предисловий. — Он толкнул первокурсницу из Когтеврана с лестницы. Снова конфликт чистоты крови. Не знаю, когда мы, наконец, сможем это преодолеть. Я не ожидала этого от мистера Синклера. Снейп склонился над пергаментом, изучая материалы по поводу этого происшествия. — Как вообще дела с мальчиком? — донёсся до него голос Макгонагалл. — Абсолютно недисциплинированный, эмоциональный, нахальный, заурядный ребёнок, — тут же ответил Снейп. Минерва посмотрела на него с непониманием, но потом её лицо разгладилось. По губам скользнула лёгкая улыбка. Северус задался вопросом о причинах этого, смутно подозревая, что Макгонагалл ждала другого ответа. — Между тобой и Гарри опять что-то произошло? — мягко спросила она. — Альбус рассказал мне про инцидент в Запретном лесу. Мальчик бросился к тебе на помощь. Северус свёл брови к переносице. — Помощь? Мне? От тринадцатилетнего ребёнка? Прекрасная идея. В следующий раз, если мне захочется посетить лес, возьму, пожалуй, с собой ещё двух пятилетних для компании. Он пришёл, чтобы ощутить своё превосходство надо мной. — Или просто не мог оставить тебя в беде, — снова мягко сказала декан Гриффиндора. — Но, конечно, я не одобряю нарушение правил. А Ремус… — О, ты бы видела, как вёл себя этот оборотень, — Снейп сам не ожидал, что захочет кому-то сказать об этом. — Вломился в мой кабинет, нарушил мою аудиенцию с Поттером и просто увёл его. Словно я и мои слова ничего не значат. Он только поощряет его поступки! И за мой счёт превозносит себя! Добрый оборотень спас ребёнка от злого профессора зельеварения… — Думаю, Ремус не пытается себя превозносить. Возможно, он действительно решил, что ты можешь говорить с мальчиком… чересчур строго. Заступился за него перед тобой и увёл в свой кабинет, где сам отругал его. Снейп уставился на женщину. — Так и поступают близкие люди по отношению к детям. Заступаются за них на людях, а наедине указывают им на их ошибки, — мягче добавила Макгонагалл. Ему до этого нет никакого дела. Северус притянул к себе пергаменты, и они замерли перед ним в воздухе. Снейп сделал быстрое движение ладонью — листки бумаги сами по себе сменяли друг друга перед ним, а он продолжил их изучение. — Я заметила, что Гарри начал привязываться к тебе. Северус резко опустил руку. Пергаменты разлетелись, как осенние листья. — Я показала ему несколько своих воспоминаний о детстве его родителей, мальчик ведь даже не видел их. Там был и ты. И мне кажется, он проникся. Некоторое время стояла тишина. Снейп всматривался в лицо Макгонагалл — пожилой женщины, которую видел с детства, которая была строгим консервативным преподавателем и неотъемлемой частью Хогвартса, и внезапно понял, что абсолютно ничего про неё не знает. Он искал издевку в светлых глазах женщины, но там было лишь спокойствие. Воспоминания о его юности — это его слабое место. Он не мог поверить, что мальчик увидел эту часть его жизни. Как она посмела? Нет! — Он начал к тебе привязываться, — повторила Макгонагалл. — Хотя ты всегда намеренно заставлял его плохо думать о тебе. Нет! Нет, это неправда, это не могло быть правдой. Снейп сдерживал себя, чтобы не сказать ей что-то, о чём он мог потом пожалеть. Что о себе думала эта женщина? Почему она решила, что может вмешиваться в его отношения с учениками? — Это он тебе сказал? — наконец, холодно спросил Северус, взяв себя в руки. — Нет. — Кто? — Северус Снейп, я десятки лет работаю с детьми, а живу на свете ещё дольше. Позволь мне иметь собственное мнение по этому поводу. Но это не могло быть правдой. Он ненавидел воспоминания о себе в юности, ненавидел всё — себя, свою внешность, свой голос. Это часто заставляло его прерывать просмотр собственных воспоминаний о Лили, так как он просто не мог смотреть на себя, слышать то, что он говорил. Мальчик не мог к нему привязаться, он хорошо его знал. Кто-то ведёт игру против него — Макгонагалл или сам Поттер. Кто-то хочет посмеяться над ним… Он не даст. — Что именно он видел? — спросил Снейп с плохим предчувствием. — Ничего слишком личного. Что ты намерен делать теперь? Не хочешь ли узнать Гарри лучше? — Разумеется, нет, — поспешно сказал Снейп. — Меня это не интересует. — Не сомневаюсь, — в голосе Макгонагалл появились привычные строгие нотки, как будто она разговаривала со студентом. — Ты отбиваешься от любых привязанностей, как от летящих в тебя проклятий во время дуэли. Но ведь заметно, что ты к нему неравнодушен! Мерлин, эта женщина старше всех гриффиндорцев вместе взятых, и при этом настолько наивна. — Я равнодушен, — резко сказал Снейп. Брови Макгонагалл поползли вверх: — Ты настаиваешь на этом? Северус уже едва сдерживал себя: — Я не понимаю, к чему этот разговор! — Я тоже не понимаю, к чему этот разговор. Почему, почему ты не хочешь узнать его лучше? Снейп не мог поверить в услышанное. Что это женщина может о нём знать, почему она пытается что-то раскопать в нём? Почему она лезет в его жизнь? — Мне перечислить все причины? — грубо спросил Северус. — Он — Поттер! — Поттер Гарри, а не Поттер Джеймс. Наступила тишина. Макгонагалл с довольно сердитым видом взмахнула палочкой — все пергаменты вылетели из кабинета и скрылись за углом. Она опустила палочку и пошла к выходу, но замерла в дверях. — И кстати, Северус. Когда я спрашивала: «Как вообще дела с мальчиком?», я имела в виду Кристофера Синклера. Вот, значит, как ты понимаешь слово «равнодушен», — произнесла она и, не дожидаясь ответа, с достоинством удалилась. Северус остолбенел. Некоторое время смотрел ей вслед, хотя она уже давно ушла. Он был зол, застигнутый врасплох. «Поттер Гарри, а не Поттер Джеймс», — почему-то снова прозвучала в ушах фраза Макгонагалл. Но это его не должно волновать. *** Гарри шёл на обед в приподнятом настроении. После урока по уходу за магическими существами он хорошо провёл время с Сириусом в Выручай-комнате. Они о многом поговорили, сидя на песке у моря, пока гиппогриф летал над ними. Много болтали и в самом домике у камина и даже немного поиграли в плюй-камни. За несколько дней пребывания в чудо-комнате крёстный сильно похорошел и даже как будто немного поправился. Гарри стало казаться, что тени Азкабана начали исчезать из глаз мужчины, но могут ли они однажды исчезнуть полностью? Мальчик не знал. Сириус был поражён, когда Гарри с Роном и Гермионой притащили ему свертки с новой одеждой. — Ну вы даёте! — сказал он, осматривая бумажные пакеты с символом магического бренда «Гензель и Гретель». — Откуда деньги? — Ограбили Гринготтс, — отшутился Гарри. — Тебе нравится? Сириус натянул на себя серый свитер и мотнул головой, убирая с глаз вымытые блестящие локоны. Он развёл руки в стороны, шутливо демонстрируя обновку крестнику. — Гарри, мне право, неловко, — сказал он. — И как вы трое вообще узнали мои размеры? Гермиона смутилась и машинально дотронулась до кармана, где была палочка. — Живоглот подсказал, — невозмутимо ответил Гарри. С Люпином в тот раз разговор тоже был долгим — они обсуждали и произошедшее в лесу, и Сириуса. Профессор ЗОТИ несколько раз изменился в лице, пока Гарри рассказывал ему о невиновности крёстного и о том, что близнецы Уизли точно видели Петтигрю на Карте. Гарри слушал нотации Люпина, наверное, около тридцати минут, и только после этого оборотень побежал к Сириусу. Он строго-настрого запретил Гарри выходить из замка после комендантского часа и пытался заставить его отдать Карту. Но мальчик не мог лишиться такой ценной вещи и просто сказал преподавателю, что потерял её в лесу. Впрочем, вряд ли Люпин ему поверил. Гарри улыбнулся друзьям и набросился на свой обед. Краем глаза он посмотрел в сторону преподавательского стола и тут же встретился взглядом со Снейпом. Но когда мальчик отвлёкся на Хагрида, а потом снова посмотрел на профессора зелий, тот уже не глядел в его сторону. «В своём репертуаре», — почему-то подумал Гарри, словно между ним и зельеваром только что состоялся некий диалог. Он снова подумал о худощавом, дёрганом, мрачном мальчике из воспоминаний*, которые видел. После всего, что Гарри узнал о нём, после всего, что увидел, подросток вызывал к себе сочувствие. А сам Снейп… этот человек вызывал к себе смешанные чувства. Ранее он показал, за что его можно ненавидеть, а теперь стало понятно, за что его можно было бы, наверное, даже любить. И Гарри совсем потерялся в этом потоке чувств. И, главное, он до конца не понимал, что испытывает к нему Северус Снейп. Ему подумалось, что будь один из его родителей кем-то другим, отношение профессора было бы совсем иным. «Если бы моей матерью была другая волшебница, он бы меня просто убил», — догадался Гарри. Эта мысль подпортила ему настроение, и он с силой потёр пострадавший от зелий локоть. Теперь мальчик посмотрел на Снейпа с холодностью. Он с малых лет жил в семье, где с ним плохо обращались из-за того, кем были его родители. Он не сможет уважать человека, который мстит ребёнку. И если Снейп пошёл по этому пути, тогда… Но почему Гарри о нём думает? Что это — мазохизм, чувство вины? Ему хотелось сорвать с него маски, хотелось увидеть в нём того одинокого подростка из воспоминаний. Одинокого, никем не понятого, озлобленного, обиженного всем миром и на весь мир, сделавшего ошибки. Гарри припомнил, что недавно ему сказала Макгонагалл: «Попробуйте представить его жизнь, мистер Поттер. Легко учиться любви и доброте, если живёшь в такой атмосфере. И трудно быть другим, если с детства в тебе видят только плохое». Гарри признался себе — кажется, он был бы не против сближения со Снейпом. Но этот человек, вероятно, был настолько сложным, что пытаться его в чём-то убедить или наладить с ним какое-то общение просто было невозможно. Вероятно, будь он на месте отца (хотя он всё равно любил отца), то смог бы наладить общение с подростком-Снейпом. А со взрослым человеком, который уже не изменится… Стоп. «С Драко Малфоем ты очень хорошо смог наладить общение», — ехидно произнёс внутренний голос. Но это же совсем другое! Гарри не искал Малфоя, чтобы ради развлечения устроить потасовку. Его неприязненное отношение к слизеринцу было реакцией на действия того. Он же прав? Гарри машинально взглянул на Малфоя. Тот сидел за своим столом и, закатывая глаза, слушал рассказ Гойла. — Прошу внимания. Я бы хотел сказать несколько слов, — Дамблдор встал. В Большом зале тут же стало тихо, взгляды сотен человек были прикованы к старому волшебнику. В тишине Гарри даже услышал, как урчит Живоглот на коленях Гермионы. — В последнее время отношения между факультетами сильно тревожат руководство школы, — начал Дамблдор. — У нас было много обсуждений, мы рассматривали конкретные ситуации. И нам стало понятно, что мы должны принять меры для того, чтобы это закончилось. Конечно, распределение по факультетам и соревнования — это наши давние традиции. Но жизнь идёт вперёд, и Хогвартс тоже меняется вместе с новыми поколениями студентов. Мы пришли к выводу, что от некоторых традиций надо отказаться для вашего блага и комфортного взаимодействия в коллективе. Мне бы хотелось, чтобы Хогвартс, в котором все мы проводим так много времени, был для вас домом, семьёй. Невозможно сохранить семью, если в ней вражеские отношения между ближайшими родственниками. Раздались взволнованные шепотки. Гарри повернулся к преподавателям — Хагрид восхищённо смотрел на директора, Люпин улыбался. Лицо Макгонагалл выражало удовлетворение. По Снейпу трудно было что-то понять. — Это решение не было принято легко и быстро, оно является обдуманным, — продолжил Дамблдор. — Я прошу вас отнестись к нему с пониманием. Итак, я сообщаю вам, что с этого дня соревнования между факультетами отменены. Баллы больше начисляться или изыматься не будут. Балльная система сохранится только в квиддиче. Личные оценки учеников за уроки тоже сохраняются. Ощущение было такое, как будто кто-то резко включил звук — раздались удивлённые возгласы, кто-то тут же начал громко обсуждать это. Гермиона уронила кота с колен. Невилл слегка волновался, а его росточек, который хотел под шумок отпить у него чаю из кружки, рухнул туда с головой. Малфой выглядел так, как будто его ударили. Полумна сидела с мечтательной улыбкой. Конечно, слухи о нововведениях уже ходили, но когда об этом объявляют официально — это совсем другое. — Я прошу тишины, — произнёс Дамблдор, и все снова стихли. — Это ещё не всё. С этого момента все, кто будет замечен в предвзятом отношении к студентам других факультетов, понесут за это ответственность и будут приглашены на разговор ко мне лично. Это же касается тех, кто будет уличен в разговорах о чистоте крови, в расовой и других формах дискриминации. Не все тёмные волшебники оканчивают Слизерин, не все храбрецы учатся на Гриффиндоре, не все умники попали в Когтевран, не все трудолюбивые и спокойные были распределены в Пуффендуй. С нового учебного года нашу систему распределения также ждут изменения. Рон сполз под стол от удивления. И Гарри его прекрасно понимал. — Наша Распределяющая шляпа так устроена, что может видеть не только ваши личные качества, но и нынешние или будущие навыки и склонности. Она знает, какие виды магии у студента станут любимыми в дальнейшем и что ему будет удаваться. Поэтому теперь Слизерин — факультет углублённого изучения приготовления и использования зелий, Пуффендуй — высшая школа по уходу за магическими растениями и животными, Когтевран — факультет исследовательской и изобретательской деятельности в мире магии, Гриффиндор — высшая школа заклинаний. Если вам что-то не нравится, то вы, естественно, прямо сегодня можете перевестись в любой другой факультет. Или даже спустя годы, если захотите попробовать что-то другое. Деканы факультетов остаются прежними. Да уж, действительно были причины сползти под стол. Гарри посмотрел на Снейпа, но его лицо ничего не выражало. — Ах да, ещё у нас вводятся несколько новых предметов, которые будут поэтапно добавлены в расписание, а некоторые из них могут быть факультативными. Это английская грамматика, иностранные языки, биология, филология, математика, лечебное дело, всемирная история, география и другие. Основы магии для домашнего хозяйства и театральный кружок, думаю, точно будут дополнительными. Всё, всем приятного аппетита! — бодро завершил Дамблдор и первым с энтузиазмом пододвинул к себе тарелку. — Он либо гений, либо сумасшедший, — с благоговейным ужасом сказал Рон. — Лично я ставлю и на первое, и на второе. Гарри, он сейчас выглядит так, как будто объявил не о глобальных изменениях в школе, а о новом меню на завтра. После этого никакого спокойствия за столами, конечно, не было. Все разговаривали так громко, что зачарованные свечи угрожающе покачивались. За гриффиндорским столом громче всех кричали близнецы Уизли. — Мы с Джорджем перейдём в Слизерин, — вопил Фред. — Потом — в Когтевран, потом — в Пуффендуй, а потом вернёмся сюда. Наконец-то хоть что-то новое, а то скука была смертная. Полумна прибежала к ним и села между Роном и Гарри. — Как вам это объявление? — нараспев произнесла она. — Лично я немного удивлена. Хотя мистер Мерлин мне говорил, что так будет. — Кто? — переспросил Гарри. Краем глаза он заметил, что Снейп обратил внимание на появление Полумны за их столом и теперь за ними наблюдает. — Мерлин. Знаменитый волшебник, помощник короля Артура. — Но он же умер. — Я знаю. Гарри не задавал больше подруге уточняющие вопросы — его отвлек Симус, который резко закричал, когда росток Невилла прыгнул к нему в тарелку. *** Первые дни декабря проходили в бурном обсуждении нововведений, общении с Сириусом, ожидании Родительского дня и Рождества. Из знакомых Гарри пока никто факультет не поменял, и он сам не увидел причин уходить из Гриффиндора. Он часто наблюдал в коридорах, как студенты собираются группками и обсуждают решение директора. — Дамблдор совсем с ума сошёл. При всём уважении, — заявил ему Рон, когда они шли на заклинания. — Хорошо хоть, не мы стали факультетом этих… высших зелий. Или исследователями чего-то там… — А я полностью поддерживаю решение Дамблдора, — сказала Гермиона. — Он хочет изменить Хогвартс к лучшему. Ты сам это поймёшь, когда увидишь изменения через некоторое время. Кстати, на какие запишитесь дополнительные уроки? Предлагаю взять французский вместо прорицаний или лечебное дело. Рон посмотрел на неё без энтузиазма. — А что они дальше сделают, установят в школе магловские телефоны? Проведут интернет? — Почему бы и нет. Между прочим, Рональд, в школе полно маглорожденных. Рон повернулся к Гарри. — Чума, дружище. Мне кажется, некоторые вещи всё-таки очень трудно кардинально поменять, — покачал головой он. «Например, мои отношения со Снейпом», — подумал Гарри. — Не думай об этом, Рон, — сказала Гермиона. — Сейчас надо готовиться к Родительскому дню. В Большом зале будут банкет и праздник, по школе проведут экскурсию для наших семей… Но она, спохватившись, замолчала, бросив взгляд на Гарри. В Большом зале в преддверии Рождества и Родительского дня снова появилась ёлка — но на этот раз Хагрид не стал притаскивать из леса срубленное дерево. Хвойную красавицу «переместили» сюда с помощью магии прямо вместе с участком земли, произнеся какие-то сложные заклинания. Благодаря этой магии здесь каким-то образом «отображалась» ёлка, которая на самом деле была в лесу. Её красиво украсили, её можно было потрогать, почувствовать приятный хвойный запах, но в реальности она оставалась в лесу. Иногда Гарри даже видел под ней пробегающих зайцев. В целом жизнь налаживалась. Сириус становился всё бодрее, наведался к Люпину и по ночам совершал вылазки из своего убежища в образе пса — хотя Гарри это немного волновало. Люпин научил-таки Гарри заклинанию Патронус. Тренировки по квиддичу возобновили, и мальчик летал на подаренной крёстным «Молнии». Локоть сам по себе перестал болеть — красные пятна почти сошли, поэтому Гарри так и не обратился к мадам Помфри. Даже стук женских каблуков, упорно мерещившийся ему в последнее время, перестал быть актуальной проблемой. Вполне возможно, что Гарри преувеличил, полагая, что за ним могут следить. В конце концов, не обязательно, что всё происходящее вокруг непременно должно быть связано с ним. Поэтому он спокойно продолжал выходить в Хогсмид под мантией-невидимкой вместе с компанией друзей. Снейп на уроках внезапно перестал откровенно провоцировать Гарри. Нет, в его отношении не появилась теплота или расположение. Те случаи с уборкой класса и нападением оборотня что-то неуловимо изменили в их отношениях, но не сблизили их. Гарри казалось, что Снейп порой смотрит на него… оценивающе. Но каждый раз, когда мальчик переводил на него взгляд, зельевар уже смотрел в другую сторону. На одном из таких занятий у Гарри не получалась противоожоговая мазь. Он весь вспотел, добавляя туда нужные ингредиенты и размешивая снадобье, но оно было желтоватого цвета вместо белого и прилипало к деревянной ложке. Гарри в последнее время улучшил свою успеваемость на зельях и был расстроен, снова столкнувшись с проблемами. От отчаяния под конец урока он добавил туда больше воды, надеясь, что снадобье перестанет быть таким густым, но только ухудшил ситуацию. Как назло, именно в этот момент к нему приблизился ходивший между рядами Снейп. Гарри густо покраснел, когда зельевар встал рядом и слегка склонил голову, всматриваясь в его котёл. — Что это, по-вашему? — холодно спросил у него Снейп. — Манная каша? — Я где-то ошибся, сэр, — снова чувствуя себя униженным, ответил Гарри. Он рискнул поднять голову и посмотреть в глаза Снейпу. К его удивлению, в лице зельевара не было неприязни или раздражения. Он по-прежнему как будто изучал мальчика. Снейп хотел ему что-то сказать, но тут в классе появился Люпин. Гарри проследил за выражением лица Снейпа, повернувшегося к Люпину, и увидел знакомую неприязнь. — Профессор Снейп, — дружелюбно сказал Люпин. — Мне нужно забрать Гарри Поттера. От взгляда Гарри не укрылось, как по лицу Снейпа пробежала тень. — Я не могу позволить вам забрать ученика с урока, Люпин. — Его вызывает директор. — Хорошо, — холодно сказал Снейп. — Поттер, оставьте сумку здесь, вы мне ещё будете нужны. — Боюсь, директор задержит его надолго, — снова мягко сказал Люпин. — Очень хорошо, — почти рявкнул Снейп. — Уходите, Поттер. — Я оставлю сумку, — спокойно сказал Гарри. — И вернусь, профессор. Он мог лишь догадываться о том, как удивился Снейп. Поддавшись внезапному порыву дерзости, он оставил сумку прямо у стола Снейпа и положил сверху ещё и палочку. После этого мальчик быстро посмотрел на зельевара. Снейп не успел скрыть удивления — он совсем не ожидал этого. «Ага! К этому ты не был готов, не так ли?» — мысленно ликовал Гарри. Он сам не знал, почему сделал это и почему получил удовольствие от удивления Снейпа. Мальчик кивнул друзьям и ушёл за Люпином. Он очень надеялся, что с его палочкой ничего не случится. — Не знал, что ты такой прилежный, Гарри, — миролюбиво произнёс Люпин в коридоре. — Не совсем. Просто не хочу ссориться со Снейпом. А почему меня вызывает Дамблдор? — О. Это не совсем правда, — признался Люпин и от волнения провёл рукой по волосам. — Просто мы с Сириусом решили идти сдаваться. Разумеется, только директору, не министерству. Ты с нами, я надеюсь? Расскажешь всё про Петтигрю. — Конечно, — сказал Гарри и через некоторое время с улыбкой вышел навстречу чёрному псу, который кинулся к нему из кабинета Люпина, радостно виляя хвостом. *** Разговор с Дамблдором был долгим, но Гарри раньше всех выпроводили из кабинета директора, а Ремус, Сириус и Макгонагалл остались там. Гарри не знал, к какому они придут решению и как будут предъявлять Сириуса министерству и магическому миру. Он волновался. — Эй, никаких волнений, — подмигнул ему Сириус перед тем, как мальчик вышел из кабинета. — Мы скоро будем вместе, обещаю. На прорицания идти уже было поздно, до конца урока оставалось всего ничего. И Гарри, помешкав, пошёл в подземелья. Он решил, что постоит немного в коридоре у класса зелий, а потом, когда у Снейпа закончатся занятия, зайдёт туда за своими вещами. Но в коридоре он увидел картину, которая заставила его остановиться. Это были старшекурсники-пуффендуйцы, которые с помощью магии заставили слизеринца Бенджамина Берка взмыть в воздух вверх ногами. Тот отчаянно шевелил руками и ногами, но ничем не мог себе помочь и не мог кричать — видимо, наложили заклятие. Поэтому ему оставалось лишь придерживать полы мантии, которые то и дело спадали ему на лицо. Гарри замер. — Что происходит? — спросил он у пуффендуйцев. Два парня, Мартин Мортимер и Говард Грин, посмотрели на него с удивлением. Чем-то они напомнили ему близнецов Уизли, только насмешка на их лицах вовсе не была добродушной. — Ничего, — сказал Мортимер. — Просто скучно. — И так уныло, а этот тип ходит тут, своим видом наводит мрачность на и без того унылые подземелья. Мы решили найти ему применение. «Найти применение». Гарри посмотрел на измученное лицо Берка, от висения кверху ногами он был весь красный. Разве Гарри мог теперь уйти? — Расколдуйте его, — тихо сказал мальчик. — Он же ничего не сделал. Теперь на него с удивлением смотрели уже все трое — Мортимер, Грин и сам Берк. Последний даже замер, перестав двигаться. — Поттер, — рассмеялся Мортимер. — Да всё нормально. У нас давний конфликт с Берком. Поверь, он тоже бросает в нас проклятиями время от времени. — Что вы собираетесь делать? — спросил Гарри с сомнением. В конце концов, их было двое. На одного. — Просто переместим его к комнатам Слизерина и покажем там эту прекрасную картину, — охотно поделился Грин. Гарри вздрогнул. — Н-н-не надо. Отпустите его, по-моему, ему уже плохо. Мортимер и Грин обменялись мрачными взглядами. — Заступаешься за слизеринцев? Серьёзно? — поразился Мортимер. — Поттер, ты слишком правильный, — сказал Грин. — Может, ты не Гарри, а Гарриетта? — Отпустите, — настойчивее сказал Гарри. Мортимер и Грин с поднятыми палочками развернулись к нему. Мгновение Гарри казалось, что они сейчас отступят, но Грин внезапно направил палочку на него. Так, а это очень плохо, учитывая, что Гарри совсем безоружен… — Довольно, — произнёс ледяной голос за их спинами. Глаза Грина расширились от ужаса, когда он увидел кого-то за спиной Гарри, но было уже поздно — пуффендуец успел произнести заклинание. Возникла вспышка, и Гарри отбросило в стену. Он сильно ударился носом и упал на спину. Из носа пошла кровь, перед глазами были круги. Что же, очень неудачный выход на люди без палочки. Крайне неудачный… Чьи-то руки схватили его и подняли на ноги. Гарри покачнулся и увидел перед собой Снейпа. За спиной мужчины к ним уже спешил староста Пуффендуя Седрик Диггори. Снейп критично осмотрел Гарри. Зельевар отпустил его, но всё тело мальчика болело, и Гарри снова начал падать. Тогда Снейп вновь быстро подхватил его. Удивлённый Гарри поднял голову и встретился с ним взглядом, ожидая насмешки, но Снейп просто смотрел на него и молчал. Когда мальчик перестал терять равновесие, Снейп медленно опустил руки и повернулся к Грину с Мортимером. На лице у обоих был неподдельный страх. — Я… сэр… — хотел было сказать Грин. — Молчать. Снейп резко взмахнул палочкой и расколдовал Берка. Тот приземлился на ноги и со злобой посмотрел на своих обидчиков. И, как ни странно, на Гарри. Вот так и помогай кому-либо — в итоге он умудрился впасть в немилость у всех троих участников конфликта. — Я это так не оставлю, — выпалил Берк, глядя на пуффендуйцев, и повернулся к Гарри. — А твоей помощи я вообще не просил, полукровка… — Довольно, мистер Берк, — резко сказал Снейп. — Идите к себе. Вы двое, Грин и Мортимер, марш к своему декану. Я ещё поговорю с вами и постараюсь, поверьте, сделать этот разговор одним из самых запоминающихся в вашей жизни. Мистер Диггори, отведите их. А вы, мистер Поттер, идите за мной. — Да, сэр, — сказал Седрик. Он с долей смущения посмотрел на Бенджамина и Гарри. — Извините за них, — мягко сказал Седрик. Гарри неловко улыбнулся ему, и староста Пуффендуя ответил на его улыбку. А потом каждый из них пошёл своей дорогой — Седрик с пуффендуйцами направился к своему декану, а Гарри — за Снейпом.