Особенности заботы профессора Северуса Снейпа

Эта глава посвящается моей подруге З., которая косплеила Снейпа в очках. Не знаю, дойдёшь ли ты до этого места, ведь это совсем не твой жанр, но на всякий случай передаю привет.

— Стой! — быстро крикнул Малфой. — Я предлагаю обмен. Заклинание Забвения не успело полностью сорваться с уст Северуса, и Снейп выжидающе уставился на своего оппонента. Он не собирался играть ни по чьим правилам, кроме своих. Насколько это было возможно в его положении вечного слуги. — Я знаю, что в любом случае в нашей дуэли победишь ты, Северус. Ты гораздо сильнее и хитрее меня, посмотрим правде в глаза, — отчаянно заговорил Малфой, хватаясь за последнюю соломинку. — Ты можешь стереть мою память, но сотрёшь ли ты воспоминания, которые остались у меня дома в омуте памяти? Сможешь ли ты найти его, Северус? Сможешь ли ты убить Нарциссу, которая встанет у тебя на пути, и моего Драко, ведь он непременно обо всём узнает? Я думаю — нет. Ты ведь не убийца, Северус. И ты не можешь знать, как сработает заклинание. Может быть, ты оставишь меня без ума, как было с Локонсом. Боюсь, это оставит ненужный след, который приведёт к тебе. Ведь нам надо прийти к нему сегодня… раз мы почувствовали его. И ты знаешь это. Иначе он найдёт нас. И выяснит, почему меня нет. На самом деле Малфой не знал, убийца ли Северус Снейп. Тот видел это по холодным серым глазам, ищущим лазейку в этой ситуации. Малфой судил по себе — два свидетеля в лице жены и сына волшебника, который узнал его тайну, были бы ему не нужны. — Не думал, что ты склонен торговаться, Люциус, — холодно сказал Снейп. — Я просто предлагаю тебе обмен. Гарри на Драко. Снейп не изменился в лице. — Что ты имеешь в виду? — Ты не трогаешь моего сына. А я не трону твоего. И я никому ничего не скажу, — медленно произнёс Малфой. — Мы договорились? Снейп не опускал палочку, и Малфой не опускал свою тоже. Несмотря на всё, он не желал смерти семье Малфоев. Люциус давно не был его школьным кумиром и авторитетом, но, несмотря на всё, его гибель была бы значима для Снейпа. Как и гибель его семьи, особенно — Драко, за которого Снейп по неизвестным причинам всегда чувствовал себя ответственным. — Мы договорились, — медленно произнёс Снейп. Он наблюдал за тем, как Люциус пятится назад, не опуская палочку. Снейп тоже по-прежнему не опускал свою. И только оказавшись на достаточном расстоянии, Малфой сухо сказал: — Поздравляю с пополнением в семействе. Снейп посмотрел ему в глаза. На миг между ними воцарилось то самое необъяснимое взаимопонимание, которое могли почувствовать два отца в их положении. А потом Малфой исчез. Снейп выждал несколько секунд и аппарировал следом. *** «По-моему, он сумасшедший, — тем временем, подумал Гарри о мистере Саламандере, таща по коридору замка коробку с вещами и потирая свой шрам, который болел весь последний день. Внутри этой коробки, переданной ему мистером Саламандером и мистером Ковальски, лежало кольцо с камнем и волшебная палочка. — Тебе они ещё пригодятся, — сказал Ньют, передавая ему коробку. — Это Дары Смерти, мы собрали их по всему свету. Даже не спрашивай, каким образом. — А зачем они мне? — спросил Гарри, заглядывая в коробку. — Эта палочка очень сильна. Что конкретно она может, правда, я не понял. Но говорят, с её помощью легче победить в поединке. И ещё она может быть телепортом — перенести тебя туда, куда ты захочешь*. Очень удобно, когда ты несовершеннолетний, не правда ли? — Ньют, не заговаривай ему зубы, — Якоб толкнул друга локтем. — Давай скорее, дружище, мы уже опаздываем. — Ах, да. Ну, а камень поможет тебе в нужный момент поговорить с теми, с кем, казалось бы, связь давно потеряна. Только никому не рассказывай об этих вещах, — Ньют вдруг слегка нахмурился. — И профессору Дамблдору, я думаю, лучше тоже не стоит. Лучше не стоять на не так давно замерзшем льду. — Но почему? — спросил Гарри. Но Ньют как-то странно замялся и переглянулся с Якобом. — Вы рассказали нынешнему Дамблдору обо всём этом, сэр? — спросил Гарри. — Я имею в виду, ваше путешествие во времени. — Нет. Он и Минерва знают только, что я выполняю в Хогвартсе некоторую миссию, связанную с путешествиями во времени. Я не могу сказать Дамблдору всё. Дело в том, что мы так и не выяснили, как действует Заклинание Войны. Мы уверены, что можно предупредить в прошлом о нём того, кто его наложил. Но можно ли сказать остальным? Понимаешь, заклинание такое древнее, что у нас нет достоверной информации о том, как оно работает. Его не использовали веками. Поэтому и тебе самому лучше рассказать обо всём только тому, кому ты рассказал в будущем о своей миссии против Ты-Знаешь-Кого. Точнее, кому бы ты рассказал бы. От всего этого можно было сойти с ума. Гарри задумался. А может быть, использовали, только мало кто об этом знает. Он стал представлять себе разные варианты будущего, которые кто-то другой мог отмотать назад. У него закружилась голова. Интересно, можно было бы переписать судьбу его родителей таким заклинанием? Но Ньют Саламандер вдруг на него очень понимающе посмотрел и медленно покачал головой. Несколько счастливых вариантов жизни в голове Гарри тут же исчезли, словно пламя свечи, попавшее под холодный ветер. — А что насчёт… прошлых будущих событий? Наши воспоминания о них точно вернутся? — продолжил спрашивать Гарри. — Вернутся, как только Заклинание Войны сработает, — твёрдо повторил Ньют. — Я уверен, что всё получится. Ну, а мы с тобой обязательно ещё увидимся. «Тебе самому лучше рассказать обо всём только тому, кому ты рассказал в будущем, — мысленно перездразнил Гарри, осторожно ступая по коридору с коробкой. — Неудивительно, что все гении выглядят сумасшедшими». Это всё звучало абсолютно безумно, неестественно и нереально, но всё же Гарри почему-то верил Ньюту Саламандеру и его другу Якобу Ковальски. Но мальчик не смог сейчас, как следует подумать обо всём: шагнув на одну из лестниц, у которой мирно спали картины, он чуть не выронил коробку — за углом увидел спину человека, очень похожего на Филча, держащего в руках кошку. — Мистер Филч! — крикнул Гарри, тут же позабыв про школьные правила и про мантию-невидимку. — Вы вернулись? Филч оглянулся, лицо его было очень напуганное. Он уставился на место, где стоял невидимый Гарри. Но затем школьный завхоз сделал то, чего Гарри не ожидал — он бросился бежать. — Мистер Филч, подождите! Гарри помчался за ним, на ходу перебудив все портреты, но Филч отлично знал Хогвартс. Два раза он резко повернул в коридорчики, про существование которых Гарри и не знал, а потом исчез совсем. Куда он мог деться? Мальчик быстро развернул Карту Мародеров, но Филча на ней не было — словно испарился. Хотя, вероятно, дело было в том, что Гарри слишком долго провозился с Картой, разыскивая это место на ней, так как плохо был знаком с этой частью замка. Должно быть, Филч просто спрятался в каком-нибудь новом тайном проходе… Гарри посветил на стены и рыцарские доспехи, но сзади его окликнули. — Гарри! — сказал Люпин, посветив на него палочкой. — Это ты? Я вижу твои ноги. Мальчик сбросил мантию-невидимку. — Профессор, я только что видел Филча. — Где? — Вон там. Люпин исследовал коридор, пока Гарри ходил за ним по пятам и ловил каждое его движение. Но профессор ЗОТИ не смог никого найти. Нахмурившись, он в задумчивости провёл пальцем по брови и с озабоченным видом повернулся к Гарри: — Ты уверен, что видел его? — Уверен, сэр. Поверьте! — Конечно, я верю тебе. Я поставлю в известность администрацию школы. Но что, скажи на милость, ты делаешь здесь так поздно? — голос Люпина стал более суровым. — Разве тебе не понятно, что гулять сейчас по ночам опасно? Особенно теперь, когда ты, как говоришь, видел мистера Филча. А если бы он напал на тебя? Он вообще не должен был находиться здесь, его временно отстранили от работы. — Я знаю, что не должен, но я… Я только что разговаривал с… кое-кем очень важным. Брови Люпина поползли вверх. — С кем же? Гарри беспомощно помотал головой. Он не мог сказать Люпину. — Понятно. С этой минуты я вынужден взять под собственный контроль твое поведение в школе, Гарри. Отдай, пожалуйста, карту, которую ты держишь в своих руках. И твою мантию. Люпин протянул руку и выжидающе уставился на Гарри. Тот мешкал. Он был взволнован рассказом мистера Саламандера, серьёзностью ситуации, которую осознавал всё больше и больше, а ответственностью, которая легла на его плечи. А теперь, как будто по насмешке судьбы перед ним вставали такие нелепые преграды, как школьные правила и учителя. Впрочем, они всегда перед ним вставали… Но Люпин продолжал смотреть на него, и Гарри отдал ему Карту. — И мантию, пожалуйста. Гарри тут же помотал головой, хотя ощущал бесполезность этого. Он не представлял свою жизнь без отцовской мантии. Мантия была неотъемлемой частью самого Гарри, словно продолжением руки. Он не мог отдать её — не только из-за отца. — Не отдашь? — очень серьёзно спросил Люпин, внимательно глядя на него. — Я не могу, сэр. — Тогда пошли. Люпин серьёзно посмотрел на него. Никогда ещё он так строго не относился к Гарри. Честно говоря, мальчик был удивлён тому, что тот просто не отнял у него мантию. — Вы выдадите меня профессору Макгонагалл, сэр? — Нет, — помедлив, сказал Люпин чуть мягче. — Я провожу тебя до твоей спальни. Но позднее мы с тобой, молодой человек, серьёзно поговорим обо всем. Имей в виду — теперь я глаз с тебя не спущу. — Я понял, сэр, — сказал Гарри, отдаваясь небольшому облегчению. Люпин не будет принимать против него никаких мер — хоть одной проблемой меньше. — Профессор, а как дела у Сириуса? Люпин обернулся и, и его озабоченное лицо стало мягче. — Он продолжает поиски Питера. И я уверен, что он его найдёт, — тихо, но твёрдо сказал Люпин. — Ты ему очень дорог, Гарри, как и мне. Но это не значит, что тебе можно бродить по ночам. Пошли-пошли. — А профессор Снейп, видимо, никогда не сможет помириться с Сириусом, — вслух неожиданно для себя самого заметил Гарри, хотя его мысли были сейчас заняты Ньютом. Люпин замедлил шаг. — Ты хотел бы, чтобы они… помирились? — Я на генеалогическом древе у Снейпа, и я чувствую, что он по-своему привязан ко мне, — сказал Гарри. — Но Сириус — мой крёстный, и он любит меня. Как мне общаться с ними обоими, чтобы у этих двоих не было конфликтов? Или они хотят, чтобы я сделал выбор? Знаете, я всегда мечтал об опекуне, который любил бы меня и забрал бы у Дурслей. Но иногда, глядя на них, я думаю о том, видят ли они во мне меня самого, а не моих родителей. Наверное, из-за того, что Гарри сейчас не думал серьёзно обо всём этом (или думал, что не думает), его речь получилась такой откровенной. Люпин, которого явно очень задел за живое этот монолог, посмотрел на него с пониманием и присущей ему добротой. — Что ты, Гарри. Конечно, они видят в тебе тебя самого. Хотя я думаю, что для них обоих это было трудно. Но ты — не твоя мама и не папа. А особенная отдельная личность. — Но, как же мне выйти из всей этой ситуации, сэр? — спросил Гарри, останавливаясь у портрета Полной Дамы. — Я теперь чувствую, что я несу ответственность за них. Мне кажется, что Сириус и Снейп… им обоим нужен кто-то, о ком они могли бы заботиться. И чувство долга им указывает на меня. А если обо мне будет заботиться кто-то один, то второй будет… как бы предан. По крайней мере, в своих собственных глазах. Гарри вдруг подумал, что если в прошлом будущем его отношения со Снейпом остались плохими, то зельевар, наверное, сильно бесился при виде того, как Гарри близок с Сириусом, и постоянно бы пытался выделиться, хотя бы плохим отношением к мальчику. Гарри уже хорошо изучил характер Снейпа. Снейп не умел располагать к себе людей, но и не желал бы оставаться незамеченным. — Жизнь обоих твоих опекунов, Гарри, была очень тяжёлой, — произнёс Люпин. — Но они — взрослые люди, и это они должны, в первую очередь, нести за тебя ответственность, а не ты за них. Это они должны нести ответственность за своё благополучие. В конце концов, они оба молоды, могут жениться и завести ещё детей. Гарри вздохнул. Он сильно сомневался в том, что Снейп вообще способен завести отношения. — Не переживай, Гарри, ты сталкивался и с более серьёзными проблемами. Я думаю, стоять между василиском и призраком Волан-де-Морта было куда страшнее, чем между крёстным, бывшим узником Азкабана, и опекуном, самым страшным учителем Хогвартса и бывшим Пожирателем Смерти. Ну, а, если они будут плохо себя вести, мы отдадим их на грозный и справедливый суд в лице Молли Уизли. Гарри не сдержал нервный смешок. — Да и я тоже всегда буду рядом. Не списывай со счетов своего учителя-оборотня, — Люпин положил руку ему на плечо и мягко улыбнулся. Всё-таки это был самый классный преподаватель Хогвартса. — Не спишу. Никогда, — серьёзно сказал Гарри. И у него, наконец, появилась отчетливая надежда на то, что он в состоянии справиться с тем, что ждало его впереди. *** Утром Гарри встал, когда остальные ещё спали. Несмотря на то, что он не спал почти всю ночь, его совсем не клонило в сон. Преисполненный решимости, мальчик заранее покидал школьные принадлежности в сумку и пошёл к Дамблдору. В кабинете с директором была профессор Макгонагалл. Выслушав его вопросы насчёт Ньюта Саламандера, Дамблдор сказал: — Да, я абсолютно уверен, что Ньюту можно доверять. А почему ты спрашиваешь, Гарри? Когда ты говорил с ним? Гарри посмотрел в чистые глаза Дамблдора, смотрящие прямо в самую душу, и сказал правду: — Этой ночью. Он рассказал мне… про одно из своих путешествий во времени. Минерва Макгонагалл набрала в рот воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой по поводу ночных хождений Гарри по школе, но Дамблдор сказал: — Ну, что же. Если Ньют делает что-то на благо школы, у нас нет оснований ему не доверять. Гарри внимательно посмотрел на Дамблдора. Он подумал, что пожилой волшебник решил, что речь идёт о спасении магических животных или ещё о чём-то в этом духе. Мальчик впервые понял, что Дамблдор может чего-то не знать. Тогда Гарри снова ощутил, как тяжела ноша, оказавшаяся на его плечах. — Вы уверены, сэр? — Я бы доверил ему свою жизнь. Дамблдор так говорил про многих людей, но Гарри промолчал. Профессор Макгонагалл, стоя в дверях, изучала бледного мальчика с явным беспокойством. — Но… рассказывая про… свои путешествия во времени, он ничего не сказал мне про наше будущее, сэр, — заметил Гарри. — Что же мне делать в таком случае? Вдруг, если я кое в чём помогу мистеру Саламандеру, то я что-то испорчу в будущем? — Он не сказал тебе о будущем, потому что нам не надо его знать. Это единственное, что может нам помочь, не так ли? Согласись, трудно заставить себя выйти из дома, если знаешь, что поскользнёшься на крыльце и больно ударишься. — А зачем нам тогда урок предсказаний, сэр? — не сдержался Гарри. Он заметил, как профессор Макгонагалл закатила глаза. — Предсказания, Гарри, способны лишь пролить свет на одно крошечное событие в цепочке, состоящей из тысячи этих событий. Профессор Трелони не может прочитать сразу всю цепочку. А если бы смогла, вся бы эта цепочка исчезла в тот же момент, и возник бы хаос во временном потоке. — Но Альбус, — сказала профессор Макгонагалл. — Неужели вы и правда разрешаете Поттеру участвовать в каких-то экспериментах Ньюта? Он же ещё ребёнок! — Я знаю Ньюта, Минерва. Он ещё больший ребёнок, чем Гарри. И потом, Гарри, ты ведь не будешь для помощи мистеру Саламандеру пропускать уроки или нарушать правила? Всё это, конечно, должно быть во внеурочное время и строго без прогулок по школе в одиночку. Судя по виду Минервы Макгонагалл, у неё было своё предположение по поводу того, кто здесь ещё больший ребёнок. Но она благоразумно промолчала, а Гарри сказал: — Я понял, профессор. А вы не знаете, где мистер Филч? — Он должен был быть дома, Гарри. Я непременно с ним поговорю о произошедшем. Профессор Люпин мне рассказал о вашем ночном приключении. Тут Гарри порадовался тому, что изначально сказал Дамблдору правду о своём нарушении правил. — А мисс Амбридж? Её задержали? Лицо Дамблдора чуть помрачнело. — Министр Фадж не санкционировал арест, — сказал он, наматывая ус на палец. — Мы пока не можем ничего предъявить против Долорес Амбридж. И оснований для её допроса у мракоборцев нет. — По-моему, хватит, Альбус. Вы только посмотрите на его вид! — всплеснула руками гриффиндорский декан. Гарри покинул кабинет в странном расположении духа. Профессор Макгонагалл проводила его до башни Гриффиндора, не переставая говорить о важности еды, сна и школьных запретов. Выслушав целый список совершенно справедливых нотаций, Гарри распрощался с ней у портрета, отметив про себя, что его декан сама имеет бледный и усталый вид, а волосы её не так аккуратно лежат, как обычно. В гостиной его уже ждали Рон и Гермиона — оба ещё в пижамах, явно взолнованные. В очередной раз радуясь тому, что судьба послала ему таких друзей, Гарри бросился к ним. Он знал, кому мог бы рассказать обо всём самом странном, что происходит вокруг него, в любом из вариантов жизни. *** Гарри рассказал им всё в гостиной, в уютном уголке с подушками. После этого они, едва успев одеться, пошли в Большой зал. Но на завтраке никому, кроме Рона, толком не хотелось есть. Гермиона листала на коленках сразу две книги: «Назад в будущее. Анализ магловского фильма с точки зрения магии» и «Самые известные путешествия во времени». Гарри крошил ложкой пудинг, весь в своих мыслях. А Рон уплетал уже вторую порцию омлета, в свободной руке держал пару сосисок. От волнения он всегда ещё больше ел. — Чёрт возьми, Гарри, — наконец, проговорил он с набитым ртом. — Всё это уже было, а я всё равно не могу начать учиться лучше. Это первое, что он сказал, узнав о путешествиях во времени. — Рон! — прошептала Гермиона. — Как ты можешь? Нам сейчас не до этого. Мне надо было раньше рассказать вам про маховики времени… — Взгляните, — тихо сказал Гарри, рассматривая преподавательский стол. — Снейпа и Флитвика нет. На месте Флитвика какая-то женщина в синей мантии и очках. — Это мисс Морриган Томпсон, временный профессор заклинаний, — не глядя, сказала Гермиона. — У профессора Флитвика осложнения со здоровьем после того вируса. Колдомедики велели ему немного отдохнуть. Рон вдруг ткнул Гарри локтём в бок, с выпученными глазами уставившись на первую страницу «Ежедневного пророка». Там большими буквами был выведен заголовок: «Новое таинственное нападение на подростка». — «В Испании пытались напасть на 13-летнюю волшебницу-вундеркинда, юную изобретательницу Клаудию Фернандес. В момент нападения загадочного существа девочка была у себя дома на кухне. Клаудия не помнит, что произошло. Сейчас она находится в госпитале, не может сложить «два и два» и даже назвать своё имя. Она постоянно кричала от ужаса. Не исключено, что этот случай связан с похожими инцидентами в школе Хогвартс и парижском Лувре. Никакой точной информации об этих инцидентах всё ещё нет, и очевидно лишь одно — у международного сыщика Феладиума Скорнелли теперь очень много работы», — тихо прочитал Рон. — Гарри, Гермиона, но ведь неспроста напали на Клаудию. Тут написано, что она была вундеркиндом, а значит… — Кто-то решил отнять у неё ум, чтобы помочь Волан-де-Морту вернуться, — шёпотом сказал Гарри, склонясь над газетой. — Тут написано, что теперь она даже не может сложить «два и два». Всё сходится. — Магия чистокровного волшебника Драко Малфоя, нестандартный взгляд на жизнь Полумны Лавгуд, феноменальный ум Клаудии Фернандес, — едва слышно проговорила Гермиона. — Нападения продолжатся, пока Вы-Знаете-Кто не остановится. — Или пока эту тварь не поймают. Как оно вообще могло попасть в Хогвартс и в дом волшебников? Не понимаю, — сказал Рон. — Значит, во всех этих случаях есть что-то общее, — произнесла Гермиона. — И мы должны узнать, что именно. Рон перевёл взгляд на стол Когтеврана, опустив руку с сосисками. — Как вы думаете, Полумна захочет ещё раз рассказать про нападение на себя? — спросил он. — Скоро узнаем, — твёрдо сказал Гарри. *** Снейп приземлился в ближайшей к Хогвартсу возможной для аппарации точке, едва устояв на ногах. Он был бледен и совершенно лишён сил. Первая встреча с Тёмным Лордом, пытающимся вернуться, была ещё хуже, чем он ожидал. Лорд был просто тенью, силуэтом, но его безумие и жестокость были гораздо более реальными, чем он сам на данный момент. Снейп, появившись с Малфоем в обозначенном месте, толком не увидел Лорда, как и никто другой из Пожирателей. Рядом со своим хозяином трясся, как осенний лист на сухой ветке, проклятый Хвост. Волна ярости, охватившая Снейпа при виде этих двоих, все ещё не отпускала его, даже когда он снова оказался в стенах замка, в котором провёл всю свою жизнь. Снейп вступил в игру Дамблдора. Он ожидал многого от первого вызова, но был недоволен тем, сколько информации получил в итоге. Лорд ничего не сообщил им ни о чудовище, которое оказалось в его власти, ни о готовившихся новых нападениях, ни о своих планах насчёт Гарри. Даже про нападение на испанскую девочку он узнал уже позднее, из газет. Его разговор с Лордом был короток. Снейп смог добиться лишь одного — он не увидел никаких серьёзных сомнений в нём со стороны этого человека, самостоятельно короновавшего себя среди чёрных магов. Тёмный Лорд всегда охотно верил в ненависть между людьми и тянулся к ней. Он верил в ненависть Снейпа к Дамблдору и Гарри. Единственная брешь во всём плане — это сам Гарри и всё, связанное с ним. Нежелание Снейпа допустить гибель мальчика, знание Малфоя об их истинной связи, непредсказуемый Блэк, маячивший где-то на горизонте, тошнотворно всепрощающий и всё понимающий Люпин. И Дамблдор, который уже расставил фигуры на шахматной доске. Было ли место на этой доске для Северуса и его нового нелепого дома, слишком уютного и так неподходящего ему самому? Конечно же, нет. И вот, после возвращения Снейпа с первого вызова прошло три дня. Он по-прежнему получал от Гарри письмо каждую ночь, но из-за своей занятости (Снейп тратил много времени не только на «игру» и расследование, но и на поиски информации о крестражах) видел мальчика теперь только на уроках. Но в последние дни от его проницательного ума не укрывалось то, что мальчик явно что-то скрывал. Гарри как будто стал взрослее на пару лет, а его постоянные перешептывания с друзьями в Большом зале и на уроках только убеждали Снейпа в этом ещё больше. К тому же, странное примирение между мальчиком и Драко Малфоем продолжало бросаться в глаза. И эти странные слова Люциуса о том, что его сын отказался навредить Гарри, не выходили из головы Снейпа. Ранее Северус думал, что Гарри и Драко подтолкнул друг к другу ужас из-за нападения чудовища, из-за чего Малфой-младший даже временно оказался в компании Гарри. Но их непонятно на чем основанное перемирие, судя по всему, продолжилось. Снейп прекрасно видел, как в Большом зале оба мальчика сдержанно кивнули друг другу, а на позапрошлом зельеварении произошёл и вовсе вопиющий случай — Драко уронил учебник, и Гарри его поднял. Снейп, сузив глаза, внимательно наблюдал за обоими мальчиками и прекрасно видел лёгкий кивок, который сын Малфоя отправил его воспитаннику. Снейпу представился случай проверить отношения мальчиков на следующем зельеварении. Северус посадил Гарри и Драко на тесте рядом с друг с другом. К его едва уловимому облегчению, сначала оба мальчика вели себя явно скованно и не смотрели в сторону друг друга. Но потом Малфой заметил, как Гойл пытается отцепить от своего пальца перо, приклеившеся из-за пролитого неправильно приготовленного зелья. Драко ухмыльнулся. Гойл всё тряс и тряс рукой, тщетно пытаясь избавиться от пера. И Драко, к изумлению Снейпа, слегка толкнул Гарри локтем, привлекая его внимание. Гарри, весь раскрасневшийся из-за трудных для него вопросов теста, посмотрел на Гойла и не сдержал смешок. Драко, склонившись, что-то сказал Гарри, и тот ему ответил. — Минус десять баллов Гриффиндору за болтовню на уроке, Поттер, — вступил в игру Снейп. — Но, сэр, — тут же сказал Уизли. — Вычет баллов давно запрещён. — Молчать. Поттер, задержитесь после уроков. Надеюсь, в следующий раз вы хорошо подумаете перед тем, как отвлекать мистера Малфоя от теста. Снейп с деланным равнодушием смотрел на обоих мальчиков. Он ждал. Тем временем, Гарри ещё больше раскраснелся от обиды и несправедливости, в зелёных глазах было явное непонимание. Драко спокойно сидел с прямой спиной, но в его напряжённом лице было что-то абсолютно новое, никак не подходящее Драко Малфою. Так-так, интересно. Только Снейп, несмотря на свою проницательность, не сразу смог понять, что это. Оба мальчика смотрели перед собой, избегая встречаться взглядами друг с другом или со своим профессором. — Мистер Поттер, вы проглотили язык? — продолжал провоцировать Снейп. Затем произошло то, чего Снейп ожидал в самую последнюю очередь. — Всё нормально, сэр, — вдруг нерешительно произнёс Драко. — Это я его отвлёк. Снейп, даже не поворачиваясь, увидел, как в изумлении завертели головами другие ученики. Крэбб опрокинул котёл, а Гойл перестал махать рукой с пером. Даже послышались тихие шепотки, которые обычно не раздавались на уроках Снейпа. Грейнджер и Уизли обменялись изумлёнными взглядами, а потом девочка просияла улыбкой. Северус, не обращая ни на кого внимания, пристально рассматривал сына Малфоя. — Простите, мистер Малфой? Мне кажется, я вас не расслышал, — вежливо произнёс он. Драко едва заметно сжал учебник правой рукой. — Я сказал, что всё нормально, сэр, — с возвращающимися к нему уверенностью в себе и важностью произнёс он. — Поттер не отвлекал меня. Это я отвлёк его. Снейп перевёл взгляд на Гарри. Тот смотрел на своего врага со смесью удивления и явно проклёвывающегося расположения, которым обычно награждал совсем других людей. Доверчивый мальчишка, которого так легко расположить к себе. Снейпу все это совсем не понравилось. Он знал, что мог бы сказать сейчас, чтобы стереть эти совершенно неподходящие, неестественные, но все же осторожно появляющиеся перемены в отношениях мальчиков. Достаточно было сказать что-то колкое, острое, что заставит Малфоя пожалеть о своих словах, и тот больше никогда не посмотрит в сторону Поттера. Он прекрасно знал Драко — положение в обществе, статус, репутация были для него гораздо важнее внезапно возникшего осторожного понимания с врагом. Малфои никогда не стремились понять своих недругов. А, может быть, все это — просто игра, которая зачем-то нужна Драко? Может быть, Люциус попросил его, заинтересовавшись переменой в отношениях мальчиков? Возможно, и Снейпа Люциус обманул, когда упоминал инцидент со своим сыном? Насколько Снейп знал Драко, тот не был способен на изящные манипуляции, хитроумные сплетения игр и тщательно подготовленную месть. Сын Люциуса был настоящим Малфоем, но такой тонкой хитрости он был лишён — так всегда думал Снейп не без снисходительности. И, вне зависимости от мотивов Драко, Северус должен сейчас был всего парой слов разбить этот нежданный хрупкий союз двух мальчиков. Но, снова посмотрев на лицо Гарри, он не смог сделать этого. — Вернитесь за выполнение работы, — вот и всё, что он холодно произнёс. — Вы тут находитесь не в клубе по интересам. Снейп развернулся и, не глядя на Гойла, бросил заклинание, которое заставило прилипшее к его руке перо превратиться в прах. Этот остолоп со своим пером бесил его весь урок. Дождавшись, когда Гарри подойдёт к нему после урока, Снейп бросил на дверь заглушающие чары и спросил: — Что, позволь узнать, это было? С какой стати Драко Малфой высказывается в твою поддержку? Гарри пожал плечами и вытер перепачканную в зелье ладонь прямо о мантию. Нет, этот ребёнок неисправим. — Не знаю, — устало сказал мальчик. — Спроси его сам, он же с твоего факультета. Последнее было сказано не без вызова. Снейп решил продолжить испытание. — Так кто был неправ в ситуации? — с деланным равнодушием спросил он. — Малфой сказал правду — это он тебя отвлёк или ты его? Снейп поймал взгляд зелёных глаз. — Я, — спокойно сказал Гарри. — Это я отвлёк его. Гарри Поттер оставался собой. Маленькое благородное создание, которое не могло выдать другого, даже если пришлось бы взять вину на себя. Даже если это — бывший враг. Как же Северус мог всё это раньше не замечать в мальчике? — Ты мне лжёшь. Я просил тебя никогда не лгать мне, — чуть мягче сказал Снейп. — А я просил говорить обо всём, что тебе не нравится, прямо, — примирительно произнёс Гарри. — Но ты придумал целую схему для того, чтобы понять, почему Малфой сказал мне шутку на уроке. Снейп поразился проницательности мальчика. Неужели тот успел так хорошо его узнать? — Я не верю в то, что враги могут внезапно перестать быть врагами, — настойчиво произнёс Северус. — И, тем более, я не верю в то, что враги внезапно могут стать друзьями. Особенно если это — представитель семьи Малфоев. Поверь мне. Мои наблюдения за жизнью и людьми просто кричат об этом. Не дай себя обмануть. Гарри мягко посмотрел на него. — Ну, а мои наблюдения за жизнью и людьми кричат, что это возможно. Снейп на мгновение прикрыл глаза. — Тёмный Лорд на грани своего возрождения, — сказал он, не упустив то, как Гарри, вздрогнув, потянулся к шраму, который растирал все дни. — Малфои-старшие тут же вернулись на его сторону. Не кажется ли тебе подозрительным, что… — Драко тоже может выбрать сторону. Снейп отчётливо понял, как велика опасность. Кто угодно мог обмануть Гарри, кто угодно мог втереться к нему в доверие, проявив лишь немного доброты. «Ну, естественно, — противным тоном произнёс внутренний голос. — Ведь даже ты оказался в этом списке». «Твоя мать тоже не умела выбирать себе друзей, — отчаянно подумал он, глядя на Гарри. Снова он ненавидел себя, ведь имел в виду не только Питера Петтигрю. — Посмотри, чем это закончилось». — Послушай, не надо так беспокоиться, — мягко сказал Гарри, глядя на него с убивающим доверием и расположением (и как только Снейп раньше этого не замечал?). — Я не совсем дурачок. Мы не прям друзья, просто в последнее время немного иначе посмотрели друг на друга. Я буду присматривать за ним, идёт? — И ты готов простить его за всё, что было раньше? За все обидные слова, провокации, унижения и драки? — Значит, ты признаешь, что он меня провоцировал? Ну, вот, а то все «минус пять очков Гриффиндору». — Он называл тебя «мерзким полукровкой». — А мы с Роном желали ему подавиться слизнями, — улыбнулся Гарри. — Кстати, не исполнилось. Снейп застыл, глядя на мальчика. Он бросил фразу про полукровку почти необдуманно, и только сейчас понял причину того, почему его подсознание подкинуло ему эту фразу. Дежавю. Повтор ситуации, только исход другой. Гарри так просто простил Малфоя то, за что Снейп тщетно просил прощения у его матери. И теперь, хотя это было совершенно необоснованно, а ситуации были абсолютно разными, Снейп по неизвестным причинам почувствовал себя так, словно кто-то открыл внутри него небольшое окно, из которого, наконец, вылетело всё то чёрное и мрачное, что терзало его душу долгие годы. И словно призрачная Лили снова появилась рядом с ними, положила руку на плечо своего сына и мягко улыбнулась Снейпу. Он был, наконец, прощен. Потому что его простил Гарри. — Всё в порядке? — Гарри притронулся к его локтю, привлекая внимание. — Куда ты смотришь? — Никуда, — Снейп слегка тряхнул волосами, прогоняя свои мысли. Он взмахнул палочкой и отправил обратно в сумку мальчика учебники, а заодно, незаметно — и хорошую мазь для шрама. — Ты сегодня обедал? Тебя не было на обеде. Проблемы с аппетитом? — О, — Гарри слегка покраснел, всё ещё не привыкший к беспокойству за себя. — Нет, мы поели в гостиной Когтеврана. Мы ходили к Полумне. Она нам рассказала э-э-э… сказки Бардля Бидля. И ещё мы говорили о том дне, когда на неё напали. Она пыталась всё вспомнить и восстановить в мелочах. — Опять, — обронил Снейп, но сдержал себя. — Я же просил ничего не расследовать. — А мы не расследуем. Просто восстанавливаем в мелочах. Ведь, если мы найдём что-то общее во всех случаях, то сможем… то вы сможете поймать чудовище. Снейп скрестил руки на груди, всем своим видом выражая неодобрение. — Позволю себе уточнить, заранее надеясь на неуспех — и что же общее вы нашли? — К сожалению, ничего. Все нападения были в помещениях. Драко был в коридоре с картинами, та девочка в Испании — дома на кухне, Полумна — в туалете. Понятия не имею, откуда чудовище могло появиться. Не могло же оно разгуливать по Хогвартсу и Лувру? Гарри взмахнул рукой, чтобы озадаченно потереть шрам, но столкнул свою сумку, лежащую на парте. Учебники и пергаменты попадали на пол. «Это неудивительно», — мысленно закатил глаза Снейп, с помощью магии снова отправляя вещи и мазь в сумку. Но тут взгляд его упал на колдографию девушки, которая была среди учебников. Со снимка широко улыбалась студентка Когтеврана Чжоу Чанг. Снейп онемел. — Э-э-э, — Гарри совершенно характерно для него покраснел и поспешил спрятать фото в сумку. — Понятия не имею, как она тут оказалась. Хотя я вспомнил. Она упала со стенда в гостиной Когтеврана, я поднял, но забыл повесить обратно. Ну, ладно, я пошёл, а то опоздаю на Защиту. Он сделал шаг в сторону, но стукнулся о парту, совсем как Долгопупс. Флакончики, которые на ней стояли, покачнулись. — Ой, извините, — сказал Гарри флакончикам и неловко посмотрел на Снейпа. — Точнее, извини. Ну, я пойду. Э-э-э, спасибо, что беспокоишься за меня. Он неуклюже двинулся к двери, на ходу застёгивая сумку и чуть не ударившись о другую парту. — Осторожнее, — Снейп приподнял брови. — Там стоит котёл. — Э-э-э… спасибо! Пока! Гарри метнулся к выходу, явно пытаясь поскорее сбежать. Дверь за ним уже давно захлопнулась, а Снейп продолжал обеспокоенно смотреть в эту сторону. После сегодняшнего разговора он стал волноваться за мальчика ещё больше. И, чёрт возьми, только всего этого ему сейчас не хватало!