Наследник

      Просыпаюсь раньше будильника. Университетская привычка оставит меня явно не скоро. Шея ноет, да и нога, переброшенная через подлокотник дивана, затекла наглухо. Кожа неприятно прилипла к обивке в местах, где майка не закрывает тело. Добренькое первое утро дома, О’Хара. И всё же диван в кабинете не очень-то подходит для сна, хоть я и наивно полагал, что на одну ночь его можно использовать.       Поднимаюсь, ощущая, как неприятное покалывание тысячей назойливых иголок прошивает ногу. Мерзкое чувство. Разминаю шею, медленно вращая головой. Хорошо, что сегодня день пройдет без тренировок, а к завтрашнему я буду как огурчик.       Встаю с дивана и складываю плед. Интересно, что там Ольга? Спит еще или всё же сломала наручники и попыталась отыскать оружие? Впрочем, едва ли. Всё-таки не похожа она на шпионку. Тем интереснее становятся обстоятельства ее попадания сюда, да и сама история в целом. Спрашивать, конечно же, не буду. Не хочу давать призрачных надежд на возможную помощь. А через Кайла тем более ничего не узнаю. Замкнутый круг. Придется расспросить отца, возможно, он в курсе ситуации.       Щелчок внутреннего замка тревожит тишину комнаты, и дверь бесшумно открывается. На всякий случай надо готовиться к любому варианту, а потому напряженно осматриваю комнату. Всё на своих местах, а Ольга в постели, всё так же пристегнута наручниками к изголовью. Хорошо. Было бы, если бы она опять не смотрела на меня, как на маньяка с ножом в руках.       Забившись в подушки, Ольга цепко наблюдает за мной. Сжатая в комок и чуть дрожащая, она не двигается с места. Глаза большие-большие, напуганные до остановки сердца, а под ними просто тонны осыпавшейся туши и размазавшейся подводки. Да, от вчерашнего роскошного макияжа не осталось и следа. Болван ты, Рик, надо было хоть дать девчонке умыться перед сном. Хмурюсь. Чего она так испугалась? Поднимаю пустые руки в воздух, словно сдаюсь.       — Доброе утро, панда. Спокойствие, я не собираюсь тебя обижать. Помнишь?       Спохватившись, рыженькая резковато кивает и прячет взгляд. Виновато закусывает губу, заметно расслабляясь.       — Прости… Я просто услышала, как открылся замок…       Она замирает на полуслове, растерянно потупив взгляд. Действительно, и как я сразу не сообразил? Еще вчера ведь было ясно, что Кайл успел прилично запугать девицу. Да и сам по себе рефлекс на любой дверной звук в камере, под пытками, наверняка вырабатывается не слабый. Жалко ее всё же.       — Я понимаю, — потираю переносицу, тщетно пытаясь угомонить самого себя. Надо сконцентрироваться на чём-то другом. Предстоящее собрание куда важнее. — У нас плотный график, Ольга, надо тебя умыть. Позавтракаем, и я отведу тебя в камеру.       При слове «камера» она заметно сникает. Ну, дорогуша, я не могу вечно держать тебя в своих покоях. Подхожу к ней и расстегиваю наручники. За ночь она солидно измучила кожу стальными браслетами. Запястья теперь покраснели и выглядят немного припухшими. Обидно, что-что, а приносить ей вред я не хотел.       — Пойдем? — протягиваю ей руку, и она уже куда более спокойно вкладывает в нее свою ладонь.       Провожаю ее в ванную. Холодная плитка неприятно остужает ступни. Обычно шастаю по дому босиком, оттого и не подумал предложить обувь Ольге. Ладно, ничего страшного.       Девушка ойкает, как только видит себя в зеркале. Интересно, она так отреагировала на смазанную тушь или же на собственный изменившийся с момента попадания в Штаб вид? Кто бы ее знал. Девушки часто предпочитают окружать себя ореолом загадочности, но эту русскую красавицу иначе как жуткой сложности головоломкой я даже назвать не могу.       — Если хочешь — прими душ, но у меня тут только одно полотенце и мочалка. Неиспользованные, если вдруг это важно.       — Можно? — смотрит доверчиво, старательно пытаясь выискать в моем взгляде подвох.       В ванной нет ни одного колюще-режущего, так что почему бы и нет. Впрочем, при особом желании всегда можно разбить зеркало и воспользоваться осколком. О’Хара, ты уговариваешь себя или же, напротив, отговариваешь?       — Да. В двери есть замок, можешь закрыться, если тебе так будет спокойнее. Я вламываться уж точно не стану.       — Спасибо…       Ольга растерянно улыбается, бродя взглядом по помещению. Просторная и выложенная темно-синей плиткой, к потолку плавно переходящей в бледно-голубой оттенок, ванная комната выглядит уютно, несмотря на холодный спектр цветов. На крючках висят лицевое и банное полотенца кипенно-белого цвета, а на раковине и шкафчиках красуется множество склянок для мыла, щеток и прочей радости.       Невольно улыбаюсь, вспоминая, как Ким суетливо подбирала все эти уютные мелочи для моих покоев. Сам я не горел желанием тратить на это большое количество времени и голосовал за самые простенькие варианты. Но Ким не Ким, если не выберет что-то максимально подходящее к интерьеру.       — Так, полотенце видишь, извини, но шампуни и гели для душа сюда завезли только мужские, — бросаю взгляд на часы. До Совета еще полтора часа. — У тебя есть примерно полчаса. Хватит?       Она оживленно кивает, и я оставляю ее одну. В конце концов, если она решится разбить зеркало или какую-нибудь керамическую утварь, чтобы использовать осколки в качестве оружия, то я это услышу. Грохот будет приличный.       Щелчок — дверь в ванную запирается. Не доверяет. А с чего бы ей доверять без оглядки? Я бы тоже на ее месте не верил никому.       Застилаю постель и краем взгляда цепляюсь за веревки, которыми вчера была привязана Ольга. А в чём я поведу ее в камеру? Кроме нижнего белья, на ней ничего не было, да и в покоях я в упор не вижу комплекта вещей для нее. Надо добыть. Не пойдет же она в моих шортах и футболке. Шагаю в кабинет и беру с тумбочки мобильный, на уровне подсознания прислушиваясь к шуму воды в ванной. Посторонних звуков нет, это уже хорошо.       Так-так, список контактов. Отец, Ким, Джон… Мать моя женщина, Каин-то где, неужто контакт при переносе из базы потеряли? На память я номер не вспомню, а только он может мне сейчас помочь. Вскоре я всё же нахожу его в памяти телефона и облегченно выдыхаю. Носиться вскачь неведомо где в поисках одежды для Ольги самому не хотелось бы. Набираю номер, и Каин поднимает трубку буквально с первого гудка. Отчего-то вспоминаю Брендона с его неторопливостью. Вот уж противоположности.       — Доброе утро, я думал, что ты еще спишь без задних ног после вчерашнего, — в его тоне слышится плохо скрываемая улыбка. Издевается. Ну, сейчас я устрою тебе квест.       — Спал бы, если бы не дурацкая привычка просыпаться на пары с утра пораньше.       — Теперь это станет твоим хроническим заболеванием, — хохочет. — С собраниями и работой в Штабе особо не поспишь.       — Спасибо за добрые новости с утра. Слушай, на самом деле мне нужна твоя помощь.       — М? Надеюсь, всё в порядке?       — Да, вот только подарок мне доставили без упаковки, — прыскаю от смеха, представляя, как закатятся глаза брата, когда он поймет, что ему придется срочно искать женские шмотки по всему Штабу. О, бесценно. — Мне девицу из покоев выслать не в чем, не вести ж ее в камеру в нижнем белье.       — Замечательно. И ты предлагаешь мне спасать честь шпионки?       — Почему бы и да? Размер кофточки скорее всего четверка, с бедрами так же. Но при выборе учти, что грудь третьего размера.       Каин фыркает в трубку.       — Почему-то мне кажется, что ты позвонил не помощи попросить, а похвастать. Интересно, где ее такую хрупкую откопали? Ладно, я раздобуду что-нибудь и притащу. Приду к тебе за полчаса до собрания, идет? Как раз успеем девчонку отвести. Мне теперь любопытно на нее взглянуть.       Смеюсь. Любопытно ему. Мне-то уж как не терпится узнать, откуда она такая взялась. Вот только, как назло, с куратором вышла неудача.       — Хорошо, жду.       Кладу трубку и спешу на кухню. Нарезаю хлеб для сэндвичей и вытряхиваю всё содержимое холодильника, пригодное для завтрака. Так. Колбаса, сыр, помидорки, зелень. О да, не пропадем. Вскоре тарелка наполняется разномастными сэндвичами. Для верности достаю на стол еще и кексы. Пусть поест нормально. Едва ли Кайл кормит ее по-человечески.       Прислушиваюсь к ванной. Шум воды стих. Оказывается, прошло уже двадцать минут. Черт, до выхода остается всего сорок, а нужно еще позавтракать, умыться самому, одеться. А потом Совет и все сопутствующие прелести жизни. Опять в брюки с рубашкой наряжаться. Впору выть.       Ольга не заставляет себя долго ждать. Как только дверь ванной открывается, я инстинктивно оборачиваюсь в сторону шума и напрягаюсь, готовый к любой выходке. Метнуть в меня она ничего не сможет. Осколок, при всём желании, не полетит точно в цель, как хорошо отбалансированный метательный нож, а потому всё, что она может, — нанести удар с близкого расстояния.       Рыженькая появляется в дверном проёме кухни, всё так же одетая в мои шорты и футболку, что сильно ей велики. Волосы замотаны в полотенце, на манер тюрбана, а сама она будто бы выглядит чуть бодрее. Пристально оглядываю ее с головы до ног, взглядом выискивая что-нибудь потенциально опасное для себя. Вроде нет. Или же хорошо спрятала? За мешковатой одеждой не понять.       Неловко потоптавшись с ноги на ногу и будто поняв меня без слов, Ольга протягивает ко мне пустые руки.       — Я ничего не брала… Только полотенце, но я верну на место.       Такое ощущение, что она беспокоится, что я сочту ее воровкой. Странные опасения для шпионки. Черт подери, когда она перестанет вытворять такие вот сбивающие с толку вещи? Не сводя с нее глаз, я подхожу ближе. Руки даже не дрогнули в сторону карманов или шнурка. Осторожно прощупываю карманы ее шорт. Ольга только поджимает губы.       — Я никогда ничего не крала, — от ее обиженного тона делается гадко, будто и впрямь оболгал по-страшному.       — Дело не в этом, — удивленно смотрю на нее. — Последнее, что могло бы понадобиться пленной шпионке в моих покоях, — воровать. Меня интересует наличие того, чем меня можно убить.       — Я не шпионка, — взгляд упрямый, запальчивый. Глаза в глаза. И правда, шпионка бы не дерзнула вот так нагло сверлить представителя Династии. Неважно, что не своей. Иерархия и есть иерархия. В Ольге гораздо больше гражданского, чем нашего, шпионского.       — Ладно-ладно, — поднимаю руки вверх. — Садись завтракать. В меню только чай, не люблю ковыряться с туркой. С едой получше, есть сэндвичи и кексы, бери что нравится.       На столе нет ни одного прибора, да и при девице я ничего не нащупал, но спиной вставать всё же не решаюсь. Оттого завариваю чай, стоя вполоборота к девушке. Чем дольше с ней общаюсь, тем интереснее становится происходящее. Кажется, я всё же влезу в это дело и выведу Кайла из себя. Что-то нечисто здесь. Надо узнать, кто был ответственным за поимку девчонки, и успокоить хотя бы свое любопытство.       Ставлю чашки на стол, и мы принимаемся за завтрак. Русская вновь замирает, глядя на еду, и я, сходу поняв, в чём дело, не теряю времени понапрасну.       — Ешь спокойно всё, что нравится. Хорошо?       Кивает, а затем с опаской берет первый сэндвич с тарелки. Так-то. Есть в ней что-то детское, наивное и вместе с тем несдержанное. Запиваю сухомятку чаем и отмечаю про себя, что и без макияжа девица весьма хороша. У нее яркая внешность, которая, по большому счету, не нуждается в косметике. Губы алые от природы, а крупные глаза, обрамленные густыми ресницами, и без тонн туши довольно ярко выделяются на гармоничном лице. И ни одной веснушки ведь на коже, хоть и рыженькая.       Не успеваем толком окончить завтрак, как раздается стук в дверь. Черт, я ведь запирал ее на ночь. В любом случае придется поднять задницу и открыть. А оставлять Ольгу в непосредственной близости к ножам — так себе перспективка. И пусть я практически на девяносто пять процентов уверен, что с ней что-то нечисто. Это же ведь не стопроцентная уверенность, правда? Ладно, не думаю, что она схватится за нож. В конце концов, она рассчитывала на мою помощь, и ей невыгодно резать того, кто может оказаться полезным.       — Ешь, я сейчас.       Открываю дверь и впадаю в легкий ступор. Каин сердито топает ногой, держа в руках комплект вещей для Ольги. С ужасом бросаю взгляд на наручные часы.       — Напугал! Я подумал, что уже опаздываю.       — Нет, просто справился с поиском шмоток быстрее, чем планировал, — расплывается в хитрющей улыбке. — А ты, я смотрю, часов не наблюдаешь? Неужто настолько хороша?       — Иди ты, — улыбаюсь, забирая шмотки из его рук. — Проходи, нечего в коридоре толкаться.       Вхожу в покои, сходу из коридорчика попадаю в спальню. Гостиной у меня нет, но большая спальня компенсирует этот недостаток с лихвой. В ней спокойно уместилось всё, что необходимо для спокойного отдыха, и хватило места на интерьер, предназначенный для гостиной и компаний побольше. Мне, по сути, и не нужно несколько комнат. На одного места вполне хватает.       Каин заходит в спальню и тут же напрягается, обводя цепким взглядом покои.       — Где она?       — В обеденной, завтракает, — укладываю вещи на постель.       Он смотрит на меня, как на полоумного, а затем, подойдя вплотную, цедит сквозь зубы:       — Братец, я что-то не пойму, ты там долбанулся, что ли, в своем Оксфорде? Шпионку запустил в обеденную? Поближе к кухне и целой горе всего того, чем можно убить?!       — Спокойно, — но это явно не успокаивает Девингема.       Он шипит, как разъяренный кот.       — Какой спокойно, а если она тебя пришьет?!       — Давай я расскажу тебе обо всём по пути на Совет, ладно? А сейчас ты ее увидишь и сам обалдеешь. Пошли.       Скептицизм в его взгляде просто зашкаливает, хватило бы, чтобы убить наповал самого убежденного верующего. Но всё же сдавшись под натиском моей уверенности, он следует за мной в обеденную. И я вновь не ошибаюсь в Ольге. Она мирно сидит за столом, с аппетитом уплетая очередной сэндвич. Полотенце с волос она сняла, и сырые кудри теперь накрывают ее спину до самых ягодиц. Выходит, она от природы кудрявенькая, а не завитая специально под мои прихоти? Здорово…       Каин, кажется, потерял дар речи от шока. Пару раз бесплодно хлопнув ртом, он выдает только: «Неплохо».       Ольга резковато оборачивается, явно пугаясь реакции Каина.       — Что ты с ней сделал, что она такая покладистая и даже за оружие не хватается?       В ответ на вопрос брата только пожимаю плечами. Моей заслуги в этом ноль целых и хрен десятых.       — Красивая, ничего не скажешь. Но с виду шпионкой и не назовешь. Хрупкая слишком.       Девингем проходит в обеденную, изучая девчонку взглядом с головы до ног. А она, в свою очередь, даже не двигается с места. Замерла, как птица, готовая вот-вот вспорхнуть подальше от любой опасности.       — Каин, ты ее пугаешь.       — То-то и странно…       — А я тебе о чём? Она не похожа на шпионку. В ней больше, — задумываюсь на доли секунды, — гражданского.       — Согласен, еще ни одной такой худосочной шпионки не видел. Да и рельеф мышц слабый уж больно, действительно как у гражданских девиц.       Ты посмотри, как Каина девчонка заинтересовала. Впрочем, чего таить, я и сам порядочно на нее заглядываюсь, что вчера, что сегодня. Но это полбеды. Главное, что не я один отмечаю ее странности.       — Я — Каин, — он протягивает ей руку, а рыженькая в панике смотрит на меня. Не понял… Интересный момент.       — Ты не понимаешь, о чём мы? — переключаюсь с английского, на котором мы разговаривали с Каином, на русский.       И Ольга отрицательно мотает головой.       — Я в школе французский учила… А в университете первый год преподавали только тот язык, который изучали до этого.       — Русская?! — искренне обалдев, на английском вопит брат, а я только смеюсь в ответ на это и утвердительно киваю. — И как это отец ее к тебе подпустил?       Каин в шоке, да и я в не меньшем, но далеко не с национальности девицы. Как это она не понимает английского? Шпионов в любой стране мира обучают родному языку — и английскому, как международному, ведь на нём можно договориться практически со всеми. Она не может его не знать. Ну, или может, и все ее крики о том, что она гражданская, — искренняя правда. Еще один тревожный звоночек.       — Это Каин, мой брат.       Ольга озадаченно смотрит на руку Девингема, протянутую к ней, а затем с опаской вкладывает в нее свою ладонь.       — Ольга, — Каин с выражением лица, ярко говорящим «неплохо», кивает в ответ.       — Сплошной эксклюзив, — хитро поглядывает на меня.       Что поделать, не сам же я выбрал. Кошусь на часы. Нам пора бы и выдвигаться из покоев. Теперь я абсолютно точно хочу заглянуть к отцу до Совета и выяснить о рыженькой хоть что-то.       — Ольга, ты поела?       — Да.       — Отлично, тогда давай собираться, нам уже пора. На диване лежит стопка вещей. Примерь, тебе должны быть по размеру.       Она послушно поднимается с места, забирает полотенце и без всяких препирательств идет в комнату, вновь вызывая некислый шок у нас, теперь уже обоих.       — А что, так можно было? — смеюсь в ответ на вопрос Каина, а тот только с подозрением щурится. — О’Хара, или ты в своем Оксфорде научился трахаться, как бог, что аж шпионок контузишь своими талантами, или я вообще ничего не понимаю.       — Второй вариант намного ближе к истине. Потому что я тоже ничего не понимаю.       — С этим нужно что-то делать. Если она действительно гражданская, то дело дрянь.       Киваю. Мы стоим в обеденной, позволяя рыженькой спокойно примерить вещи и не мелькать перед нами в нижнем белье. Помню я ее вчерашнюю реакцию передо мной одним. Уж от внимания нас двоих она точно задохнется от стыда. А эксперименты с асфиксией я представлял себе несколько не так.       — Я переоделась.       Кивком зову Каина с собой, и мы выходим в спальню. М-м, поздравляю, О’Хара, аппарат зрительного прицела в норме и работает исправно. С размерами я угадал целиком и полностью. Отлично. И вещички брат принес вполне приятные. В джинсах ей будет теплее в камере, да и футболка прикроет хотя бы плечи. Вот только открытые босоножки на плоской подошве ее, конечно же, не согреют. Впрочем, это уже не моя забота.       — Костюм прямо обязательно, да? — смотрю на Каина, разодетого в элегантный приталенный темно-синий костюмчик. Он только безжалостно ухмыляется, подтверждая мои самые мерзкие догадки. Закатываю глаза. Ненавижу, но делать нечего.       Белоснежная рубашка обнимает плечи, ярко контрастируя с черным костюмом. Сегодня в любом случае не время для экспериментов, всё-таки мой первый Совет Штаба. А вот в дальнейшем я попытаюсь съехать хотя бы с пиджаков и удавок. С горем пополам вспоминаю, как завязывается галстук. Окидываю взглядом свое отражение в зеркале. Статусно, конечно, ничего не скажешь, но неудобно ведь до жути.       Ольга мнется возле кровати, бледная и совсем понурая. Но выбора нет, ее в любом случае нужно отвести в камеру. Не оставлять же у себя. Подхожу к тумбочке и забираю с нее наручники. Рыженькая смотрит на них безразлично и молча поворачивается ко мне спиной, без лишних слов сводя руки за спиной. Пальцы заметно подрагивают. Застегиваю наручники, и мы наконец покидаем покои. Ольга идет чуть впереди, послушно поворачивая по моим командам.       Коридоры кажутся бесконечными, и в каждом из них я помню что-то свое. В этом мы с Каином подрывали дымовые шашки, пока тут не поставили камеру, а вот здесь я тайком целовался с Джевелс, под самой лестницей. Весь Штаб полон воспоминаний, и даже воздух словно хранит запахи разных моментов моей жизни. Пороха, который бил в нос на тренировочных стрельбах, пота, что тек ручьями на спаррингах или в изнурительных ночных марафонах с девушкой, чести, что довлеет над каждым представителем Династии и воспитывается с детства.       Преодолев всю длинную череду переходов, мы оказываемся в Тюремном Корпусе. На посту караула я узнаю номер камеры Ольги, и мы идем туда. Бэ триста четырнадцать, значит. Ага. В детстве мы были в этом Корпусе всего пару раз, с экскурсией. Просто так сюда не пускают никого. Да и караул держит вверенный периметр под контролем. Даже если кто-то из заключенных сбежит из камеры, то за пределы Корпуса не выберется точно.       Доводим русскую до ее камеры, и перед самым входом снимаю наручники. Чувствую, как дрожат ее руки. Стараюсь игнорировать это. Естественно, дрожат, кому в здравом уме захочется вернуться в камеру? Открываю тяжелый стальной засов, и он рваным скрежетом нарушает мертвенную тишину коридоров.       — Заходи.       Не поднимая головы, Ольга входит внутрь и напоследок бросает на меня затравленный взгляд. Зеленые глаза смахивают скорее на два безжизненных болота, заполненных обидой до самых краев. Соберись, О’Хара, ты выяснишь, кто она такая, и на этом успокоишься. В конце концов, ты ей ничего не должен. Закрываю дверь и задвигаю засов. Так легче, когда она не смотрит со страхом.       — Ну что, идем?       — Да. До Совета я хочу зайти к отцу.       Брат кивает, и мы пускаемся в обратный путь. По пути от расспросов у него буквально не закрывается рот, а я терпеливо рассказываю ему подробности ночи с Ольгой. Он только раздосадованно фыркает. Что поделаешь, я и сам не в восторге, что хорошенькая девушка проплыла мимо, однако насиловать уж точно не было никакого желания.       Райан наверняка уже в Главном Корпусе. Он всегда уходил на работу рано и возвращался с нее поздно, порой даже посреди ночи, когда случались особенно важные вещи, требовавшие его пристального контроля. А потому я уверен, что он не изменит своей привычке и сейчас.       У самых дверей Главного Корпуса Каин прикладывает ладонь к идентификационному датчику. Лазер считывает отпечаток ладони, и на дисплее выводится фотография Каина, фамилия и имя, а также должность и уровень допуска. Полное досье. Интересно, меня-то в базу занести успели? Или буду, как дурак, стоять под дверью? Напарник проходит внутрь, дверь тут же закрывается, «считав» прошедшего, — а я намереваюсь проделать то же самое, что и он до меня. Прикладываю руку к датчику — и тот без препятствий открывает дверь. Смотрю на дисплей. Допуск полный, а должность — «Наследник». Улыбаюсь: отец уже и тут успел всё организовать. Здорово.       — Ну что, ты к Главе?       Киваю.       — Тогда увидимся уже на собрании. Будет очень «весело».       Коротко хохотнув в голос, стучусь в кабинет отца. Каин уходит к себе, а я получаю весьма строгое «Войдите» из-за двери. Сколько себя помню, отец всегда отвечал в такой манере. У любого постороннего от его интонаций холодок по шкуре пробежит, а я знаю, что за этой холодностью скрывается обычная многолетняя выучка и просто катастрофическая усталость. Поглаживаю пальцами ручку дубовой двери его кабинета и, не желая раздражать отца излишним ожиданием, вхожу внутрь.       Запах бесконечных бумаг, литров чернил — отец предпочитает перьевые ручки шариковым — и легких ноток терпкого отцовского парфюма сходу навевают ностальгию. Прикрыв за собой дверь, отдаю отцу положенный поклон.       — Глава.       Он переводит на меня взгляд и заметно расслабляется, постепенно расплываясь в широкой улыбке. Тоже улыбаюсь. Мне часто доводилось видеть его кабинет совсем в других обстоятельствах. Мы с Каином были не самыми спокойными детьми и частенько ставили Штаб на уши. В зависимости от того, где Свита отца ловила нас за очередной мелкой диверсией или еще какой веселой выходкой, нас приводили или в этот кабинет, или в зал Совета Штаба. Легче было, если доставляли домой. Там мы успевали поплакаться Ким, и она, со всей своей природной хитростью и смекалкой, всегда успевала вовремя прикрыть нам задницы. Правда, прокатывало это только в детстве, но и мы росли.       С каждым годом выходок становилось всё меньше, а тренировок и разговоров о том, что мы без пяти минут взрослые представители двух старейших и важнейших Династий Штаба, напротив, было всё больше. Отец поступал мудро, заставляя нас постепенно осознавать свои будущие роли в Штабе и цену каждого решения. А я вот, не успел принять новый статус, уже терзаюсь идиотской идеей о том, что, в принципе, мне хватит возможностей выяснить, кто такая эта Ольга, что она делает у нас и что с этим делать.       — Давай один на один обходиться без официоза. Я сыт им по горло. Идет?       — Как скажешь.       Он кивком подзывает меня ближе, и я занимаю одно из кресел напротив него. О, в детстве это был самый страшный жест, а сейчас всё выглядит куда более безобидно. Отец с хитринкой во взгляде смотрит на меня, и я уже предугадываю его вопросы. Наверняка речь пойдет о девчонке, вот только я, скорее всего, его расстрою.       — Я смотрю, ты невыспавшийся, — довольным тоном констатирует Райан. — Как подарок? Понравилась?       Улыбаюсь. О, да.       — Хорошенькая, — вспоминаю ее силуэт вчера, в одном только нижнем белье. — Даже более чем.       — Главное, что понравилась. До Трибунала и приговора можешь забирать ее к себе хоть каждую ночь, — равнодушие. Будто мы говорим о вещи, а не о человеке. Но при его опыте и тысячах жизней, павших от принятых им решений в стычках и на заданиях, — это разумная реакция. Невозможно жалеть всех. А я всё еще не могу выкинуть девку из головы.       — Я учту, спасибо, — сжимаю пальцы на подлокотнике. — Много у тебя было таких пленных?       Отец фыркает, а затем задумчиво сводит брови.       — Две. Первая в день Инициации. Язвительная девка была, словачка, — уголки отцовских губ чуть заметно кривятся в улыбке. — Не помню, как ее звали. Она всё подтрунивала, что ее сосватали к первоклашке. К утру взяла свои слова обратно и осталась довольна.       — А вторая?       — Хорватка, мне ее «подарили» перед отлетом на учебу. Вот эта была хороша, я даже жалел, что нам выдалась всего одна ночь. Как, впрочем, и она.       Смеюсь. Отец раньше говорил о подобном сильно вскользь и старался не посвящать нас с Каином в свои похождения до Ким. За исключением истории о моей родной матери. Но ее уже не хотел слушать я, вот и вышло, что разговоры о бабах отца подпали под строгое табу.       — Они не сопротивлялись?       Хохотнув, он отмахивается от моих слов.       — По-твоему, отец похож на насильника? — искренняя ирония в его голосе меня успокаивает. Значит, мне дарили Ольгу с прицелом на то, что она сдастся без боя и будет не сильно против. Выходит, я не ошибся в своих предположениях о нраве шпионок.       — Нет, просто любопытно.       — А твоя сопротивлялась? — он пристально смотрит на меня, а я решаю не посвящать его в подробности своего, по сути, провала. Сказать, что девушка разрыдалась, как только меня увидела, — язык не повернется. Несолидно всё-таки. По детской привычке скрещиваю пальцы под столом.       — Не особо, — и это правда. Так что едва ли я лгу. — Но она была сильно подавлена. Говорила, что не шпионка и ее с кем-то спутали. Да и, если честно, слабо она похожа на шпионку.       — Да пес с ним, ее Кайл курирует. Он толковый, разберется, если правда. Если всё устроило тебя и девицу, то забирай. Нет — не забивай себе голову, — покосившись на часы, Райан присвистывает, в секунду перестраиваясь на серьезный лад.       — Ну, вот нам и пора.       Легонько хлопнув ладонями по столу, отец поднимается с места.       — Пошли, запоминай первое правило: на Совет опаздывать нельзя. Наследник, как и все остальные, должен прибывать к залу чуть заранее, Глава же всегда приходит строго минута в минуту.       Киваю, а он забирает со столешницы папку с бумагами и поднимается из кресла. Выхожу из кабинета первым и жду, когда он запрет дверь.       — У тебя с собой всегда должны быть папка, чистая бумага, отчеты, если я или Джейсон просили их подготовить, и ручка. На совете решаются основные вопросы управления и деятельности Штаба, потому слушать надо внимательно. Любой вопрос, который поднимается на Совете, всесторонне обсуждается. Если тебе есть что сказать, то не молчи, спокойно просишь слово и высказываешь свою точку зрения. Но я тебя прошу, всегда хладнокровно и уверенно, это не лучшее место, чтобы выходить из себя. Даже я, будучи Главой, ограничен общими решениями Совета. Такое происходит редко, просто потому, что люди доверяют мне и за столько лет знают, что я принимаю решения с осторожностью и по максимуму взвешиваю их перед тем, как воплотить в жизнь. С тобой иная ситуация. Совет знает тебя исключительно как шкодливого ребенка и подающего надежды Наследника. Готовься к тому, что твои варианты будут подвергаться критике и восприниматься скептически. Так бывает всегда, мне тоже пришлось через это пройти. Доверие людей невозможно воспитать, выбить или вымолить, его можно только заслужить. И тебе предстоит это сделать. Оступишься один раз — и они запомнят это надолго, и даже десятки попаданий в яблочко не сумеют стереть из памяти людей одну твою фатальную ошибку. Поэтому всегда тщательно взвешивай все за и против.       Очередной поворот коридора — и мы почти на месте. Возле зала все уже в сборе, как прилежные ученики, каждый с подготовленной папочкой.       — В зал заходишь после меня и Джейсона, — тихо говорит отец, пока мы еще не дошли до остальных. — Садишься первым ко мне, с левой стороны, понял?       — Да.       — Отлично.       Украдкой сверяюсь с часами. Ровно в назначенное время, ни минутой позже и ни секундой раньше, круто! Все как один отдают поклон отцу, а затем и мне. И я теряюсь от этого. Раньше члены Совета, они же Главы Корпусов, никогда мне не кланялись, напротив, я должен был делать это перед ними, в знак уважения, как старшим по званию. А после вчерашнего всё переменилось. И я ведь, черт подери, чуть не проделал это на уровне инстинкта.       — Доброе утро, господа, — отец открывает дверь в зал, легко кивая присутствующим.       Как мне и было сказано, я пропускаю вперед Главу и Заместителя, а затем захожу и сам. Приглушенный свет ламп, встроенных в потолок, льется исключительно с пространства над огромным столом из красного дерева. Лакированная столешница отблесками заигрывает со светом. Темный пол зала придает ему внушительности, контрастируя со светлыми стенами. Паркет в идеальном состоянии: его регулярно меняют. Отец всегда говорил, что зал Совета должен выглядеть на пять с плюсом.       Стена справа от стола полностью выполнена из толстенного пуленепробиваемого триплекса, панорамная. Из нее открывается потрясающий вид на другие Корпуса, аллею и площадь Штаба. На длинной противоположной стене развешаны макеты шпионского вооружения, от тренировочных боккэнов до выглядящей безумно реалистично снайперской винтовки.       На стене, что позади отца, висит портрет деда — Реймонда Рассела О’Хары — как предыдущего правителя, а также вытканный золотыми нитями феникс на большом красном полотне. Последняя стена практически целиком занята огромной интерактивной доской — для демонстрации наглядных материалов. Небольшой стационарный компьютер располагается рядом, в самом углу кабинета.       Отец садится во главе стола, ставит перед собой чернильницу, кладет папку. Все остальные рассаживаются по обе стороны вдоль столешницы. В мягком кожаном кресле можно утонуть, к тому же они на колесиках, и оттого безумно удобны. Каин садится рядом, Джейсон — напротив меня, по правую руку от Главы. Брат открывает папку и достает из нее два чистых листа и две ручки, а затем молча пододвигает ко мне один комплект. Своевременно, я ведь ничего с собой не взял. На будущее надо завести себе папку. Слегка киваю ему в знак благодарности. После недолгого шуршания в кабинете повисает гробовая тишина.       — Что ж, я так понимаю, все готовы. Джейсон, что на повестке дня?       — Сэр, — Заместитель отдает поклон не поднимаясь с места, а затем откладывает ручку в сторону. — Мы хотели обсудить дела Детского Корпуса и грядущего выпуска.       Глава кивает, а я украдкой пробегаю взглядом по лицам присутствующих. Все слушают так внимательно, не отрываясь. И всё бы хорошо, если бы Кайл, сидящий напротив Девингема, не сверлил нас таким пристальным взглядом. Что надо-то, я не пойму?       Каин, Кайл и я, как будущая смена своих отцов, должны были стать членами Совета еще после Инициации. И если брат и Найт-младший заняли свои места сразу же после выпуска и чувствуют себя здесь как дома, то для меня всё это в новинку. Поэтому даже такая мелочь отвлекает. И хочется средний палец показать, да мы тут все уж больно на ладони у Главы. Да и друг у друга, по большому счету.       — Марк, — обращается отец к Главе Детского Корпуса. — Насколько я помню, список проблем по итогам проверки был выявлен обширный. Всё устранили?       — Да, сэр.       Отец скептически выгибает бровь, а затем, сцепив пальцы в замок, подается чуть вперед.       — А если я проверю? Не разочаруюсь?       Марк теряется на доли секунды, а потом отрицательно качает головой.       — Нет, Глава.       Мешкал, а значит, там всё не очень хорошо. Отец однобоко ухмыляется, не отводя взгляда от подчиненного. Ух, у меня и то холодок по спине прошелся. Кажется, отец уверен, что там всё не так радужно.       — Уважаемые члены Совета, я убедительно прошу всех присутствующих выложить на стол смартфоны, наручные компьютеры и радиомикрофоны. Словом, любые средства связи.       Присутствующие непонимающе смотрят на Главу, а тот их только поторапливает:       — Моей смерти ждете? Зря, я ещё не собираюсь.       Все послушно выкладывают гаджеты на стол, и я следую их примеру, снимая с запястья часы-компьютер и кладя на столешницу мобильник. Что он задумал? Даже Джейсон — и тот выглядит напряженным. Заместитель не в курсе планов Главы? Удивительно, обычно они всегда взаимодействуют очень плотно и каждый из них в курсе планов второго.       Джейсон после смерти родителей Каина стал не только Заместителем, но и напарником отца. И пусть как человек он то еще дерьмо, зато как боец — весьма силен. Параметры у него хороши, да и ума не занимать. Только скользкий уж больно. Даже трезвые рассуждения на его счет не помогают мне относиться к нему спокойно. Старший Найт выстраивает свое положение и мощь Династии на костях семейства Девингемов без малейших зазрений совести. Ну, ничего. Когда я стану Главой, моим Заместителем однозначно станет Каин, и всё вернется на круги своя. Так что все надежды, которые Джейсон возлагает на Кайла, заведомо обречены.       — Если кто-то испортит мне планы, обещаю, — хладнокровно отец оценивает каждый сданный гаджет взглядом, — мало не покажется. А теперь поднимаемся и идем проверять Корпуса. В первую очередь проверим Корпус Безопасности. Морроу, если твои архаровцы с камерами хоть один Корпус предупредят о надвигающейся проверке — всех лишу месячного жалования.       — Понял, сэр, — Глава Корпуса Безопасности нервно кивает.       Хитро — проверить сперва безопасников. Чуть заметно улыбаюсь, кажется, отец решил размяться, а заодно и показать мне, как нужно грамотно гонять подчиненных. Оставив электронику на столе, все покидают зал, и Райан выходит последним. Запирает дверь и бодро шагает вперед. Держусь к нему поближе, попросту не зная, как двигаться в такой колонне. Должен ли я идти рядом, как, например, Найт? Сидел-то я рядом.       — Кажется, грядет буря, — тихо бубнит Каин.       — Что за косяки Детского Корпуса?       — О, там, как всегда, целый список. Ты же знаешь, дети — ходячее бедствие, стоит только нас вспомнить. Из самого крупного — эпидемия среди новичков, не прошедших IMIDA-1. Как показала медицинская экспертиза, всему виной антисанитария в блоках. Дети массово заболели из-за ненадлежащих условий. Ну вот отец и дрюкнул Марка так, что тот до сих пор не может перестать заикаться.       Сдавливаю смех кулаком. Всё это весело до тех пор, пока не докатилось до меня. Теперь, как Наследнику, мне вменят обязанности и точно так же будут беспощадно драть за их неисполнение и косяки в работе. Как-то и желание ржать отпало само по себе…       Мы приходим в Корпус, и Морроу приказывает всем работягам отойти от компьютеров. Правила игры безопасникам явно не нравятся, но все молчат. Переглядываются непонимающе. А Глава их Корпуса докладывается Райану о том, что подконтрольный ему состав готов к проверке. М-да, а это точно известно? По-моему, у личного состава неприлично круглые глаза от шока после слов о проверке.       Сцепив руки за спиной, отец величаво проходит между рядами небольших столиков и рабочих компьютеров, заглядывая в каждый монитор, а затем переводит хладнокровный взгляд на ответственного за Корпус.       — Ты мне зачем бойцов своих на растерзание предоставил? — говорит он по-русски, глядя на Морроу в упор.       Русский язык в Штабе знает только правящая верхушка и агенты, что с детства обучаются для шпионажа в странах Альянса России. Ясно, разговор не для ушей экспертов и безопасников.       — Вы ведь хотели проверить, сэр…       Одним легким жестом отец приказывает работникам вернуться к своим местам. Переглядываясь, люди нерешительно садятся в свои кресла.       — Я пришел проверить тебя и то, как справляется Глава Корпуса. Исполнители всегда делают то, что им говорят. Оснащение вижу, что в норме, у работников тоже с условиями всё в порядке. А теперь давай данные посмотрим.       Морроу растерянно кивает и приглашает всех пройти в его кабинет. Он предлагает свое кресло Райану, но тот непоколебимо усаживает в него подчиненного, а сам нависает над ним, опираясь руками о стол.       — Загружай данные за последний месяц по Корпусу, показывай. А вы чего у выхода все встали? Никого не отпущу, пока каждый Корпус не обойдем.       Ненадолго прикрываю глаза, представляя, на сколько мы здесь зависли. Если он собрался проверять каждый Корпус, то домой можно вернуться и под ночь... Их же много! Кивком отец приказывает мне подойти ближе. Уставляюсь в монитор Морроу, на котором куча красочных диаграмм и графиков. Сам же Глава Корпуса дотошно рассказывает о каждом показателе и уверенно отвечает на любой вопрос Райана. Да он даже проблемы в безопасности Штаба самостоятельно назвал, признал и расписал, что делается уже сейчас для их устранения. Отец довольно кивает. Всё?       — Отлично. Всё в норме. Дыры, которые назвал, — залатать как можно оперативнее. Если нужны средства, то составляй сметы и прошения к ним, всё обдумаем. Рик, — черт, чуть не дернулся от неожиданности. — Возьми под контроль вопрос обеспечения Корпуса Безопасности необходимыми средствами. Сэмюэль, — Райан со своим фирменным командным тоном переключается на Главу Корпуса Передовых Технологий, — согласуйте с Морроу перечень необходимых ему вещей и займитесь их изготовлением. Если таких вещей нет, значит, разработкой. У нас должна быть безупречная безопасность, иначе жизни бойцов Штаба будут под угрозой, если какая-нибудь умная Россия догадается, как использовать эти дыры. Всё ясно?       — Да, сэр, — будто сто раз отрепетировав, я и двое Глав Корпусов отзываемся хором.       — Замечательно, теперь идем в Детский Корпус.       Он резво покидает кабинет, и вся наша группа следует за ним. Морроу наскоро выключает компьютер, а я, прямо на ходу, стараюсь записать на бумажку первое отцовское поручение в Совете. Ответственно, черт подери. Почерк на бегу получается невероятно корявым. Плевать, главное, что разобрать сумею.       В Детском Корпусе живут и тренируются юные боевики и информаторы. Сироты, взятые Штабом из детских домов, живут в общежитии, по четыре человека в комнатке. Их забирают с гражданки в возрасте шести лет. Всех, кто подходит по психологическим и физическим показателям и кого не успели забрать на усыновление или в фостерные семьи. Правительство радуется, что показатели нуждающихся в опеке снижаются, а вот дети оказываются обреченными на шпионскую жизнь. С другой стороны, это не так плохо. Штаб обеспечивает их всю жизнь и дает престижное образование за свой счет.       Мы приходим в Корпус и, вопреки приглашению Марка, отец сходу устремляется к жилым блокам. Здесь легче проверять: всё можно увидеть воочию, а не по отчетам. Глава Детского Корпуса заметно паникует. Кажется, ни черта он не устранил. Тем хуже для него.       Дети — будущее Штаба. И неважно, какие они, сироты или свои, рожденные шпионскими семьями. Защищать Родину они будут бок о бок. А потому все должны расти в сытости, комфорте и при должном отношении. Иначе ради чего потом ввязываться в бой? Что защищать? Правящую Династию, что не видела, как дети влачат жалкое существование под ее носом? Штаб, который не дал ничего и только испортил жизнь?       Райан стучит в первую попавшуюся дверь, и вскоре мальчик лет девяти открывает ему. Глава открыто улыбается ребенку, а тот, в свою очередь, замер на месте от шока. Конечно, столько взрослых лбов в костюмах, явно не спортивки одолжить пришли.       — З… здравствуйте… — мальчик отдает поклон чуть ли не до земли.       Отец ласково улыбается. Это успокаивает. По себе помню.       — Привет, мы с твоим Главой Корпуса хотели бы посмотреть ваш блок. Можно?       Ребенок растерянно кивает, открывая дверь пошире. Блок маленький, оттого все мы туда не влезем при всем желании. Только если затоптав детей насмерть. Отец вновь кивком зовет меня за собой. Понял, понял, я — звезда вечеринки — и, кажется, должен везде поспевать за ним.       Маленький, но при этом светлый блок весьма скромен в обстановке. На окнах висят потрепанные шторы, а койки и вовсе того и гляди развалятся. Со стен местами сыплется побелка. Кошмар. Хочется прикрыть глаза рукой — на подсознательном уровне чувствую, как закипает Глава.       Дети, в блоке их оказалось четверо, вытянувшись по струнке, склоняют головы в поклоне. Каждого жителя Штаба учат этому с самого детства. Это основа основ, и жест этот обязателен не только по отношению к представителям Правящей Династии. Обязательный знак уважения ко всем, кто старше по званию или статусу. Что-то похожее на то, как гражданские военные отдают честь своим командирам.       — Сэр, — один из мальчишек, не тот, что открывал дверь, подходит ко мне и с забавной старательностью отдает поклон. — Вы — Наследник? Мы видели вас вчера на церемонии.       Помедлив, киваю.       — Я же говорил, — мальчишка гордо задирает нос.       Хохотнув в голос, присаживаюсь на корточки напротив.       — Как тебя зовут?       — Майкл, — удивленно смотрит на меня крупными серо-зелеными глазами.       А ведь эта маленькая жизнь как раз успеет стать взрослым шпионом к тому времени, когда ты наберешь вес, О’Хара… К тому моменту, когда будешь готов отправлять подчиненных на возможную смерть одним приказом.       Сглатываю, стараясь заглушить ненужные мысли. Надо сконцентрироваться на другой задаче. Отец молча наблюдает за мной, Джейсон и Марк туда же.       — Скажи мне, вас хорошо кормят? Вы не мерзнете по ночам? Может, вещей мало или инвентаря для тренировок?       Он задумчиво чешет в затылке и напуганно косится на Главу своего Корпуса.       — Не смотри на него, — мягко говорю я, стараясь не напугать ребенка еще больше. — Скажи правду, мне можно.       — Не очень хорошо… — шаркает ногой, упрятав руки за спину, а взгляд в пол. — Кровать скрипучая, и по ночам пружины колются.       Поджимаю губы. Вот тебе и забота о молодняке, черт подери. Нормально живут только те, кто родился в шпионской семье. А к сиротам, выходит, как к скоту? С убийственной неторопливостью Райан переводит взгляд на Марка. А я решаю продолжить и обращаюсь к трем другим ребятам:       — А вы что скажете?       Они делают всё вразброс. Один пожимает плечами, а двое других кивают, подтверждая слова Майкла.       — Так только у вас в блоке? — Дети знают друг о друге куда лучше, чем взрослые. И если персонал по разным причинам может молчать и покрывать своего Главу, то воспитанники в любом случае шепчутся между собой о постоянных неудобствах.       — Нет, так почти у всех.       — Сэр, это недоразумение, — Марк пытается оправдаться, но все это вызывает лишь желание закатить глаза.       — Недоразумение — это то, что ты до сих пор занимаешь свой пост, — ровным тоном по-русски отец выдает свой вердикт и нагибается к Майклу. Обращается к нему по-английски: — Спасибо за помощь.       Мальчишка кивает, расплываясь в наивной детской улыбке. Отец отходит к двери, пропуская Джейсона и Марка вперед. Злость его буквально осязаема. Кажется, сегодня еще и чьи-то головы полетят с постов.       — Молодцом, — подмигиваю, пожимая маленькую ладонь юного бойца. — Скоро всё наладится.       Уже на пороге блока я нагоняю отца и полушепотом обращаюсь к нему:       — Детей надо защитить, Марк может до них добраться в отместку.       — Хвалю, это правильная мысль.       Он выходит из блока, а я напоследок оборачиваюсь на детей. Отец не забудет об их безопасности, в этом можно даже не сомневаться. Мысленно кивнув себе, я возвращаюсь к остальным. Дети — будущее Штаба, заботиться о котором и защищать нужно здесь и сейчас.