То, что прячется в тени

Волны приносят на своих шуршащих крыльях запах моря, соленый, необъятный. Хочется окунуться в воду, ступая разгоряченными от песка ступнями по дну аккуратно, обходя редкие каменистые препятствия, но Стервятник не шевелится. Ему кажется, что спина уже запеклась до хрустящей корочки. — Жесть как жарко, — ноет Тень, а ведь несколько минут назад он выползал из воды мелко дрожа. Вода теплая, но на ветру Тень всегда мгновенно замерзает, пока влага не испаряется с кожи немилосердным солнцем. Стервятник, устроившись на животе, молча сыпет горячий песок на грудь брата тонкой струйкой и смотрит, как песчинки скатываются с образовавшейся уже горки. Тени будто все равно. Он накрыл глаза футболкой Стервятника, потому что дешевые солнцезащитные очки от солнца защищают чуть более чем никак, и медленно и упорно отгрызает кожицу с пересохших губ. Эта привычка у них общая. Тень хочет уйти назад в прохладный, почти пустой сейчас корпус или еще раз залезть в воду, но ему лень, он устал от прошлого заплыва и тяжело дышит, помогая песчинкам скатываться по его ребристым бокам. И думает о том, легче ли плавать Стервятнику, ведь у него две ноги. Стервятник хочет попробовать на вкус соленую каплю, упавшую с мокрых волос Тени на его золотистое плечо. Он подбирается ближе и касается горячей кожи кончиком языка, всего на мгновение. Где-то неподалеку верещит Шакал Табаки. Его Мустанг завяз в песке, и вредный Шакал, гордо отбившись от любой помощи, полз на пузе по песку добрые метров пятнадцать, а теперь вопит от того, как безбожно щиплют ободранную кожу морские волны. Лэри и Конь ржут. То ли над ним, то ли по другой причине, Стервятник не вслушивается. С другой стороны Крысы, устроили шумную возню. Рыжий орет, что Мертвец, кажись, помер. Мертвец в ответ орет, чтобы тот отъебался. Освежающий порыв ветра приносит запах сигарет, и Стервятник поднимает голову. Он встречается взглядом с Черным Ральфом. Тот сидит в тени деревьев на полотенце в своих длинных трусах с пальмами, с мокрыми волосами, зачесанными назад, с белым соленым налетом на почти коричневых загорелых плечах и курит. И смотрит на Стервятника с Тенью, чуть щуря глаза. От солнца или неодобрительно, не разобрать. Стервятник вновь опускает голову и медленно смахивает песок с груди брата. — Я хочу проколоть уши, — говорит он вдруг. — Поможешь? Тень приподнимает футболку с одного глаза и смотрит на него, роняя слезу от яркого солнца. Ему хочется спросить зачем, но он знает, что Стервятник любит всякие такие штуки, поэтому возвращает на место футболку и просто отвечает: — Ладно. — Пойдем сейчас? — предлагает Стервятник. — Только давай сначала в душ. Тень садится и начинает стряхивать с ноги песок, помогая себе футболкой Стервятника. Стервятник выдувает песчинки из протеза, трясет его для верности пару раз и отдает брату. Помогает ему встать, и они вместе ковыляют по пляжу, как пьяные химеры, держась друг за друга. Волк интересуется, куда это они собрались, и Стервятник отвечает, что сгорел. В корпусе прохладно. Деревянный пол под ногами скрипит, где-то стучит от ветра распахнутая оконная рама, вдалеке со стороны столовой слышится едва различимый звон посуды и суеты. Стервятнику вдруг кажется, что в спальне на окнах развеваются белые занавески, хотя никаких занавесок в спальнях нет. В душевых пусто, до обеда еще минимум пара часов, и с пляжа сейчас никого не выгонишь, несмотря на приближение самого солнцепека. Касаться прохладных стен и лавочек разгоряченной кожей до жути приятно, приятно ступать на мокрый пол босыми ногами. Тень лениво стягивает с себя одежду, оставляет протез на лавке и забирается в кабинку с помощью брата. Прислоняется спиной к холодной кафельной стене и держится за поручень, включая воду, ему не нравится мыться сидя, будто он совсем беспомощный калека. Ледяные струи кашляют сверху, и Тень поспешно крутит ручку, регулируя температуру воды. В ушах шумит, словно море застряло там и бьется о стенки. Тень вздрагивает, когда шторка отдергивается в сторону и в кабинку к нему проскальзывает Стервятник, тесня его под струями согревшейся воды. — Блин, Стервятник, — бурчит Тень, — в кои-то веки душевые свободные, а ты все равно лезешь ко мне. Стервятник не отвечает, молча намыливая брату спину, гладит ее ладонями, отводит соленые волосы с его шеи и утыкается в нее носом. Тень краснеет и сильнее вцепляется в поручень. — Рекс, перестань, — тихо просит он. Стервятник льет шампунь на голову, и Тень закрывает глаза. Сердце бешено колотится, мягкая душистая пена стекает с волос по плечам, рукам, исчезая где-то под ногами, теплые пальцы невесомо касаются шеи, спины, бедер. Тень не замечает, как Стервятник оказывается с ним лицом к лицу и, хоть мыло уже смыто, продолжает гладить его кожу, грудь, ребра, живот. Рука ползет ниже, и Тень знает, чем это закончится. Такое уже было. — Рекс, не надо, — умоляет он. Тень бы мог его оттолкнуть, но это опасно, когда от падения на мокрый кафель их удерживает только поручень и рука Стервятника, которой он поддерживает брата за талию. Тень бы мог его оттолкнуть, но его тело этого будто не хочет. — Тебе нравится, — шепчет Стервятник на ухо, его голос едва различим в шуме воды. — Я не хочу. Это ненормально. — Это ты меня научил. Стервятник говорит правду. Когда им обоим было по тринадцать, Тень, весь краснея и смущаясь, предложил попробовать. С кем еще он мог говорить об этом, если не с родным братом? Тогда Стервятник впервые касался его там, где, кажется, никто не должен. Уж точно не брат. А Тень зажмуривал глаза и кусал губы, сгорая от ужаса и удовольствия. Тогда они сделали это пару раз, и им обоим было так стыдно, что говорить об этом они больше не стали. И Тень сделал вид, что не замечает, как Стервятника это изменило. Сделал вид, что не замечает, как его брат прикасается к нему при каждом удобном случае, как тяжело дышит, оказываясь с ним в одной постели, как прижимается к нему во сне. На Изнанке Стервятник чуть смелее, и Тень позволяет ему лишнее. А потом приходит лето, им пятнадцать, а на самом деле больше — уже и не считают, Тень даже может быть старше на пару месяцев — и Стервятник впервые загоняет его в угол в душе санатория, где оказаться наедине гораздо проще, чем в Доме. А потом еще раз. И вот опять. Стервятник сжимает пальцы на возбужденном члене, тело поддается само, словно по привычке. Тень громко выдыхает, вцепляясь в его запястье. — Остановись! — Поздно, — говорит Стервятник, медленно двигая рукой, распаляя и без того ставшую невероятно чувствительной кожу, подставляя ее под бьющие струи душа. — Либо помоги, либо убери руку. И Тень убирает. Стервятник ласкает его быстрее, целуя шею и плечи, опуская вторую руку с талии на ягодицы, и трется о его бедро. Тень жмурится, ловит ртом пахнущие морской тиной капли, захлебывается, пытаясь не издавать ни звука. Мир вокруг крутится, как безумная карусель, и летит к чертям. Тень чувствует, как горячие липкие капли выстреливают ему на бедро, тут же смываемые водой, и кончает следом, чудом удерживая себя в вертикальном положении. Чувствует лопатками гладкий кафельные плитки и колючие швы между ними, а грудью — пустоту. И стыд. И отчаяние. Они выпадают из душа минуту спустя, вытираются дрожащими руками, одеваются, не смотря друг на друга, и выходят в коридор. Бредут в свою комнату, которую делят с Четвертой, мокрые и краснощекие, встречая по дороге Черного Ральфа. — Не забудьте полотенца сушиться повесить, — напоминает хмурый Ральф, долго глядя им вслед. В полумраке пустой спальни Тень прокалывает брату уши в нескольких местах обтертой одеколоном булавкой и трясущимися пальцами вставляет туда разнокалиберные сережки, которые тот насобирал, наверное, по всему Дому. Роняет на него капли с плохо вытертых отросших волос и не смотрит в глаза. Чувствует себя грязным и использованным. Хочет уйти и хочет, чтобы Стервятник его утешил. Стервятник сидит на кровати, глядя на нависающего над ним брата снизу вверх, сжимает зубы и терпит боль. И надеется, что хоть одна капля с волос Тени попадет ему на губы, но ни одна так и не попадает. На обеде воспаленные красные уши Стервятника производят небывалый фурор.