Белая виверна

      Коридоры факультета Слизерин издревле отличались от всех остальных в замке Хогвартса. Именно в этих потаенных и, казалось бы, вовсе спрятанных от посторонних глаз, лабиринтах, обитали ученики-змеи. Некоторые первокурсники из других факультетов (в частности, гриффиндорцы), осмелевшие пройти на их территорию, чаще всего натыкались на тупик. Но на самом же деле, как раз-таки тупик и скрывал потаённый ход. Не дурно поставить пару золотых на то, что от подобного места любому гриффиндорцу стало бы плохо от увиденного: бетонные стены; высокие колонны с изображением холодных и агрессивно настроенных змей; а маленькие подсвечники и вовсе не давали свету теплом разливаться по коридору.       В последнее время Блейз стал чаще ходить в одиночку, а после разговора с Малфоем и вовсе не хотел его видеть, не говоря о совместных прогулках. Драко всегда подходил к своей свите с особой осторожностью, точностью и расчетливостью, но почему-то сегодня такого не сделал: во время разговора был импульсивен, но в то же время несокрушим, как скала. Только глаза излучали некую нерешительность. И это особо не нравилось Блейзу.       Малфой заподозрил его в предательстве. От услышанных слов Блейза словно ударили кнутом по голой спине. Тогда глаза Малфоя, уж слишком потускневшие, смотрели прямо на Блейза. Почему он раньше сомневался в своих мыслях, когда все, казалось, было настолько очевидно?       Малфой сказал ему: «Я надеюсь на твою помощь, Блейз». На это Забини лишь кивнул, огрев изучающим исподлобья взглядом. Драко бы никогда не «надеялся» на его помощь. Он бы на нее «полагался».       Забини прошел в гостиную Слизерина. Все тихо и безлюдно, как обычно. Если бы Блейз мог выбирать, он бы однозначно спал здесь: на кожаных диванах, которые буквально хрустели под весом. Слизеринец и вовсе не думал встретить кого-то постороннего в столь поздний час. На огромных часах медленно двигалась массивная стрелка в сторону полночи, издавая характерный стучащий звук.       В гостиной было уютно и пустынно, что сейчас и нужно было Забини. Он ровной поступью прошел к дивану, опустился на мягкие подушки и устало вздохнул. Сегодняшний день был явно самым сложным посреди учебного года.       В стороне лестницы тихо проскрипела дверца, на что Забини лишь что-то недовольно пробурчал.       — Кому не спится? — недовольно спросил слизеринец и обернулся в сторону шума.       Форменный силуэт уставшего Окарда выплыл из тени лестницы. Он молчал, игнорировал «собеседника». Слизеринец опустился на диван и прикрыл глаза, будто и вовсе не замечал Забини. И, признаться честно, того это малость обидело.       — Время явно не для бодрствования, — произнес Забини.       Флэйм молчал. На секунду Забини показалось, будто Окард вдруг решил полунатить, но подобную глупость он тут же выскреб из головы. По правде говоря, происходящее выбило Блейза из колеи. Сейчас слизеринец казался другим: одновременно спокойным и чем-то встревоженным, что было видно по хмурым бровям.       — Прекрати меня разглядывать, — недовольно проговорил Окард. — Мне сейчас не хочется вести дискуссий.       — А зря, иногда они помогают.       — Иногда, но не сейчас.       Забини замолчал, но не от того, что Окард задел его. Интонация. То, как говорил Флэйм сейчас теперь казалось ему настолько близким, но в то же время давно забытым чувством. Словно это были именно те самые долгие разговоры посреди ночи с Малфоем на первом курсе, когда кто-то выбирал себе одного-единственного собеседника и двигался с ним по одному пути на протяжении всего учебного года.       — Малфой какой-то странный в последнее время, тебе не кажется?       Окард еще больше нахмурился.       — Не кажется.       — Почему же? — спросил Забини и сел на диван, смотря на Окарда. — Он будто что-то скрывает, разве незаметно?       — В отличии от тебя, я не общаюсь с ним каждую свободную минуту, — холодно произнес Окард и решительно посмотрел на Блейза. — Еще раз повторяю, хватит на меня так смотреть.       — У меня сейчас свободная минута, и разве я общаюсь с ним? — вдруг спросил Блейз, игнорируя довольно-таки «вежливую просьбу» слизеринца.       С одной стороны Забини понимал, чего хотел добиться этим вопросом, но с другой стороны… диалог с Окардом давался очень трудно, из-за того, что Флэйм никак не желал его продолжать. Тот будто закрылся от него, да и от других людей тоже. Сейчас первый раз, когда Блейз говорил с Окардом тет-а-тет, но прошлые размышления хотели себя только подтвердить спустя такое продолжительное время.       — Возможно, ты прав. Он может что-то скрывать, — все-таки произнес Окард.       — Малфой рассказал мне про тот случай… после которого ты слег в больничное крыло. Да и после этого он сам изменился, стал уж слишком острожным, да и бегает постоянно в Малфой-мэнор, — произнес Забини. — Ты понимаешь меня?       Окард действительно слушал, причем внимательно. Он смотрел на Забини, иногда прищуриваясь, будто пытался разгадать через него вселенскую тайну.       — Отец явно стал относиться к нему более снисходительно, нежели раньше. Да и все Малфои как-то изменились. После твоего годового отсутствия, — все продолжал доносить свою мысль Блейз.       Флэйму стало не по себе. Он сомкнул руки на груди, разглядывая Забини с каким-то странным чувством. В свете слабо горящего камина карие глаза Блейза, будто наливались янтарем. Окард смотрел на собеседника и пытался найти какой-то подвох. Неужели он оказался в ловушке? Неужели все прошлые размышления о Забини оказались… правдой?       — Продолжай, — он действительно был напряжен. Пускай голос не дрожал, но беспокойством веяло за несколько миль.       — Наверное, плохо быть грязнокровным, да, Окард? Или же ты не знаешь, каково это? — решительно спросил Забини.       «Только попробуй не ответить, и я прибью тебя на месте», — думал Блейз.       «Я хочу, чтобы все это оказалось правдой», — молчание Окарда не давало покоя взбудораженным мыслям.       «Я действительно скучаю по лучшему другу?»       — Да, не знаю, — ответил Окард и посмотрел на Блейза совершенно иным взглядом, спокойным. И Флэйм действительно чувствовал себя намного лучше после сказанных слов, словно впервые кому-то по-настоящему открылся.       Они замолчали. Блейз продолжал сомневаться, все слишком быстро рухнуло на голову, словно лавина с огромной горы.       — Сомневаешься в своих мыслях, Блейз? — спросил Флэйм.       Он кивнул и устало протер рукой лицо, искренне стараясь сложить в голове все по полочкам.       — Hominis est errare, — медленно произнес Окард, смотря на Забини.       Поезд. Легкое покачивание из стороны в сторону и гул первокурсников за дверями купе. Картина за окном никак не менялась: огромные рыжие поля, которые разделял лишь маленький лесок на протяжении нескольких миль. Яркое солнце просачивалось даже сквозь шторы, испещренные витиеватыми узорами. Необычайно прекрасно.       Ребенок, сидящий в одиночестве, упрямо смотрел за стекло и поедал бордовые лакричные конфеты. Давно он не ел сладкого. Чаще всего родители чистокровных семей позволяли есть подобные лакомства только по праздникам, ведь: «Ты же не хочешь потерять аристократичное и благородное телосложение в столь раннем возрасте?».       Маленькому Драко было без разницы, но отец не обращал на это внимания.       Сидеть одному было по-настоящему тоскливо. Да, пускай в Малфой-мэнор каждые выходные приезжали все новые и новые гости, однако Драко не нравилось возиться с их детьми. Они были слишком вальяжны для своих лет, когда Малфой хотел чего-то простого: например, поиграть в прятки в саду. Они же предпочитали дискутировать о своем титуле и о будущей жене, которую им уже с детства всучили родители. А подобное не приносило ровно никакого удовольствия.       Резкий топот и смех за дверью заставил Драко отлипнуть от пейзажа за окном.       — Не бегать по вагонам! — громко произнес проводник басистым голосом. Он явно был зол на детей. — Найду и отвешу оплеуху каждому, кто не вернется на свое место!       И буквально тут же раскрылась дверь в купе, куда залетел весь мокрый и громко смеющийся парнишка, продолжая держаться за маленькую выступающую ручку. Его черная мантия была вся мятая, а спина в области груди учащенно двигалась, будто он задыхался.       — Да этот бандюган с ума сошел! Представляешь, хотел меня схватить! Гойл, ты слушаешь? — он резко обернулся и шумно выдохнул. — Прости… я не туда зашел.       — Hominis est errare, — тихо произнес Малфой, лениво рассматривая незнакомца.       — Чего-чего? — недоуменно переспросил незнакомец.       — Ничего. Я — Драко Малфой, — мальчишка протянул тонкую и белоснежную ладонь.       Парнишка тихо хихикнул.       — Блейз Забини, — он пожал ему руку, а после недолгой паузы все-таки весело сказал. — А ты любишь поумничать, сопляк.       — Сопляк, — Забини тихо рассмеялся.       — Ты неисправим, — Окард улыбнулся уголками губ.       — Малфой собирается избавиться от тебя и советую воспринимать мои слова всерьез, — произнес сказал Забини.       Улыбка тут же спала с лица Флэйма.       — Я догадывался.       — Я не собираюсь быть соучастником убийства, это не по мне. Тем более, если с настоящим Малфоем я был в довольно-таки хороших отношениях. Он мне всегда нравился, — Забини усмехнулся.       — Нравился… говоришь.       Блейз засмеялся и толкнул Окарда в плечо, на что на лице вновь воцарилась улыбка. Казалось, Флэйм и вовсе забыл каково это — быть радостным.       — Заткнись, сопляк, — сказал Блейз. — Что ты собираешься делать?       — Мне больше не хочется иметь ничего общего с Малфоем. Он перешел границы, поэтому спорить с ним не имеет никакого смысла. Я уже все решил.       — Тебе верится гораздо больше.       — Ты мне поможешь? — спросил Флэйм.       — С радостью, Окард.