Белая виверна

      Весенние месяца окутывала легкая теплота и тонкие порывы ветра. Сучья деревьев, медленно надевающие на себя маленькие зеленые листья, покачивались над землей. В воздухе витал тонкий аромат первых цветов после долгой мерзлой зимы.       Своей невидимой рукой ветер заставлял иссиня-черные волосы прикасаться к дубовой коре. Четырнадцатилетний парень сидел и не обращал никакого внимания на проказы игривой погоды, продолжая спокойно наблюдать за безмятежным покачиванием водной глади.       «Настолько тихо в последний раз было пару лет назад, когда я оставался на Рождество в замке один», — думалось Снейпу, витающему в своих собственных облаках. Носками ботинок он водил по росткам травы, будто приглаживания их. Тихий вздох сорвался с губ и утонул в глубине лесного озера.       — Уроки вроде бы никто не отменял, — вдруг послышался строгий голос позади.       Северус не испугался. Голос был ему знаком. Лениво переведя взгляд на пришедшего друга, он стал рассматривать недовольную, и в то же время серьезную гримасу на лице. Друг медленно двигался к нему навстречу. Северус лишь согнул колени, облокотившись о них руками и принялся выжидающе наблюдать.       Люциус взмахнул серебристыми волосами и, сначала опустил длинную черную мантию, а затем грациозно сел рядом с Северусом. Ровной осанке Малфоя завидовал весь Хогвартс, а первый курс, который сидел позади от него в Торжественном зале, и вовсе мог только перешептываться меж собой. Северуса это, по правде, смешило.       — Что нового? — поинтересовался Снейп.       — И все-таки не зря я тебе говорил, что после Рождества к нам пришел ужаснейший профессор по Защите от темных искусств, — пожаловался слизеринец. — Такими темпами мы ничему не научимся за все семь лет, — он нахмурился.       Снейп слабо усмехнулся. Его явно веселило недовольство друга.       — Ты ведь знаешь, что можешь изучать материал самостоятельно?       — Конечно, я ведь за этим и пошел учиться в Хогвартс, — съязвил Малфой.       — Если хочешь чего-то добиться, значит нужно прикладывать к этому собственные усилия, — монотонно произнес Снейп, словно его слова были очевидны. — Вот скажи, чего ты действительно хочешь?       Люциус задумался. Он задрал подбородок к голубому небу, разглядывая пушистые облака. Немного пораскинув, он все же произнес:       — Хочу стоять во главе.       Северус недоуменно взглянул на Люциуса.       — Но ты ведь и так староста Слизерина. Тебе этого недостаточно?       — Нет, — он помотал головой. — Я хочу пойти в Министерство.       Выдержав короткую паузу, Северус стал пристально вглядываться в серьезное лицо Малфоя, который был уверен в своих словах на все сто процентов. Снейп все же рассмеялся. Слизеринец, сидящий рядом, тут же нахохлился.       — С таким характером тебе туда будет постелена красная дорожка.       — Мы еще посмотрим на это, — мрачно произнес Люциус. — Мне же не быть тобой, который и вовсе не строит планы на будущее.       Северус тихо хмыкнул, но после с губ легкая улыбка исчезла.       — Я предпочитаю быть, как Римус. Он ведь тоже не строит планов, однако все же стал старостой, сам того не желая. И является выдающимся учеником…       — Замолчи, Снейп, — резко прервал его Люциус. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу полукровок, особенно, если они из Гриффиндора.       Северус лишь повел плечом и поднял руки в примирительном жесте.       — Но ты прав, — он тихо высказался в тишину лесного озера.       На это Снейп промолчал.                     — Сейчас бы он ни за что не признал чужую правоту, — произнес Северус с едва слышимым огорчением.       Римус, стоящий рядом, решил промолчать. Оба смотрели вперед, их взгляды были устремлены на огромный замок под громким и многозначащим названием: «Малфой-мэнор». Зимний ветер проникал под черное пальто своими холодными пальцами, стараясь приласкать чужие тела. Северус тревожился. Пожалуй хорошего из прошлого было уж слишком мало, чтобы омрачить все в одну секунду. Снейп сделал глубокий вдох.       — Я помню ваши отношения с Люциусом и… хотел бы посоветовать тебе, — он посмотрел на Снейпа, — забыть обо всем. Сейчас все забыто и на наших плечах лежат сразу две жизни.       На подобное Северус и бровью не повел.       — Ты как всегда прав, Римус.       Они двинулись вперед по каменной тропинке, прямо к огромным дверям. Широкую дорогу облагораживали кустарники, потрепанные зимним холодом. Тонкие ветки выглядывали из-под еще не успевшей опасть желтой листвы. Северус помнил это место. Выкинуть его из головы стоило огромных сил, которых Снейп, к сожалению, не имел. Белый павлин разгуливал по живой изгороди, искоса смотря на Снейпа и полностью игнорируя Римуса, словно того и не было.       Как только волшебники подошли к массивным дверям, к ним вышел дворецкий. Всем своим видом он давал понять, что к таким гостям этот особняк не привык. Вернее, он не желал принимать их в свои недружелюбные объятия. Слуга угрюмо взглянул на двух профессоров, детально разглядывая с самой обуви до макушки. От такой «гостеприимности» Северусу стало не по себе, он не любил ждать. Управитель, словно услышав мысли Снейпа, отошел в сторону и, пригласив рукой внутрь, пропустил.       Пройдя внутрь, гостей встретил просторный зал с длинными резными колоннами. По большому белоснежному потолку разливались различные готические узоры. Дворецкий, продолжив выдерживать на лице серьезно-подозрительную мину, легко махнул рукой в сторону деревянной арки. Снейп вспоминал путь к кабинету Малфоя-старшего. Слизеринец не зацикливал взгляда на величественных статуях и картинах в золотых рамах, которые так и сияли от чистоты и дороговизны. Люциусу всегда нравился антиквариат, он считал, что это подчеркивало его достоинство.       Управитель остановился возле одной из комнат, напоминающей гостиную, и встал впереди профессоров, смотря на спинку огромного кожаного дивана. Теплое пламя камина наполняло светом помещение, а огонь согревал его. Черная спина, такая худая и слабая на вид, виднелась перед глазами Снейпа. Белоснежные волосы, словно лошадиная грива, лежали на его ключицах.       — Давно не виделись, Северус, — произнес Люциус, посмотрев на непрошенных гостей.       Дворецкий, увидев легкий взмах руки хозяина, тут же поклонился и ушел прочь. Римус с неким опасением посмотрел на слугу, проводив его до поворота. Ему однозначно не нравилось в этом месте. Пускай в этом особняке и было множество невиданных ему прежде вещей, которые и по сей день несли в себе огромную значимость и ценность, однако все это казалось ему таким… Фальшивым.       От разглядываний Римуса отвлек Снейп, который пригласил его сесть рядом с хозяином дома. Присев на мягкое кресло, такое огромное для одного человека, Люпин поморщился. Нельзя было не согласиться, что оно было для него самой удобной и приятной мебелью, однако сидеть в таком он не привык. Было неприятно осознавать, что это принадлежало Люциусу.       — Люпин, ты ни капли не изменился. Все такой же… заросший оборотень, — подметил Малфой, без стеснения рассматривая старого врага.       Люпин хмыкнул.       — То же самое, могу сказать и о тебе, Люциус, — произнес Люпин и многозначительно оглянул серебристые волосы знакомого.       — Долой нежности, — прервал светскую беседу Снейп и вновь посмотрел на Люциуса. — Ты ведь знаешь, за чем мы пришли.       — Мы ведь так долго не виделись, Снейп, к чему нам торопиться? Давайте выпьем, вспомним прошлые времена, а уже потом… — Малфой уже было потянулся к приставному столику из орехового дерева, однако слова старого знакомого заставили его остановиться.       — Нет, Люциус. Прошлые времена на то и в прошлом, чтобы о них не вспоминать, — перебил его Снейп, наблюдая буквально за каждым действием.       Северус переживал. За все те года, что они дружили, когда учились вместе в школьные года, Снейп запомнил о его весьма непредсказуемых выходках. Люциус и по сей день оставался таким же, слизеринец это прекрасно знал, чувствовал.       Малфой нахмурился. Легко вздохнув, он все же прикоснулся к графину с темно-коричневой жидкостью и налил ее в граненый стакан. Бледными тонкими пальцами он грациозно его приобнял и поднес к губам. Алкоголь медленно спустился по пищеводу, обжигая внутренности и даря приятное ощущение горечи.       — Раз так, — Люциус поочередно заглянул в глаза двум слизеринцам, — тогда, боюсь, наш разговор выйдет не таким, каким вы его смели представлять.       — Ты и так всего добился, Малфой, — произнес Римус. — Посмотри, где ты сейчас и в какой обстановке. Живешь отличной и богатой жизнью. К чему терзать чужие жизни? — спросил Люпин, нахмурившись.       — Я никого не терзаю, отнюдь, — взмахнул свободной рукой Люциус. — Подростковые гормоны сейчас играют и в моем ребенке…       — Каком же из? — вновь перебил Снейп.       Малфой нахмурился, но всё-таки продолжил свою речь.       — …и в ваших учениках. Разве это не очевидно? Драко всегда был таким… несдержанным и порывистым юношей. Он ведь, как и я, стремится получить от жизни только лучшие ее моменты.       — Лучшие моменты? Убийство — это, по-твоему, лучший момент жизни? — переспросил Римус.       — Поверьте, у меня был с ним тяжелый и долгий разговор. Я действительно пытался его переубедить, на что он мне ответил более чем положительно. Мой сын не может стать мародером.       — Твой сын? — переспросил Снейп. — С какого момента ты стал считать его за своего сына, скажи нам. Твой настоящий сын отлежал в больничном крыле, выиграл тренировочный бой по квиддичу и вновь начал учиться, пока твой Драко выжидал его в темных углах Хогвартса и пытался исподтишка напасть.       — Ты опьянен своей грандиозной идеей изменить собственного сына, чтобы он стал хорошим наследником. Только вот кое-что ты не продумал. Человек, желающий обрести власть, способен на кровожадные вещи, — злобно произнес Римус. Ненависть к Люциусу брала вверх.       Малфой посмотрел на Северуса.       — Желаешь обрести власть своего рода за счет смерти собственного сына чужими руками, — произнес Снейп.       — Повторюсь, Северус…       — Не желаю слышать! — выпалил Снейп и резко встал с кресла, ударяя по руке Люциуса.       Граненый стакан выпал из руки, расплескивая коричневую жидкость по ковру. Мокрое пятно становилось все больше и больше.       — Не к чему портить жизнь сразу двум людям, как ты не поймешь, — успокоившись, подчеркнул Снейп.       — Не мне выбирать, чего желает мой сын, — произнес Люциус и собрал руки в замок.       — Драко уже не твой сын. И если ты не сможешь изменить ситуацию, то от твоего сына и вовсе не останется и следа, — сказал Римус.       — Вы пришли сюда сами, а значит, вы хотите мне что-то предложить. Так уж и быть, я вас слушаю.       — Мы хотим остановить Драко, — ответил Снейп, однако Малфой лишь незаинтересованно хмыкнул. Тогда профессор продолжил. — У нас есть документ, который официально подтверждает, что Окард Флэйм — ученик Хогвартса. Твой настоящий сын согласен на то, чтобы больше не появляться в твоей жизни, он готов уйти из школы и оставить твой выбор на назначение другого наследника.       Северус смотрел на изменившееся лицо Малфоя. Теперь на нем не было оттенка незаинтересованности, в глазах играли странные искры. Прямые плечи склонились, да и сам Люциус побледнел еще пуще прежнего. Неожиданное решение Окарда сказалось на родном отце, который ныне не мог представить такого исхода событий. Что бы его настоящий сын, который поистине сгорал от ненависти, покончил со всем именно так?       — Окард… — Люциус запнулся. — Этого не может быть. Этот парень ни за что бы не передал это дело вам двоим. Окард просто не способен на подобное.       — Мы сможем избежать неизменных обстоятельств и оставить все на своих местах, — продолжил настаивать Северус.       — Твой настоящий сын всегда был поистине умен и даже с таким предательством от собственного отца, он может выбрать правильное решение, — вступил в разговор Римус.       — Что же, тогда нам стоит поторопиться, — резко произнес Люциус и встал с дивана, становясь перед Снейпом в полный рост.       Слизеринцы недоуменно взглянули на Малфоя.       — Драко никогда не оставит своих планов и не сойдет с этого пути сам, — Люциус серьезно взглянул на Снейпа. — Особенно в тот момент, когда он уже буквально в шаге к своей цели.