23 сентября
Мне уже немного лучше, но домой меня пока не отпускают. Неужели весь этот ужас закончился? С Бобби всё в порядке, хотя он все ещё находится в больнице. Я до сих пор не знаю некоторых подробностей того дня, потому что ещё ни разу не видела ни Майкла, ни шерифа. Знаю только то, что догадки мистера Никсона успешно оправдались: Бобби и вторую девочку похитили те самые сбежавшие психи, а помогал им тот ненормальный, от которого однажды меня спас Майкл. Их накачивали каким-то снотворным и держали в той самой лачуге. Всё это мне рассказал Дерек, когда приходил меня навестить. А ещё: мама переехала жить к мистеру Никсону. Я, кажется, тоже, но это не точно. Она меня поставила перед фактом в последнюю очередь, даже не спросив, хочу ли я этого. Конечно, ничего против не имею, но я думала, что моё мнение хоть что-то значит для неё. А как оказалось — нет. Стефани и Кэнди приходят каждый день и развлекают меня как могут. А если быть точнее, отвлекают от всего того, что творится в моей голове. Не спала нормально почти трое суток. Каждую ночь мне снится один и тот же сон: я стою в кромешной темноте и держу на вытянутых руках пистолет. Пальцы ложатся на холодный курок. «Сара, стреляй!» — чужой голос пульсирует в голове, и я стреляю. После этого всегда просыпаюсь в истерике. В моем уме крутится только одно: я его убила! Я убила человека! Сара О'Нил — убийца! Эти мысли пожирают меня изнутри. Я уже никогда не смогу от них избавиться. Пытаюсь переубедить саму себя в том, что это была необходимая мера. Если бы не выстрелила, он бы убил Аарона. Но теперь его смерть на моей совести. Меня не покидает ощущение, что мои руки испачканы кровью, и их невозможно отмыть. Всё это превращается в какую-то паранойю. Я чувствую, что медленно начинаю сходить с ума.Воспоминания
Четвёртый день в стенах больничной палаты. Сломанные ребра уже не так болят и, хотя бы, дают возможность нормально двигаться и дышать, чему несказанно рада. Стоя у открытого окна на втором этаже, я наслаждалась осенней прохладой и яркими солнечными лучами. На улице туда сюда снуют люди, погруженные в свои заботы. Очень хочется выйти и прогуляться, но меня пока не отпускают, хотя обещали на днях уже выписать домой. Среди незнакомых людей заметила высокого парня в чёрной кожаной куртке. Майкл. Неужели он ко мне? Я так сильно его ждала, ведь только он мог пролить свет на события того ужасного дня. — Одевайся и выходи, я жду тебя у входа, — он довольно улыбнулся и показал рукой в сторону, где будет меня ждать. Недолгими уговорами я вымолила у врача «вольную», сказав, что просто хочу посидеть в больничном парке с другом и чувствую себя как никогда отлично. Одевшись потеплее, поплелась к выходу. — Как ты, маленькая? — он обнял меня и прижал к себе так крепко, как будто не видел много лет. Я немного отпрянула и поморщилась от боли, которую он причинил мне своими объятиями. — Прости, прости, я не хотел! Вот дурак! Просто очень скучал по тебе, — Майкл опустил глаза, будто чувствуя вину. — Не переживай, мне уже намного лучше. Давай где-нибудь присядем? — Да, конечно. Тем более, я тебе кое что принёс, — он помахал бумажным пакетом и повёл меня в сторону лавки, которую скрывали ветки жёлтых деревьев. Присев поудобнее, расстегнула свою кофту, пытаясь вдохнуть осенний воздух полной грудью, что давалось мне пока с большим трудом. Майкл достал из пакета небольшой термос и налил мне ароматный горячий кофе. — Как ты догадался? — я вдыхала аромат, обхватив пластиковый стаканчик. — Я же помню, что ты очень любишь кофе, и подумал, что вряд ли вам тут разрешают его пить, — он смотрел на меня с такой нежностью и заботой, что, казалось, я выздоравливаю на глазах. — У меня ещё пончики есть, — Майкл снова улыбнулся и протянул мне небольшую коробку со сладостями. — Сейчас мне бы ещё сигарету, и был бы вообще рай, но боюсь, что её не осилю, — я попыталась засмеяться, но тут же сжалась от боли. Он подкурил сигарету, предлагая мне сделать затяжку, и я охотно её сделала. Голова моментально закружилась, и я облокотилась на его плечо. С ним было так спокойно, не хотелось ничего вспоминать, но понимала, что это необходимо. Ведь как только Майкл пропадёт из моего поля зрения, разум тут же заполнится непонятными картинками, звуками выстрела и чужими голосами. — Майкл, расскажи мне, что тогда было в лесу? Я ни черта не помню с того момента, как первый раз отключилась. — А ты уверена, что тебе нужно это вспоминать? — он в один момент стал серьезным. — Мне каждую ночь снится один и тот же сон, где убиваю этого психа. Мысли о том, что я убила человека, не покидают мою голову ни на секунду. А из-за того, что ничего не помню, у меня складывается впечатление, что поступила неправильно, и начинается паранойя. Я схожу с ума, понимаешь? — к глазам должны были подступить слезы, но их уже не было. Из меня вырывались только нервные смешки. — Когда тебя ударили по голове, мы поняли, что нужно что-то делать. Они отошли от нас метров так на десять. В это время Вишня уже резал верёвки ножом, который всегда при нем. Когда они вновь к нам направились, мы набросились на них в надежде вырубить и связать, чтобы найти Бобби и дождаться копов, но они были намного сильнее, чем казались на первый взгляд. Звучит смешно, но трое физически подготовленных мужчин не смогли справиться с больными психами. Мне повезло больше всех. Этот ненормальный, с которым я дрался, оказался немного заторможенным, и, пропустив несколько ударов, он в итоге свалился на землю и ударился головой об камень. Мне оставалось только связать его. Вишне и Аарону не повезло от слова совсем. Эти два быка были какими-то бессмертными. Если не помнишь, то ты кинулась на спину одному из психов, который снимал с предохранителя пистолет и должен был пристрелить Вишню. Он тебя отбросил назад. Тогда ты, видимо, и переломала ребра. Позже Вишне удалось его уложить, но мы до сих пор в шоке от того, что ты смогла сразу подняться, найти в траве ствол и пробежать метров десять до Аарона. Наверное, болевой шок и адреналин сделали свое дело. Поэтому если бы не ты, этот псих задушил бы Аарона. Ты спасла его. А теперь подумай: правильно ли ты поступила? — Что было дальше? — Как раз подоспел Шериф. Они обследовали лачугу и нашли там Бобби и ту девочку, которые были без сознания. Их напичкали какой-то дрянью. — Зачем они их похитили? — Мы не знаем до сих пор. Бобби ничего не помнит. Его ударили по голове, и он отключился, а девочку накормили какими-то конфетами, и она потеряла сознание. Этих психов закрыли на пожизненное лечение. Они тоже ничего не говорят. А сам шериф говорит, что они не столько дурачки, сколько притворяются. — Ты не знаешь, почему мистер Никсон ни разу не пришёл ко мне, чтобы допросить? — А что бы нового ты ему рассказала? Даже представить не сможешь, как нам влетело за то, что мы взяли тебя с собой. Хотя я и сам сейчас не понимаю, зачем это сделали. Вообщем, он оформил все документы так, будто тебя там и не было, а стрелял сам шериф, иначе у тебя были бы проблемы, а ему, как минимум, увольнение. Мне, да и вообще, всем Драконам строго-настрого запретил приближаться к тебе. — Тогда почему ты здесь? — Я не знаю, Сара. Чувствую себя виноватым, что втянул тебя в это все, — он замолчал, потирая лицо руками и закуривая очередную сигарету, — меня сильно тянет к тебе, но боюсь сломать тебе жизнь. В животе завязался тугой узел напряжения. Я так хотела поговорить с ним о том, что между нами происходит, но сейчас мне просто хотелось закрыть ему рот страстным поцелуем. Меня тоже очень к нему тянуло, но боялась того же, чего и он. Он сам сделал то, о чем я мечтала. Аккуратно, чтобы не причинить мне боль, он притянул меня к себе и накрыл мои губы сладким поцелуем. Майкл был нежен как никогда. Гладя меня большим пальцем по щеке, он заправил прядь моих волос за ухо и языком исследовал мой рот, будто искал там замочек от моей души. Казалось, что этот поцелуй длился вечность, но разорвал его так же резко, как и начал. — Прости меня, маленькая, мне нужно идти, — встал и сделал несколько шагов от лавки. — Майкл! — окликнула его, пытаясь подняться на ноги. — Меня выписывают через пару дней. Может, увидимся? — в душе́ таилась такая надежда, но умом я понимала, что он во многом прав. — Не обещаю, — в его голосе было столько тоски и горечи, что мне хотелось броситься к нему на шею и не отпускать, но он неспеша удалялся, — так будет лучше для тебя.