«Черт-черт-черт-черт..!» — кричал про себя Юнги, глядя на свое ужасное отражение в зеркале ванной комнаты. Красные глаза смотрели с отчаянием и страхом. Он открыл кран и принялся агрессивно отмывать руки и лицо от чужой крови. Монстр. Он просто монстр. Вампир вспомнил изуродованного Сокджина, что сейчас лежал без сознания в комнате, и резко провел ногтями по лицу, чувствую острую боль. Он медленно поднял голову и снова посмотрел на свое отражение, замечая три глубоких царапины на правой щеке. Паника начала проникать в сознание Мина, а горло сковало от подступающей истерики, он не мог произнести ни слова и просто упал на пол, глотая глухие слёзы.
Юнги сделал все правильно, он не жалеет об этом, тогда почему так плохо? Почему сердце стучит так, будто собирается взорваться в груди парня? Почему чувство вины и стыда сжигает изнутри, а руки предательски дрожат? Мин зажмурился и ударил кулаком кафель на полу.
Хватит. Надо брать себя в руки. Омега втянул носом воздух, наполняя лёгкие, и стал медленно выдыхать через рот, пытаясь успокоиться. Истерика сейчас не нужна никому. Юнги кое-как поднялся на ноги и снова заглянул в зеркало, опираясь на раковину и усмехаясь своему отражению. Струйка крови скатилась по подбородку вампира и стала стекать на белую поверхность. Мин проследил за тем, как красная жидкость, смешиваясь с водой, убегает в слив, и опять промыл рану, хватая с вешалки полотенце и прикладывая его к щеке, чтобы остановить кровотечение.
Простояв так пару минут, омега прикрыл веки, снова глубоко вздохнул, набираясь сил, и вышел в комнату, ловя краем уха разговор.
— Да, он поступил неправильно, но это не значит, что я желаю ему смерти, — понуро говорил Чимин, перебинтовывая поврежденную шею альфы, что лежал на диване без сознания.
— Не думаю, что он выживет с такими ранами, — спокойно произнес Чон, задумчиво рассматривая человека перед собой. Он стоял прямо над Сокджином и наблюдал за действиями блондина, который дернулся от этих слов.
Альфа думал о том, что могло бы случиться, если бы вампир узнал о Намджуне. Это ужасно. Хотя, Чонгук и не такое творил, но он никогда бы не поднял руку на лучшего друга, который заменил ему семью. Но Юнги мог. И альфа был уверен, что и впредь лучше молчать о главном виновнике произошедшего. Это было просто чудом, что Чимин не рассказал Мину. Чон мог лишь молиться, чтобы правда никогда не раскрылась, и все осталось так, как было сейчас.
— Он не умрет, — подал голос Юнги, вырывая Чонгука из невеселых мыслей и подходя к друзьям. — Я так думаю.
— С чего ты взял? — спросил старший, переводя взгляд на омегу, и Мин собрал все свои силы, чтобы не сделать шаг назад. Он боялся, что увидит в этих глазах осуждение, или что ещё хуже — страх.
Парень прямо посмотрел в глаза альфе и проговорил:
— Он не человек, — Юнги прочитал в чужих глазах понимание и перевел взгляд на Чимина, который замер с бинтом в руке. — И правильно, — усмехнулся Мин реакции друга. — Его нужно, по меньшей мере, опасаться. Он не такой, как я. Он живёт уже сотни лет и каждый раз приспосабливается к новому времени. Ким Сокджин — самый древний вампир в Корее, и именно он возглавляет штаб, созданный ещё в шестнадцатом веке, состоящий почти из трехсот подобных нам. Это что-то вроде резервации. Поэтому попрошу Вас обоих, — он поочередно заглянул каждому в глаза, убеждаясь, что его слушают и слышат. — Больше не подходить к нему. Я не берусь предсказывать его поведение после такой большой потери крови. Думаю, у него будет очень сильная жажда, когда он придет в сознание, так что держитесь от него на расстоянии.
Пока омега все это говорил, в голове его крутился один вопрос, который он побоялся озвучить, но который так его интересовал. Почему эти двое так спокойно говорили о чужой смерти? Мин задумчиво посмотрел на Чонгука, после чего подошёл к Чимину, перехватывая у него бинт свободной рукой и выгоняя с насиженного места.
— Что с твоим лицом? — Пак передал свое занятие вампиру и отошёл в сторону свободного кресла, забираясь в него с ногами, наблюдая за тем, как друг продолжает его занятие.
Юнги на мгновение замер, но тут же улыбнулся, не глядя на блондина, и продолжил завязывать издевательский бантик на шее старшего, прижимая полотенце к щеке плечом.
— Видимо, поранился, пока катался по земле с этим животным, — как можно более непринужденно произнес Мин и почувствовал практически невесомое касание пальцев к раненой коже.
Чонгук осторожно убрал полотенце и посмотрел на царапины, что пересекали всю щеку омеги, который делал сейчас вид, что ничего не замечает.
— Простите, — снова улыбнулся вампир, глядя на изуродованное лицо Кима и чувствуя, как по коже снова стекает теплая кровь. — Вы стали свидетелями такого кошмара.
Тут уже Чонгук не выдержал и неловко обнял омегу со спины, прижимая к себе. Чимин же посмотрел на них долгим взглядом и решил, что он здесь лишний. Пак поднялся со своего места, подошёл к прихожей, взял теплую куртку Мина и накинул ее себе на плечи. Выйдя из гаража и неплотно прикрыв за собой дверь, оставляя полоску света, он прислонился спиной к металлической поверхности и посмотрел на небо. Было уже около девяти вечера, так что солнце полностью уступило свои права луне и звёздам на темной синиве. Омега выдохнул теплый воздух, наблюдая за тем, как изо рта выходит пар, и засунул руки в карманы куртки, ежась от холода.
Мысли лениво поползли в голове блондина, поднимая воспоминания о событиях последних месяцев. Всё началось с объявления о помолвке, чему Чимин совсем не удивился, затем его похитили с намерением изнасиловать, и Пак встретил Юнги, который спас его от альфы. Затем последовало начало дружбы с этим удивительным парнем, странное поведение Мина и открывшаяся правда. Страх, невозможность остановиться, оставляя друга позади, и вдобавок пьяный Намджун. При мысли об альфе сердце кольнуло острой болью, но блондин взял себя в руки, продолжая прокручивать в своей голове кадры из жизни.
В ту ночь альфа казался таким надёжным. Хоть он тогда и напился, но ничего не сделал Чимину, а всего лишь успокоил его и остался рядом, пока омега не заснул. Что же случилось? Неужели, Кима настолько сильно поменяло мнимое предательство парня? Пак перевел взгляд на свои запястья, на которых ещё совсем недавно были синяки, и снова тяжело вздохнул.
Он уже был в порядке. Если бы он сейчас встретил Намджуна, то просто прошел бы мимо. Чимин почувствовал бы только пустоту и ничего более. Этот человек не был достоин ни одной эмоции Пака. Правильно говорят люди. Время лечит. Но не только оно. Простого времени потребовалось бы намного больше, чем полтора месяца, чтобы залечить такие раны. Лечат те, кто находятся рядом, поддерживают и не дают сорваться в пропасть собственных страхов. Юнги, Чонгук — они стали для парня силой, опорой, которая не сломается всего лишь от воспоминаний. Чимин уже не тот. Он перекроил себя за эти полтора месяца, собрал заново, добавив новых деталей. Отныне он был способен жить самостоятельно.
Пак был благодарен друзьям, но теперь и ему самому пришла пора перестать хандрить. Омега видел, как вампир и человек тянутся друг к другу, но его присутствие постоянно мешало кому-либо сделать шаг навстречу, поэтому блондин оставит их одних. Друзья дали парню крылья, выходили раненого птенца, теперь настала его очередь быть благодарным. Он взлетит и будет наблюдать за парой с воздуха. А про себя Чимин забудет. Ему никто не нужен, кроме его новой семьи из двух таких непохожих созданий. Он будет жить для них, помогая, указывая путь с высоты, вернётся на свое место и снова засияет, только теперь ещё ярче, чем прежде.
Пак незаметно заглянул в гараж, и теплая улыбка коснулась его губ. Всё было правильно.
***
Юнги застыл от внезапных объятий, боясь поверить в то, что они реальны. Он проследил взглядом за уходящим Чимином и так и уставился на дверь невидящим взглядом.
— Юнги, — произнес альфа, опускаясь на колени перед Мином, разворачивая его к себе лицом и беря в руки ладони омеги.
Парень перевел взгляд на Чонгука и замотал головой, отрицая происходящее.
— Я мог его убить, — прошептал Юнги, глядя куда-то сквозь альфу. — Если бы это был человек, то он был бы уже мертв. Ты даёшь мне кровь каждую неделю, а я пытаюсь хоть как-то тебе отплатить, готовя завтрак и ужин. Ты не можешь ничего ко мне чувствовать, кроме отвращения. Не ври ни себе, ни мне. Прошу тебя, — Мин наконец посмотрел в глаза напротив. — Я просто монс...
Чонгук резко сократил расстояние между ними и поцеловал алые губы, не давая парню договорить. Он провел ладонью по шее омеги, зарываясь пальцами в темные волосы на затылке, обхватил зубами нижнюю губу Юнги, оттягивая и словно прося разрешения. У Мина перехватило дыхание от нахлынувших эмоций, а в животе тысячи бабочек защекотали его своими трепещущими крылышками. Омега невольно подался вперёд, прикрывая веки, и Чон углубил поцелуй, стаскивая парня на пол и прижимая к дивану своим телом. Он целовал его, пытаясь объяснить свои чувства действиями, потому что понимал, что простые слова сейчас не убедят Юнги.
— Ты не монстр, — прошептал альфа, отрываясь от чужих губ, тяжело дыша и наблюдая за тем, как глаза напротив приобретают свой обычный оттенок.
— Но... — попытался возразить Мин.
— Настоящий монстр — это я, — Чонгук пристально посмотрел в глаза омеге. — Ты делаешь меня человеком. Я всего лишь даю тебе немного своей крови раз в неделю, но ты готовишь мне ежедневно, постоянно следишь за моим здоровьем и наблюдаешь, пока я сплю, — Юнги снова хотел было запротестовать, но альфа лишь усмехнулся. — Ты думал, что твое «грубое» обращение, постоянное ворчание и небрежное поведение не дадут мне разглядеть скрытую заботу?
Мин почувствовал, как поврежденной щеки снова коснулись нежные пальцы, а Чон стал разглядывать глубокие царапины, из которых все ещё сочилась горячая кровь.
— Ты чистейшее создание из всех, кого я знаю, — Чонгук приблизил свое лицо к ране и провел по ней языком, слизывая алую жидкость.
«Это же противно, когда у тебя на лице чужая кровь» — вспомнились внезапно его же собственные слова, и мужчина усмехнулся про себя. Юнги резко втянул носом воздух от удивления, боясь пошевелиться.
— Не прячься от меня, — отстранился альфа и снова заглянул в темные глаза напротив. — Хорошо?
Все рамки, убеждения и привычки ломаются рядом с этим невероятным омегой. Чонгук хотел просто поиграть с ним и бросить, как делал это множество раз с другими, но теперь сам преклоняет колени и даже готов стать игрушкой вампира.
Мин завороженно кивнул, и старший с облегчением поднялся с пола. Взяв в руки аптечку, он вернулся и снова опустился перед омегой, доставая перекись и бинты, чтобы обработать ранки.
— Кажется, мы поменялись ролями, — усмехнулся Чон, выливая дезинфицирующее средство на вату и дотрагиваясь ей до щеки парня. Юнги сначала дернулся, но прикрыл глаза и сжал зубы, пытаясь перетерпеть неприятные ощущения.
***
Может, этот случай станет, наконец, началом их отношений. Чимин передернулся от холода и решил, что дал достаточно времени этим двоим. Пак зашёл внутрь, захлопнул за собой дверь и снял куртку, проходя к своему любимому пледу, что валялся на черном кресле.
— Ну и холодина на улице, — проворчал блондин, хватая серый мягкий плед, и, кутаясь в него, с улыбкой посмотрел на друзей. — Надеюсь, вы успели разобраться между собой, потому что обратно я больше не пойду. — Пак снова забрался в кресло с ногами, и взгляд его наткнулся на накрытый стол. — Может, уже поедим? — глаза его загорелись, и комната наполнилась негромким смехом.
