Вампир среди людей

Огромные полукруглые окна занавешивали тяжёлые бархатные шторы бордового цвета, не давая солнцу ни шанса на то, чтобы хоть немного осветить просторную комнату, которая была отделана вся в темных тонах и отражала характер своего хозяина. В ней практически не было мебели, только небольшой ковер в центре, на котором стояли диван, пара кресел по бокам, обитых тёмно-коричневой кожей, и стеклянный журнальный столик. На разворошенной кровати с балдахином, под стать шторам, у дальней стены лежали два вампира, уставшие, но дико довольные. — С ним все будет хорошо? — спросил Тэхен, подползая ближе, обнимая старшего поперек груди и кладя голову на плечо альфе. — Хоть Мин Юнги и рождённый омега, но своего пика ещё не достиг, — проговорил Чон, притягивая блондина к себе, утыкаясь носом ему в макушку и вдыхая такой любимый аромат вишни. Хосок на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь своим омегой, и с сомнением продолжил. — Хотя, я тоже переживаю, если честно. Какой-то странный этот вампир. — Неужели, ты стал говорить со мной о своих переживаниях? — в шоке уставился Ким на альфу. — Это на тебя так влияет то, что мы спим друг с другом? — пришла в его голову очередная гениальная догадка, и омега получил ощутимый удар по рёбрам. — Ну ты и зверь, — прохрипел Тэхен, скрючившись и схватившись за больное место. — Дай, посмотрю, — Чон, испугавшись за младшего, сдёрнул с них одеяло, оставляя в чем мать родила, и принялся разглядывать место удара, не замечая, что Ким еле сдерживает смех. — Столько шрамов... — с сожалением произнес альфа, обращая внимание на старые отметины по всему телу, и дотронулся до одной из них на бедре парня. Когда омегу только обратили, ему пришлось восстанавливаться довольно долгое время. Очнулся парень в незнакомом помещении, кругом были странные люди, называющие себя вампирами, которые пили красное вино из грубых жестяных кружек или золотых кубков. И это даже напугало Тэхена. А спустя пару дней его отпустили из больничного крыла и отправили к главному. Тут Ким понял, что ничего не изменилось, его всё так же ведут к господину, который будет играть со своей любимой игрушкой. Только в помещении, куда его привели, находился совсем не Ан Дохен. За красивым деревянным столом, столешница которого по краям была обита темно-зеленым бархатом, а ножки украшенны драгоценными камнями, сидел черноволосый мужчина лет тридцати на вид. По правую руку от него, чуть позади, стоял красивый альфа, чьи тёмные глаза впивались в Тэхена, следя за каждым движением, не упуская ни одного мгновения. Это была их первая встреча лицом к лицу, и омега всерьёз испугался странного чувства, что проснулось при взгляде на этого человека. Оно было ему не знакомо, но так манило своей силой и чистотой. Ким больше не смог без него, он стал постоянно искать встречи, хоть мельком хотел взглянуть на свое наваждение и тем самым отрезал себе путь назад. От Ким Сокджина, так звали главного, он узнал, что это не было шуткой, что он действительно теперь бессмертен, и что этот альфа такой же вампир, но с желанием быть рядом ничего сделать не мог. В конце концов парню пришлось смириться, хоть на это и ушла пара лет, но что они для того, кто обречён жить вечно? Просто миг. — Серьезно, — не вытерпел омега, заливаясь смехом и ловя гневный взгляд черных глаз. — Ты всегда таким был? Прям не верится, что я тебя опасался. Дикий пёс шефа... — Закрой рот, тряпка, — сквозь зубы проговорил Чон, нависая над блондином, вдавливая его в кровать своим телом и глядя в любимые сумасшедшие глаза. Они так давно друг друга знают, так давно необходимы друг другу, но открылись только сейчас. Что их сдерживало раньше? Гордость? Ни один из них не поставит ее выше другого существа. Стеснение? Оба даже не знают такого слова. Страх быть отвергнутым? Они никогда и не были признаны обществом, чтобы бояться подобного. Тогда что? Сомнение. Мысль, что другой достоин лучшего. «Зачем такому древнему вампиру какая-то испорченная игрушка, которую подобрали из жалости? Этот невероятный альфа достоин большего». «Зачем такому чистому созданию цепной пёс, безоговорочно выполняющий приказы, к тому же, со скверным характером? Этот совершенный омега достоин большего». Почему в нашей голове всегда столько ненужных вопросов? Влюбленность слепа. Они видели друг в друге идеал, потому что были влюблены, и удивлялись тому, что другие не видят того же. Только приходит время, когда сосуд все же переполняется, и все чувства, что так бережно взращивались, выливаются за края, добираясь до того, кто уронил когда-то на его дно каплю. Это и случилось одной ноябрьской ночью в баре, где омега пел песню своей одинокой любви. — Посоревнуемся в красноречии? — выгнул бровь Тэхен, издевательски улыбаясь и ещё больше дразня альфу. — Думаю, что если учесть, какой ты социопат, то у меня больше опыта. — А ты, значит, у нас публичная личность, да? — Хосок приблизил свое лицо к лицу омеги, но так и не коснулся чужих губ, оставляя между ними пару миллиметров. — Ладно, меня ненавидят так же, как и тебя, — выдохнул Ким, соглашаясь со старшим и прикрывая веки, расслабляясь. — Ты меня с ума сведешь, — прошептал Чон, дурея от такой податливости, и накрыл чужие губы своими, сминая их и наслаждаясь таким естественным Тэхеном. Слепцы все вокруг, если не видят, как прекрасен этот омега, но Хосок только рад, потому что иначе крови на его руках было бы куда больше. Ким обвил руками талию альфы и притянул ещё ближе к себе, вжимая со всей силы, желая слиться с таким родным запахом леса. Чон Хосок — дикий пёс, подчиняющийся лишь своему хозяину, но перед этим омегой он готов быть покорным, выполнять любые капризы, быть вечной тенью и любить всем своим существом. Вампиры не холодные, их сердца так же бьются. Только, выбрав себе пару, дитя ночи часто теряется в своем партнёре, забывая об остальном мире. Именно поэтому любое предательство почти всегда сопровождается смертью одного из них. Сильнейшая любовь превращается в сильнейшую ненависть. Это естественно даже для людей. — Умрёшь за меня? — произнес Тэхен, отрываясь от таких желанных губ и тяжело дыша. Сердце его колотилось с сумасшедшей скоростью, гоняя по организму чужую кровь. Он боялся услышать ответ на свой вопрос, но не задать его не мог. Это самая страшная плата в их мире, готов ли Чон заплатить такую цену. Хосок опустился к уху младшего и выдохнул, обжигая кожу горячим дыханием: — Убью. Любого, — схватил он зубами мочку, играя языком с серёжкой в виде маленькой звёздочки. — Но если тебя не станет, то и мне не за чем будет продолжать свое существование. Я больше не оставлю тебя одного и пойду за тобой хоть в ад. Вверяю себя тому, чья кровь на моих губах, — произнес он, прокусывая нежную кожу и слизывая кровь омеги. Затем Чон оторвался от парня и посмотрел ему в глаза, решаясь на вопрос. — Примешь ли ты мою? Тэхен не стал спрашивать про Сокджина, включен ли он в это слово «любой», а лишь улыбнулся и потянулся к чужой шее, обнажая острые клыки. Он впился ими в кожу мужчины, насыщаясь, и альфа прикрыл глаза, доверяя Киму свою жизнь. Этот небольшой ритуал использовали раньше, когда не придумали ещё брачного, и действовал он намного сильнее, лишая вампиров любого шанса на ложь. Такие пары обрекали друг друга на вечную правду, связывая себя кровью. Он означал полное взаимное доверие. Связанный таким ритуалом не мог даже подумать о том, чтобы солгать. Это наивысшая мера, к которой уже давно никто не прибегал. Но им бояться нечего. Эти двое всецело принадлежат друг другу уже минимум несколько столетий.

***

Намджун полтора месяца живет, словно в тумане. Он выполняет свою ежедневную работу, принимает решения, но это все на автомате. Все его мысли безостановочно тянутся к ангелу, которого он сам же и покалечил. Ким понимал, что ему нет смысла появляться перед Чимином, Чонгук убеждал его в том же, но огромное чувство вины вперемешку с надеждой, что ещё теплилась в груди, горела маленьким огоньком, не давали смириться с подобным исходом. Только альфа все равно боялся за состояние Пака и не мог просто появиться перед ним. — Намджун, — от навязчивых мыслей его отвлёк Чон, зашедший в кабинет начальника. — Я же отпустил тебя часа три назад, — немного удивлённо произнес блондин, не понимая, почему Чонгук вернулся, если сейчас он должен был быть со своим омегой. — Что-то случилось? Ты какой-то бледный. — Да, — еле выдохнул старший, с сомнением глядя на друга. — Что-то с Чимином? — заволновался Ким. Брюнет молчал, рассматривая беспокойное лицо напротив и решая, как поступить. Намджун — его друг, его единственная семья, но все же. Спустя пару секунд, что показались обоим бесконечностью, Чон произнес: — Ничего, — он усмехнулся и подошёл к бару, доставая оттуда два бокала и бутылку виски. — Хочу напиться, ты со мной? — весело посмотрел он на блондина, игнорируя подозрительный взгляд карих глаз. Намджун какое-то время пристально вглядывался другу в глаза, но, поняв, что ничего не добьется, лишь устало кивнул. Ему тоже стоило хоть немного расслабиться.