Вампир среди людей

— Ты считаешь, что это нормально? — скептически приподнял бровь Юнги, наблюдая за попытками блондина с огромным пузом залезть на лошадь. Прошло уже больше полугода с тех пор, как парни узнали о ребенке. Чего только не случилось за это время. Их дружно посетил токсикоз, и Мин зарёкся ни за что не беременеть, глядя на умирающего друга. Когда Чимин вернулся домой, его отец был уже в курсе событий, а братья злобно хихикали в стороне, наблюдая за тем, как Юджин кричит на омегу. — Как ты мог? От кого этот ребенок? Намджун знает? Это и была причина разрыва помолвки? — мужчина был зол, но пытался сдерживаться, чтобы не ударить сына, так похожего на его погибшего мужа. Даже отдавая Чимина Киму, альфа думал, что тот будет лишь его, он не допускал и мысли о том, что омега будет с кем-то настолько близок и даже забеременеет. А теперь его любимый Чимин нагулял довесок. Где он не досмотрел, как упустил? Блондин стоял с опущенной головой, пытаясь подавить слезы, ведь именно Намджун был отцом ребенка, но рассказать об этом семье парень не мог. Тогда альфа точно бы узнал о сыне, и это был бы конец всему. Чимин не отдаст частичку себя, он уже любит этого крохотного человечка. А Намджун не имеет никаких прав на его ребенка. — Делай аборт, — весомо произнес Юджин, немного успокоившись, и омега в шоке посмотрел на отца. — Нет... — одними губами проговорил он, потихоньку отходя назад к двери, увеличивая расстояние между ними. — Нет, — Чимин твердо посмотрел на альфу, прикрывая руками живот. — Что ты сказал? — бешенство снова стало затуманивать разум, и Юджин замахнулся на сына. Омега зажмурился, ожидая удара, но его не последовало. Чимин неуверенно открыл глаза, ожидая увидеть что угодно, но картина, представшая его взгляду, поразила блондина до глубины души. Его завистливые братья, что ненавидели омегу и все время издевались, удерживали отца, который вырывался, осыпая проклятиями своих нерадивых отпрысков. — Отец, успокойся, — старался вразумить альфу Тамин, с трудом справляясь с ним. — Вы с ним заодно? — возмущался мужчина, пытаясь выпутаться из чужих рук, чтобы достать младшего сына. — Это позор! Мои сыновья шлюхи. И ты самый отвратительный, Пак Чимин! Чимин не мог поверить своим ушам. Отец никогда не повышал голоса на него, ни разу не обидел даже словом, а тут. Как же он был наивен, считая, что мир делится на хороших и плохих. Он всегда думал, что браться его ненавидят, он и представить не мог, что они когда-нибудь заступятся за него, а такой любящий отец наоборот — поднимет руку. Что творится с этим миром. Пак был очень благодарен Чонмину и Тамину за этот поступок. Они уберегли его сына, самое любимое создание на всем белом свете. После того, как отца кое-как успокоили, братья отправились в ближайшее кафе, чтобы поговорить, оставляя Юджина в доме одного. — Не принимай это на свой счёт, — холодно произнес тогда Чонмин, глядя в глаза парню, что сидел напротив. — Не знаю как Тамин, но я тебя все так же ненавижу и буду ненавидеть всю жизнь. Ты всегда был самым красивым из нас, тебе доставалось все без особого труда, тебя любили все вокруг, да и жениха получил отменного. Не будем говорить о том, что ты его сам же и профукал. Безусловно, я бы тебе тоже от души врезал за Намджуна, это был мерзкий поступок. Не знаю, чей это ребенок, — вздохнул старший. — но он тут не при чем. Ты родишь его и воспитаешь намного лучше, чем наш отец воспитал нас. Мы с Тамином всегда тебя задирали, ты же никогда не отвечал нам тем же. Не знаю, как бы поступил я в такой ситуации, но ты сильнее. Так что подотри сопли и продолжай изводить нас своей идеальностью. Чимин не мог найти слов, а только лил слёзы. Брат сказал всё правильно, он должен быть сильным, стать отличным папой на зло всем, самому Намджуну в первую очередь. — Как нам тебя дразнить, если ты выглядишь так жалко? — усмехнулся Тамин, и парень часто закивал, по новой заливаясь слезами. Как же он был наивен, считая, что братья для него чужие. Естественно, друзьями они с того момента так и не стали, но старшие старались поменьше злословить, опасаясь за здоровье малыша. Отец немного поутих, но больше не разговаривал с омегой, выражая тем самым свое отношение к этой ситуации. — Я, конечно, знал, что беременные обычно сходят с ума на последнем сроке, — Юнги в шоке качал головой, рассматривая красное лицо друга, который никак не желал сдаваться, засовывая левую ногу в стремя, но огромный живот не давал этого сделать. — но чтобы настолько... — Ничего ты не понимаешь, — ворчал Пак, пыхтя от усердия. — Это же спорт, здоровье, правильно? Правильно. А мне сейчас нужно что? — с вопросом посмотрел он на Мина, продолжая терзать бедную лошадь. — Пришить одно объемное место к дивану, чтобы больше эта гениальная голова не смогла управлять беременным телом, — спокойно парировал Юнги. — Ты вообще себе представляешь, что будет происходить с ребенком, когда ты полетишь галопом? — Мин выждал пару секунд, глядя на блондина укоризненным взглядом, и продолжил. — Родить не боишься? — Что ты прицепился? Твоя задача — следить за всякими недобрыми, что хотят мне навредить, а не нотации читать, — упрямо проговорил парень, бросая тщетные попытки оседлать лошадь и исподлобья глядя на вампира. Да, Чимин выбил таки себе телохранителя у отца, и теперь Юнги официально работал на семью Пак, получая довольно неплохие деньги и выслушивая вечное нытье от своего подопечного. Друг был уже очень даже кругленьким, до родов оставался примерно месяц, но его дикие идеи, как например эта, доводили Мина до белого каления. — Я хочу заняться конным спортом, — припечатал сегодня утром Чимин, и Юнги в шоке покрутил пальцем у виска, но остановить беременного омегу оказалось совсем непростой задачей даже с превосходящей физической силой. Мин устал каждый раз вытаскивать эту аппетитную задницу из различных проблем. Беременность сильно поменяла характер парня, и теперь тот никак не мог удержать свой язык, постоянно нарываясь, если они вдруг куда-то выходили, хоть это и случалось редко, потому что все семейство Пак скрывало факт беременности младшего сына. Чимин же понимал ситуацию, но чаще всего гормоны играли против него, и блондин как-нибудь да выделялся своими едкими замечаниями, из-за чего Юнги со временем мастерски научился выкручиваться из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Чонгук тоже посещал поместье, баловал омег и уводил Мина минут на тридцать в день, после чего вампир возвращался безумно довольным и смущенным, чем бесил Пака. Ведь сам он все это время обязан был сидеть в доме и не выходить на улицу, потому что никто, кроме Юнги не соглашался сопровождать этого беременного садиста. Всю прислугу же из дома выставили в тот же день, как блондин заявился на порог, чтобы точно не было утечки. Мальчика хотели воспитывать в тайне, пока не появится новый кандидат в мужья такому бракованному омеге. Тогда бы семья не замарала свое имя и удержала лицо, а ребенок воспитывался бы двумя родителями. Сокджина наутро, пока друзья были у врача, забрали два странных человека, которые внезапно появились перед Чонгуком. Они вежливо попросили отдать им Кима, но мужчина отказался, после чего последовали вполне реальные угрозы, а Чон лишь уверился в том, что никакие они не люди, и решил позвонить Юнги. Если бы парень не разрешил отдавать пленника, то альфа мог бы наконец достать свой любимый пистолет, что всегда находился за поясом джинсов, или кинжал, спрятанный в левом ботинке. Старые привычки не хотели отпускать Чонгука, но Мин дал добро, так что мужчина лишь коротко кивнул гостям, разрешая забрать альфу. — Это был тот омега? — с интересом спросил блондин, подлетев к Чону, когда он завершил звонок, пока второй пытался растолкать Джина. — Какой? — альфа был напряжён из-за такого интереса со стороны вампира. — Брюнет, — глаза омеги загорелись, а улыбка растянулась на губах. — Мин Юнги, так? — подходил он всё ближе, сокращая расстояние между их лицами. Это уже совсем не радовало Чонгука, и он незаметно потянулся за пистолетом, опасаясь больше за своего омегу. Не было похоже, что они друзья. — Вы знакомы? — пытался отвлечь блондина альфа, поднимая край футболки со спины и касаясь холодного металла. — Нет, — скорчил грустную моську вампир, но снова улыбнулся. — Но познакомимся! — и тут же последовал выстрел. Чон резко выхватил пистолет и нажал на курок, наведя дуло на голову блондина, но тут подлетел второй вампир и оттолкнул руку альфы в сторону, ударяя другой с размаху в живот, от чего Чонгук согнулся пополам и упал на колени, пистолет же отлетел на несколько метров. — Почти попал, — в шоке с застывшей улыбкой на губах произнес Тэхен. — Он почти попал, — перевел он взгляд на взбешенного Хосока. — Ты уверен, что это человек? — Это тварь, чуть не убившая тебя! — в ярости закричал альфа, который только что чуть не потерял самое дорогое в своей жизни. Хосок пытался сначала растолкать Джина, но, поняв, что это бесполезно, закинул его к себе на спину, краем глаза заметив резкое движение человека, что стоял слишком близко к Тэхену. Тело сработало быстрее мозга, и альфа рванул вперёд, бросая друга снова на диван. За это мгновение Чон успел вспомнить всё, что в его жизни было связано с омегой. Как он язвил, игнорировал, как раскрылся и как поклялся. Их первая осторожная ночь, где Тэхен был скован из-за своего тела, покрытого многочисленными шрамами, каждый из которых напоминал ему о том, кто он есть. Хосоку только недавно удалось хоть немного вытащить из младшего мысли о том, что он лишь игрушка, что ему нельзя иметь своего мнения и чувств. И теперь он мог потерять свое сокровище из-за того, что друг оказался идиотом, которого пришлось вытаскивать из его же собственной глупости. Тэхен смотрел на взбешенного альфу и не мог поверить, что эти эмоции на чужом лице были вызваны страхом за его жизнь. Ким сам не заметил, как по щекам его покатились слезы, и парень оказался зажат в крепких объятиях. — Прости, — шептал Хосок, прижимая омегу к себе, поглаживая его по волосам свободной рукой и целуя в макушку. — Это я виноват, не бери в голову. Прости, что накричал. Я просто испугался. Я же не смогу без тебя, ты сам знаешь. Я не стану жить, если ты исчезнешь. Чонгук смотрел на эту пару и чувствовал себя странно. Он не знал, сколько живут вампиры, не знал, как они появляются, не знал ровным счётом ничего об этих существах, но то, что он сейчас видел, было за гранью его понимания. Они не просто не хотели друг без друга, Чон был уверен, что они и правда не смогли бы. Люди так не живут. Им свойственно клясться в бесконечной преданности, но забывать свои слова, когда это становится нужно. Люди слабы, потому что, прикрываясь социумом, живут только для себя. Они строят города, семьи, рожают детей, которые вырастают в таких же рабов системы. Вампиры другие. Чонгук встречал только четырех, но уже понял, что они отличаются. Дети ночи не говорят о семье, о других, они живут поодиночке, но за своих порвут любого. Они не убивают просто так, ради развлечения, они нападают, чтобы защитить. Если бы у Чона получилось попасть в Тэхена, то, он был уверен, Хосок забрал бы его жизнь вместе со своей. Теперь Чонгук понял, как наверно глупо звучали его слова, сказанные Юнги. Альфа был человеком, таким же, как и все, который точно умрет намного раньше самого Мина. Омега не мог ему поверить. — Спасибо, — произнес Чон, поднимаясь на ноги, от чего Хосок напрягся, пристально следя за человеком. Чонгук выдохнул и поднял руки, показывая тем самым, что не намерен больше причинять им вред. — Вы показали мне, насколько глупым я был. Я простой человек, который состарится и умрет. Я слаб перед временем и слаб перед Юнги, — альфа вздохнул. — Но я люблю его, — усмехнулся мужчина, и Хосок почувствовал, как омега зашевелился в его объятиях. Он поднял голову и посмотрел на Чонгука странным взглядом. — Ты хочешь стать одним из нас? — предположил Тэхен, и руки, что обнимали его, задеревенели. — Это невозможно, — произнес второй вампир, прожигая человека взглядом. — Я никогда не обращал людей, Тэхен сам обращённый, да к тому же ещё и омега, так что он тоже не сможет, а Сокджин ни за что не согласится на это, тем более выслушав твою причину. — Почему? — Чонгук перевел задумчивый взгляд на мужчину, что лежал на диване с перевязанным горлом. — Потому что он сам хочет этого омегу, — жёстко отрезал старший, а Чон почувствовал, как в душе поднимается спящий до этого момента зверь. Он встаёт на все четыре лапы, выпуская когти, скалится, раскрывает пасть и клацает зубами, с которых капает ядовитая слюна. Ревность. Но соперник сильнее. Чонгук чуть ли не рычит, едва сдерживаясь, чтобы не напасть на бессознательного вампира. — Давай, без резких движений, хорошо? — уже спокойно проговорил Хосок и, отпустив Тэхена и подойдя к дивану, снова закинул друга на спину. — Идем, — скомандовал он омеге, выходя из гаража. Ким посмотрел на альфу, что в одиночестве стоял посреди комнаты, долгим взглядом и, уходя, обронил фразу, ставшую для Чонгука надеждой. — Не стремись измениться, ведь он улыбается сейчас. С тех пор Чон не пытается прыгнуть выше головы, он просто находится рядом и радует омегу приятными сюрпризами. Он больше не станет врать Юнги. Когда пройдет немного времени, а вампир остынет, он во всем сознается. Тогда Чонгук полностью доверится Мину, и, если тот скажет ему исчезнуть, то он так и сделает. Он даже не будет препятствовать, если Юнги решит мстить Намджуну, он просто примет любое решение омеги.