— Поговорил? — Тэхен повернул голову к Мину, наблюдая за тем, как парень садится в машину.
Юнги кивнул, устроившись в пассажирском кресле, и прикусил щеку изнутри, чтобы снова не разреветься.
— Поехали, — всё-таки всхлипнул брюнет, откидываясь на спинку, и повернул голову к окну, стараясь отвлечься на мир за стеклом.
— Ты уверен? — серьезно спросил блондин, глядя на профиль младшего. — Я тебе уже говорил, Сокджин не из тех, кто будет делать что-то просто так, он стребует высокую цену, — Ким уже не один раз пытался отговорить парня от дурацкой затеи, но ничего не вышло, так что это была последняя попытка. — Тем более, если это ты, — обречённо выдохнул омега. — он попросит невозможное.
— Что угодно, — в очередной раз произнес Юнги, а взгляд его приобрел уверенность.
Тэхен лишь удручённо покачал головой, завел двигатель и выехал на проезжую часть, направляясь к штабу вампиров, но по дороге ему позвонил Хосок и предупредил, что планы поменялись, Джин снова находился в тронном зале родителей.
— Мы не поедем к нему, — холодно проговорил Ким, резко разворачивая машину и направляясь в обратную сторону.
— Что это значит? — не понимая, спросил Юнги. — Почему? Что случилось?
Брюнет не понимал такой резкой перемены. Почему они сменили направление, и что вообще происходит?
— Мы не поедем к нему, — упрямо повторил блондин, следя за дорогой и стараясь держаться в крайнем ряду.
— Да почему? — чуть ли не закричал Мин, совсем ничего не понимая.
У них же был план действий, все детали были обговорены и не один раз, так какого черта?!
Тэхен резко ударил по тормозам, останавливая машину, отчего оба омеги чуть не вылетели через лобовое стекло, и Ким с некоторой злостью повернулся к младшему, выговаривая ему прямо в лицо.
— Он сейчас в своем старом доме, а когда он там, то рядом может находиться только Хосок. Я боялся отправлять тебя к адекватному Сокджину, но сейчас тот вообще в невменяемом состоянии! — сорвался на крик блондин, но тут же вздохнул, и лицо его сделалось каким-то виноватым. — Я не хочу, чтобы ты почувствовал на себе участь своего друга. А Джин может, ещё хуже может, — старший помолчал пару секунд, глядя в упрямые глаза, и недовольно поджал губы. — Не для тебя эта история, но раз уж ты так упрям... Ему сломали психику ещё в раннем детстве, — устало выдохнул Ким и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. — Сокджин жил во времена, когда публичные казни и телесные наказания были нормой, он родился в семье, которая отдавала эти самые приказы, был принцем, которому поклонялись и которого готовили в короли. Позже один омега пытался вытравить из него жестокость и замашки правителя, и Джин даже соглашался, он старался быть мягче и справедливее, но суть же просто так не поменять. Послушай, — проговорил Тэхен, облизывая губы и сглатывая вязкую слюну. — Ким Сокджин тот, кто привык играть с чужими судьбами, — Ким открыл глаза и повернул голову к брюнету. — он управляет всем сверху и наслаждается страданиями своих послушных кукол. То, что он предстал перед тобой собранным и уравновешенным, никак не говорит о том, что он именно такой, — блондин усмехнулся. — Если честно, даже я боюсь его, хотя это чувство давно должно было стать для меня пустым звуком. Я не хочу этого признавать, но будет чудом, если ты выживешь после встречи с ним.
Юнги, конечно, знал, что главный вампир живёт уже очень давно, но о пытках почему-то не думал, а что тот королевских кровей, и вовсе не предполагал. Но он не передумает, Мин уже всё решил. Он и сам прекрасно понимал, на что способен Джин, в полной мере осознал это после случайной демонстрации в кабинете альфы. Но что он ещё может сделать?
— Это единственный выход, — уверенно произнес Мин. — Я виноват во всем. В том, что
он теперь недвижной куклой лежит на больничной койке и не открывает глаз. Это я во всем виноват, — взгляд омеги застыл, а в голове поплыли картинки того, как он уходит, оставляя Чонгука наедине со своей виной, звонит, в предвкушении ожидая ответа, и в нетерпении подскакивает на ноги, получая СМС с желанным словом.
А затем туман.
Кровь, жажда, но сильнее всего были другие чувства. Боль, отчаяние и океан неотданной нежности. Юнги никогда не был мягок с альфой, он всегда язвил, ругался или отталкивал его, но тот всё равно не уходил. Он лишь улыбался в ответ на нелепые попытки парня скрыть свои чувства, замаскировать под неприязнь, и просто был рядом. Всегда.
— Ты меня не слушал? — начал снова закипать Ким.
— Я пойду к нему, даже если ты меня не повезёшь, — заупрямился брюнет.
— Ладно, — мигом успокоился старший, и Мин с подозрением посмотрел на него. — Раз эта история тебя не убедила, я попробую рассказать другую.
— Что? — не понял парень.
— Ты ни в чем не виноват, ведь это был не несчастный случай, — заговорил Тэхен, а младший нахмурился, ожидая подвоха. — Примерно за полчаса до аварии Сокджин рассказал нам с Хосоком её сценарий, — безжалостно произнес блондин, глядя прямо в черные глаза напротив. — Да, — кивнул он в ответ на ошарашенный взгляд. — это он подстроил ДТП. И я могу тебе сказать больше, — продолжил он напирать на парня. — То, что Чонгук сейчас хоть как-то жив, совсем не входило в планы Джина.
Юнги не может поверить в услышанное, он лишь качает головой с глупой улыбкой на лице, а сердце его пропускает удар. Появляется ощущение, что его душа горит в аду, в тысячах безжалостных огней, в то время как тело медленно покрывается толстым слоем льда. За что? Этот банальный вопрос не желает покидать мысли Мина. Ужас. Липкий холодный ужас застывает в глазах, что теперь казались чернее ночи.
Да, его Чонгук страшный человек, он без жалости пытал и убивал, его руки испачканы в чужой крови настолько, что не отмыться. Этого монстра ненавидят десятки детей, что лишились родителей по его вине, его проклинают мужья, что остались вдовцами, и беспомощные калеки, что навсегда лишились своей мечты. Только для самого омеги Чон всегда был лучшим: нежным, добрым, а когда нужно, властным и надёжным. Ведь людей определяют не слова и не поступки. Людей определяет их окружение, те, кого они сами выбирают себе в дальнейший путь. Для Юнги Чонгук не достоин смерти. Нет. Это смерть не достойна его альфы. Ведь и он, и Чимин — два человека, принявших его таким, какой он есть. Грубым, язвительным, иногда агрессивным
вампиром.
Почему у судьбы есть привычка решать всё за тех, кто ходит по этой земле? Почему она забирает такого родного Чонгука у такого одинокого Юнги? Так Мин думал раньше, но оказалось — судьба здесь не при чем. Просто Ким Сокджин решил лишить жизни того, кто был так дорог парню. Он возомнил себя Богом, решил сыграть в игру с омегой, что ж, Юнги сыграет. Почему Джин пошел на это? Для чего? Он спросит. Спросит лично у альфы. Мин давно перестал верить в чужие правила, но эта игра нужна ему самому.
Брюнет вслепую находит ручку на двери машины и, открыв её, выходит на улицу, попадая под плотный слой воды. Дождь. Омега усмехается. Именно им Юнги пахнет для Чонгука. Что ж, тогда он пропахнет им насквозь, чтобы альфа любил его ещё больше, чтобы он вернулся к нему, нашел его по запаху озона, который ему так нравится. Мин смеётся, глядя на тёмное небо над головой, затянутое тяжёлыми тучами, и падает на асфальт, раскинув руки в разные стороны, впитывая в себя так сильно любимый Чонгуком дождь.
Он вернёт его. Вернёт во что бы то ни стало и больше никогда не отпустит. Юнги не хочет больше опаздывать, ему не нравится жизнь без его альфы, без искренних улыбок, теплых слов и мокрых поцелуев, когда хочется дальше, но страшно. Омега больше не испугается, он хочет Чона, хочет кожа к коже, хочет, чтобы жарко, чтобы до дрожи, чтобы воздух один на двоих, Юнги хочет растить в себе жизнь, которая будет только его и Чонгука, которая будет похожа на них обоих. Мин воротил нос во время истерик Чимина, его постоянных перепадов настроения, капризов организма, когда хочешь есть, но желудок не принимает ничего, даже простую воду, он зарекался никогда не беременеть, но если их малыш будет похож на Чона, то Юнги всё равно. Он стерпит что угодно ради их общего чуда. Но для начала нужно вернуть его альфу, и Мин сделает это.
***
— Заедем в пекарню на обратном пути, — не спрашивает — приказывает Пак, и Намджун послушно кивает, заворачивая на подземную парковку больницы, в которой наблюдается омега.
Это первый раз за всю неделю, когда они остаются один на один. Чимин не мог перебороть себя все это время и довериться альфе, хоть тот и выглядел действительно искренним. Ким уже осознанно сделал предложение парню, но омега ожидаемо отказался, он позволил Намджуну находиться рядом, но не более того. Страх и неприязнь ещё жили в душе Пака, они отравляли его существование своими черными ядовитыми иглами, что медленно, но верно впивались в трепещущее сердце.
Чимин держал альфу на расстоянии вытянутой руки, ему было больно смотреть в эти тёмные глаза, замечать на их дне вину и сожаление, омега сам жалел Кима, но с собой ничего поделать не мог. Каждый раз, когда Намджун оказывался слишком близко или даже случайно касался Пака, Чимин чувствовал, как паника подкрадывается со всех сторон, ему становилось трудно дышать, будто лёгкие густым дымом забил страх, сердце с остервенением начинало колотить по рёбрам, а в глазах темнело.
Намджун видел всё это и каждый раз приковывал своё желание оказаться ближе, поддержать, утешить, потому что понимал — будет только хуже. Чимина не нужно спасать, только не Киму, ведь именно он и был причиной страданий хрупкого, но такого сильного омеги. Альфа поражался несгибаемому стержню внутри Пака, сколько бы неприятностей ни выпало на его долю, какими бы сильными потрясениями его ни одаривала судьба, спина его всегда оставалась прямой, а голова — гордо поднятой, даже если в глазах застывали ужас, агония.
— Приехали, — произносит альфа и, отстегнув свой ремень, тянется к ремню безопасности младшего, чтобы помочь, но застывает под напуганным взглядом красивых глаз цвета теплого шоколада. — Прости, — сразу отстраняется Ким, не зная, куда деть руки. — Я только хотел помочь, — оправдывается Намджун, неловко улыбаясь. — правда, — совсем тихо заканчивает он.
— Метр, — Пак ледяным взглядом вспарывает кожу на лице альфы. — Не смей приближаться ко мне без разрешения, или ты никогда больше не увидишь ни меня, ни моего сына.
***
— Мистер Пак, доброе утро, — тепло улыбнулся врач, завидев на пороге своего кабинета омегу, и перевел взгляд за его спину. — а это..?
— Отец, Ким Намджун, — спокойно произнес Чимин, проходя к кушетке и усаживаясь на неё, а Намджун замер, боясь поверить своим ушам. Омега сам сказал это и даже не вздрогнул.
Доктор улыбнулся ещё шире и склонил голову в приветственном жесте.
— Наконец нас посетил и второй родитель, — протянул он руку мужчине. — Сон Джису, — произнес пожилой альфа и почувствовал ответное рукопожатие.
После осмотра, где Намджуну позволили находиться и наблюдать на экране небольшого монитора его сына, который почему-то постоянно отворачивался от них, Ким долго не мог прийти в себя. Альфа видел их малыша, у него есть ручки и ножки, на каждой из которых по пять крохотных пальчиков. Это маленькая жизнь, его и Чимина сын. Хотя не такая уж и маленькая, ребенок уже вырос, он большой и здоровый, а Намджуну остаётся лишь в тысячный раз благодарить его папу за такой подарок, за терпение и силу.
— Ты идёшь? — спросил омега, уже стоя в дверях и глядя на расклеившегося мужчину. — Мне за руль нельзя, могу родить в любой момент, — ехидно приподнял бровь Пак, внутренне пытаясь не рассмеяться от вида такого потерянного альфы.
— Что?! — подскочил на ноги Ким, с вопросом глядя то на врача, то на Чимина.
— Шучу, — всё же не выдержал омега и рассмеялся от души над доверчивостью Намджуна. — Идём уже, между прочим, мы не одни пришли на прием, — подошёл он к альфе, беря его за руку и выводя из кабинета, а старший совсем потерялся в эмоциях.
Может, всё и правда будет хорошо. Может, они перешагнут эту кляксу, что получилась ранее из-за недоверия, ведь у каждого была своя идея эскиза, и нарисуют новую красивую картину своей жизни, только уже вместе, может, даже как семья.
