Вампир среди людей

Юнги осторожно приоткрыл дверь, заглядывая в комнату, где находились Чимин со спящим Лео. Молодой папа сидел возле детской кроватки и наблюдал за маленькой частичкой себя и Намджуна. — Можно? — Мин закусил губу, глядя на друга и ожидая разрешения войти. Пак вздохнул, посмотрев на вампира, и перевел взгляд обратно на сына, что мирно посапывал в кроватке, сжав маленькие ладошки в кулачки. Но тут на глазах Чимина вдруг выступили слезы, а губы задрожали от эмоций, что разрывали омегу изнутри, но выхода которым он попросту не мог дать. — Я люблю его, — тихо произнес Пак, чтобы не разбудить сына, а по щекам его покатилась соленая влага, и омега закусил губу, прикрывая рот и нос ладонью, чтобы не всхлипывать слишком громко. — Юнги, — снова посмотрел он на друга, который ничего не понимал, но отчаянно желал помочь хоть чем-то, поэтому просто подошёл ближе и обнял беднягу, прижимая его к себе и нежно поглаживая по волосам. — Я люблю его, Юнги, — рыдал омега, пряча лицо у Мина в районе живота и заливая его белоснежную рубашку слезами. Вампир не понимал, что такого страшного в любви к собственному ребенку, но всеми силами старался не сделать ещё хуже, поэтому всего лишь выслушивал Пака, ничего не комментируя. — Я не могу, это неправильно, — отстранился Чимин, глядя на Юнги снизу вверх и мотая головой в разные стороны, отрицая. — Я не должен его любить, ведь это странно. Я странный, Юнги... Отец ничего не знает об из... об изнасиловании, поэтому только рад сплавить меня ему, а я и не против, понимаешь? Я, прекрасно зная, как он со мной поступил, хочу этого, — зарыдал омега ещё хлеще, не в силах сдержаться и поднимая ребенка. Лео, чувствуя настроение папы, тоже начал хныкать, просыпаясь и заливаясь громким плачем. А Мин стоял и никак не мог поверить в услышанное. Так вот, в чем проблема. Изнасилование страшно уже само по себе, но ещё страшнее то, какой отпечаток оно накладывает на дальнейшую жизнь человека, поэтому Юнги абсолютно точно понимал истерику Чимина. Полюбить того, кто был так жесток с ним, кто сломал молодому парню жизнь, всего лишь из-за своей прихоти... Мин бы так не смог, он бы отомстил сполна, но ни за что бы не позволил находиться рядом, а потом еще и проникнуть в сердце. Чимин — самый сильный человек, которого вампиру приходилось встречать за свою жизнь, и эти его чувства не игра. — Тебе страшно? — предположил вампир, присаживаясь на корточки перед другом и беря в руки его ладони. — Тебе страшно от мысли, что он захочет быть к тебе ближе, что рано или поздно он потребует от тебя секса, да? Пак почувствовал, как его щеки заливаются краской, и отвёл взгляд в сторону, немного успокаиваясь от такого размеренного голоса друга. И малыш, чувствуя, что папе лучше, тоже сбавил обороты, снова прикрывая глазки. — Не смущайся, — улыбнулся Мин, наклоняясь и целуя тыльную сторону каждой небольшой пухленькой ладошки. — послушай меня. Чимин снова посмотрел в глаза своему единственному другу, не считая предателя Чонгука, и совсем перестал плакать, иногда все же всхлипывая, от пережитой истерики. — Мне не понять, каково тебе сейчас, — серьезно начал Юнги, усаживаясь прямо на пол и утягивая за собой Чимина. — Я даже не представляю, что творится у тебя внутри все это время, но я знаю другое. Я знаю, каково это — потерять. Вся та чушь про то, что мы, якобы, уехали, в которой ты нас обвинял, разнося этот чудесный дом, — это всего лишь моя выдумка. Это ложь, которую я наспех сочинил, чтобы ты сильно не переживал. Юнги вдруг почувствовал, что ком в горле не желает просто так проглатываться, поэтому остановил рассказ. — Прости, — Мин поднял руку, ладонью показывая, чтобы Чимин немного подождал. — Все уже прошло, а я никак не привыкну, — усмехнулся Юнги, пытаясь не дать слезам скатиться вниз по щекам. Пак подсел ближе, протискиваясь вампиру между расставленных ног и обнимая его всеми конечностями. — Как обезьянка, — заметил Мин с улыбкой. — Я слушаю, — произнес Пак, потираясь щекой о выступающую ключицу друга. Юнги снова грустно улыбнулся, но все же продолжил. — Его сбил грузовик прямо у меня на глазах, — выпалил вампир, а у Чимина внутри резко все перевернулось, будто кто-то взял и потянул за пуповину. — Не передать словами, что я тогда почувствовал, ведь мы так плохо расстались, а я даже прощения попросить не успел... После проведения операции, врачи сообщили мне, что вероятность того, что он придет в себя, практически равна нулю. Тогда я поехал к вам в поместье в надежде, что застану кого-нибудь из твоих братьев. Мне повезло, двери открыл Тамин. От него я услышал про Намджуна, но был слишком подавлен, так что просто положился на его решение не вмешиваться. Я рассказал ему все и попросил передать тебе, что мы "уехали", а сам в отчаянии бросился к Сокджину. Смешно, правда? Искать помощи у того, кто и устроил весь этот кошмар. — Что ты имеешь в виду? — отстранился Пак, заглядывая в красные глаза друга. — Это он подстроил ту аварию, — бесцветным голосом произнес Юнги. — правда, об этом я узнал уже немного позже. Мы заключили сделку, положившись на судьбу, и мне повезло, — слезы все же скатились по бледным щекам омеги. — Он очнулся, представляешь? Очнулся вампиром, таким же, как и я, — улыбался Мин сквозь слёзы. — Только меня в его памяти больше не было. Совсем. Когда я увидел его после всего пережитого, то подумал, что готов на всё, что даже если он меня и не вспомнит, я не уйду. В нашу встречу он был совсем не таким, каким я его знал, но я позволил ему всё. Он вспомнил, так что теперь уже нет смысла разводить тут сырость... Однако, я слишком хорошо помню эти три недели без него и взгляд, в котором читалась лишь похоть и полное отсутствие ранее привычной нежности. Я благодарен судьбе за этот шанс, и я сделаю все, чтобы не потерять его снова. Чонгук, что пришел ещё минут пять назад проверить состояние омег, замер, услышав родной голос, который дрожал от эмоций. Он прислонился к стене возле приоткрытой двери и прикрыл глаза, вслушиваясь в слова Мина. Как же много ему пришлось вынести, пока альфа прохлаждался в больнице, а потом и на попечении у Сокджина. Джин. Чон и не заметил, как руки его непроизвольно сжались в кулаки от злости на этого вампира. Он заставил Юнги терпеть все это, а потом ещё и оказался единственным, к кому омега смог обратиться за помощью. Как же он, должно быть, зол на судьбу. — Зайди уже, ты слишком шумно дышишь, — довольно громко произнес Мин, все так же обнимая прибывающего в шоке Чимина. Тут на пороге показался Чонгук во всей своей вампирской красе, и Пак растерялся ещё больше. И как теперь с ним себя вести? — Расслабься, — Юнги пару раз постучал ладонью по спине друга и поднялся на ноги, подавая Чимину руку. — Не волнуйся так. Проведя ночь со мной, он довольно быстро охладел к человеческой крови, мы проверяли, так что можешь быть спокоен. — Ты так легко об этом говоришь, — настороженно произнес омега, все же принимая помощь и тоже поднимаясь на ноги. — С выздоровлением? — почему-то с вопросительной интонацией проговорил Пак, неловко поглядывая на альфу. — Да, — кивнул Чон. — спасибо. Повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь тихим сопением и причмокиванием малыша. — Прости, если вдруг ты против, — немного напряжённо начал Чонгук, кивая на кроватку. — но могу я на него взглянуть? Чимин выдохнул, улыбаясь виновато, и подошёл вплотную к альфе. — Это ты меня прости, — посмотрел он в глаза вампиру. — Если я обниму тебя сейчас, правда все будет в порядке? Чон лишь кивнул, тут же чувствуя, как тонкие руки сжимают его талию, и сам неуверенно прижал к себе омегу. Давно они не стояли, вот так вот просто обнявшись. Юнги смотрел-смотрел на это безобразие, но так и не выдержал. — Так, хватит мне изменять друг с другом, — выдал он, разнимая парочку и не понимая даже, кого из них ревнует больше. — Лео, между прочим, уже проснулся и жаждет внимания, так что подобрали сопли и вперёд, нянчиться. Чонгук с Чимином переглянулись на такую выходку омеги и с улыбкой вспомнили, как сами когда-то делили этого вампира между собой, уживаясь в одном стареньком гараже. — Ладно, — сжалился Пак над другом и направился к кроватке, чтобы достать оттуда малыша, который уже и правда вовсю изучал мир своими кругленькими глазками. — Разбудили тебя, да? — поднял омега сына над головой, целуя в пухленькие щёчки. — Пришли тут всякие, как начали разговоры свои разговаривать и не дали нашему Лео поспать, да? Чонгук посмотрел на то, как Пак нянчится с ребенком, и подошёл к Юнги, обнимая его со спины и нежно поглаживая плоский живот. — Ты чего? — обернулся Мин, не ожидавший таких действий, и наткнулся взглядом на хитрый прищур любимых глаз. — Мне тут вдруг интересно стало, — невинно начал альфа, отводя взгляд. — Что? — напрягся Юнги, не замечая, как ухмыляется Чимин, глядя на эту сцену. — А вампиры вообще могут иметь детей? — закончил вопрос Чон, все так же не глядя на своего омегу, который прибывал сейчас в ступоре. — Что ты сказал? — прищурился Мин, разворачиваясь в объятиях и готовя кулаки. Тут альфа крепко прижал к себе блондина одной рукой, второй же фиксируя руки омеги у него за спиной, и требовательно поцеловал манящие губы, наслаждаясь тем, что вся эта красота принадлежит ему, теперь уж точно. Постепенно поцелуй превратился в нежный, и Чон перестал удерживать Юнги, переместив свою ладонь ему на затылок, и притягивая ещё ближе, проталкивая в чужой рот настойчивый язык. Чуть погодя, Чонгук оторвался от губ омеги, вызывая разочарованный стон, и уверенно прошептал, заглядывая тому в глаза. — Я хочу от тебя детей. Хочу жить с тобой в доме, в котором будут бегать маленькие ножки с самыми вкусными пяточками. — Да ты маньяк, — пытаясь справиться с эмоциями, выдохнул Мин, ощущая, как в животе происходит что-то невероятное. Кажется, это называется «счастье». И кажется, Юнги окончательно пропал в этом вампире, что стоял сейчас напротив и смотрел на него, как на самое большое в мире сокровище. — Вот, Лео, — деловито произнес Чимин, напоминая, что он ещё здесь. — Чтобы привел домой такого же альфу, понял? Нечего мне всяких соплежуев таскать, мужчина должен быть сильным, когда надо, наглым и бесконечно любящим. Понял, родной? — чмокнул он малыша в пухленькие губки и вздрогнул, когда услышал знакомый глубокий бархатный голос от двери. — Понял. Все дружно уставились на проход, в котором стоял Намджун и так тоскливо смотрел на свою «семью». — И давно ты здесь? — холодно произнес Пак, крепче прижимая к себе сына, словно мог защититься им от Кима. — Чонгук долго не спускался, вот я и... — замялся альфа, совсем съежившись под ледяным взглядом. — Пф... — Юнги резко прикрыл рот ладошкой, пытаясь заглушить смешок. — Серьезно? — Мин повернулся к Паку, тыча указательным пальцем в Намджуна. — И ты вот этого боялся? Кажется, иногда хватает взгляда со стороны, чтобы понять, как же глупо ты себя вел. Отталкивал, злился, не принимал. Но сейчас ты видишь виноватый взгляд человека, который добровольно посадил себя на цепь и отдал другой конец тебе, только бы больше не испугать. Ты переводишь взгляд на друга и читаешь по губам простое «не потеряй». Тогда ты просто подходишь к тому, кого полюбил вопреки, отдаешь в его руки вашего общего ребенка и обнимаешь, неловко так, все чего-то опасаясь. Наверное, силы своих чувств, которые не умещаются в груди, снова вырываясь слезами.

***

— Что, красавец, ты тоже сегодня нарядный? — с улыбкой произнес Юнги, надевая на малыша костюмчик с галстуком-бабочкой. С того дня прошло уже больше полугода. Все это время Намджун раз в месяц вставал перед Паком на колени и просил его руки. Чимин каждый раз уходил от темы или просто сбегал под защиту Лео, который рос не по дням, а по часам, всеми силами и красноречивым «Агу!» защищая своего папу от всяких любвеобильных отцов. Киму же ничего больше не оставалось, кроме как вздохнуть, качая головой, мол, омеги, что с них взять, и обнять их обоих, надеясь, что в следующий раз все получится. И вот, в марте, в День рождения Юнги, о котором все дружно узнали от Шина, сидя в компании самых родных, омега все же состроил недовольную моську, но сказал тихое «да». Кажется, Намджун и сам не ожидал такого ответа, растерявшись, он просто застыл с кольцом в руках, но тут прозвучал голос нового друга Чимина. — Целуй, — громким шепотом подсказал Тэхен, поглаживая свой уже довольно приличных размеров живот и пытаясь хоть как-то разрешить затянувшееся молчание. Хосок рядом лишь закатил глаза на типичное поведение своего омеги, который и сам ещё не вышел из детского возраста, а уже носил под сердцем их сына, приобнял свое чудо одной рукой за плечи и поцеловал черные, как ночь, волосы. Намджун же поднялся на ноги, аккуратно беря за руки надувшегося Чимина и поднимая с дивана, на котором тот сидел. Он осторожно, словно спрашивая разрешения, коснулся щеки омеги, привлекая его взгляд и проговорил ясно, глядя прямо в медовые глаза напротив. — Я люблю тебя, Пак Чимин. Люблю за твою силу воли, за неумение быть подлым, за честность, за то, что подарил мне сына не смотря ни на что, и за такое открытое сердце. Спасибо, — прошептал альфа в самые губы. — Спасибо, что дал нам шанс, — он осторожно коснулся пухлых губ, ощущая, как весь его мир вдруг приобретает краски, а в ушах звенит от нахлынувших чувств. — Ой, хватит мямлить, — проворчал все же донельзя счастливый Пак и притянул Намджуна ближе, углубляя поцелуй. Тут послышались удивлённые возгласы, и Тэхен громко объявил: «Всем поднять бокалы!» И не важно, что в двух из них находилась простая вода, а никак не алкоголь. Кажется, веселье тогда не заканчивалось ещё пару дней, а бедные омеги вместе с Шином имели честь лицезреть пьяных в стельку альф.

***

— Ну, пирожок, когда же к нам придет самый красивый папа? — Мин легонько ткнул малыша, который сидел у него на коленях, в щёчку, на что тут же получил довольно ощутимый укус. Юнги удивлённо раскрыл глаза и заторможено произнес: — Ты не торопись, малец, ещё рано, — вампир приподнял Лео за подмышки и поставил на свои колени. — Я понимаю, что я вкусный, но пока, будь добр, живи с папой и не рассказывай наш секрет никому, — погрозил он пальцем малышу. — Что это у вас за секреты? Послышался голос от двери в детскую, где Юнги был вдвоем с Лео, и Мин перевел взгляд на Чонгука. — Вам знать необязательно, господин Чон, — высокомерно произнес омега, тяжело поднимаясь на ноги с малышом на руках. — Не поднимай его, — тут же спохватился альфа, подлетая к Мину. — Давай, я подержу, — протянул он руки, забирая у Юнги Лео и предлагая омеге помощь. — Я не беспомощный, сам могу подняться, — проворчал блондин, все же вкладывая свою ладонь в ладонь Чона и чувствуя на ней лёгкий поцелуй. — Ты не беспомощный, ты беременный, — тепло улыбнулся альфа, помогая Юнги подняться и чувствуя, как его ухо оказалось в плену немногочисленных зубов малыша. — Лео, — строго посмотрел Мин на ребенка, когда тот повернулся, услышав своё имя. — Это, — указал он на Чонгука. — моё, понял? И хватит уже кусаться, ты нас выдашь. — Ты о чем? — Чон, счастливый от простого «моё», слетевшего с любимых губ, все же услышал то, что привлекло его внимание. — Узнаешь позже, — тяжело вздохнул Юнги, прикрывая глаза. — А ты прекрати так себя вести. Надеюсь, не придется его забирать раньше времени, — покачал головой омега, выходя из детской и оставляя ребенка наедине с Чоном. Альфа посмотрел на малыша подозрительным взглядом и серьезно произнес: — Ты что-то скрываешь? Ну-ка признавайся.

***

Срок Юнги уже подходил к концу, в общем, беременность проходила довольно спокойно, вопреки опасениям Шина, который постоянно носился вокруг сына, пытаясь хоть чем-то помочь, а в итоге только нервировал и без того агрессивного омегу. — Ты ему так и не говорил? — произнес Тэхен, укачивая маленького альфу, которого они с Хосоком назвали Наиль. Ким с Юнги вдвоем сидели в мягких креслах, что находились в одной из комнат дома, который приобрел Чонгук специально для них и их малыша. — О чем? О том, что я могу умереть, даже не увидев собственного ребенка? — нервно усмехнулся Мин, поглаживая довольно большой живот, но тут же устало вздохнул, опуская взгляд на свои руки. — Как я могу? — Я тебя предупреждал тогда, в кафе, — немного укоризненно произнес брюнет. — Я говорил, что это опасно, но ты меня не послушал. — Прости, — грустно прошептал Юнги. — У меня есть к тебе просьба, — поднял голову Мин. — даже две. — Слушаю. — Будут два критических срока: роды и три года. Я не знаю, случится ли это, раз я наполовину человек, но хочу тебя попросить рассказать обо всем Чонгуку, если меня вдруг все же не станет, и передать ему письмо, которое я написал на всякий случай. — Это первое, — кивнул Ким, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не обнять друга и не начать утешать самого себя. — а второе? — Это про сроки, — снова опустил взгляд блондин. — Если вдруг это будут роды, то я прошу тебя забрать Лео от Чимина и Намджуна примерно через год-полтора. Не навсегда, на время, пока... — Что ты имеешь ввиду? — насторожился Тэхен, вмиг подбираясь и готовясь услышать то, чего никак не ожидал. — Я доверяю тебе, поэтому и прошу, — Юнги посмотрел в глаза другу, тепло улыбаясь. — Лео — рождённый омега. Я не хочу, чтобы они пострадали, поэтому прошу забрать его до тех пор, пока он не научится себя контролировать. — Но как..? — Думаю, я чувствую, потому что отчасти такой же, — Мин пожал плечами, переводя взгляд за окно на серое небо. «Пожалуйста, пусть всё обойдётся, — мысленно молился омега. — А если я и оставлю их всех, то пусть они просто забудут обо мне, будто меня и не было, будто всем просто приснился кошмар длинною в два года»

***

Спустя некоторое время, на свет появилась чудесная пара близняшек с белоснежными волосами, а счастливый папа прижимал их к себе, мысленно благодаря всех богов за то, что дали ему ещё немного времени, и рыдая в голос от невероятного чувства облегчения. Чонгук думал, что Юнги так рад детям, а омега вспоминал о конверте, который пылился в его столе под замком, и понимал, что все же его придется отдать Тэхену, пока есть такая возможность. Теперь он отчётливо почувствовал, как его время уходит. Близняшки-омеги оказались чистокровными вампирами без всяких способностей к подчинению и тому подобное. Со временем выяснилось, что эти проказники, которых назвали Канэ и Кану, успокаиваются только рядом с Наилем, поэтому Тэхен с Хосоком практически переехали в дом молодой пары. Когда пришло время, Юнги действительно забрал Лео в свой дом, объяснив шокированным родителям причины и выслушав тонну обвинений в том, что не рассказал об этом раньше. Но как бы семейство Ким, в лице одного Чимина, не истерило, ребенка они все же отдали, прекрасно понимая важность такого решения. Тогда Лео впервые познакомился с другими детьми и тут же проявил свои лидерские качества. Он строил этих непосед получше любого взрослого, которые смотрели на это всё, широко раскрыв рот. Намджун с Чимином приходили в оживленный дом, где получился настоящий детский сад, и наблюдали за тем, как растет их любимое чадо, со стороны. — Когда его можно будет забрать? — спросил как-то за чашечкой чая Чимин. — Он здесь уже почти год, — начал Юнги. — С другими он ладит отлично, а вот на меня бросается до сих пор. Чонгук водит его на прогулки в парки, на детские площадки, где полно людей, и он, вроде, даже держится. Пока ему достаточно половины пакета в день... Мин посмотрел на лицо друга, ожидая увидеть неприязнь, ведь тема крови не самая приятная, но тот лишь внимательно слушал Юнги, отмечая для себя все особенности и запоминая, что конкретно нужно их сыну, чтобы он рос здоровым и счастливым. Блондин улыбнулся такой реакции и продолжил. — В будущем, ему может понадобиться больше. Мы научим его контролировать жажду во время приема пищи, так что он сам сможет решать, когда достаточно. Но не думаю, что потребуется больше одного пакета в день. — Понял, — кивнул Ким своим мыслям и взволнованно посмотрел на сильно исхудавшего друга. — А ты как себя чувствуешь? — Отлично, — улыбнулся Юнги, понимая, что скрывать свое состояние уже не получается.

***

Был поздний вечер, все дети спали по своим кроваткам, видя уже десятый сон, Тэхен с Хосоком вопреки обычаю сегодня ушли к себе, оставляя Наиля друзьям. Юнги только принял душ и теперь стоял у зеркала, с грустной улыбкой разглядывая свое костлявое тело. Тут дверь в ванную комнату открылась, и омега почувствовал, как его обнимают крепкие руки, бережно прижимая к сильному обнажённому телу. — Ты долго, — тихо произнес Чонгук, проводя носом за ухом у блондина и прихватывая губами его мочку. Юнги смотрел в зеркало на эту картину и старался дышать ровно. Он выглядел жалко: впалые щеки, синяки под глазами, а вместо тела только скелет, обтянутый кожей, то тут, то там виднелись кровоподтёки, ведь теперь любой контакт с посторонними предметами оставлял на теле след. Чонгук, заметив взгляд Мина, нежно поцеловал его в шею, прошептав: — Ты прекрасен, — альфа осторожно развернул блондина к себе и коснулся губами бледных губ омеги. — Я люблю тебя, родной, — проговорил Чон, прижимая к себе Юнги так, чтобы не причинить боли, а Мин почувствовал, как кожу на щеках обожгло слезами. За что его любить? Он же совсем ни на что не способен, его задеть-то лишний раз нельзя — сразу синяк. Зачем Чонгуку такой груз? Для чего? Этой ночью альфа снова не может уснуть, следя за покоем своего омеги, убирая тонкие волосы с его лица, получше укрывая его теплым тонким пледом и впитывая в себя его небесный образ. Чон нашел письмо, которое написал Юнги, пока тот был в больнице после родов, а вспомнив, как омега рыдал, прижимая к себе детей, он окончательно понял, что времени у них осталось намного меньше, чем он думал. Следующим утром в больнице на вопрос, все ли у него у порядке, Чонгук просто ответил, что всю ночь прорыдал от счастья, на что Мин назвал его дураком и рассмеялся. Юнги ушел тихо, никого не предупредив. Однажды утром, когда Лео уже вернулся домой к родителям, а трехлетние близняшки в очередной раз тайком перебрались в кровать Наиля, омега просто не проснулся. Чонгук просидел тогда рядом с ним до тех пор, пока в комнату не забежали дети, которых догонял Тэхен, играя с малышами. — Что с папой? — задал невинный вопрос Канэ, и альфа дернулся от детского голоса, поворачиваясь к сыну. — Почему ты плачешь? — так же наивно спросил Кану, подходя к бездыханному омеге и маленькой ладошкой касаясь его руки. — Просыпайся, пап, отец плачет. Тут вдруг Канэ упал на пол и заревел, вытирая слезы кулачками и подбивая брата на то же. Наиль смотрел на двух маленьких омег, которые ничего не понимали, но так отчаянно выражали свои чувства, и не мог даже просто подойти к ним. Тут Тэхен наконец пришел в себя и начал выгонять детей из комнаты, хотя сам готов был кричать от отчаяния. — Хосок! — крикнул он альфу, уводя малышей в другую комнату. — Помоги ему, я не могу, — нервно произнес он, еле сдерживаясь, чтобы самому не разреветься. — Что случилось? — переполошился Чон, подлетая к омеге. — Юнги, — еле выдавил из себя Ким. — он... — Понял, — коротко бросил Хосок. — Побудь с детьми, — поцеловал он Тэхена в лоб и побежал к комнате хозяев дома. — Да... — прошептал Ким, закрывая за собой дверь в детскую.

***

Похороны проходили тихо, только дети не могли сдержать эмоций. Чонгук почувствовал, как его с двух сторон дёргают за пиджак, и присел перед близняшками. — Папы нет? — Канэ невинно хлопал глазками, заставляя сердце альфы разрываться. — Он не будет больше с нами играть? — спросил Кану, поджав губки. — Родные мои, — выдохнул Чон, крепко прижимая к себе детей и сжимая зубы, чтобы не дать слабину. — Ваш папа слишком устал, поэтому теперь он будет отдыхать. — Без нас? — еле сдерживая слёзки, произнес Канэ, снова заглядывая в глаза отцу. — Один? — так же, чуть не плача, задал вопрос Кану. А альфа нашел в себе силы только на то, чтобы кивнуть, потому что голос вдруг пропал, и омежки не сдержались, цепляясь за черный пиджак Чонгука и заливаясь слезами. Шин смотрел на фотографию сына на могильном камне и мысленно просил прощения у Луки, что не уберёг. Он чувствовал, как внутри постепенно снова образовывалась пустота, а в ушах звучало такое простое «отец». Спустя несколько часов, когда многие уже разошлись: Тэхен с Хосоком забрали близняшек, а Шин закрыл свой бар, выгнав всех работников, и начал методично его опустошать, на кладбище остались только четверо. — Пойдем, — Намджун положил ладонь на плечо другу, который сидел на коленях перед памятником, низко опустив голову. Спустя ещё пару мгновений, Чон поднялся на ноги, мысленно обещая омеге, что это последний раз, когда он проявляет слабость перед кем-то. Когда альфа обернулся, чтобы идти прочь, вдалеке он увидел знакомую фигуру, которая тут же исчезла из поля зрения. — Пап, а что там за дядя был? — спросил Лео, указывая на место, где ещё мгновение назад стоял Сокджин. Чонгук посмотрел на маленького омежку, замечая, как загорелись его глазки, и рассмеялся от всей души, отмечая хорошее чувство юмора судьбы. И ведь не запретишь. Чон по своему опыту теперь знает, каково это — потерять не просто семью, а смысл жизни. Теперь он сполна получил за свою слабость.