Каждый переезд — это немножко смерть, честное слово. Переезжая на новое место, всякий раз что-то или кого-то теряешь. Хотя не сразу понимаешь, чего именно лишился.
POW Денис «Черт, опять он. Хоть когда-нибудь вырастет из своих ублюдских мировоззрений и замашек? Хорошо, признаю, возможно я сам виноват в том, что дышу с ним одним воздухом и хожу по одной планете, надо было родится где-нибудь на Марсе» — мысли пробежали в сознании буквально за пару секунд. — Отойди с дороги, Фадеев, — требовательно выдавил я, на свой страх и риск. Если он опять взбесится, не уверен, что смогу дойти до дома без помощи. Что я на этот раз скажу бабушке? Кажется, она начала подозревать, что я вру. Причем достаточно продолжительно и тупо. — Иначе что, Дениска? — протянул Влад, явно издеваясь надо мной. А впрочем, очень мило прозвучало это «Дениска». — Пожалуешься на меня мамочке? Ой, прости, я забыл, она же бросила тебя, свалив в Америку к своему женешку, и оставила на попечение старой бабке. — Это ты мне? — поинтересовался я, смотря прямо в серые глаза. По крайней мере, все говорят, что они серые. На самом же деле в них есть призрачный оттенок голубого, практически небесного — очень красивый цвет. Кажется, Влад чуть вздрогнул, никто из его компашки не заметил бы этого, даже если бы сильно захотел и постарался. Никто не знает причины такого отношения Фадеева ко мне. Я, слегка усмехнувшись своим мыслям, растянул губы в улыбке. Она не была злобной или агрессивной. Совершенно обычная. — Не очень умно с твоей стороны, ботаник. — прорычал Влад, схватив меня за ворот рубашки. «Главное, чтобы не порвал. Главное, чтобы не порвал» — упорно твердил — или умолял — мой внутренний голос. Мне, на самом-то деле, было крайне все равно, я уже давно запомнил, что со мной будут делать. Запомнил и привык. Говорят, что к хорошему быстро привыкают, но и с плохим происходит тоже самое. Если этого не избежать, то зачем заморачиваться? Я давно придумал себе стратегию, чтобы не ощущать боль от твердых грязных подошв кроссовок своих одноклассников. Они не достойны ни одной моей эмоции. Ни одного вскрика или стона. Даже сам Влад не достоин. Мой взгляд снова направлен на бывшего друга, я пробовал однажды так делать у зеркала: выглядит жутковато. Ну, что поделать, потерпит, я и не такое терплю. На ум пришли вечные школьные проблемы: частые подколы от Влада и его тупой компашки. Также вспомнились регулярные издевательства и периодические избиения — после них бабушка особенно сильно переживала, один раз она даже загремела в больницу из-за этого: то-ли инфаркт, то-ли что-то подобное, мне толком не объяснили. Нам, в принципе, приходится трудно, пенсии бабушки и пособий на попечению меня не очень-то и хватает. Именно поэтому мама уехала в Америку: чтобы найти достойную работу и суметь обогатить нашу семью. Прошло уже три года, как моя родительница переехала: она раз в месяц присылает нам с бабушкой по три-пять тысяч, но это ни то чтобы что-то решает. Я не очень-то верю в ее успех, но что уж поделать, не расстраивать же еще и ее своими рассуждениями «прокатит-не прокатит». Мне вот каждый раз приходится с таким трепетом относится к своей одежде, — да и вообще ко всему, что принадлежит мне — что даже дышать на нее иногда страшно. А эти моральные уроды каждый раз прикасаются к тонкой, очень ранимой, между прочим, ткани, как к дерьму собачьему. Никакого уважения к чужому труду. Но раз такое дело, почему я ни разу не рассказал обо всем, что со мной творят кому-нибудь? Классному руководителю, директору, социальному педагогу? Да хотя бы бабушке! Потому что это мой долг. Мы с Владом уже давно связаны невидимой красной нитью, которую я обязательно когда-нибудь уничтожу. Когда-нибудь, но не сейчас. Я еще не выплатил сполна. — Идем, — бархатный голос с легкой хрипотой сорвался с уст и, кажется мгновенно, разбился о стены. Что ж, на урок я уже не успею. Ох, химия, моя химия… Как по щучьему — точнее сказать сучьему — велению, одноклассники переключили внимание на своего командира и лениво поплелись за ним. Куда? Не знаю, возможно на стадион, они постоянно там ошиваются. Мне бы тоже не помешало подкачаться, чтобы хоть изредка давать отпор и защищать свою шкурку, но я слишком много времени трачу на учебу. Очередной мой должок. Теперь уже перед родителями: мамой, ее «временно» бесполезным недоухожером и бабушкой. Когда шаги уже давно перестали доноситься до моих ушей, я попытался подняться с холодного кафельного пола туалета. Да уж, парой синяков точно отделаться не выйдет. По меньшей мере их будет пять или шесть на одних только ребрах и спине. А еще ведь ноги и руки. Ну ладно, не из хрусталя деланный — переживу. Поднимаясь на ноги и при этом звучно матерясь, я все-таки решил, что заняться спортом следует. Хотя бы пробежки по вечерам делать да пресс качать, как только время на это выкроить — не понятно. Кроме учебы, мне еще нужно постоянно помогать бабушке, которая практически полностью потеряла зрение. Я привык, не жалуюсь, но это не совсем то, о чем я мечтал в начальной школе. Мой отец погиб много лет назад в крупной автокатастрофе. Маме было не легко смирится с его смертью, но ради меня она справилась. Не сразу, конечно: в моей памяти четко отпечатались моменты, когда запираясь в своей комнате, она плакала по ночам. Я тогда не мог уснуть, возможно от ее громких всхлипов, а может быть от чего-то другого. Я был еще совсем маленьким и не особо понимал, что и как работает в этом мире. Не мог догадаться почему мама так убивается. Мне почему-то казалось, что ей так сильно жаль нашу машину. В общем-то ребенком я был не очень сообразительным, так что мне простительно. Как только у меня получилось твердо встать на ноги и темнота перед глазами, а жар в затылке прошли стороной, я отдернул руку от стены и обвел туалет сильно заторможенным взглядом. Пусть способность жить вернулась ко мне, осознание происходящего где-то до сих пор блуждало. Как бы вовсе не заблудились. Только этого мне еще не хватало. Приметя в одном из углов свой темный, зеленый рюкзак, я поплелся по направлению к нему. Надеюсь, что внутри все в целости и сохранности: очередное плохо скрываемое опечаленное настроение бабушки, я не переживу. Каждый раз, когда она расстраивается, просто сердце кровью обливается. Угораздило же ее воспитывать такого никчёмного внука, как я. Схватив синтетическую ткань ручки рюкзака я стал неохотно перебирать ногами, то и дело качаясь из стороны в сторону и стукаясь плечами о холодные стены. Что у них за обострения? Каждую весну мои одноклассники становятся все более жестокими и беспощадными. У них, у всех поголовно, проблемы с мозгами что ли? Или с нервами? Лишним бы не было к психологу наведаться, а лучше сразу к психиатру. Недоумки. Натягивая черную ветровку, которая тоже была не в самом наилучшем состоянии, я размышлял о том, что скажу бабушке. Пусть она и не видит перед собой ничего, у нее какая-то особая чайка на мои ранения. Она, в принципе, странноватая: умеет распознать запах крови аж из дальней комнаты. Словно акула, ей богу. Я коротко кивнул нашему новому молодому охраннику в знак прощания, тот, в ответ, поднял раскрытую ладонь. На самом деле Игорь был хорошим парнем и знакомство, которое произошло значительно раньше его первого рабочего дня в нашей школе, не редко играло свою роль в моей не самой спокойной жизни. В отличие от злющего мужика, который работал здесь раньше, Игорь всегда стоял и стоит на своем посту. Не раз благодаря нему я попадал домой без единой царапины. Блуждая меж безлюдных улиц и узких переулков, я, опять же, думал о своем. В последнее время возвращаться домой мне совсем не хотелось: моментально накатывало уныние и отчаянье, в которое проваливаться мне было не позволено. Просто нельзя. «Терпи и надейся, что все это когда-нибудь закончится» — твердил мне мой мозг каждый раз, когда это происходило. Меланхолия с каждым месяцем ощущалась все чаще и ярче, я не мог этого не замечать или игнорировать. Как бы я не старался заваливать себя делами, чтобы не успевать думать, у меня не выходило. Даже те десять-пятнадцать минут, которые оставались у меня перед сном, не упускали возможности резануть по сердцу раскаленным ножом. С каждым днем я становился более раздражительным и злым, не в силах контролировать свои эмоции. В какой-то момент я стал гулять, в полном одиночестве, не то чтобы у меня не было друзей, просто тишь и спокойствие приносили мне удовольствие и умиротворение внутри. Позже я стал делать так перед каждым возвращением домой, чтобы не показывать своих истинных эмоций и чувств бабушке и, ни в коем случае, не срываться на нее. Она этого не заслужила. Она очень хорошая. Минув очередной перекресток, я завидел собственный дом. Как-то даже и не заметил, когда успел очутиться здесь. Здесь — зачем-то повторил мой внутренний голос. Кажется, в нем есть что-то издевательское. Похоже, у меня начинает ехать крыша, уже мое собственное сознание меня гнобит. Забираясь по обшарпанной лестнице, я зачем-то глубоко вдохнул запахи подъезда. «Самого гиблого и бедного подъезда в городе, а может и во всем мире» — отозвалось внутри меня. Снова насмешка от второго «я». «Заткнись» — рыкнул я ему в ответ, не понимая для чего. Просто захотелось, я не шизофреник, честно. По крайней мере, справки у меня нет. — Ба, я дома, — через плечо бросил я, закрывая дверь в квартиру и морщась от резкой вони. — Денис, — как-то сдавленно позвала бабушка, чего это с ней? Может сердце прихватило? Не стоило мне шляться где попало, я не прощу себя, если она… — Бабушка? Что с тобой? Что случилось? — я пулей залетел в комнату, где сидела старушка, мимолетно окидывая обстановку. — Не волнуйся, не волнуйся, все в порядке, — довольно промурлыкала она и ее тонкие губы растянулись в улыбке. — Не пугай меня так, — выдохнул я, но затем меня снова сковало волнение. — Что такое? — Только что звонила твоя мама… — С ней что-то? — перебив бабушку, очень резко отреагировал я. — Нет-нет, — она тихонько засмеялась. — Она сказала, что мы переезжаем к ней. — Что? — я недоуменно уставился на старушку. Может у нее моразм? Или приснилось? — Позвони ей, она ничего мне не объяснила, — пожала плечами и протянула морщинистую руку с маленьким доисторическим телефончиком. — Я своим, — отмахнулся я и, одним быстрым движением, вытащил мобильник из-за стола. Руки тряслись и отказывались двигаться, кажется, я знатно промерз пока шел. Весной и не пахнет. — Слушаю, — раздалось на том конце тихое, но однозначно офицальное «приветствие». — Мама, это Денис, привет, — начал я, вслушиваясь в каждую нотку ее голоса. — О, сынок! Опять новый номер? — узнала меня родительница и ее голос слегка повысился и сильно смягчился. — Ага, потерял прошлую симку, — быстро сообщил я. — Растяпа. — ласково обозвалась женщина. — Мама уже рассказала тебе? — Да, именно поэтому я и звоню… — неловко рассказал я, кидая на бабушку кроткий взгляд и усаживаясь рядом с ней на старый, но однозначно мягкий диван. — Да, представляешь, Андрео оказался очень богатым молодым человеком, — это она «молодым человеком» Андрео называет? Ему вообще-то пятьдесят на следующей неделе. — Он скрывал свой статус, потому что искал себе женщину, которая не будет гнаться за его деньгами, а искренни полюбит… — Как из бульварских романчиков вылез, ей богу, — тихо прокомментировал я, а бабушка рядом захихикала. Я улыбнулся. — Что-что? — вопросила мама, видимо, не расслышав моих слов. — Говорю, как неожиданно и приятно! — Да-да! Он сказал, что уже давно имеет ко мне любовные чувства и предложил выйти за него замуж, а я без раздумий согласилась! Представляешь? — «за нищего, бездарного художника!» — мысленно возмутился я. Ну, по крайней мере мы все так считали. — У тебя просто талант на подобное, — высказал я свое мнение. — И когда у нас переезд? — Уже завтра ночью отправляется ваш самолет! — обрадованно воскликнула мама. Стоп, что?! — Чего?! Ты шутишь что-ли? — Все нормально, не переживай так… — Мне нужно собрать вещи, забрать из школы документы, при этом написав заявление… — весь длинющий список я рассказать не успел. — Я все подготовила: директор уже со всем разобралась, завтра тебе только придется забрать документы и сдать учебники. А с вещами не заморачивайся: только самое необходимое. Андрео сказал, что всех нас обеспечит. Ему не в тягость. — в этом вся мама. Она уже давно все запланировала и подготовила, но ничего никому не рассказала. — Ладно, но самолет… Бабушке это не повредит? — я покосился на старушку, она все также глуповато улыбалась. — Нет, я все проверила: проконсультировалась с врачом, он сказал, что все должно обойтись. — Должно, — немного грубовато сделал акцент я. — Денис, — мама устало выдохнула, и я сразу узнал в ней мою обычную матушку. — Я тоже переживаю за бабушку, но по-другому никак: поездом слишком долго — еще больше неприятностей и неудобств, оставить ее в России мы не можем. — Ты права, — понимая, что спорить бесполезно, согласился я. — Но обещай мне, что этот твой врач будет в аэропорту вместе с тобой и Андре… — я вдруг осекся и почувствовал себя очень неуверенно. Как бы то ни было, мы не виделись целых три года. — Вы же будете нас встречать? — Конечно, Денис, как ты мог о таком подумать? — она словно читает мои мысли. Хорошо, я понял, это все еще моя мама. Все еще та самая женщина, которая была рядом со мной долгих двенадцать лет. — Спасибо, — прошептал я. На душе сразу стало очень тепло и спокойно. — Я люблю тебя, сынок, — так же тихо отозвалась на другом конце мама. — Тогда мне надо идти: подготовиться и заказать автобус, — я снова перевел взгляд на бабушку, та смотрела на меня, в ее глазах горел живой огонек. Огонек, которого я уже давно не видел. — Давай, бабушка сказала, что у нее есть немного сбережений, на основное хватит, если что: звони. — Пока, — попрощался я. — Пока, — отозвалась мама. После чего я сразу положил трубку. — Ну, что там? — заинтригованно вопросила бабушка. — Бабуля, не поверишь! — засмеялся я и она, поддержав меня, тоже стала хихикать. — Ну, рассказывай! Не томи! — потребовала старушка, когда последняя волна глупого и искреннего смеха утихла. — Андрео все это время притворялся бедным, чтобы его полюбили за душу, а не за деньги. На самом деле он очень богат. — вкратце изложил я. Бабушка удивленно вскинула брови, а потом ее губы снова дрогнули и растянулись в улыбке. — Твоя мама умеет попадать в подобное. Раньше, когда она была подростком, я читала ей романы, а она мечтала чтобы с ней произошло такое в будущем, — подмигнула мне старушка. — А еще, она выходит замуж, — поделился я. — О, этого она ни сказать просто не могла, — захихикала она. — Ладно, бабуль, — я встал с дивана, твердо решив собрать все вещи сегодня. — Я начну собираться, а вечерком схожу прогуляться, ок? — Я помогу, — начала было бабушка, но я не дал ей этой возможности. — Тебе надо отдохнуть: мы полетим на самолете, еще и ночью! На тебе это точно хорошо не скажется. — Я еще совсем ягодка, Денис! — шутливо обиделась бабуля. Боже мой, откуда в ней столько счастья? — Да ну тебя, отдыхай! — засмеялся я и, наконец уложив бабушку, принялся за работу. Последующие часы показались мне одним мгновением, хоть и достаточно длинным, я бегал по всей квартире: искал то одну, то другую вещь или документ. Но уже к девяти вечера чемодан стоял в коридоре и был собран, а все самое ценное и необходимое мирно покоилось внутри него. Как только я снова, но уже устало, уселся на диван, бабушка набросилась на меня с вопросами и предположениями, которые ее беспокоили: — Надеюсь ты не будешь расстроен… — Почему я должен? — и я действительно не понимал почему мне стоит грустить: я перестану терпеть издевательства своих непутёвых одноклассников; избегу сдачу экзаменов, по крайней мере здешних; стану жить богато, в конце концов! — Ты практически закончил школу, ну, знаешь, ОГЭ эти ваши… — было бы о чем печалиться! — Твои друзья — никогда не просто прощаться с ними. — Какие еще друзья, ба? — у меня и правда не было таковых. С кем-то мы общались, но они — просто товарищи, обычные знакомые: я вполне смогу пережить и без их присутствия в жизни. — Ну не знаю, хотя бы Владик, ты с ним так долго уже дружишь! — да. Вот именно та ложь, которой я кормил свою бабушку. «Мы с Владом на скейте катались» — отмазывался я, когда она в очередной раз замечала последствия избиений. И еще куча подобных картинок я рисовал в голове своей безобидной старушки, не желая травмировать ее жестокой реальностью. Иногда даже так увлекался, что забывал о этой самой реальности. — Мы уже взрослые — переживем, — отмахнулся я, не порываясь сейчас врать. Просто не хочется, нет желания и все тут. — И все-таки я переживаю, — тяжело выдохнула бабушка. — Тогда… Можно я схожу сейчас к нему? Попрощаюсь и все такое. — попросил я, сделав лицо лживо скорбным. — Конечно-конечно, Денис, только не задерживайся надолго, завтра очень тяжелый день. — любезно согласилась бабушка. Я кивнул и вышел в коридор, чтобы одеться. Прогуляться напоследок все же стоит. Я прожил здесь пятнадцать лет и уезжать просто так не хочется. — Я ушел, — крикнул я перед тем, как дверь за мной захлопнулась. Ну вот и все. Я блуждал меж улиц; заходил в парки, в которых часто бывал в детстве; постоял у прежнего дома, где мы жили, еще когда не познали бедность; а потом зачем-то поплелся вдоль улицы. Я знал, что там находится дом Фадеевых. Знал, что наверняка не смогу пройти незамеченным. Но все равно шел. Шел и не смел свернуть с тропы. Как и раньше здесь мало кто ходил, тротуары как всегда были пустыми. Ничего нового. Совершенно. Я не бывал здесь очень давно, а, кажется, будто только пару дней назад сидел напротив этого чертова коттеджа из красного кирпича и ждал своего лучшего друга. Помню все до мелочей. — Денис? — тот самый голос, который я ожидал услышать. Не знаю хотел или нет, но точно ожидал. — Можно подумать сто лет не виделись и ты не узнаешь меня, — хмыкнул я, разворачиваясь к собеседнику лицом. — Что ты здесь делаешь? — Влад не был настроен враждебно, скорее наоборот — склонен к разговорам. Откуда я это узнал? Я знаю все, что касается эмоций этого парня. — Можно сказать, пришел попрощаться, — честно ответил я. Интересно, что он подумает? — Попрощаться? — удивительно: никакой насмешки или презрения. Абсолютно. — Да, — кивнул я. Мы стояли напротив друг друга на расстоянии, примерно, пяти метров. Странно разговаривать вот так вот один на один с ним, тем более после стольких лет. — Зачем? — вдруг тихо спросил Влад. Не знаю почему, но мне и правда стало грустно. Сердце будто облили кислотой. Тоска о прошлом, которой не было уже очень долгое время, словно заново родилась. «Он ведь совсем не изменился. Чутка подрос только.» — Напоследок, — рассеянно ответил я. Если это все тот же Влад, он поймет. Если это мой Влад. — Вот оно что, — он как-то странно улыбнулся. И что это значит? Я должен что-то понять из этого? — Как-то так, — пожал плечами я. Сейчас я почувствовал себя ужасно одиноким, словно все эти годы я потратил впустую и все они — каждый день! — были бесполезными. Не нужными вовсе. — Присядем? — Влад кивнул мне в сторону площадки, которую соорудил его отец для нас, мы тогда еще совсем детьми были. — Не думаю: мне пора идти. — я пытался сделать голос как можно более безразличным, честно сказать, сомневаюсь, что получилось. Но я не мог согласиться. Это бы был наш первый разговор за много лет, и он бы мог все изменить. Я не был готов к такому, только не сейчас. — Так скоро? — мне показалось или он погрустнел? Хотя нет, абсурд. Быть может он просто пьян или разыгрывает меня. — Что уж поделать, — я кивнул. Я не мог больше оставаться здесь. Я боялся. — Тогда до скорого, Денис, — и снова ни капли насмешки. Хоть бы для приличия выдавил, я же так и поверить могу. Я ушел, не ответив. Просто не знал, что сказать. Врать я не хотел, но и правду говорить — не вариант. Он все равно узнает: сегодня, завтра — какая разница? Странная горечь появилась на языке. И чего это? Это просто переезд. А Влад… Как я мог подумать, что он все еще тот Влад, которого я знал? Мы дружили очень давно, он повзрослел и выбрал свой путь. Путь, который не устраивает меня и не пересекает мой. Мы свернули в разные стороны. Мы выбрали разные жизни и это не изменить. То, что было в прошлом, навсегда в нем и останется. Оно никогда не покинет рамок суффикса «л». Я не помню как вернулся домой: просто шел, а по сторонам то и дело мелькали огни. Где-то гремела музыка, серьёзно? Сейчас этим все еще увлекаются, не могу поверить! Зайдя в квартиру я глубоко вздохнул: воспоминания давили и, кажется, не хотели покидать мою голову, будто издевались, дразнили. Но, несмотря на это, как только моя голова коснулась подушки, я безнадежно отрубился.***
— Денис! — кричал мой будильник. Да, своеобразно, зато креативно и весело. — Денис, вставай, крыса! — я лениво потянулся, затем открыл глаза и наконец нажал на «отключить». Роботообразный звук тут же затих. Я поднялся с кровати, все тело ломило. От чего, интересно? Бабушка все еще посапывала в соседней комнате, она просила будить ее каждое утро, чтобы она могла приготовить мне завтрак, но пусть лучше отдохнет. Хотя бы сегодня, я и без еды замечательно обхожусь. В общем-то, я шустро натянул брюки и рубашку, закинул на плечо увесистый рюкзак и, тихо закрыв за собой дверь, отправился в школу. Последний раз, кто бы мог подумать. Спустя двадцать минут я наконец оказался на школьном пороге, крыльце — если быть более точным. Пробежавшись по стенам и окнам взглядом, я зашел внутрь. Все как обычно. — Утречка, Ден, — кинул мне Игорь. — Утречка, — ответил я, но даже не взглянул на него. — Мария Афанасьевна у себя? — Как обычно, — махнул он мне. — Спасибо, — коротко отблагодарил я и поплелся в директорский кабинет. — Здравствуйте, Мария Афанасьев… — начал я, но был перебит. — Документы на краю стола, Денис, возьми. Твоя мама со всем разобралась, от тебя требуется только сдать учебники. — даже не повернувшись ко мне, ответила женщина. Она была достаточно молодой для роли директора и слишком доброй. — Спасибо… — только и выдавил я. — Заглянешь к своим? Можешь остаться на весь день, если хочешь, — любезно разрешила женщина. — Хорошо, я приму к сведению. — Ладно, удачи тебе, мой мальчик, — она наконец-то оторвалась от монитора компьютера и развернулась ко мне. На ее лице сверкала улыбка. — Мы очень расстроены тем, что теряем такого ученика. Нам, честно сказать, не хотелось отдавать документы, но твоя мать настояла. — Да, на это есть причины, — кивнул я. — Надеюсь, тебя хорошо примут в другом учреждении, — а ведь точно, я даже не думал об этом. — И обязательно заглядывай к нам, если будешь рядом, — «непременно» — саркастично хмыкнул я. — Спасибо, ну, я пойду? — Да, конечно, не смею задерживать, — она все еще приторно улыбалась. Еще минут двадцать я пытался сдать все учебники и отделаться от надоедливой библиотекорши. Когда с этим было покончено, я все-таки решил заглянуть к классу и попрощаться с ребятами. Как никак мы проучились вместе, бок о бок, целых девять лет. Тук-тук-тук. Урок вела наш руководитель, тоже очень молодая и милая женщина. Мы были ее первым классом и ей с этим явно не повезло. Звонкий голос по другую сторону стих. Послышались цокающие звуки, а затем дверь кабинета резко распахнулась. — Денис! — радостно воскликнула она и даже в ладоши похлопала. Даже маленькие дети себя так не ведут, честное слово. — И вам здравствуйте, — улыбнулся я. — Проходи-проходи, — залепетала она, пропуская меня внутрь. — Вас же предупре… — и меня снова перебили. Да что ж такое-то сегодня? — Конечно-конечно, заходи, сообщу остальным, — она печально улыбнулась, а потом шепотом добавила: — Не хотела рассказывать им без твоего присутствия. — Спасибо, — все это внимание в мою сторону крайне раздражало. Я обычный ученик, такой же как все, хватит делать из этого трагедию. — Итак, ребята, у меня для вас известие, — начала учительница, привлекая внимание моих одноклассников хлопком в ладоши. — Не сказать, что очень приятное. — Если вы не хотите рассказать нам о том, что столовая сгорела или еда закончилась, мы не будем переживать, — пошутил кто-то с задней парты, шквал тихих смешков разнесся по всему классу, передаваясь от одного ученика к другому. — Перестаньте, ваш одноклассник вообще-то переводится! — разозлилась Екатерина Александровна. Молчание. Нереально гробовая и максимально неловкая тишина. — Ден что-ли? — ну почему именно он? Я машинально повернул голову туда, откуда исходил голос. Влад сидел ровно, его руки было сомкнуты в замок под подбородком, он выглядел ошарашенным и слегка… обиженным? — Именно, — подтвердил я. Одно мгновение и класс наполнился шумом. Каждый что-то говорил, выкрикивал или пораженно шептал. — И куда ты? — громче других выделился голос. Кажется, это Кирилл. Все затихли, ожидая ответа. — В Америку, — спокойно ответил я. Каждый здесь знал о моем положении. Знал и насмехался. — Воу-воу, — Серый — один из компании Влада. — Ахренеть, — высказался Степыч. — Степан! Что за выражения? — разбушевалась учительница. Потом уже обратилась ко мне: — Садись, урок закончится и пойдешь. — Да, конечно, — я двинулся к своей законной парте. Я не видел лица Влада и, тем более, не знал его эмоций. Не смотрел на него, но ощущал на себе один взгляд, который отличался от других-пораженных. Он был, словно… преданным. Нет, бред, я придумываю. Целый урок я просидел, не особо вслушиваясь в речи Екатерины Александровны да и все остальные наврядли слушали: перешептывались, переглядывались, как будто не верили в происходящее. Ну да, вот так вот бывает. Звонок. Последний, что я слышу в этой школе. Я печально улыбнулся. Тоска снова стала прокрадываться к сердцу. — Денис, поговорим? — учительница внимательно посмотрела на меня. И чего она хочет? — Да, конечно, — вежливо согласился я, хотя желание свалить отсюда побыстрее привлекало меня больше. Все стали расходиться на перемену, уже позабыв или наоборот: обсудить с другими это сверхшокирующее сообщение, но одно я знал точно: он все еще там. Сидит и сверлит мне спину своими серыми глазами с голубым оттенком. — Я хотела спросить у тебя насчет экзаменов… — неуверенно начала учительница, но я тут же ее перебил: — Я сам совершенно ничего не знаю, о переводе-то только вчера рассказали. — О, вот как, значит не смею задерживать, — как-то странно проговорила женщина. — Вы что-то хотели? — спросил я, просто напоследок. Интуиция, что сказать. — На самом деле… — она отпустила глаза в пол. Что это еще такое? — Хотела узнать о твоей матери… — О, я понимаю, — я среагировал совершенно спокойно. Я просто привык ко всему этому. Привык к отношению, к которому не должен был привыкать. Привык к тому, к чему привыкать нельзя. Рассказ затянулся чуть на дольше, чем я предполагал, и из кабинета я выходил только после звонка. Коридоры уже были пусты, и мои шаги были слышны слишком ясно. — Абрамов! — Я? — резко повернулся на одних носках. Это было ожидаемо. Я ждал, что он не отпустит меня, ни сказав что-нибудь. Влад стоял в пяти метрах от меня. Точно так же, как и вчера. Не переношу дежавю, на самом деле. — Почему ты не сказал вчера? — что за детские разборки, бог мой! — А что такое? Обидно, что твоя игрушка сломалась? — хотелось высказаться. Я слишком долго молчал, слишком долго терпел. И теперь не мог сдержаться. Больше не мог сдержаться. Не мог остановиться. — Что ты несешь? — между его бровей появилась маленькая морщинка. — Я выплатил свой долг, Влад. Наши пути расходятся. — хмыкнул я. — Надеюсь, мы больше не встретимся. — какая подлая и низкая ложь с моей стороны, но я сомневаюсь, что его это хоть как-то заденет. — Денис… — Нет, замолчи и не перебивай. — оборвал одноклассника я. — Я не ненавидел тебя. Никогда. Но мне это знатно поднадоело. Я не хочу больше терпеть всего этого. Я устал, понимаешь? Устал… — в горле вдруг встал ком и говорить стало сложно. — Я рад, что наконец-то уезжаю. — Остановись, ты не можешь… — то-ли мне показалось, то-ли в обыкновенно всегда спокойном и размеренном голосе, проскользнуло отчаяние, или мольба? — Могу, Влад, еще как могу. — и я ушел. Нет, не так. Сбежал. Точно так же, как и прошлым вечером. Возможно я хотел знать, что мне скажет Влад, но я не дал себе возможность выслушать. Я не дал ему возможность высказаться.