Наверное, в конечном счёте, вся жизнь — это череда расставаний, но больней всего бывает, если с тобой даже не удосужились проститься.
POW Влад «— Я не ненавидел тебя. Никогда. Но мне это знатно поднадоело. Я не хочу больше терпеть всего этого. Я устал, понимаешь? Устал. Я рад, что наконец-то уезжаю. — Остановись, ты не можешь… — Могу, Влад, еще как могу.» — раз за разом я прокручивал этот скомканный диалог у себя в голове на протяжении полутора лет. И с каждым новым разом он казался мне все более и более жалким. С моей стороны, конечно. Денис же держался стойко, так, будто это ничего не значило для него. — Владислав, я тебе не мешаю? — недовольный тон в голосе нашего сердитого физика явно прослеживался. Но мне было плевать. — Мешаете, — холодно ответил я, скользнув спокойным взглядом по учителю. — Фадеев, — прорычал мужчина, раздражаясь. Как быстро его можно вывести из себя. Буквально, по щелчку пальцев. — Приятно познакомиться, — пожал я плечами, продолжая качаться на повидавшем жизнь стуле. — Влад! — кто-то из моих одноклассниц угрожающе шикнул. О, еще одна мишень. — Викусик, что такое? Извини, но меня не интересуют девицы легкого поведения, — на задних партах послышался ядовитый ржач. Это определенно кто-то из моих парней. Да уж, в последнее время они только и делают, что соглашаются со мной, поддакивают и, вообще, ублажают всячески. Но их врядли может это спасти. С каждым днем я становлюсь все более жестоким и хладнокровным. Ничего не помогает, кажется, я превращаюсь в психа. Ладно, может это слишком громко сказано, но я уж точно не нормален. — Вон из кабинета, — физик указал на деревянную дверь, в его глазах горел угрожающий огонек. Ну хорошо, так даже легче. — Без проблем, — я медленно встал из-за парты, скользящим движением хватая рюкзак. Повезло, что я не вытаскивал учебников, не придется копошиться. — Влад, прекрати! Мне рассказать обо всем твоему отцу? — о Бог мой! Виктория Вадимовна, какая вы правильная, просто мечта, а не староста! — Пошла к черту, — рыкнул я, не удосужив эту малолетнюю шлюшку даже взглядом. Когда дверь за мной захлопнулась, я лениво поплелся по коридорам. Идти куда-то желания не было, но я шел. Просто блуждал по школе, рассматривая крашенные стены. Вот черт, этот нудный старпер по-любому сообщит обо всем Екатерине Александровне, а она, в свою очередь, позвонит отцу. И я снова получу втык. Что ж, я ни при чем. Я его не трогал, так нахера было трогать меня? Можно подумать мне когда-нибудь пригодится эта его физика. Недовольно цыкнув, я направился в библиотеку — единственное место, которое привлекало меня в последнее время. Что поделать, так оно и было. Все это учреждение дико раздражало. Напоминало о том, какой я все же ублюдок. — Привет, — кинул я, сбрасывая с плеча рюкзак и усаживаясь прямо перед лицом библиотекорши. — О, Влад, это ты? — Она оторвалась от документа, лежавшего перед ней на деревянном столе, и посмотрела на меня. — Как будто к тебе еще кто-то ходит, — я беззлобно хмыкнул. — Да ладно тебе, тут толпы народа, — уверила меня Мира, окидывая пустое помещение взглядом. — Уверена? — я выгнул бровь и улыбнулся. Искренне. Наверное, это была единственная девушка, — кроме Лив, конечно — которая не вызывала у меня неприязни. — Ладно, хорошо, ты прав, — выдохнула она и стянула с носа очки. — У тебя красивые глаза, — подставляя руки под подбородок, оповестил я. И это было правдой. На самом деле, вся она была красивой. Светлые волосы к концам завивались в воздушные, практически невесомые, кудри. Зеленые глаза, яркие, словно трава, которая только что вылезла из-под земли. Миловидное личико с небольшими щечками. Красивое тело. И этот аромат, он был просто потрясающим. А какой характер… С ней всегда легко и так уютно, словно я знаю ее не несколько недель, а всю жизнь. — Да ладно тебе, обычные, — отмахнулась она и подставила руки под подбородок, копируя меня. — Признавайся, тебя снова выгнали с урока? — Ага, — подтвердил я, зная, что библиотекарь не будет мучить меня нравоучениями или обвинять в чем-то. Такой она была — понимающей. — Ну и дурак, — она нежно улыбнулась, смотря мне прямо в глаза. Мало кто может себе это позволить. — Знаю, — кивнул я, слегка склоняя голову набок. — Может мне попросить твоего руководителя не звонить родителям? Думаю, если я попробую… — Не нужно, — перебил я девушку. — Отец все равно узнает, от этого никуда не деться. — Ну ладно, как знаешь, — она пожала плечами и перевела взгляд на документ. — Почему ты пришла работать сюда? — поинтересовался я, когда моя собеседница недоуменно нахмурила брови и запустила руку в волосы. — Мне нравится читать, — рассказала она, снова отодвигая лист на задний план. Она опять смотрела прямо на меня и улыбалась. Очень нежно и робко. — Но у тебя не хватает на это времени? — улыбнулся я, наблюдая за ее реакцией. — Это не так, Влад! — Слава попыталась сделать голос сердитым, но тщетно. Наоборот, она стала еще более милой. — Это не так, Мира! — передразнил я ее. Девушка надула губки, но уже через секунду улыбнулась и снова расслабилась. — Послушай, сейчас просто такой сезон… — Что б ты знала «сезон» — это одно время года, три месяца, но никак не весь учебный период. — Ладно, признаю, но мне все равно нравится, — она тяжело вздохнула и устало улыбнулась. — Хочешь шоколадку? — А у тебя есть? — не без удивления спросил я. Серьезно, у этой мадамы есть все! — Конечно! Молочная! — она по-детски встревожилась и тут же полезла в шкафчик стола. — Вкусно, — оповестил я Славу, когда шоколадная долька растаяла у меня во рту. — Еще бы! — она прищурилась, потом искренне улыбнулась. — Погоди, ты запачкался… — Я… не… — девушка встала со стула, перегнулась через стол и протянула тонкую ручку к моей щеке. — Вот, — она показала мне палец, где размазались остатки шоколада. — Спасибо, — поблагодарил я и тепло улыбнулся. — Ага, только бы салфетку найти… — Мирослава забегала глазами по столу. — Не нужно. — Что? — кажется, девушка искренне не понимала моих намерений. — Не нужно, — повторил я и схватил ее руку за запястье. От этого соприкосновения по спине пробежали мурашки, ее кожа была такой нежной. Я наклонился и облизнул растаявший шоколад. Вкусно. Когда мои губы оторвались от пальца Мирославы, я заметил румянец на ее щеках. Он ей определенно идет. — С-спасибо, — как-то неуверенно выдавила она и нервно подала мне еще один молочный кусочек. Я улыбнулся и забросил его в рот. — Думаю, не один я тут хрюша, — засмеялся я, когда заметил в уголках губ библиотекорши шоколадный след. — Что, где? — она засуетилась, вытирая тыльной стороной руки щеку. — Погоди, — я, словно копируя девушку, поднялся со места, перегнулся через стол и навис над ней. — Что ты.? — я резко накрыл ее губы своими, не давая возможности договорить. Некоторое время Слава ничего не делала, видимо, пребывая в некотором шоке, но чуть позже ее губы дрогнули и ответили на поцелуй. Он был до невозможного невинным. Таким же, какими были ее губы: сладким и нежным. Чувственный, но неглубокий. Я лишь легонько посасывал ее губы, и она делала то же самое, но более робко и неуверенно. Когда я, признаться честно, нехотя оторвался от нее, все еще оставаясь слишком близко к ее лицу, Мира выдохнула. Горячий воздух попал на мои приоткрытые губы и это, казалось бы обычное дело, дало мне какой-то толчок: я снова наклонился к девушке и продолжил поцелуй. Он был уже более требовательным и влажным, но все еще без участия языка. Нет, он, конечно, присутствовал, но только обводил губу моей партнерши после легкого прикусывания. В этот раз наслаждение было прервано ей. Мирослава тяжело дышала, краснея и вжимаясь в стул, будто хотела спрятаться в нем от меня. — Что ты делаешь? — требовательно спросила она, отодвигаясь дальше. Словно это могло ей помочь. — Это называется «целоваться», — улыбнулся я, облизывая собственные губы. — Я знаю, как это называется! — разозлилась девушка. Как же все-таки красиво блестят ее губы, слегка покрасневшие и припухшие они были еще более притягательные. — Тогда чего ты от меня хочешь? — я не сводил глаз с ее лица. Ее взгляд мог рассказать многое. Хочет она продолжения или нет. Нравится ей это или нет. — Я… — Мира густо покраснела и опустила голову. — Что? — на самом деле я уже давно понял чего она хочет. Но не мог же я оставить себя без десерта и просто продолжать свое дело. Это не интересно. — Тебе стоит лишь сказать… — Зачем ты это делаешь? — резко спросила она. — Делаю что? — очень тихо, практически шепотом, поинтересовался я. — Издеваешься надо мной… — ответила девушка и дернулась ко мне навстречу. Ну уж нет, не так быстро. — Что такое? — отодвинулся я, не позволяя ей совершить задуманное. — Сделай это, прошу, — прошептала Мира, обдавая мои губы жаром. — Только если ты хочешь… — так же, шепотом, ответил я и снова коснулся ее губ. На этот раз поцелуй вышел глубоким и требовательным. Мой язык практически сразу проник в приоткрытые губы Миры и стал сплетаться с ее языком, таким же влажным, но явно неопытным. Хоть это был не первый поцелуй девушки, — это явно ощущалось — их все еще было не много. Ненадолго отстраняясь от сладких губ, тем самым давая Мире возможность вдохнуть воздуха, я снова впивался в них. Раз за разом, не замечая ничего вокруг и тая в ее жаре. Дыхание девушки стало слишком прерывистым и тяжелым, один только его звук выводил меня из себя: хотелось исследовать все ее тело. Прямо здесь, на этом чертовом деревянном столе. Я как-то слишком грубо схватил Миру за запястье и поднял со стула, в котором она уже практически лежала. Девушка издала робкий и очень неуверенный стон прямо в мой рот. А вот это зря, стоило сделать это чуть громче, мне нравится. Я прижал Миру к, скорее всего, холодной стене спиной и она резко выдохнула. — Нас могут заметить, — прошептала она, когда я снова дал ей время на наполнение легких кислородом. — Тебе есть до этого дело? — я усмехнулся, наблюдая за ее метаниями от «Конечно!» до «Пошло оно к черту!». — Меня могут уволить, — наконец тихо произнесла она, чем еще больше возбудила меня. Бог мой, почему эта невинность и застенчивость делает со мной такое? — Как скажешь, — я хитро улыбнулся и потянул ее за запястье. Во всей библиотеке есть только одно место, где можно заниматься подобным без чужих глаз. — Влад, — мольбу и желание в ее голосе не заметил бы только глухой. — Одну секунду, — я снова грубовато прижал ее, но теперь уже к книжной полке. Это пространство было закрытым и здесь едва было возможно что-то разглядеть. — Пожалуйста, — снова выдавила она, а большего мне и не нужно было. Очередной поцелуй. Жадный и страстный. Ее руки крепко сжимали мои волосы, а ноги обвивали пояс. Узкая юбка задралась до самых бедер, так, что я смог заметить ее взмокшие ажурные трусики. Что ж, мило. И чертовски сексуально. С каждой минутой тело Миры все сильнее прижималось ко мне, видимо, желая большего. Да и мое так же страстно хотело воплотить все недавно всплывшие в голове идеи. Но я держался. Пытался отыграться только на поцелуях. Если бы только эта чертовка не терлась об меня бедрами. Если бы не шептала мне все эти гадости и не стонала прямо на ухо или в рот. Если бы не просила так жадно и искренне. И я не сдержался. Одной рукой придерживая девушку за талию, а другой проникая в трусики, я продолжал доставлять ей наслаждение поцелуями. — Нет, — выдохнула она, вдруг сжимая бедра. Вот что угодно, а этого я не ожидал. Я отстранился от девушки, вопросительно глядя на нее. Еще пару секунд она всем своим телом и поведением говорила о другом. — Пожалуйста, не нужно. — Хорошо, я понял тебя, — спокойно ответил я. И это снова была правда. Как никак Мира все еще оставалась той самой Мирой: стеснительной и милой. — Нам надо прекратить, — попросила она, опуская голову в пол. — Не волнуйся, я понимаю, — я схватил ее лицо за подбородок и резко поднял его, так, чтобы ее взгляд встретился с моим. — Все хорошо, слышишь? — Угу, — она легонько кивнула. Я поставил ее на ноги и поцеловал в макушку. — Мне надо идти. Загляну завтра. — Мне взять шоколад? — я усмехнулся, а она, поняв какую глупость сморозила и как я, должно быть, это понял, покраснела. — Я сам, — улыбнулся я и, кивнув на прощание, вышел из библиотеки, не забыв на обратном пути закинуть на плечо рюкзак.***
— И как ты это объяснишь? — грубый голос отца разносился по всей гостиной, разбиваясь, в конце концов, о стены. — Я ему не мешал, — я беспристрастно пожал плечами. — Влад, я сейчас серьезно, — суровость, нет, даже гнев, заполонила все другие эмоции. — Я бы заметил, если бы ты смеялся, — я пожал плечами и прошел мимо родителя. — Да что с тобой такое? Как с цепи сорвался! — да, действительно. Я — бешеный пес, который сорвался с поводка и пустился во все тяжкие. Моим поводком был Денис. Даже не поводком, а тяжелой металлической цепью, с огромными кольцами, разорвать которые не было и шанса. — Р-р-р-р, — издал я звук, похожий на собачий рык, ей Богу, если я сейчас не прекращу, то от меня и мокрого места не останется. — Владислав! — последняя нервная клеточка лопнула. Ниточка терпения, на которой держался весь канат — порвана. — Папа! — в комнату влетела Ливия. Хорошо, я признаю она спасла меня от смерти и отца от тюремного срока. — Что случилось? — тяжело выдохнув и нехотя переведя взгляд с меня на нее, спросил отец. — Мне помощь нужна… — крайне тихо крякнула сестра. О, замечательно она даже не придумала чем собирается отвлечь отца. — И ты туда же! Лив, это уже третий раз за неделю! НЕДЕЛЮ, МАТЬ ВАШУ! — Нашу мать лучше не трогать. Ей все равно, что там происходит с ее «отбросом», — вот она, та самая черта, которую переходить нельзя было ни в коем случае. Я даже не успел подумать, прежде чем сказал. Да что там, я даже не успел слова сказать, как уже пожалел! — Либо ты сейчас идешь в свою комнату и не высовываешь оттуда нос весь сегодняшний вечер, либо — могила станет твоим родным домом. — очень угрожающе прорычал отец. Ладно, я понял, я зашел слишком далеко. Но это же правда! Почему я должен быть взаперти из-за честности?! — Тогда я выбираю могилу и правду, нежели комнату и ложь, — проскулил я. Да, именно проскулил, потому что по-другому назвать это было нельзя. Звучало жалко и ущербно. Пусть внутри меня бушевали эмоции, я все еще боялся своего отца в гневе. Это именно то, на что смотреть не хочется никогда. После такого не выживают. — ПОШЕЛ ВОН! — заорал мой родитель, указывая на лестницу. Лив смотрела на папу со страхом и отчаяньем, а на меня так, словно бы говоря «Ты совсем безмозглый?» Противиться больше не было смысла. Я все еще хотел жить. Да и в принципе я и так уже достаточно угробил отношения в семье. За последний год я испортил вообще все. Валяясь на постели и прислушиваясь к звукам на улице, которые попадали в комнату через открытое окно, я думал. Думал о том, что натворил за десятый класс и что успел натворить за одиннадцатый. Прошло только две недели нового учебного года, а меня успели три раза выгнать из кабинета. Нет, серьезно, чего они на меня так взьелись? «Хватит валять дурака, Влад, признайся, что ты ведешь себя как последняя мразь» — пронеслось в голове. С того момента, как Денис уехал я и правда потерял осознание последствий. Мне стало все равно. Стало невыносимо скучно. Возможно одиноко. Все то время, что я был один, когда мог поразмыслить о чем-то своем, я раз за разом приходил к одному и тому же — Денис был неотъемлимой частью моей жизни. Частью, которую нельзя было отбирать. Частью, которая держала меня в узде. За лето я успел обдумать все, что происходило со мной, когда Абрамов был рядом: мои чувства, эмоции, реакции. Я обдумал и понял то, что он был для меня не просто игрушкой. Я смирился с тем, что жалею о прошлом. Что хотел вернуть его. Что Денис не напоминал мне о матери, а напоминал о том, как мне было хорошо бок о бок с ним. Напоминал о нашей дружбе, которая иссякла из-за совершенно идиотский ссоры. «Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы и психотехники. Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить.» — так я решил это для себя. Пусть и не говорил никому больше, я сам знал это. Этого мне было достаточно. Денис мне нужен, как человеку кислород. Я пытался смириться с его отъездом, с теми его последними словами, но получалось, мягко говоря, не очень. Потом я выбрал путь, по которому иду сейчас. Держать всех в страхе; бесить, раздражать; делать все, что только вздумается — я пытался и все еще пытаюсь загасить этим свои чувства. Пытаюсь развлечься. Найти хоть какой-то смысл. Но его нет. Так же, как и Дениса. — Можно? — голова Лив просунулась в щель между дверью и стеной. Ей я тоже ничего не рассказал, хотя стоило бы, она знает нас с Абрамовым лучше чем мы сами знаем себя. — Валяй. — Не стоило так доводить папу, — тихо сказала она, усевшись на кровать рядом со мной и поджав под себя ноги. — Само вырвалось, — объяснил я. Коротко, зато честно. — А в школе? Что с тобой происходит, Влад? — Я устал, — процитировал я. Именно процитировал, потому что эти слова принадлежали не мне. Они принадлежали ему. — Знаешь, иногда нужно отпускать прошлое, — я резко повернул голову на нее: сестра смотрела на окно позади меня и грустно улыбалась. — О чем ты? — мне нужно было убедиться, что она не знает. На самом деле, я ясно понимал, что Ливия просто не может знать таких вещей, но я не доверял. Не доверял даже самому себе. — О прошлом, — усмехнулась она. — О прошлом, — повторил я. Выглядело, наверное, глупо. — Кто-то переехал в тот дом, — сообщила Лив так, как будто я должен был понять ее с полуслова. — В тот? — я непонимающе зыркнул на нее. — В дом Абрамовых, — я моментально подскочил. Я хотел убедиться. Сам, лично. В окне напротив показался мужчина, он был широкоплеч, но достаточно худоват. Его густые волосы спадали до лопаток. Кто это? Почему он здесь? Это не его дом. Последняя надежда ускользнула меж пальцев словно вода. Этот дом принадлежал семье Дениса, они заложили его, но не продавали в надежде когда-нибудь туда вернуться. А сейчас в нем обживается кто-то неизвестный. Значит они не вернутся. Значит это конец. — Я пойду, — Лив перевела взгляд карих глаз на меня. — Ага, давай, — я следил за тем как мужчина перетаскивает коробку за коробкой в глубь дома. «Дома, который раньше был твоим спасением» — проскользнула кроткая мысль. Я перевел взгляд на Лив, смотрел как она выпускает ноги из ладоней, как сползает по шелковой ткани на пол. — Ты должен прекратить, — тихо сказала она, останавливаясь в дверях. — Прекратить что? — не сильно вслушиваясь в ее слова, поинтересовался я. Мне только что плюнули в душу. — Прекратить отвергать свое прошлое, — ответила Ливия и зашлепала босыми ногами по паркету. И как я должен это понимать?***
Очередной сентябрьский учебный день. Он как и все остальные протекал медленно и мучительно. Я не мог выкинуть из головы того мужчину из окна дома Абрамовых. «Они больше не вернутся.» — твердило сознание, но сердце не соглашалось верить в это. Надежда умирает последней, как никак. Что ж, зато сегодня должно что-то случится. Наша дорогая Екатерина Александровна просто места себе не находит и сияет уже второй час. Приходит каждую перемену и рассказывает о том, какой сегодня прекрасный день и как мы должны удивится и обрадоваться. Может ей зарплату повысили? Но как это может касаться нас? Ладно, я ей не гадалка, поживем — увидим. — Итак, я наконец-то смогу представить вам то, о чем говорила все сегодняшнее утро! — воскликнула женщина, когда звонок на урок прозвенел и весь класс собрался в кабинете. — У нас пополнение! — Вы беременны? — кто-то на третьем ряду засмеялся. — Прекрати нести ерунду, Валентин! — беззлобно осадила парня классная. — Тогда кто-то из девчонок? — подхватил Степа. — И снова промах, — в кабинет зашел высокий парень, на его губах играла самодовольная ухмылка. Вообще-то входить без стука, как минимум, не уважительно. Ладно, не мне это говорить. — И кто это? — разорвал тишину Максим. На самом деле, я задался тем же вопросом. Мало кто переводится в выпускном классе. — Вы все его знаете! — загадочно улыбнулась учительница, а потом бросила короткий взгляд на паренька, сидящего за первой партой. — Разве что Вадим не знает, он к нам только в прошло году пришел, — последнюю часть она сообщила уже неизвестному ученику. — Ну так что? Сдаетесь? — ну чего она кота за яйца тянет? — Ага, — хором согласились мои одноклассники, какая-то часть класса — женская, если быть точнее — яро желала узнать как зовут этого красавчика и откуда мы все должны его знать. — Абрамов Денис, — широко улыбнулась учительница и, поднимаясь на носки, захлопала в ладоши. Кабинет тут же погрузился в тишину. Гробовую. Если я правильно помню, когда Денис уезжал была точно такая же. — Чего, простите?! — шокированный возглас Степы показался мне слишком громким, но я понимал его. Парень, стоявший перед всем классом, совершенно не был похож на того, с кем мы прощались полтора года назад. Абрамов был худым, низким дохляком-ботаником, а этот: полная противоположность Дениса. Достаточно высокий, примерно, метр восемьдесят; в меру подкаченный, такое телосложение ему явно идет больше чем другие возможные, прикинутые у меня в голове. Ухоженные темные волосы со спадающей на один глаз челкой. Чистая, опрятная одежда, выигрышно выделяющая рельефный торс и такие же мышцы. Лицо тоже другое: сильно выделяющиеся скулы, такие нравятся девушкам; острые очертания, похожие бывают у отца, когда он злится; чистая бледная кожа; даже голос иной — намного более грубый и бархатный. Разве что только глаза схожие, такие же пронзительные и глубокие. Так называемый Денис окидывал моих одноклассников взглядом и иногда останавливался на ком-то, словно тут же признавал или наоборот не мог понять кем является этот ученик. Собственно, с его ухода мы остались тем же коллективом, разве что этот Вадим добавился. Когда очередь дошла до меня, «Денис» прошелся по мне безразличным взглядом и также быстро перешел на следующего ученика. Ну нет, теперь я точно уверен, что это не он. Эта не та реакция, которая должна быть у человека, не видевшего меня полтора года, учитывая все произошедшее между нами. — Хорошо, Денис, может сам выберешь куда сесть? — поинтересовалась Екатерина Александровна, улыбаясь как довольная кошка. — Я бы сел на свое прежнее место, но его занял Влад, — все сомнения тут же покинули меня. Это именно Абрамов. Больше никто не произносил мое имя так, как это делал он. — Тогда может сюда? — учительница указала на стул рядом с Вадимом. Нет. — Только если он не против, — тот, к кому обращались, кивнул и Денис, без сомнений бы уселся рядом с ним, если бы не… — Нет! — я даже не успел подумать, прежде чем понял, что делаю. Мои руки упирались в парту, а я стоял на ногах. Тридцать три пары глаз смотрели на меня удивленно. — Я могу пересесть. — Не стоит так беспокоиться, Влад, — и снова это странное выделение моего имени. Зачем он это делает? Намеренно или на автомате? Может по привычке? — Как знаешь, — я безнадежно опустился обратно на стул, успев тысячу раз пожалеть о том, что посмел сесть на его место. Мне было так легче, я ощущал его, словно Денис был тут, рядом, сидел за одной партой со мной или хотя бы в этом же кабинете. Хотя с каждым днем это ощущение покидало меня, я все равно продолжал садиться за эту чертову парту. На этот чертов стул. На это чертово место. — Ну, раз мы разобрались… — нет, мы не разобрались. Вовсе нет, еще даже не начинали. Денис вернулся. Он вернулся и теперь поплатится за все, что сделал со мной. Я заставлю его пережить тоже самое. Заставлю мучиться. Страдать от тоски по прошлому. Заставлю его.