***
Стены родного дома казались чужими. Серые, словно в эти коридоры никогда не проникал солнечный свет. Всюду висели картины. И именно они навевали воспоминания об искусном художнике, кто посмел запудрить мозги всем, в точности ему. Саске. Брюнет думал, что почувствует долгожданное облегчение, когда наконец окажется в знакомой гостиной, услышит громкий голос дворецкого и удостовериться, что родители вновь уехали в командировку. Удивительным явлением стал Какаши Хатаке, их учитель по боевому искусству. Он спокойно развалился на мягком диване изумрудного цвета и также безмятежно оглядывал только что вошедших. За окном начинался рассвет. Но шторы были плотно закрыты, поэтому красоты пейзажа компания так и не смогла оценить. Каждый из друзей Саске уже бывал в особняке, поэтому для них богато обставленный интерьер не казался таким уж необычным. Всё те же скульптуры по бокам большой лестницы, ведущую на второй этаж. Всё тот же тон и рисунок изумрудных стен и большой шкаф с коллекцией книг Фугаку Учиха. — Сенсей, а вы что здесь делаете? — спросил Узумаки, указывая пальцем на сероволосого мужчину. Какаши поднялся с дивана и поспешил поздороваться со всеми. Только с Саске он обменялся настороженным взглядом. Хатаке по-своему принципу был одет в водолазку чёрного цвета, джинсы свободного кроя и неизменную чёрную маску, закрывающую половину лица. — Где Итачи? — мужчина проигнорировал вопрос Узумаки, и вновь устремил взгляд чёрных глаз в сторону Саске. — Я не нянька, чтоб знать где носит моего брата, — огрызнулся Учиха, и быстро отошёл в сторону лестницы. — Полегче, Саске, — предупредил Шикамару, который всё это время наблюдал за подозрительными переглядываниями брюнета и их сенсея, — всё-таки, Итачи спас нам жизнь. Брюнет остановился на середине лестницы и повернулся к Нара. — Если бы не Итачи, мы бы вообще не попались, — в его голосе ощущалось обвинение, злость, обида. И шатен понимал почему, — где Сакура, Хатаке? Какаши запустил руки в карманы джинсов и проговорил спокойным голосом, но уже надавливая ноткой холодности. — А где Итачи, Саске? Брюнет фыркнул и поспешил удалиться. Чтобы найти Харуно, ему не требуется ничья помощь. Он знает, где она. — И что это сейчас было, Какаши-сенсей? — потребовал Наруто, скрестив руки и сузив голубые глаза. — А что вы натворили этой ночью, Наруто? — парировал Какаши, отчего Узумаки, так же, как и Учиха взбесился. — Саске, подожди! — крикнул блондин, уже летя по лестнице. Когда оба парня исчезли, Какаши пригласил Шикамару за стол. Темари понимала, что разговор не предназначался для её ушей, поэтому, узнав месторасположение Карин, направилась к своей бестии-подруге. Нара был мысленно рад, что его невеста без всяких намёков поняла ситуацию и оставила его с Какаши наедине. — О чём ты хочешь поговорить, Какаши? — спросил шатен, удобно расположившись на диване и искренне радуясь, что его спина наконец могла отдохнуть. Мужчина протянул ему пачку сигарет и пронаблюдал, как собеседник охотно берёт предмет вреда здоровью. Какаши зажёг сигарету и в следующую секунду ощутил запах дыма. Раньше бы его напрягло курение, тем более он сам был против него. Но по Шикамару было заметно, как сильно на него влияет сложившаяся ситуация. И это было неудивительно. Ведь никогда компания Узумаки не сталкивалась с проблемой такого масштаба. — Пока ни о чём. Хочу, чтобы ты расслабился, — проговорил Хатаке, разминая свои пальцы. Шатен затянулся и вновь выдохнул дым. Увидела бы его сейчас Темари, точно оторвала голову. Он улыбнулся. Он всегда улыбался, когда вспоминал её упрёки и дерзкую нахальную привычку перечить ему. — Крутой подарок на свадьбу сделали нам Узумаки и Учиха, во век не забуду, — усмехнулся Нара, вспоминая, как впервые увидел вывеску стриптиз-клуба и обеспокоенное лицо Наруто и Саске, которых загнали в угол Акацуки. Какаши промолчал. Даже сквозь маску было видно, как его губы натянулись из-за улыбки. — Яманака не с вами? — спросил Хатаке. — Чёрт, неужели Киба всё-таки убил её по дороге, — пробубнил Нара, нехотя отрываясь от сигареты. Он достал телефон и понял, что уже давно не проверял почту. Как раз там он обнаружил сообщение от Инузука. «Задержимся», — это не могло не напрячь. Но что поделать? Киба имел дело с импульсивной блондинкой, которая была готова порвать его в клочья. — Опоздают, — ответил Шикамару на немой вопрос в глазах Какаши. Выпуская очередной клубок дыма, шатен думал, что будто отпускает свою жизнь. Именно так вбила ему в голову Темари. Но также Шикамару отпускал все переживания и ненужные эмоции, которые мешали мыслить ясно и здраво. Сейчас он будто обрёл нирвану. И в первые за эту ночь ощутил спокойствие и безопасность. — Как давно ты работаешь на Учих? — спросил Нара, туша сигарету о пепельницу. Хатаке даже взглядом не дал понять, как сильно разочарован в раскрытии важной тайны. — А как давно ты понял? — вопросом на вопрос ответил Хатаке. — Когда увидел охрану Учих, грузивших Акацуки в фургон, — сказал Нара, наконец обретая ясность ума, — один из них был ты, не так ли? Какаши кивнул. — Вот только я не работаю на Учих. Я работаю на главный совет города, в котором состоят все главы семейств, и твой отец в том числе, — поправил мужчина догадку молодого следопыта. — Но они еще не в курсе всего происходящего, раз главные наследники не под решеткой родительских домов, а здесь, в резиденции Учиха, — предположил Нара. — И не будут в курсе, — ответил Какаши, — ты знаешь, что будет, если совет узнает? — Знаю. Мы, как наследники, больше не выйдем свободно на улицу. — Итачи расскажет им только часть истории. Остальное знать необязательно. Шатен кивнул, провел взглядом комнату, а затем вновь вернулся к созерцанию Хатаке. — Но мы ведь здесь не для того, чтобы зализывать свои раны? Мужчина кивнул. — Предполагаю, Итачи собрал нас здесь, чтобы поговорить? — спросил Нара, беря вторую сигарету из пачки. — Ты как всегда проницателен, — улыбнулся Какаши, — соглашение, чтобы каждый из вас молчал о случившемся. Шикамару вновь выпустил дым. Они вряд ли забудут события этой ночи. Особенно его друзья, девушек которых подвергли таким испытаниям. Он бы не забыл, и уж точно не простил.***
Скрип двери разбудил девушку, уютно разместившуюся в большом кресле. Тонкие лучи рассвета не могли проникнуть сквозь большие синие шторы. Но брюнетка почувствовала присутствие приближающегося утра. Когда же она успела уснуть? Ведь только недавно она пришла в эту комнату навестить свою подругу, которая как оказалась была очень уставшей и спала. Вспомнив о розоволосой девушке, брюнетка быстро перевела взгляд. Её подруга до сих пор спала на двуспальной кровати и изредка сопела. Аккуратно натянув на себя плед, который успел соскользнуть во время сна, лавандовые глаза заметили двух парней. Девушка не сразу поняла, кем они приходятся из-за слипшихся сонных глаз и из-за образовавшейся темноты. Но она сразу узнала голос Наруто, а затем взволнованное бормотание Саске. Учитывая, что их взгляды были обращены в сторону Харуно, Хьюга поняла, что её не заметили. Учиха без промедления подошёл к Сакуре и без зазрения совести лёг рядом с ней. Маленький холмик, накрытый тёмно-синим одеялом и торчащие розовые волосы, свидетельствовали о том, что это и правда была девушка Саске. Он также скрылся под одеялом и мягко обнял Сакуру. Хината улыбнулась, когда макушка подруги оказалась поцелована губами брюнета. Видеть Учиха счастливым рядом с Сакурой стало для Хьюга бальзамом на итак израненном сердце. Брюнетка поймала себя на мысли, что Саске мог испытывать тоже самое. Комната Саске выглядела пустовато. Большой плазменный телевизор с новым плейстейшен и парой коробок, в которых явно были либо игры, либо старые фильмы. Прозрачный журнальный столик, с черными переливчатыми узорами. Трехэтажная полка с книгами, на которых разместилось полное собрание книг любимого писателя Саске. Помнится, Сакура говорила, какого именно, но Хината уже не могла вспомнить. Ей стало интересно, читает ли Наруто? Рядом с кроватью стоял большой шкаф-купе, зеркало которого имело весьма габаритные размеры. Даже у Ино не было такого, хотя блондинка очень любила крутится около любых зеркальных поверхностей. И если бы Яманака только увидела этого гиганта, точно бы умерла от зависти. Ну, и еще один предмет интерьера — большое кресло, разместившееся в самом углу комнаты. Укромное и уютное местечко, с которого открывался весь вид на комнату и на окно, доступ к которому сейчас был закрыт из-за штор. Пусть вся комната говорила об одиночестве и отстранённости её хозяина, Хьюга видела, как в каждую деталь интерьера вписывалась особенность. Такая важная изюминка по имени Сакура Харуно. Хината видела в каждом отдельном предмете её подчерк. Вот уже брюнетка разглядела рядом с телевизором заколку, которой явно пользовалась её подруга при очередной игре в плейстейшен с Саске, чтобы заколоть мешающие пряди. На журнальном столике лежали снятые украшения Харуно и её любимые журналы. На полке с книгами её любимые издания. А около зеркала брюнетка представила крутящуюся подругу, отчаянно пытающуюся расчесать длинные розовые волосы. И, конечно, кровать, на которой сейчас лежали Сакура и Саске. Эти маленькие мелочи помогли понять Хинате, как Учиха трепетно относится к своей девушке и как он внедрил её присутствие в свою жизнь. Но всегда в душе остается уголок, в который человек никого не хочет пускать. Даже самых близких людей. И таким уголком в комнате Саске стало это большое уютное кресло. Хьюга стало стыдно. Будто бы она узнала страшную тайну брюнета или проникла в его душу. Захотелось немедленно убраться из комнаты и оставить этих двоих наедине. Теперь Сакура точно в безопасности. Хината чихнула и вмиг рассекретила своё местонахождение. Наруто, который всё это время стоял в дверном проходе и выглядел озадаченным, перевёл свой взор на уголок, в котором спряталась Хьюга. Блондин улыбнулся, когда из него показалась маленькая фигура брюнетки. Она тихо встала с кресла и направилась в сторону Наруто. Они ничего друг другу не сказали. Лишь тихо вышли из комнаты, прикрыли дверь и направились по тёмному коридору в неизвестном направлении. Удивительно, но сейчас Узумаки вообще ничего не испытывал. Там в комнате в нём играла целая палитра эмоций: гнев, переживания за Сакуру, сочувствие к Саске, убивающий себя за то, что не смог уберечь девушку, и неприязнь к себе, так как из-за него сейчас всё погрузилось в хаос. Но увидев Хинату, все чувства словно расступились перед ней, дав волю чему-то другому… Наруто до конца не понимал, чему именно. Но догадывался, что Хината имеет к этому непосредственное отношение. Она шла с опущенной головой, явно о чём-то размышляя. Она волновалась. Её выдавали пальчики, которые сминали плед на плечах. Сквозь него Узумаки рассмотрел свою рубашку, и улыбнулся. Он и забыл, что до сих пор находился в одной футболке и без своей любимой рубашки, которую отдал ей. Блондин понимал, что тишина убивает его, но прерывать молчание не хотел. После того, что случилось этой ночью, он не мог просто развеять обстановку. И даже он, глупый весельчак и клоун, понимал всю серьезность ситуации. А потом Наруто вспомнил одну радостную новость, которая могла заставить Хинату улыбнуться. — Хината, — позвал он своим тихим хрипловатым голосом. Девушка подняла голову и с интересом посмотрела на парня. — Ино в порядке, — эта новость и правда её обрадовала, — я думал, что она уже в резиденции. Но похоже у Кибы спустило шину, раз они до сих пор не приехали. Конечно, про шину Узумаки наврал. Но заставлять Хинату волноваться вновь, он не мог. Учитывая, что она пережила этой ночью. Хьюга кивнула и улыбнулась. А Наруто вспомнил её дрожащее маленькое тело на полу туалета, трепетные от слёз лавандовые глаза и нависающую Конан. Кулаки сами по себе захрустели, и Узумаки отвернулся. Сейчас ему самому нужна была поддержка. Ведь мысль о том, что он не смог уберечь её от этого, сейчас воплотилась в открытую сердечную рану. Он никогда не простит Акацуки. Также как не простит себя. Брюнетка грустно опустила голову. Узумаки так быстро отвернул голову, что Хьюга не могла не расстроиться. И Хината сильно переживала за его состояние. Ведь знала, что Наруто винил во всём себя. Они вышли к большим дверям, закрытыми большими шторами. Где-то там спрятался рассвет, и оба хотели его увидеть. Темнота и тишина так давили на них, что стало необходимым созерцать хотя бы один луч солнца и вдыхать свежий утренний воздух. Парень открыл двери и на них вылился поток солнечного света. Хьюга сбил холодный утренний воздух, но она не испугалась и не задержала дыхание. Наоборот, стала с жадностью его вдыхать, надеясь привести себя в чувства. От холодного воздуха у неё заболел нос, а затем и горло. Пар выходил из полуоткрытых губ, и Хината поймала себя на мысли, что её это крайне забавляет.Kayou — Silhouette
Она наблюдала, как Наруто прошёл на большой балкон, больше похожий на террасу. Девушка последовала за ним и остановилась как раз в тот момент, когда красноватые лучи упали на лохматые кончики блондинистых волос. Девушка залюбовалась видом Наруто, затаив дыхание. Теперь свежий воздух не казался ей таким привлекательным. Её лавандовые глаза смотрели и изучали голубые глаза, в которых играли рыжие лучи. Даже голубизна его красивых глаз не подходила к его умиротворенному лицу, как оранжевый цвет. Узумаки громко вдыхал воздух и также громко выдыхал. Он будто успокаивал себя, но на самом деле любовался. Наруто был в моменте. Но он сам не подозревал, что стал этим моментом для Хьюга. А девушка хотела жить этим моментом всю жизнь. Она запоминала каждую эмоцию, проскальзывающую на его лице и старалась отложить в своей памяти, чтобы каждый раз ночью вспоминать и улыбаться. Хината обнаружила, как рассвет коснулся его тёплых мягких рук. К ним непременно хотелось также прикоснуться, сжать. Она могла ощутить мужское прикосновение к своей щеке и его дыхание на своей руке, но эта была иллюзия. И девушка отдернула себя. Она не могла мечтать о Наруто, когда он находился так близко. Нужно наслаждаться тем, что сейчас подкидывает ей судьба. Яркая вспышка осознания заставляет Хьюга покраснеть. И она понимает, что всю жизнь жила моментами, связанных с Наруто. Узумаки ворвался в её жизнь, как рассвет под конец страшной темной ночи. Именно он подарил ей этот свежий глоток воздуха и ощущение свободы и окрылённости. Наруто всегда был её солнцем. И навсегда им останется. Одинокие перистые облака, как дым, перекрасились в розовые оттенки. Такие мягкие и нежные, что блондин невольно сравнил их с Хинатой. А затем на небе показались и фиолетовые оттенки. Нет, это точно Хьюга так влияет на него, раз на небе он увидел её образ. Узумаки моргнул. А затем снова открыл глаза. Нет, ему не казалось. Он не только видит её там, среди облаков, он еще и ощущает её где-то там. В своём сердце. — Не отпущу, — проговорила Хьюга, утыкаясь носиком в его грудь, — никогда. Что она имела в виду? Не отпускать на опасную операцию по спасению Карин, или не отпускать по жизни? А этот её жест, когда мимолетное дыхание коснулось его груди, а затем и прикосновение холодного носика девушки? Что это всё означало? Чего она хотела в тот момент от него? Наруто не знал. И всё же отчетливо понимал, что в рассвете он видел её мимолетный образ. Означает ли это, что он хотел видеть её в своей жизни, рядом с собой? — И я, даттебайо. Вспомнила Хината его ответ. А затем и объятия, такие тёплые, родные любимые. Они посмотрели друга на друга, когда небо окрасилось в пронзительный желтый свет. Солнце уже взошло. А это значит, что пора оставить всё самое плохое позади, в старом ужасном дне, в темноте ночи. Хьюга вздохнула, когда блондин сделал навстречу шаг и протянул свою руку в её сторону. Брюнетка снова затаила дыхание. Она боялась спугнуть эту иллюзию. Но тепло пальцев Наруто и мягкое поглаживание по её щеке было реальным. Ощущения, которые дарило это прикосновение, оказались в тысячу раз сильнее, чем в её фантазиях. Хината опустила взгляд, и увидела, как кроссовки Узумаки приблизились к ней. Пальцы блондина скользнули от щеки к подбородку и мягко его подняли. Теперь она тонула в его пронзительной голубизне. Девичьи щеки приняли розовый оттенок. И Наруто невольно сравнил его с тоном плывущих рассветных облаков. — Хината, — от его хрипучего голоса хотелось вывернуться на изнанку, и Хината не понимала, почему до сих пор этого не сделала, — прости, что не смог защитить тебя от … Акацуки. Обещаю, больше никто не посмеет сделать тебе больно, даттебайо. Девушка увидела, как его лицо исказилось печалью, а затем и уверенностью. Наруто был таким серьезным, что Хината представила, как Акацуки разбегаются в разные стороны от одного его взгляда. Но заслуживала ли она, чтобы о ней заботились и так переживали? Ведь вины Наруто в том, что случилось, нет. Она добровольно пошла в стриптиз-клуб, добровольно пошла в туалет и … преподнесла себя на блюдечке той женщине. И больше всего Хьюга винила себя, ведь тогда, она даже не могла дать отпор. Тогда она была слабой. Опять стала маленькой наследницей клана Хьюга, вечно плачущей и требующей защиты. Но смотря прямо в душу Наруто, брюнетка осознала, насколько сильно хочет защитить её парень. А это означало, что теперь она не только не может казаться слабой, но и должна защитить и его! — А я обещаю, что не дам повода волноваться обо мне, — тихо, но также уверенно произнесла девушка, — и я всегда буду на твоей стороне, Наруто. Чтобы ни случилось, ты всегда можешь на меня положиться, — её дрожащая рука мягко коснулась полосок на щеке блондина, — я знаю, как порой тебе бывает тяжело. Даже сейчас. Ты винишь себя в произошедшем, но, прошу тебя, не делай этого. Ты слишком много эмоций берешь на себя. И мне страшно, что в них ты утонешь, — Наруто удивился её решительности, — когда тебе станет плохо, или с неба упадёт огромный метеорит, знай, что я всегда буду с тобой, — проговорила это быстро, так решительно, и уверенно, что Хината сама удивилась этому. Наруто удивлённо смотрел на подругу. Он не мог подобрать ни одного слова и лишь озадаченно смотрел в лавандовые глаза. — Знай, ты моё солнце, Наруто Узумаки, — тихо сказала девушка, делая шаг вперёд и вновь утыкаясь носиком в его грудь. Она ощущала его сердце. Оно билось быстро, но в каждом стуке был свой трепет. И Хината вполне представляла, как бы она быстро засыпала под музыку его сердца. Узумаки поражался её способностью кардинально вводить его в ступор. Сначала она заявила, что не хочет его отпускать. Потом произнесла, что всегда будет рядом. А теперь призналась, что он её солнце. Это и правда было признание. Причём такое красивое и нежное, что Узумаки не мог не сдержать мягкой влюбленной улыбки. Да, он действительно влюбился в неё. Появилось ощущение, что до этой ночи он просто был серой массой, не подозревавшей, что рядом находиться такое сокровище. То, что заставляло переживать до этой ночи: отчисление из-за не сданного курсача, странные разговорчики матери и отца, нестерпимое поведение Саске, безразличие понравившихся девушек, — стало неважным. Сейчас для него была важна она. Хината Хьюга. Его маленькая девочка с иссиня-черными волосами, струящимися водопадом по спине, вечно краснеющим лицом, интересными глазками тона лаванды и её запаха. Его Хината с бледным личиком, хрупкими плечами и сильными волевыми качествами, которые она проявляла каждый раз, когда ему было плохо. Её признание было самым лучшим из всех, что Наруто когда-либо слышал. Это было намного прекраснее слов «ты мне нравишься» или «я в тебя влюблёна». Нет. В её словах крылась сила. Причём такая, которую не приобретёшь за день или за ночь. Хината растила и подпитывала эти чувства многие годы. И он, дурак, не замечал этого! В одном Саске был прав: он действительно дебил. Но знала ли девушка, что Наруто наблюдал за ней также, как и она? Вряд ли. Каждый раз, когда Хината расстраивалась, Узумаки находил миллион вариантов поддержать её. Порой даже через других людей. Ведь он боялся подойти к ней. Боялся быть отвергнутым такой красивой и очаровательной девушкой. Но сейчас Наруто готов сказать ей то, что пытался упрятать и забыть. Он больше не будет бежать от своих чувств и от неё. Узумаки готов вступить на путь, нежно держа её ладонь. — Тогда ты моя луна, Хината Хьюга, — признался он, целуя девушку в макушку и сильно прижимая к себе. Сильно, но с любовью. Но ей не было больно. Ей никогда не будет больно рядом с ним. Узумаки посмотрел на взошедшее солнце. Это было прекрасное начало нового дня. И, ощутив приятную тягу к симпатичной брюнетке, понял, как сильно изменилась его жизнь за эту ночь.***
Саске винил себя во многих вещах, но признаваться в этом он никогда не желал. Для него это было сродни признанием в своей собственной слабости. А быть слабым в глазах друзей он не хотел. Особенно он не хотел это видеть в голубых глазах Наруто, вечного друга и соперника. Хоть Узумаки и являлся причиной всех их приключений, Учиха не меньше был повинен в их возникновении. И за иголками, которые он постоянно выпускал в сторону Наруто, когда тот вновь оправдывался, скрывался искренний интерес к новым выходкам Узумаки. И кто оправдывался перед всеми, так это Учиха. Как Сакура и говорила, он ребенок, прячущийся под личиной взрослого человека. Она смогла разгадать головоломку, специально продуманной им. И Учиха злился, старался закрыться и от неё. Но лежа рядом с Харуно, понимал, как сильно ошибался. Сейчас он очень хотел, чтобы она открыла глаза и увидела его настоящего. В комнате было темно. И почему-то так холодно, что Саске вздрогнул. Странно, раньше он так любил темноту. Всегда старался находиться в её самозабвенности и рассуждать на самые важные, по его мнению, аспекты жизни. Но сейчас он бы очень хотел ощутить на своей коже хотя бы намек на солнечный свет. Хоть что-то связанное с теплом, яркой вспышкой или искрой. Дыхание Сакуры было таким умиротворенным, что Учиха удивился её беззаботности. Но заметив на прикроватной тумбе, пузырь с пустырником, понял причину такого спокойного сна. И это пугало больше, нежели мысль, что она могла видеть во снах без этого лекарства. Брюнет ощутил тепло, исходящее от неё, и придвинулся ближе. Сейчас ему очень хотелось, чтобы её маленькие ручки обняли его. Ему так не хватало её прикосновений, что у парня появилось желание разбудить Сакуру. Но она так мирно спала, что Саске невольно позволил отодвинуть все тревоги. Те, кто давно знали Учиха, понимали, кем он являлся на самом деле. Постоянно в своих мыслях, постоянно анализирующий всё. Но только Наруто, Сакура и Итачи знали, о чем именно он думает. На самом деле Саске постоянно жил в тревогах. Да, это был самый страшный секрет, который парень изо всех сил пытался спрятать и не выдавать с помощью эмоций. И только некоторые мелочи, детали общения позволили близким людям Саске узнать, как на самом деле переживает Учиха. Бывало это проявлялось в некоторых коротких объятиях, иногда в мимолетных теплых взглядах, ну и чаще всего в ссорах, где Саске всегда обвинял того или иного в безрассудности и глупости. Такую стратегию он всегда применял к Узумаки. И, конечно, к Сакуре. Но Учиха слишком долго находился с Харуно. Сначала как друг и товарищ, а потом как парень. И за всё это время Саске понял, что она не такая уж и беззащитная как кажется на первый взгляд. Её кулаки действительно внушали страх не только представителям мужского пола, но и ему. Брюнет сам не раз проверял удар девушки на себе, и не позавидовал бы тому, кто получил бы его без всякой физической подготовки. Но он забыл, что его девушка всё же оставалась хрупкой. Пусть маска сильной и независимой Харуно всегда была плотно наклеена на лице, она по-прежнему была маленькой девочкой с розовыми волосами, завязанными большим бантиком. И именно эта черта так напоминала Саске о том, что он делает тоже самое. Они оба страдали от ярлыков общества, и оба нашли искренность и чувство одиночества в друг друге. Саске верил в её силу. И поверил, что Сакура сможет сама за себя постоять. Так сильно поверил, что смог на миг отпустить её из виду. И она оказалась в лапах Акацуки. Он надеялся, что розоволосая не пострадала как остальные её подруги. Но пустырник всё время напоминал о том, что Сакура вряд ли могла заснуть сама после этой ночи. Учиха поцеловал её в лоб. А затем стал поглаживать её мягкую макушку. Он надеялся, что Сакура почувствует его присутствие сквозь сон и поймет, что он с ней, рядом. Её реснички дергались каждый раз, когда теплое дыхание Саске доходило до её лица. И это забавляло так сильно, что Учиха не мог не улыбнуться. Такие тихие и нежные мгновения рядом с Сакурой казались ему нереальными после событий отступившей ночи. Но спокойное дыхание девушки и мягкость волос заставляли Саске проваливаться в сон. Сначала он сопротивлялся, но затем окончательно закрыл ониксовые глаза. И уже сквозь сон ощутил теплое прикосновение любимых рук, а затем короткий поцелуй в нос. Сакура всегда так делала перед тем, как заснуть. И её губы ещё сильнее убаюкивали брюнета. Сейчас Саске очень хотел поговорить с ней. Но понимал, что объятия и сон — это самые подходящие варианты для них обоих. Они слишком устали. И сейчас Саске был не против побыть тем маленьким беззащитным мальчиком, которого Сакура видела в нем уже давно.***