Капитан на палубе

— … И на сегодня с Фионой это всё. — завершила Вестал свой доклад адмиралу Уильямсу. — Вестал, что ты имела ввиду, когда сказала, что нашла её капитана? — устало спросил Уильямс, уже опасаясь последней магической чепухи корабельницы. — Её капитан. — медленно произнесла Вестал, переходя к тону «объясняю ребёнку»: — Фея, управляющая кораблем. Которыми мы являемся. — пауза. — Кто, по вашему мнению, командует кораблем? Или как мы понимаем фей? — Не могу сказать, что в целом понимаю как работает волшебное превращение боевого корабля в девушку. — сухо сказал Уильямс, и добавил чуть серьёзнее — Я предполагаю, что существование феи-капитана и тем более различие между ней и корабледевушкой никогда раньше не было актуально? — Думаю, да. Полагаю, вы захотите, чтобы я провела брифинг на эту тему? — спросила Вестал. — Проведи. И убедись, что ты и все остальные, работающие с новой корабледевушкой, всё записываете. — приказал Уильямс. — Это бесценная, в некотором роде, возможность увидеть, как работают корабледевушки. Тем же методом, каким врачи поначалу выясняли, что делают разные части мозга — путём наблюдения за поведением людей с различными травмами головы. — Теперь — откуда пришли эти повара? — добавил адмирал. — Оттуда же, откуда приходят все феи-сменщики, — ответила Вестал, пожав плечами, — или откуда мы берём топливо, боеприпасы, запчасти и т.п. Оглядываясь назад, мы должны были ожидать, что что-то подобное произойдет, помнится мне, что у Графа Цеппелина и Аквилы были похожие проблемы при первом вызове, просто у них уже была хоть какая-то команда. Я не знаю в точности, как они организовали перевод экипажа, но у меня уже есть несколько идей для экспериментов. — Прежде чем проводить какие-либо эксперименты, нам нужно с ней поговорить. И под «нами» я имею в виду себя. — сказал адмирал. — Её радио работает? Смогу ли я понять ее или мне нужна одна из вас для интерпретации? — Радио в порядке, это одна из первых вещей, которую мы проверили при получении питания. Просто нужно показать ей, как с ним работать. — сообщила Вестал. — У вас не должно быть проблем с разговором. Если вылезут — ну, это будет ещё одной вещью, которые мы выучим о корабледевушках. — Ладно. Ещё одно: есть идеи, почему она именует себя Фионой? — Уильямс внезапно задумался. — Фея-капитан обычно носит иное имя, чем корабль? — Нет, то же самое. — ответила Вестал. — Я никогда не слышала, чтобы у феи-капитана было другое имя, хотя я никогда не уточняла этого. Я могу спросить сама или поручить это кому-нибудь другому. И я без понятия, почему она Фиона. Не то чтобы одну из Монтан собирались называть «Массачусетс», «Нью-Йорк» или «Иллинойс». — Или «Индиана». — пошутил Уильямс. — Настройте радио, Вестал. —— Похоже, я теперь корабль. Корабль и одновременно женщина. Одна из целой группы старых боевых кораблей, превращённых в милых/сексуальных (исключить неуместный возрасту дескриптор) девушек. Потому что сейчас это просто так и есть. Только я не в целом корабль, по той причине, что нет команды для управления за исключением нескольких коков, которые вроде как хреновые, потому что я сама не очень большой повар. Если бы остальная часть команды была здесь, я была бы всем кораблем, а не просто капитаном. Или что-то вроде того, эти ребята не очень ясно объясняли. Или, может быть, они в любом случае недостаточно знают, чтобы быть ясными. По крайней мере, это то, что кто-то (не могу вспомнить, кто. Дайте мне отдохнуть, я немного занята) разъяснил мне после встречи с моими новыми коками. А их присутствия явно ждали, судя по крику злого старшего офицера/сержанта в сторону младших, которых я слышала некоторое время назад. О, и кое-что о войне со злыми готическими судодевушками (Простите, корабледевушками, потому что существуют жизненно важные различия между лодкой и кораблем, которые, по мнению моряков, абсолютно значимы и актуальны), именуемыми Глубинными. Насколько парни знают, они не прибыли откуда-то, просто однажды появились и начали разрушительно срать. Типа как Думсдей, когда он впервые дебютировал с целью убить Супермена — никакой мотивации, кроме бессмысленного уничтожения. Затем появились хорошие судодевушки (заткнись, мне всё равно), и драка как бы зашла в тупик. Я действительно надеюсь, что они говорят «Это тупик» просто потому что им не положено знать всю стратегическую ситуацию. С другой стороны, если мы выигрываем, пропагандисты орали бы на этом на каждом углу. Чёрт, они могли бы делать это, даже если бы мы проигрывали. В любом случае, я почти уверена, что они хотят отправить меня на войну. Хотя у меня просто может не быть выбора. И это, ну, что-то, конечно. Не то чтобы я не хотела помогать, но я боюсь облажаться даже просто сидя с домашним животным. Полагаться на меня в бою? Не думаю, что справлюсь. Может быть, я могу просто сойти с корабля и позволить флоту делать всё что они хотят. Предполагая, что я вообще смогу уйти. Я не очень-то радуюсь переспективе покинуть корабль и внезапно понимаю, что мне даже в голову не пришло спросить у абордажных команд, могу ли я просто перейти на их корабли. Означает ли это, что я здесь застряла? Не смогу уйти, будут есть одну и ту же еду в этих серых помещениях, пока не помру? Вызов в радиорубку обеспечивает желанное отвлечение от моих удручающих мыслей. Адмирал хочет поговорить. —— — Фиона, это адмирал Уильямс, как слышите? — Голос звучит чисто, вроде бы (это радио 1940-х, поэтому оно не такое ясное, как я привыкла, но звучит достаточно хорошо). У парня слегка новоанглийский акцент. Не сильный, но есть. — Э, да. — говорю я — В смысле, эм, так точно. Правильно так отвечать, верно? Небольшая пауза, звуки небольшого движения на грани слышимости, затем он отвечает: — Хорошо. Надеюсь, кто-то объяснил ситуацию? Судя по тону, это вопрос. — Девушки-готы пытаются уничтожить цивилизацию или, по крайней мере, некоторые её кусочки у берегов — отвечаю я. — Или вы имеете в виду всё «Я теперь корабль, которым должна управлять кто-то, кто тоже я, как тот маленький инопланетянин в голове парня из первой части 'Людей в чёрном'»? — Хм, ну, вы не ошибаетесь. — поддержал он меня. — Похоже, вам разъяснили суть. Вашу ситуацию в любом случае нам нужно обсудить. — Подготовить меня сражаться на большой войне, вы хотите сказать — грустно заявляю я. — Я не… Я не знаю, смогу ли я взять на себя отвественность, с-смогу ли отвечать за жизни людей, так от меня зависящих. — Я хочу домой. — шепчу я. — Я говорил не совсем об этом. — утверждает Уильямс — Хотя да, я, ВМС США, американский народ и весь мир были бы глубоко благодарны за вашу боевую службу, но это не единственный способ, которым вы можете помочь. Честно говоря, вы даёте здесь бесценную возможность — возможность глубоко изучить, как работают корабледевушки. Открытия, полученные с вашей помощью, вполне могут оказать гораздо большее влияние на войну, чем сотня крупных сражений с вашим участием. Он может лгать или, по крайней мере, преувеличивать (Кто, чёрт возьми, из них будет рад оставить Монтану на приколе), но, черт возьми, это была хорошая маленькая речь. — И прежде чем вы спросите, — продолжает он, — я даю вам своё слово, что вы будете полностью проинформированы до того, как будут проведены любые возможные эксперименты. Теперь, Фиона, вы упомянули дом, давайте начнём с него. Что для вас дом, где, как вы думаете, вы должны быть, и кем, как вы думаете, вы должны быть, если не капитаном корабледевушки? —— — … так что вот кем я была и остаюсь. — заканчиваю я краткий пересказ своей жизни. — Я до сих пор без понятия, почему я здесь, в смысле корабеледевушки, капитана или кого-то ещё. Никаких реальных связей с морем, кроме дедушки-морпеха во Вторую Мировую. Но он был худшим морским пехотинцем и паршивым стрелком, даже толком не чистил свою винтовку. — ЧТО?! — кричит Ганни в чистой оскорбленной ярости от такого попрания достоинства Корпуса. Почти приемлемо. Мне кажется, один из прочих морпехов спонтанно принялся разбирать и чистить свою винтовку. — Я тут ни при чём, обвиняйте его собственного дядю, тот сказал ему, что на «картошке» проще достать хорошей жратвы, и единственнным реальным способом получить такое наказание, служа в десанте — не чистить свою винтовку, и это наилегчайший способ во всём Корпусе, потому что, вы знаете, морпехи. Гнев Ганни немного стихает. У меня возникает мысль: — Знаешь, я хотела бы выяснить, что он делал во время войны. Он никогда не говорил об этом, когда был жив, и теперь… — Я замолкаю, оставив реплику «Он мертв, поэтому я не могу его спросить» недосказанной. — Это должно быть не слишком сложно проверить. — говорит Уильямс. — Так, пока мы начинаем искать вашу семью, Вестал проведёт несколько экспериментов, которые она хочет. Ничего серьёзного, просто посмотрим, что вам нужно сделать для пополнения экипажа и насколько квалифицированным он будет. Вам нужно будет узнать хотя бы что-то о корабельной службе, возможно, полностью или частично, хорошо? — Да, да, я думаю. Мне всё равно пришлось бы заняться этим, если бы я хотела свалить, не так ли? Не то чтобы у меня был большой выбор, да? — спрашиваю я. — Хорошо, давайте сделаем это. Если я должна — я должна. Нет смысла откладывать. — Да, очень хорошо. — отвечает Уильямс — И под запись, было решено, что пытаться рекрутировать корабледевушку в чей угодно национальный флот — в целом, плохая идея. — И да, сейчас мы готовы провести, если вы желаете? — спросил он. — Ну, не могу сказать, что мне не любопытно. — говорю я с немного наигранным весельем. — Кроме того, я смогу наконец применить свою инженерную степень. И пострелять из этих больших пушек, это звучит заманчиво. В конце концов, сучки любят пушки. Я почти уверена, что он просто проигнорирует последний кусок, но я слышу смех на заднем плане. Похоже, у кого-то хороший вкус. Знаете, мне действительно стоит посмотреть тот фильм на днях. Ну, может, попозже.