* * *
Деревня Тетсу-но-Куни была красивой, кардинально не похожей на Хи-Но-Куни и другие места, в которых я уже успела побывать. Это был как глоток свежего воздуха среди пыли и запустения. Здесь была своя атмосфера, которую совсем не хотелось нарушать даже дыханием, не говоря уже про постоянные снегопады, словно дополняющие все это изящество. Люди здесь ходили в меховых одеждах, нередко закрывая лицо от порывов холодного ветра. Они выглядели немногословно, но следовало только начать разговор, как они начинали радушно улыбаться и приглашать погреться в ближайшем кафе. Дети прятались в сугробах, перекидывались снежками, даже не обращая внимания на проходящих людей, а еще постоянно оставляли на снегу «ангелов», которых можно было встретить везде и всюду, пока слой белых снежинок не очистит природное полотно. Было забавно наблюдать за этим балаганом через окна отеля или чайных домиков, где мы с Монтаро часто пропадали. А что? На этой миссии мы отыгрываем обычных людей, так что можно было вполне легально веселиться и отъедаться сладостями, которые мне подсовывал этот наглый Учиха с таким видом, словно голодающему протягивает мешок денег. А я и не против, такие вещи я ем впервые… и было вкусно. Очень вкусно. Приготовленная здесь еда не шла ни в какое сравнение с пресной и невкусной едой в КОРНЕ, где кормили для поддержания формы и здоровья, а не вкусовых рецепторов. Приходилось терпеть и отъедаться на таких вот миссиях. А их давали, ой, как редко… Неприятным фактором во время месяца подготовки оказался тот самый бугай из Облака, который так же, как и мы, записался на тренировки к мечнику. Поделать мы ничего не смогли, зато это послужило толчком к началу прощупывания почвы. Эй, который оказался самым настоящим сыном того самого Эйя, что с джинчуурики Восьмихвостого сейчас славится своим непобедимым дуэтом, был странным парнем. На вспыльчивого отца похож был только внешне и-то с глазами своего родного деда, решал конфликты словами, а не силой, но мог применять ее в критических моментах. Он был силен физически, умен, харизматичен и обладал крупным очагом чакры на фоне плохого контроля. Да, где-то природа его обделила, но, казалось, Эйя это волновало в последний момент. Нас своими соперниками он не считал, так, перекидывался парочкой фраз во время занятий, пытаясь разогнать скуку и выведать какую-нибудь информацию о Конохе, правда, безуспешно. Я, как самая болтливая, вешала ему рамен на уши, не стесняясь в выражениях. Может он и понимал, что я что-то недоговариваю. А может и нет. Но через пару недель после начала этого цирка Эй вел себя фривольно, раздавая советы, черт возьми, мне… мне! Пришлось играть дурочку еще раз и восхищенно хлопать глазками. Мне нужен, как его, э, о… оскар! Вот. Еще через пару дней нас познакомили с его командой, что встретила нас настороженно, но не спешила нападать без команды, кхм, вожака, Эйя. Так что обедали мы теперь вместе, игнорируя враждебные взгляды других геннинов и пытаясь развязать язык компанейским деткам. Лицемерно? Да. Жестоко? Отнюдь. Я шиноби. Работа такая и жаловаться надо было явно раньше… К началу второго этапа, уже имея на счету больше сорока убитых человек на своем счету (змейки прекрасно справились с работой), я с ужасом понимала, что мне нравится Эй. Нравится, как человек, как будущий друг и товарищ. И интуиция шептала, что он думает о том же, не обращая внимание на возраст. Или почувствовал какую-то ответственность за такую слабую меня? Братское чувство? Это выбило меня из колеи. Ведь убить мне его все равно придётся. Вот жили бы мы в мирное время, не было бы на моем языке противной печати, не было бы Шимуры и всех этих деревенских интриг, то… Все было бы явно по другому. Но получилось то, что получилось.* * *
Второй этап начался рано утром. Кучка детей собралась у кромки дремучего леса, в глубь чащи которого не пробивался и так скудный солнечный свет, и, казалось, там было еще холоднее, чем снаружи. По правде говоря, теплую одежду мы не носили. Так, для виду могли плащи накинуть, но в большинстве случаев прогревали мышцы огненной чакрой, от чего от нас исходил теплый пар и снежинки таяли еще на подлете. Естественно, такое зрелище было не для всех, поэтому сейчас мы стояли в шумной компании кумовцев, пытаясь отогреться. Меня даже, как самую младшую, прижала к себе куноичи с голубыми волосами, Кайо. Выглядело мило. Но после начала этапа придется все это отбросить. И понимали это далеко не все. Подписав соглашение об отсутствии претензий в случае смерти, мы стали внимательно вслушиваться в каркающий голос самурая. — … Отлично! — воскликнул он, когда последний документ оказался у него в руках. — Тогда перейдем к этому, чертовому заданию, салаги. Каждому капитану ваших команд будет дана эта красная повязка, — он бросил на снег мешок с тряпками, которые неуклюже вывались наружу. — Ее необходимо повязать выше пояса. Рекомендую выбрать предплечье… Куда лучше, чем потерять голову, повесив ее на шею, или получить лишнюю дырку в животе? То-то же, — дети зябко поежились, пытаясь сбросить неприятные мысли. — Вашей главной задачей является выжить в этом лесу на протяжении недели и вернуться именно сюда, — демонстративно указал пальцем под себя. — сюда с двумя повязками. Выйти из леса Забытых Надежд нельзя раньше срока, вас никто оттуда не вытащит. Даже мои товарищи не охотно хотят отправляться в то место, где их может прибить двухметровый волк или снежный барс с медведем. Так что пеняйте на себя, детишки, — последнее было сказано с какой-то иронией. Судя по всему он знает о навыках многих здесь. Ясно. Я переглянулась с Монтаро. Он вышел вперед, вытаскивая из мешочка красную ленту. Повязав ленту на запястье, Окумура глубоко вздохнул, обнял меня и, коротко попрощавшись с хмурым Эйем, потащил меня в нашу точку входа. Как ни странно, но организаторы распределили команды так, чтобы они входили одновременно, но с приличным расстоянием друг от друга, чтобы не устроить резню прямо на месте. Как только мы зашли в хвойный лес, вязь защитных фуин вспыхнула внутри белых плащей. Стало намного теплее и спокойнее за свою тушку. Все же я поработала на славу и пробить это покрытие можно только усиленным чакрокунаем… или чем-нибудь посильнее. Но таких врагов мы будем обходить первые несколько дней, чтобы успеть перебить всех слабеньких пешек. В облаке белого дыма перед нами появился целый клубок белых змеек с голубыми глазами и красной подводкой. Они вопросительно уставились на наш дуэт, пока я не отправила их на разведку с одной единственной целью — караулить лагеря геннинов, чтобы ночью просто появиться там обратным призывом и тихо их всех прирезать. — Удивительно, призыв такой полезный, — задумчиво заключил Монтаро, пока я одной рукой копала берлогу в толще снега под ногами и другой выращивала толстые ветки для костра. — О, а мы можем их съесть? Так не охота искать кого-нибудь для обеда… — Нет, их есть нельзя. Этот день протянем без еды, готовя ловушки в округе. А ночью клоны убьют парочку волков или еще кого. Мясо мы заморозим, а после будем спокойно дожидаться конца. Не парься, Мон-кун. — Мда, а ты прямо все продумала. Для чего тут, вообще, я, а? — притворно возмутился Окумура, а после пошёл делать ловушки. Получалось у него это все равно лучше. За делом пролетел целый день. Мы даже успели сразиться с парочкой команд, которые пришли по душу «чертовой Конохи», и обзавестись новыми повязками. Одну было решено оставить, а остальные сжечь, чтобы потом лишних вопросов не возникало. Да и никто из этих команд так и не догадался, что повязка все это время была у меня, бросаясь на хенге Монтаро. Не зря же мы обнимались. Ночью пришли обещанные хищники и на следующий день у нас уже было зарыто в снегу пару десятков килограмм волчьего мяса, а дно убежища застелено теплой шкурой серого цвета. В чистоте и комфорте, да? Но инструментов по правильной обработке шкуры у нас не было, так что от нее воняло псиной и кровью, но приходилось терпеть за неимением выхода. К вечеру поднялась снежная буря. И к нам заявись знакомые геннины…* * *
Кайо была капитаном второй команды Облака. Но слушались ее плохо… почему-то, в ее деревне придерживались мнения, что куноичи — слабые, что Кайо всеми силами пыталась опровергнуть. Но все ее подружки также не блистали умом или знанием техник, от чего на душе девочки было тяжело. И она решила доказать, что сильна, став добровольцем на ЧуунинШикен. Во время прощания с родителями Кайо плакала и клялась вернуться с новым жилетом и боевыми шрамами, которые будут напоминать ей о таком прекрасном времени. Но в душе понимала, что может не вернуться. Поэтому оставила короткую записку в собственной комнате. Не зря. Экзамен проходил штатно: тесты, подготовка, тренировки. Но что-то пошло не так, когда капитан второй команды, Эй, такой красивый и сильный мальчик, уважающий ее и ее силу, всегда поддерживающий Кайо, привел в их номер коноховцев — высокого мальчика с чудесными голубыми глазами и шрамом поперек носа и совсем еще крохотную девчонку лет так девяти-десяти с невинным личиком и уставшими, черными глазами. Или ей тогда только померещилось? После этого неожиданного прибавления тренировки сошли на нет. Теперь они постоянно находились в кафе или улице, но не для того, чтобы разузнать об экзамене, а чтобы… чтобы поиграть в снежки или слепить снежную бабу. Казалось, что все похоже на абсурд чистой воды, но тайчо этим двоим доверял, поэтому у Кайо вопросов не возникало. Да и Кайто-тян вызывала у нее лишь жалость — девочка не владела навыками, была посредственностью и пугливой мышкой, а Мон-кун — сочувствие, ведь паренька заставили за эту сиротку отвечать… в общем, неоднозначные чувства. Особенно, на фоне экзамена, где они могли перебить друг друга. И Кайо сомневалась, что ее рука не дрогнет… Идея разделиться в этом гребаном лесу была глупой — и так понятно. Но Кайо не хотела отступать и под обеспокоенным взором бирюзовых глаз повела свою команду далеко в сторону, туда, где было намного темнее и холоднее. «Зато безопасно» — тешила она себя ложными надеждами. Ночью пришел бешеный медведь и ее сокомандник оказался тяжело ранен. Мобильность команды урезалась вдвое. А голод на следующее утро мешал нормально мыслить. Что поделать, шиноби нужно слишком много энергии, чтобы жить. В итоге, ближе к вечеру, они столкнулись с настоящей метелью, которой здесь и быть не должно из-за густоты растительности. Но она была. И она изматывала, забирая последние силы. Кайо сразу же поняла, что этот чертов лес оправдывает свое название на все сто процентов, когда в какой-то пещере, встречной с немым облегчением, оказалось целое семейство снежных барсов. Сокомандника пришлось оставить, чтобы выжить. А потом всю дорогу в этой белоснежной пурге, сдерживая рвущиеся наружу слезы, задыхаться собственной слабостью. Что она скажет родителям своего убитого в муках товарища, если вернется домой? Чуть позже они угодили в чью-то ловушку: кунаи появились, словно, из ниоткуда. Было больно. Было холодно. А еще страшно. Но еще ужаснее стало, когда ее последний товарищ приглушенно вскрикнул где-то в стороне. Там она всего на миг увидела два алых глаза, демонических глаза, которые сразу же исчезли в вихре снежинок. А потом сверкнуло железо, Кайо ощутила острую боль в области груди. Отчаянный всхлип полный непонимания и боли сорвался с ее уст, когда она увидела знакомое лицо напротив себя. Ее убийцей оказалась та самая пугливая Кайто. Девочка с маленькими ручками и милым вихрем седых волос на макушке. И, черт возьми, глаза ее были пусты и так же холодны, как снег, на который упало тело Кайо. В голове пронеслась вся ее жизнь и возможное будущее, где один белобрысый парень привычно улыбается ей, где не было бы боли и пустых глаз этого ребёнка. Умирая, Кайо проклинала себя за то, что все еще чувствует к Кайто Мори жалость, а не всепоглощающую ненависть за свое убийство.* * *
Тела мы унесли подальше от нашего лагеря, когда метель успокоилась. Всполох вины погас сам собой, когда теплая рука Монтаро отечески погладила меня по голове, выражая свою поддержку. Ему проще. Он родился с таким укладом ума. А я пытаюсь к нему привыкнуть… Когда сидеть без дела было уже невозможно, мы отправились по души остальных команд. Это было легко сделать: мысленный посыл с вложенной чакрой к определенной змейке, и она тут же перемещает нас в близь лагерей наших жертв. Кто-то не успевал сопротивляться. Кто-то отбивал первую серию кунаев, но не успевал отбить атаку нинзято. Кто-то вовсе лежал без сил от холода и ран, нанесенных зверьми. Дети не справлялись с обстановкой из-за своей недальновидности и отсутствия опыта. Деревни явно могли отправить на экзамен неугодных. Или это какая-то тонкая политическая игра, разгадать которую я не в состоянии. Увы, чего нет того — нет. Вот Монтаро хороший стратег, может у него чего и вышло дельного надумать. Не забывали мы и оставлять следы других деревень на трупах, чтобы подозрения падали не только на нас. Уверена, что наставники команд отправятся в лес, чтобы найти тела и косвенные улики, указывающие на убийц. Если, конечно, снег не уничтожит это все без следа. А он может. Некоторых мы обходили. Например, команду из Тумана, у лидера которой висело аж шесть повязок на руке. И были они намного темнее от дополнительной «краски» на ткани. Жутко. Хотя, что я такое говорю? Он собирает трофеи. Показывает свою силу. Не хотелось бы с ним столкнуться во время третьего этапа. Еще мы просто обогнули вторую команду Облака. Оставили в живых тройку из Камня и Песка, чтобы от каждой крупной деревни остались представители. А вот геннинов из мелких деревень, например, Дождя и Травы, мы убивали подчистую. В начале восьмого дня на месте сбора оказалось всего пять команд, считая нашу. И вид у всех был разбитый. А вот у Эйя — потерянный. — Вы… выжили, ребята, — отстраненно произнес он, смотря куда-то сквозь нас. Нам пришлось нанести друг другу парочку ран, чтобы выглядеть сильно побитыми и уставшими. А-то какое-то противоречие образу будет. — Я… рад. — А где команда Кайо? — тихо произнесла я, вызвав злобные взгляды участников команды Облака. Испуганно прикрыв рот рукой, я во все глаза уставилась на парня. А на душе остается противный осадок. Тяжело. Слишком тяжело так открыто врать. — Неужели… — Они еще живы! Просто выход не нашли, да, — кивнул для себя осунувшийся парень, а после посмотрел в сторону своего сенсея. — Я попрошу капитана отправиться на их поиски… мы их найдём! — Надеюсь, — опустила взгляд вниз, не в силах смотреть в его глаза. А затылок горел от внимания Кано. И, безусловно, это окажется на столе Шимуры. — Надеюсь, что их найдут… живыми, Эй-кун, мы же… друзья! Я переживаю. — И я, — коротко согласился со мной Мон. Эй вымученно улыбнулся нам уголками губ, а на дне его зрачков, души, отразилось смутное подозрение. И мне впервые в этой жизни стало настолько противно осознавать, что во всем этом виновата я, а не Шимура Данзо.