* * *
Бьякуго — это самая желанная техника, мысль о которой мучила меня еще до знакомства с Монтаро. С помощью неё Тцунаде Сенджу могла оперировать огромными запасами чакры, пользовалась возможностью регенерировать без ручных печатей и дополнительных техник, буквально была способна сращивать оторванное туловище, а также замедлять процесс старения, оставаясь все такой же красивой и молодой в свои полсотни лет. Меня, конечно же, это интересовало мало, но сама мысль, что с моей не шибко энергозатратной работой, я смогу копить чакру, попутно развивая и свой контроль над ней… это будоражило сознание и отвлекало от вечного самокопания. Сама техника заключалась в создании некоего вместилища в своем теле. Тцунаде выбрала для этого довольно мощное тенкецу во лбу: там чакру можно было бы удержать проще, чем в руках, спине или на торсе. Но оставалась графическая составляющая — ромб, который сразу же привлекал внимание. Да, с моей Идеальной Защитой и тем же протектором это — не проблема, но портить кожу еще одной меткой мне было не охота. Одно только осознание, что на мне есть и красные полосы и Печать Корня, давило и мешало дышать полной грудью. Чувствую себя скотом на убой. Поэтому еще в детстве я приняла решение: нужно изучить Фуинзютцу. Это пригодилось бы мне в бою, но истинная цель обучения — способность в будущем «раскрыть» метки под нижним веком, «внедряя» в них Бьякуго. Да, это было чертовски рисковым занятием: я могла повредить себе глаза, тенкецу, мозг, но все это блекнет перед ощущением силы, а она пьянит и дарит мнимое чувство свободы и превосходства. Миссия по слежке за Кушиной играла мне на руку тем, что я могла свободно составлять план действий и сосредотачиваться на скоплении чакры. Примерный план создания техники был описан в архиве КОРНЯ, поэтому я знала, в каком направлении двигаться. Чакра, жгучим потоком, казалось, лавы, сосредотачивается в конкретных точках на лице. Прокусываю палец и начинаю с помощью клона вырисовывать фуин на коже, пока та не «сгорает» от боли. Стараюсь не привлекать внимания, но краем глаза замечаю, как отвлеклась от тренировки Кушина, посмотрев в мою сторону. Черт. Гребаный эмпат! Через пару минут чакра перестаёт бурлить, закрепляясь там, где было и нужно. Я чувствую постоянную ее подачу по с нуля созданному каналу, удовлетворенно выдыхая. Теперь остаётся только и делать, что сливать в оба хранилища большую часть чакры, чтобы в конце концов я могла сражаться до посинения. Только представьте, ведь только две десятые моего очага — это запас обычного чуунина, а сливать за раз я буду туда… ну, примерно, троих людей? Для меня это, конечно, мало, но достаточно, чтобы сражаться с большим отрядом или командой АНБУ. Еще одна техника была добавлена в арсенал. Учитывая будущие тренировки с Орочи, то я смогу достичь уровня Каге к двадцати годам… ха, ладно, вру. Может и не к двадцати. Мокутон у меня действительно хромал. Причём, на обе ноги. Я не занималась им с появления долгосрочной миссии. Это очень плохо, ведь, по идее, Шимура терпит меня только из-за этого. Убьет меня еще, когда поймет, что я бесполезна. Орочимару как раз должен был начать выращивать детей-бревен. Ямато, долго ли мне тебя ждать? Может и увижу его, если выживу к этому моменту. Чаще всего я пользовалась стихией Грязи. Она практична и смертоносна в умелых руках. Только то, что я смогла на Шикене создать целую кучу новых техник, указывает на мой достаточный контроль. Я могу с большим успехом пользоваться им, а не Мокутоном. Но при всем этом дерево было куда ближе мне. Кстати, надо будет отправить клонов к Гараге, а-то он меня месяца два по его меркам не видел. Не очень хорошо. Мы же, хах, друзья. Я отвлеклась, уловив приближение Намикадзе и двух Учих. Видимо, у этого квартета намечалась совместная тренировка. Они достаточно способные подростки (если не брать в расчет Минато — он был настоящим гением), чтобы в итоге стать элитой элиты. Иногда я даже представляю, чтобы было, если в их компанию затесался Монтаро, ведь он был одного с ними возраста и склада ума. Вот это были бы шиноби, которых было бы невозможно не уважать… Они как всегда беззаботно разговаривали о каких-то миссиях и домашних делах. Я точно знала, что Микото с Фугаку в шестнадцать сыграют свадьбу, поэтому смотрела на их переглядки более снисходительно, чем на проявления чувств Минато к Кушине: если Учиха плыли по течению, подчиняясь судьбе, то у других все было очень сложно. Микото и Фугаку были детьми старейшин. Их еще с детства посватали, постоянно сталкивая и пытаясь привить хотя бы симпатию. К всеобщему удивлению, они действительно друг друга полюбили искренней детской любовью, которая еще не искривлена похотью и желанием. Им было суждено стать парой, хоть и очень трагичной. Я точно знаю, что тетушка Монтаро беременна своим первенцем, которого хотят назвать… Шисуи. Он с такой радостью рассказывал о пополнении в своей семье, о том, что тетушка была рада встретить его спустя столько лет неизвестности, что им гордятся и в него верят. Было бы уместно заявить, что я завидую Монтаро, но это не так: у меня есть Орочимару, у меня есть Учиха, у меня есть… я. А вот у Монтаро скоро совсем никого не останется. Шисуи по канону был старше Итачи на два года. Учитывая то, что старший на пять лет брат Саске отправится на поле брани в свои четыре года, можно утверждать, что родится он уже совсем скоро. Война не продлится долго? Обычно военные конфликты затягиваются ни на один год, а если судить по возрасту героев, то Третья Война Шиноби будет длиться год — два. Но сейчас не об этом. Микото и Фугаку погибли от руки собственного сына в аниме, а Шисуи выбрал самоубийство, чтобы Итачи мог двигаться дальше. Шутка ли, но это был идеальный исход для Учиха: уйти благородным кланом, преданным союзником, или стать в глазах общества предателями? Конечно же, Итачи был даже слишком милосерден. Он, получая любовь только от матери и постоянные наставления от отца, мог и не заплакать, удерживая дрожащими руками танто, а хладнокровно обезглавить чету Учих, по-настоящему перечеркнув всю принадлежность к Конохе. Не уверена, что поступила бы отлично от Итачи. Привязанности делают нас поистине уязвимыми. Да, Монтаро? Поэтому я смотрела на их переглядки снисходительно — им предстоит отплатить сполна за счастье собственной кровью и кровью детей. Пусть балуются. Пусть. А я буду смотреть и ждать, пока все пойдет по наклонной, уничтожая эмоции и сознание. А вот Минато и Кушина находятся в подвешенном состоянии. Намикадзе не имеет за спиной влиятельного клана — это и плюс и минус. Во-первых, позитивный момент в том, что ни один из влиятельных кланов так и не получит в руки Джинчуурики. Но то, что огромное влияние заберёт себе какой-то бесклановый шиноби — и есть минус неблагородной фамилии Минато. Чтобы добиться беспрепятственной жизни с Кушиной, Намикадзе придется трудиться в поте лица, заслуживая всеобщее признание. Скорее всего звание «Жёлтой Молнии Конохи» уже допустит его к официальному браку с Узумаки, но должность Хокаге упростит все в разы: сосуд Биджу всегда проще всего было привязать к деревне родством с Каге. Например, так и поступит в будущем Раса в Суне, а так же в прошлом поступил Хаширама и Мито — не будь она женой Хокаге и Узумаки, ее могли бы заставить тут же передать Кьюби «более достойному» кандидату. Их любовная линия обычна в своем будущем: свадьба, ребенок, смерть. И пускай последнее настигнет их слишком быстро — это все равно можно считать «счастливой» жизнью. Она не пройдет в вечной борьбе, потому что у Минато не будет за спиной сбунтовавшегося клана и желающего все исправить сына, а простая деревня, которую не так уж и сложно защищать, судя по беззаботности Третьего. Я тяжело вздохнула. А после уловила приближение неизвестного огонька чакры, кто-то целенаправленно двигался в сторону отдыхающих приятелей. Мои теневые клоны, постоянно держащие Джинчуурики в кольцевом оцеплении, приготовились к атаке потенциального врага или допросе подозрительной личности, а может и вовсе защите Кушины от глупых подростков с манией величия и отсутствием тормозов. Искоса взглянув на притаившегося и ничего не замечающего АНБУ Хокаге, я резко откинулась назад, буквально просачиваясь в дерево, словно призрак: Техника Сокрытия в Поверхности была явно козырной в руках Орочимару, однако он не поленился обучить ей и меня. Я перемещаюсь прямо под ноги объектам, буквально видя все происходящее глазами сквозь толщи земли — это было «изюминкой» Техники, которая и выделяла ее на фоне всех остальных способов перемещения под землёй. Правда, обучиться ей было чертовски сложно, но она того стоила. Из леса на полигон выбирается неловко улыбающаяся девчонка с карими глазами и черными волосами. Она первые пару секунд мнётся, а после все же подходит к насторожившимся шиноби. Завязывается неуклюжий разговор «привет-как-дела-что-делаете-а-можно-с-вами?». Все было в пределах нормы, поэтому я даже уколола себя за излишнюю поспешность, но насторожилась, после настойчивого нежелания девчонки уходить и постоянных попыток то коснуться Кушины, то вывести её на другие темы. Только вот Узумаки ее сторонилась с нахмуренным лицом, явно читая сокрытые даже от моих глаз эмоции. Что ж, придётся доложить об этой ситуации Шимуре. Хорошо еще, что имя этой неудачницы-шпионки удалось узнать.* * *
— Фукушима? Очередные бесклановые идиоты, решившие, что смогут подчинить себе сосуд Кьюби. Доложишь, если девчонка появится там снова. Вот, что сказал мне Шимура в тот же день, прочитав короткий, но информативный, доклад. — Убить всех. Тела запечатать и передать в отдел дознавания. Вот, что сказал мне Шимура, когда, после недели попыток Фукушимы сблизиться с Кушиной, другие АНБУ-НЕ нарыли достаточное количество доказательств в «измене» Конохе. Мне пришлось оставлять пост на клонов, отправляясь прямо в тесный домик большого семейства. Мне было абсолютно плевать на мотивы Фукушимы, плевать на последствия и свое мнение о данной ситуации. Меня сковывали невидимые оковы долга, так что права голоса я просто не имела. Да и достучался бы он до такого глухого человека, как Шимура Данзо? Было темно. Очень темно и холодно, не смотря на то, что уже близилось лето. Дети могли бы играть на улицах до поздна, но именно сегодня пришлось раньше разбежаться по домам, заварить душистого зелёного чая и запивать им сладкое данго, пока где-то рядом возятся родители. Я наблюдала за этим с ветви высокого древа, абсолютно не понимая, как такая бесхребетная и слабая духовно и физически семья решилась на отчаянный шаг — выбиться в люди путем дружбы с Джинчуурики. Такие уже встречались. За годы моей слежки за Кушиной многие пытались подружиться с ней, а после хвастаться перед всеми в будущем, что знаком с самим Джинчуурики — важной шишкой Конохи. Это дети в Конохе Кушину не уважали, а у взрослых хватало ума понимать, что девочке не шибко легко и вызвать полный крах деревни может даже простая драка или раздражение, поэтому и старались не лезть, запрещая водиться с ней и своим детям. А вот Фукушима не понимали этого. Или были на столько отчаяны, что не хотели видеть рисков. Четыре теневых клона пронеслись в дом так быстро, что глаз обычного человека и не увидел бы даже мелькнувшей тени. Первым пал поднимающийся с кресла Фукушима-старший, получив точный удар по сердцу со спины. Мозг задевать было нельзя, чтобы специалисты в отделе могли вскрыть его и достать нужные данные. К сожалению или к счастью, в этом мире можно было разговорить даже труп. Фукушима-старшая успела лишь глаза в удивлении распахнуть, как оказалась на полу с неестественно свёрнутой шеей. Она умерла мгновенно, но даже так слезы смогли брызнуть на румяные щеки, а хрип вырваться из груди. Сидящая рядом та самая девчонка вскочила на ноги, словно желая подбежать к внезапно упавшим родителям, но оказалась обезглавлена. Лицо ее исказилось в страхе за отца и мать, так и не успев понять собственную смерть. Ее тело неуклюже упало на деревянный пол с тяжёлым стуком. Голова отскочила в сторону, прокатилась по полу, оставляя за собой кровавую дорожку, а после замерла, направив свои карие глаза в никуда, но было такое ощущение, что смотрят они мне прямо в душу. Сцепив зубы за фарфоровой маской, я услышала осторожные шаги в стороне. Славно, тут еще два человека в другой комнате, которых так же придётся… устранить. Таков мой долг. Дверь отъехала в сторону и эту ужасающую картину увидел невысокий мальчишка с ворохом черных кудрей на голове. Я моргнула, пытаясь сбросить с его волос знакомый синий цвет, но видение не исчезало. Его карие глаза сузились от ужаса, а руки крепко прижали к груди какой-то тканевый свёрток. Он хотел было рвануть назад, в комнату, но его настиг четвёртый клон, просто сломав шею так же быстро и бесшумно, как и женщине до этого. Долг. Я связана долгом. Чёрные глаза впились в зашевелившийся свёрток. Я осторожно подошла ближе, но не спешила трогать и уж тем более разворачивать лицом ко мне. Потому что это определённо был младенец. А еще был долг. Долг. Чертовски удушающий долг. Работа шиноби — не курорт. Я знала об этом, когда пыталась утешить взбешенного Эйя, знала, когда убивала его подружку, знала, когда выполняла все те бесчеловечные миссии и купалась в крови. Но разве я была готова убивать кого-то на столько маленького? Настолько… беззащитного? Дышать становилось все труднее, а руки сводило, словно мешая удерживать в руке кунай. Все мои клоны застыли так же растерянно, как и я, не зная, что делать. Я должна. Если я просто занесу кунай над плачущим младенцем, то он умрёт. Мне надо так же погрузиться в самоиллюзию и избежать серьёзных последствий, хоть это и не выход. Кому? Конохе. За что? За то, что родилась. За то, что встретила Монтаро. За то, что… Стоящий по правую сторону клон резко закрыл мои глаза, а по правую — уши. Третий клон обхватил мое туловище, а четвертый выхватил из рук кунай, удерживая его. Я пыталась вырваться из тисков, но не имела и шанса выстоять не против жалких пародий на себя, а личных комплексов, морали и устоев. Но у долга нет сердца. Есть только приказ и орудие. Импульс чакры заставил их всех испариться. Я в остервенении выхватила падающий кунай из объятий белого дыма, резко воткнув его в крохотное тельце. С противным чавканьем металл вошёл в чужую плоть. Хах. Такое ощущение, что я убила не этого младенца, а ребёнка внутри себя.