Семейное древо

* * *

Монтаро был плохо знаком с местностью Каминари-но-Куни, однако отлично ориентировался на её границе. Эта страна была полна утёсов, скал, хребтов — всего, что плохо напоминает равнины и обычные леса. Здесь не так жарко, как на территории Суны, не так холодно, как на территории Тетсу, не сухо, как в Иве, или не царит такое же разнообразие в плане лесов, как в Конохе, нет здесь и награждений водоемов, как в Кири. Тут достаточно влажно, в равновесии тепло и холод, так что жители стараются в больших масштабах выращивать некоторые зерновые культуры, строить поселения на вершинах гор, пасти скот. Страна Облака даже нравилась Монтаро. Здесь, прямо возле неба, можно было почувствовать себя свободным, как птица. Даже на границе стран, где преобладает растительность, а не скалистость, Учиха мог в полной мере насладиться пейзажами и свежим воздухом. Однако пришел он не за этим. Монтаро не был силен подобно Тобиджи. Ему приходилось выигрывать бои хитростью, иллюзиями и своими способностями обращаться с железом и танто. Скорости ему не хватало, выносливости и силы — тоже. Оставался только один единственный козырь, из-за которого Сару и оказался на этом ответственном задании: Шаринган. Доудзютцу клана, в котором он вырос, из которого ушел, в котором осталась родня… Интересно, молится ли за его успех тетушка? А Микото-сама? Вспоминает ли Шисуи-чан? Монтаро вот вспоминает. Прокручивает моменты, когда придет на ужин, взяв под руку Тобиджи, как познакомит её со всеми, как будут ярки их клановые дни… Но он здесь, на войне. Сидит на ветке какого-то дерева и выжидает. Чтобы после убить. Как всегда, впрочем. Данзо-сама возложил на него ответственность обезвредить целую группу разведчиков, что должны были вот-вот попасть на территорию страну Огня. Он не мог подвести такого важного человека! Поэтому подготовился к миссии со всей тщательностью. Даже попросил сестру прислать пару стимулирующих пилюль, которые она делала сама. Они были весьма эффективны и приятны на вкус. Что-то яблочное. Уловив шорох в стороне, Монтаро напрягся. Сенсорика подсказала, что к нему движется боевая четверка с хорошими очагами чакры. Бой может быть проигранным, ведь Учиха абсолютно бесполезен в этой ситуации: пока будет отбиваться от одного, его добьют ещё трое. Поэтому здесь он решил использовать свою любимую стратегию. Собственно, из-за этого он и стал известен, как Сару. Менее известен, чем Хакума, но всё же… В прорезях маски загорелись алые огни. Одна запятая — две. Три томоё крутились вокруг черного зрачка, гипнотизируя и заставляя мир казаться чётче, медленнее, кровавее… Монтаро постарался не обращать внимания на утекающую из резерва чакру, — доудзютцу ело слишком много энергии и это очень удручало, всё же чакрой он не был так же одарён, как Тобиджи, — и приготовился к стремительным выпадам. Леска между пальцев натянулась до предела, кто-то совсем неблагоразумно попался в ловушку и оказался прижат к деревянному стволу. Монтаро тут же увернулся от летящего прямо в голову куная, а после приземлился напротив оставшихся чуунинов и джоунинна. — Черт, так и знал, что в отряде была крыса! — в сердцах крикнул какой-то темнокожий. — Райкаге обязательно ее вычислит и покарает! О, Монтаро знал об этом. Если в Конохе Хокаге — это очень важная шишка, его все уважают и почитают, то в Кумо — это своеобразный «отец» всех шиноби. Некоторые его вовсе считают Ками-самой… странные, однако забавные. Учиха вскидывает голову, позволяя людям уловить в прорезях маски доудзютцу. Знающие тут же опустили свой взгляд на носки ботинок, что-то прорычав сквозь зубы. Монтаро протянул руку, заставив людей проследить за этим движением, и оголил часть лезвия танто, что висел за спиной. С протяжным скрежетом железа все, все здесь попались в иллюзию. Чакра вновь упала в пропасть. Но Монтаро был полностью погружен в наблюдение за жертвами. Один из них с криком свалился на колени и зажал руками уши. Из глаз градом катились слёзы, шиноби обмочился. Монтаро даже какой-то укол совести почувствовал, ведь этот мужчина сейчас видит и слышит, как звери разрывают младенцев. Во всех мельчайших подробностях, медленно и безжалостно. Клыки и кровь всюду, всюду и их истошные крики и плач. А что у нас там дальше? Ах, куноичи пытается кунаем вскрыть себе кожу. Вот она яростно проводит лезвием по рукам, вот лезет к макушке, а дальше — точным движением совершает харакири, но не останавливается, продолжая себя резать: бедра, ахиллово сухожилие, грудь, шея, собственный глаз — очень тяжело лезвию поспеть за иллюзией. Монтаро бы вздрогнул, да не от чего. Это не ему под кожу запустили сколопендру и заставляют её жрать органы. Ещё один сейчас пускает стоя слюни. Монтаро попросту выжег ему мозг, решая пожалеть хотя бы этого джоунинна, иначе как-то неблагородно получается. На фоне уже которую минуту раздаются чужие крики. Он всего-навсего заставил привязанного подумать, что тот горит заживо… и с чего так кричать? Можно и потерпеть час другой, пока иллюзия сама собой не закончится. Он любил иллюзии. Это было целым искусством, в котором ему не было равных. Даже Тобиджи не имела к этому предрасположенности: она могла, разве что, погрузить себя в слабую самоиллюзию, да и только. Единственное — ей всегда удавалось без труда сбрасывать его чакру, не получая никакого урона. Монтаро даже удивлялся ее стойкостью, однако прекрасно понимал, что это дело тренировок… Но и гены родителей, конечно. Ещё раз оглядев творение глаз своих, Монтаро отключил доудзютцу. Он не стал добивать выживших: шиноби сошли с ума, рассудок им уже не вернуть. И это заставляло его сердце трепетать. Ведь он действительно был в чём-то на столько хорош, что на задание послали его, а не Тобиджи. Нет, он не завидовал… ладно, только если чуть-чуть. Сестра была чертовски сильной, талантливой и доброй душой, что Монтаро даже думал, зачем же Данзо-сама поставил их в одну команду. По идее, Тобиджи может свободно работать одна, ей не нужны ни компаньоны, ни поддержка, ни медики. Она была совершенна… Только не в иллюзиях. И Монтаро ей обязательно в этом поможет. А пока ему надо было вернутся на свой пост. Там как раз намечалось что-то интересное…