* * *
Нет… нет… нет! Всё не так должно было быть. Не так! Отрешённый взгляд умирающей Кумико переместился с бескрайнего неба на моё лицо, по которому текли горькие, противные до ужаса слёзы. Уголки губ её хотели взлететь вверх, но застряли, так и не сдвинувшись с места. Материзовавшись в облаке дыма, три клона возникли совсем рядом. Безмолвные, они начали выполнять каждый своё поручение: один защищал от ленивых атак Биджу, другой присоединял оторванную часть тела Хасимото к той, которую я сжимала в своих объятиях, третий пытался их срастить. — Кумико… зачем… Она, кажется, не слышала того, что я говорила. Только видела движение моих губ. Что-то пыталась сказать сама, но сил просто не было. Кровь. Кровь была повсюду. Она стекала по моим рукам на землю, стекала прямо на меня, пропитывая одежду, черную, как моя душа. Как её бездонные глаза. — Я же обещала… я же клялась… Тело удалось соединить, но внутренние разрывы были слишком большими и летальными, чтобы говорить о чём-то хорошем. Позвоночник и кишечник срослись, почки почти и не пострадали, а печень восстановится сама, если принимать пилюли… но, кажется, этого мало. Я словно подлатала шарик с водой, не обращая внимания на то, что он уже наполовину пуст… Неужели… неужели она, она… — Все хорошо, Кумико-чан, — я постаралась улыбнуться ей, доставая свой единственный свиток поддержки, благо он хранился отдельно от боевых. — Когда ты очнешься, то вновь посмотришь на небо… всё будет хорошо… всё будет… Клон сжал в руке свиток с дорогим мне человеком. Не прощаясь, он сорвался вперёд, в сторону лагерей. Только не того, куда направилась Цунаде, я не желала её видеть даже в воспоминаниях клона, даже если сейчас умру. Клон бежал в сторону страны Камня, где расположились резервные силы. Там-то ей и помогут… Встав на ноги, я с яростью посмотрела на Шукаку. Я убью его. Я умру сама, но убью его! Моим минусом была импульсивность во время битв. Я всегда знала об этом, лучше поняла на войне, потеряв множество знакомых, но… Это было так чудесно. Руки сами собой сложились в печати. Хлопнув ладонями, я подскочила вверх, только не сама, а под влиянием выросшей под ногами махины… Мокутон: тысячерукая истина! Плевать на запрет Шимуры. Плевать на всё! Я всё время была чей-то пешкой, мной крутили, как хотели. Могу я наконец сделать то, что хочу: умереть? Чакры на это построение ушло не меньше половины. Она возвышалась над головой Шукаку из-за количества деревянных рук. Не став медлить, я ринулась в атаку. Тысячи ладоней разных размеров устремились к Биджу, нанося колоссальное количество урона. Он даже не мог толком защититься из-за скорости моей атаки, только тряпичной куклой принимал удары, не смея даже пискнуть. Всё же найдя просвет в атаках, Шукаку ударил хвостом по статуе, заставляя дерево потрескаться. Конечно, Биджу всегда были сильны, но я не ожидала… да, к черту. Нужно разобраться с его хвостом, потом уже атаковать снова. Сложив печати, я скопила чакру в щеках, выдувая мощную и убойную по своей природе струю воды. Резко повернув голову в сторону, я срезала большую часть хвоста Шукаку, заставив того взреветь от боли. Я не слышала его чувств. В ушах набатом стучали слёзы Кумико. Её удушающий плачь навзрыд, всегда раздражавший меня. Ладони вовремя прикрыли туловище статуи от Вакуумных пуль. Шукаку стрелял ими, не жалея, видимо чувствуя настоящую опасность. И не зря, от меня исходила мощнейшая Яки, которая все эти годы была скрыта под маской бесчувственной марионетки. Я глупа и несправедлива к себе, думая, что не смогу прихлопнуть Биджу. Я сделаю это. Просто времени пройдёт очень много. Так, меж атаками и защитой были уничтожены почти все ладони. Статуя не была передвижной, тут играла её атакующая способность… плюнув, я восстановила её большей частью оставшейся чакры и начала вести осторожную игру. Время летело так быстро, что я даже не замечала смены дня и ночи. Перед глазами стоял только чёртов Шукаку, ревущий от злости и боли. Водяной дракон с журчанием уткнулся в песочную морду, отклоняя её в сторону. Я напряглась, готовая вновь прыгнуть на Биджу, как на краю сознания что-то мелькнуло. Воспоминания убитого разведчиками из Кумо клона… Это конец. Свиток с Кумико безрезультатно потерян, как и её светлая, беззаботная жизнь. Воздух, казалось, больше не поступал в лёгкие из-за кровавого кома в горле. Я задрожала в попытках сделать хотя бы один вздох, руки свело судорогой, ноги больше не держали меня… Прости… прости, прости, прости. Прости! Это я виновата! Ты умерла из-за меня, из-за меня одной! Во всём всегда виновата лишь я… Рык вырвался из горла. Сцепив зубы, я с яростью посмотрела на Биджу. Он был потрёпан, сильно ранен, к тому же за несколько суток сражения Шукаку устал, как и я. Если моя чакра была не на нуле из-за уже опустевших резервуаров Бьякуго, то его чакра кончалась. Я выиграю. Осталось совершить только последний рывок. Последний! Отпрыгнув за полуразрушенную статую, я выдула огромную стену огня, что поглотила всё на своём пути. Значительная часть леса и пустыни пострадала, но мне было плевать, ведь они восстановятся, в отличии от моего сердца и души. Запутав видение Биджу чёрным дымом, я призвала четырёх клонов. В руках появился последний свиток. Грязевые жгуты оплели всё тело Шукаку, не позволяя ему пошевелиться. Он только и мог, что скапливать прорву энергии возле пасти, пытаясь стереть меня в порошок последней Биджуодамой. О, давай. Давай! Бомба Хвостатого со свистом полетела в мою сторону. Периметр тут же оказался оцеплен алым барьером, на пути бомбы вновь возникли печати… Шукаку начал копить новую бомбу, зная, что это мой последний свиток, раз я так долго его не использовала. Ха. Свиток не сгорел, как предыдущий. Я дотронулась до него рукой и ядовитая чакра начала перетекать в мое тело. Фильтровать ее в пылу битвы было очень сложно. Спасибо моему контролю чакры, я смогла сделать чакру Биджу более нейтральной, восстановив свои силы. Ухмыльнувшись, я хлопнула ладонью по земле. — Техника призыва: врата Рашомон! Вся скопленная поглощением бомбы чакра и почти вся моя собственная исчезли. Перед глазами в белом облаке возникли трое врат, возвышающихся над Биджу. Они должны сдержать напор Биджуодамы, а если она пройдет дальше, то это уже сделает барьер… Со взрывом чудовищной силы, что откинул меня на пару метров назад даже под защитой врат, Бомба полностью исчезла. Призванные мной врата же распались на мелкие куски, мгновенно исчезнув… чёрт, да этот Шукаку непрост! Обманул меня первой мелкой бомбой и запустил вторую побольше… Шикнув от боли во всём теле, я попыталась встать. Чакра почти на нуле, осталось совсем немного… сил тоже нет: ни физических, ни духовных. Шукаку тоже пока не может вырваться из моих грязевых оков, наверное и не сможет больше. Надо добить его, надо добить… Танто, что был отброшен куда-то во время битвы, нашёлся совсем рядом. Повезло. Сжав его в ладонях, я начала стремительно уплотнять и удлинять его лезвие. Разбежавшись, я с криком перерезала Биджу глотку одним горизонтальным движением и довела дело до конца вторым. С сильным стуком голова упала на землю, став грудой песка. Хоть остатки чакры Биджу не утихали, тело больше не двигалось. Я либо его убила, либо он решил сбежать. Плевать. Ноги дрогнули, я не смогла правильно приземлиться, неуклюже упав на бок. Тело свело от боли, исходящей прямо из очага чакры. Чакроистощение, причём смертельное. Рука медленно извлекла из подсумка помятую пилюлю. Я не смогла разжевать её, так и оставив на языке. Неприятная горечь разлилась по всему телу, сознание нехотя начало покидать меня… Я не хотела умирать. Возможно, стоило просто сбежать? Хотя о чём это я. Будто у меня получилось бы сейчас, когда не получилось тогда… Еще один клон развеялся. Губы растянулись в усталой улыбке. Теперь я могу и отдохнуть…* * *
Орочимару осматривал импровизированный госпиталь, тяжело вздыхая. После атаки Ооноки прошло пару часов дня без сна и отдыха. Он уже, если честно, устал следить за ранеными. Это не его обязанности! Он просто опять оказался там, где быть не должен был. Ладно уж, этому маленькому Учихе он может помочь и даже бесплатно. Всё же он был другом его дочери. Из ниоткуда рядом возникла знакомая чакра, так неожиданно, словно после телепортации… Орочи знал, что такой техники она не имеет, а значит, стало быть, это был клон, пришедший в лагерь техникой обратного призыва. Всё же Тобиджи давно снабдила мальчишку змеятами, даже умудрилась оставить несколько втихую… Выйдя из палатки, Орочимару заметил идущую в сторону нетронутого Тцучикаге штаба девчонку. Хотя какую там девчонку? Она возрастом была не младше Учихи из-за пребывания в Рьючидо, к тому же взгляд у неё и детстве был не самым молодым. Каким-то взрослым и побитым. Даже не удивительно. Ну, а тело её выглядело точно уж под стать возрасту, хотя… ладно, Орочимару ничего не смыслил в прелестях женщин, они его мало чем интересовали, как и мужчины, впрочем. Тут дело не только вкуса, но и физиологии… Взгляд у клона был странным. Каким-то угрюмым, к тому же, он был напичкан чакрой до предела. Как только Орочимару начал двигаться навстречу точной копии ученицы, та вздрогнула, удивлённо на него глянув. Потом задумалась на пару мгновений, кончики губ её дрогнули, но не в попытках улыбнуться. Странно все это. Очень, очень странно. Что такого случилось во время наступления на Суну, что она отправила к Монтаро клона? К тому же, судя по реакции, хотела провернуть тоже самое и с Орочимару. Саннин нахмурился, проскакивая в штаб-палатку вслед за седой макушкой. В платке за столом сидел всё такой же серьёзный Минато, утопавший в отчетах. Рядом стоял Монтаро, уставший, забинтованный, но готовый помогать. Как только Орочимару зашёл вслед за Тобиджи, они оба застыли в непонимании. Учиха хотел было образовано улыбнуться, но потом всё же хмыкнул: сам говорил, что клона Тобиджи распознает даже без сенсорики. — Се… Кайто, что ты тут делаешь? — «Кайто»? — переспросил Минато. — Это та, о которой ты мне постоянно говорил? — Минато-сама! — Ку-ку-ку, та самая. Кайто Мори, моя ученица, — Орочимару хотел было сказать «любимая», но тут было не совсем до смеха. — И чего ты молчишь? Зачем отправила сюда клона? Тобиджи не спешила отвечать. Она лишь упёрла глаза в пол, о чём-то думая. Видимо уловив настроение, Монтаро нахмурился, подойдя к своей напарнице ближе. Минато же решил остаться на месте, молча наблюдая за ситуацией. Он явно не совсем понимал… как и все здесь. — Кайто? — Набег на Суну провалился. На поле боя возник Однохвостый. Орочимару в миг напрягся. Эта ситуация была не самой приятной… и что же дальше? Неужели, это вся причина появления клона? — Ужас! Наверное, вы уже справились с ним? С Цунаде-сама это было бы про… Тобиджи резко подняла голову, вперившись чёрным взглядом в лицо Монтаро. Он застыл на полуслове, словно его одёрнули. — Цунаде Сенджу создала отряд отвлечения, — Орочимару кивнул сам себе — это стандартное решение в такой ситуации, он бы и сам так сделал. Правда, пришлось бы тщательно отбирать шиноби, всё же обычные бойцы умрут за пару минут бессмысленной смертью. — И? — Монтаро-кун… — Минато подал голос, как-то жалостливо взглянув на Учиху. Орочимару вздрогнул, потеряв лицо. Нет… Неужели… — Я пришла попрощаться, Монтаро, Орочи-сенсей. — Чёрт, да как Цунаде! — Орочимару зашипел не хуже Манды. Он схватил Тобиджи за плечи, развернув к себе. Взгляд его задрожал, как и голос. –Что там происходит?! — На данный момент мой оригинал уже может быть мёртв, я не знаю, — Тобиджи горько вздохнула, голос её был наполнен печалью. — Мы обязаны отдать жизнь за Коноху, мы сделали свой выбор. — Что?.. Выбор?.. Отдать жизнь? — пробормотал позади Учиха. Орочимару перевёл на него свой напряжённый взгляд. Монтаро весь сжался, опустив голову и обняв себя за плечи. Он трясся. На пол катились слезы. Не сразу Орочимару понял, что на пол падала и… кровь? — Умерла?.. Сестра?.. Не может быть, не может быть… — Биджу — не простой противник, — глухо изрек Минато на фоне. Орочимару хотел на него огрызнуться. — Но у неё есть все шансы, раз она ваш ученик, да, Орочимару-сан? Саннин нахмурился, сжав плечи клона ещё сильнее. Тот не издал ни звука, продолжая просто его разглядывать. Словно в последний раз. — Чёрт! — Монтаро сорвался, резко ухватившись за клона сестры. Тобиджи пошатнулась, шуншином уйдя в сторону. Глаза Учихи горели алым. Только там не было трех томое, там был какой-то странный, непонятный узор. — Монтаро, ты чуть меня не развеял! Словно чакра чуть не взорвалась… Что происходит? Орочимару ещё никогда не слышал об этой ступени развития доудзютцу… Хотя, был же Учиха Мадара. Точно. Неужели? Черт, сейчас не об этом! — Я отправляюсь в лагерь Цунаде. Я найду Тобиджи, слышишь? Найду и приведу к тебе, — Орочимару забыл о том, где находился. В голове пронеслось: живой или мёртвой, не важно. — Оставайся тут с клоном. Я скоро приду. — Пожалуйста, пожалуйста, Орочимару-сан! — Монтаро зажмурился, глаза его приобрели обычный голубой цвет. — Приведите её мне! Живой! Я хочу вновь увидеть мою сестрёнку, пожалуйста! — Успокойся, — строгим голосом произнесла точная копия его храброй дочери. Очень, очень храброй — это точно. — Я буду рядом, пока чакра не израсходуется. Может, сыграем в сёги? Орочимару тут же выскочил на улицу, складывая печати. Дальнейший свой путь до лагеря Суны он преодолевал с рекордной скоростью.* * *
Цунаде сидела в штабе, смотря перед собой. Рядом лежали документы и списки убитых. К счастью, они были намного короче, чем предполагалось. И всё благодаря жертве одного лишь человека… Цунаде не терзали муки совести. Эта девушка была лишь очередной пешкой в руках Шимуры, тем более в руках самой Сенджу. Они не были знакомы, Цунаде испытывала к ней лишь презрение — так от чего тут взяться состраданию или жалости? Может быть, она и была сильной и перспективной, но… Цунаде ненавидела корень. Корень ненавидел Цунаде — всё честно. Когда-то давно чёртов Шимура покусился на две самые дорогие вещи: свитки покойного дедушки Хаширамы и её саму. Да, Цунаде себя любила. И любила на столько сильно, что даже разгромила пол квартала Шимура, пытаясь отыскать ту старую крысу. Надо же было додуматься: мразь отправила ей предложение о заключении политического брака, якобы для сближения кланов… Цунаде прекрасно знала, что Шимуре нужны были свитки её деда! Пошёл он к чёрту. Этот ублюдочный Шимура не заслужил даже кусочка знаний Первого Хокаге, даже волоска Цунаде! И тут в её отряде появляется талантливый ирьенин, сильная девушка… ха, Шимура думал, что Цунаде её в ученицы заберёт, увидев весь потенциал? Да, при должном обучении она бы стала ещё сильнее, может даже второй Принцессой слизней, но… Цунаде без труда узнала чакру ученицы Орочимару, той самой Анбу. Все внутри неё вскипело. Этот старый крот пытался подловить её и вить верёвки… Вот Цунаде и воспользовалась ситуацией. Да и по-другому бы не могло было быть: армии нужна была поддержка, Биджу бы всех их по пути перебил, так еще и бесновался пару дней на границах. А тут эта девчонка даже не перечила, ринулась в бой и защищала армию… В то, что она ещё ещё была жива не верилось. В первый день, на второе утро — да, потом активность поубавилась. Вскоре сенсоры и вовсе перестали чувствовать какую-либо чакру, кроме Биджу. Что ж, неплохая смерть. За Деревню. Только отталкиваясь от этой мысли Цунаде могла бы пожалеть эту девушку. И всё. По-другому нельзя: Сенджу была слишком хорошим и опытным шиноби, чтобы распускать нюни по незнакомому человеку. Никогда такой не была. На улице кто-то закричал. Сенджу напряглась, уже готовясь встать с места и распустить этих идиотов, но тут в палатку кое-кто вошёл. Злой, как Кьюби, Орочимару. Глаза его сияли ненавистью. Открытой и целенаправленной. Цунаде поежилась. Она ещё никогда его таким не видела. Орочимару всегда был больше похож на ледышку без чувств и эмоций. Обычно он мог посмеяться, максимум — состроить печальную рожу на похоронах, как сделал с Наваки и Даном…. И Тобиджи. — Что тебе надо, Орочимару? — Как ты посмела, Цунаде! — он зашипел, грозной тучей двигаясь прямо на неё. Цунаде вздрогнула, но быстро пришла в себя, нахмурившись. — Посмела «что»? Что я сделала? Отправила шпионку на миссию? — Сенджу стукнула руками по столу. — Это хорошая смерть для кого-то, кто работал на Данзо! Лучше не придумаешь. — То есть, я должен сдохнуть так же? — Орочимару жёстко улыбнулся. — Так ты… Как ты посмел?! Ты был мне другом! — Цунаде вскочила, в глазах её громыхал гром и сверкала молния. — А ты была моим, Сенджу Цунаде, — Орочимару не дрогнул. Напряжённые до этого плечи опустились, выглядеть он стал куда более потрёпанно, чем до этого. Цунаде ненадолго ослабила свой напор, но все же не отступила. — Я отправляюсь на место сражения. — Хочешь отыскать её труп? — Я обязан, — Орочимару развернулся и пошёл к выходу. Походка его была твёрдой, как уверенность Сенджу в своей правоте. — Ведь она была единственной, кто заботился обо мне. А я был тем, кто заботился о ней. — Хочу тебя разочаровать: там все ещё может бушевать Биджу. Орочимару остановился у выхода из палатки. Чуть повернув голову в сторону Цунаде, он ухмыльнулся. — Значит, я сдохну так же. Разве не хорошая смерть для такого, как я, а, химе? Орочимару скрылся. Цунаде со злостью проломила рабочий стол, вцепившись зубами в алый ноготь большого пальца руки. Не обращая внимания на суету окружающих, она думала о том, что в этом мире осталась совсем одна. Лишь Кушина греет её сердце, да подрастающая в Конохе Шизуне. Может, потом сделать её своей ученицей?* * *
Орочимару нёсся к эпицентру оседающей чакры Биджу. Там где-то должна была быть и его дочь, но он не чувствовал родной чакры. Совсем ничего. Даже капельку… Цунаде его разочаровала. Впрочем, ничего нового. С возрастом Орочимару вообще понял, что достойных людей мало, очень мало. И обычно они либо слишком молоды, либо молодыми погибли. Замерев на ветке чуть обугленного дерева, Орочимару с шоком смотрел на окружение. Всё было разрушено, буквально: сожженные сотни метров земли, огромные рытвины, ямы, угли и тонны песка… Наверное, это тело Биджу, да? Почему-то мысль, что Тобиджи его убила, не отторгалась. Она была сильной девочкой… что значит «была»? Она есть! Орочимару цыкнул. Показателем её силы могло стать окружение: это ж надо было так всё изворотить… Орочимару призвал двух клонов, распределив всю территорию на секторы. Он уже хотел начать поиски, как сам наткнулся на лежащую под завалами копоти и пыли фигурку… Седые пряди лишь выдавали в ней Тобиджи Сенджу. Отменив технику клонирования, Орочимару сломя голову понесся к ней. Чакры все ещё не чувствовалось. Без сомнений, она была мертва. Мертва?.. Девчонка, которую он воспитывал с раннего детства? Та, которую он бережно оберегал и звал дочерью? Как же так… Упав на колени рядом с телом, он аккуратно стряс с неё толстый слой пыли. Похоже она пролежала здесь не меньше суток… Орочимару потратил слишком много времени на дорогу. — Дочь… Орочимару сглотнул. Он не спешил поднимать её, чтобы не навредить. Даже если она была мертва. Одна только мысль, что он умышленно сделает ей больно… тренировки — это другое, там можно. Но не тогда, когда сердце разрывается на кусочки. А у него, вообще, было сердце? Кажется, существование этой малышки — ответ. Вздохнув, он все же сорвался, прижимая её к своей груди. Ещё теплую. Ещё… теплую?