Кем я была?
Кем я стала?
Делаю первый шаг. Кровь стынет в жилах, но со вторым всё проходит, успокаивается. После ритмичного стука в дверь прошла пара минут прежде, чем она открылась. Радостное лицо Кушины не вызвало каких-то ответных эмоций. Я здесь была не по своему желанию, а по необходимости. Кто знает, может мои сближения с ними пойдут на пользу Данзо. Кого я обманываю? Себя же? Глупость. — Я так рада видеть тебя, Кайто-чан! Кушина, одетая в цветастое платье, весело улыбнулась мне. Так тепло, так искренне. Меня хватило лишь на сухой кивок. Весь коридор был заставлен обувью. Мои сандалии оказались возле пары Монтаро, скромно занимая небольшое пространство в уголке. Хотелось остаться в них, чтобы, если вдруг понадобиться, сбежать без оглядки. Но в доме было не принято находиться в обуви. Оставалось только согласиться с этими традициями. — Ты немного опоздала, конечно, но ничего. Монтаро-кун тебя заждался. Он будет ждать меня всегда, что за слова? Мы связаны одной целью, мы скованы одной печатью. Монтаро мой брат, моя семья. Единственный, кого я готова оберегать ценой жизни, единственный, за кого я готова убивать по собственному желанию. Орочимару… это другое. — Я была занята. Раскрывать все карты я не стала. Кушина не поймет, почему меня мучает бессонница, почему я не тренировалась, рисуя в сотнях альбомах «красивые» портреты, недавно увядшей жизни, всегда короткой и лучистой, как солнце; почему идти в её дом было сродни похода к Данзо, почему моё тело сковывал страх сильнее, чем перед битвой. Ей было не обязательно это знать. — И даже не скажешь чем? — обидчиво нахмурилась Кушина. — Я тебя ждала, вообще-то! Ладно, может ты еще разговоришься за столом, Ка-айто-чан. И подмигнула. Лиса. Узумаки прошла вперёд, что-то громко рассказывая любопытным гостям. Я тенью последовала за ней, переступая порог гостиной тихо, без тени эмоций. Несколько десятков глаз смотрели на меня. Они кружили по телу, лицу. Впивались под кожу, стараясь забраться глубже, к самой душе и, надковырнув, забраться внутрь. — Извините за опоздание. Кайто Мори. Я коротко поклонилась. Приличия соблюдены, можно занимать место. Улыбающийся Монтаро похлопал по стулу рядом с собой. Оставив место по левую руку, он будто подпускал меня ближе к своему сердцу. Я не смогла смотреть на него равнодушно. Черты лица сгладились, появилось умиротворение. Присев за стол, я постаралась избавиться от острого желания пойти в атаку: Сенджу смотрела недовольно, яростно. Словно хотела сделать удар, словно желала прихлопнуть окончательно надоедливую мушку. — Попробуй рамен. Кушина-сан готовила его сама, — горячо зашептал на ухо Монтаро. Я кивнула. Брат услужливо добавил в миску бульон с мясом, лапшой и остальным. Пахло хорошо. Также хорошо, как пахнут блюда в дорогих ресторанах. — Сестрица Кайто, а я думал, что ты не придёшь, — сидящий за Монтаро Шисуи нагнулся к столу, чтобы я могла видеть его довольное лицо. — Братик весь извелся. Такой хмурый был. — Не правда, — стушевался Монтаро. — Правда-правда, — хитро закивал Шисуи. — Выглядел так, словно невеста со свадьбы сбежала, а-ха-ха! Монтаро недовольно шикнул на мальчика под заинтересованные взгляды остальных. Кажется, всех это забавляло настолько, что пропал интерес к еде. Я столкнулась с угольно-черным глазом Какаши, что сидел на противоположной стороне стола. Потерявший своих друзей, он выглядел подавленно. По крайней мере, я видела это глазами клонов, что разгуливали по Конохе. Сейчас Хатаке смотрел на меня с тусклым огоньком неверия, какой-то скрытой… не понимаю. Не суть. Хатаке был отличным шиноби. Коноха могла им гордиться. Этих слов достаточно в его описании. — Монтаро, а ты не говорил, что состоишь с Мори-сан в отношениях, — как-то неуверенно начала Микото. — Че-его?! Нет, нет, Микото-сама! Вы не так поняли, — почти вскочил на ноги Монтаро. Я хмыкнула, начиная неохотно ковырять лапшу палочками. Он залился румянцем, но взгляд его был твёрд. — Кайто-чан моя сестра. Дороже её у меня никого нет. Повисла тишина. Кажется, Учихи не особо обрадовались этим словам. Конечно, для них на первом месте — клан, а должна быть деревня. Они были не простыми жителями, а шиноби. Ичизоку важная часть их жизни, но Ичизоку уже был ничем без Конохи. Судьба Учих трагична. Монтаро это обойдет стороной, я сделаю для этого все. — Конечно. Было бы странно, если у АНБУ-не, — начала Цунаде. — Была семья. Вы же оба сироты? Неудивительно. Монтаро нахмурился, сцепив зубы. Он совсем не ожидал услышать столь грубые слова от Сенджу — великой куноичи, что, хоть и славилась острым языком, так не тактично не высказывалась. А ведь брат был не последним шиноби в Конохе, всё же заведовал лагерем в отсутствии Намиказе. Слова Сенджу должны были кольнуть больше меня, нежели Монтаро. Она прекрасно знает, что Кайто Мори — сирота от рождения. — Следите за словами, — я тонко улыбнулась. — Призраки прошлого имеют свойство неожиданно давать о себе знать. Кто знает… может, за вами целая вереница таких. Сенджу фыркнула, отвернувшись. — Атмосфера накаляется. Прямо как в онсене, — шутливо произнёс Джирайя. — Цуна, и почему ты так говоришь? — Имею право, — буркнула та. — Джирайя-сенсей, Цунаде-сама, давайте не будем начинать скандалы. Это семейный ужин, а не отличное место для бесчинств. Подавший голос Намиказе выглядел неловко. Он натянуто улыбнулся, хотя явно умел делать это более правдоподобно. Играл на публику? Я понимаю, что он не хотел портить настроение Кушине начинающейся ссорой, но, судя по её недовольному лицу, скоро она лично успокоит всех зачинщиков сковородой. А потом Намиказе пробежался глазами от моего лица до лица Джирайи. И помрачнел. Настолько похожи, да? Как две капли воды. Я, правда, более кривая и неправильная. Словно он был чистой водой, а я дождевой, сточной. Я не знала, что мне чувствовать к Джирайе. Раньше меня сжирало его предательство. Тогда, когда он категорично отказал нуждающейся во спасении маленькой Ясу, мой мир схлопнулся, исказился и на всегда потерял краски. Это ударило даже сильнее, чем первая смерть, первое убийство и Данзо, вырывающий все жизненные силы с корнем, не оставляя и крошки. В тот момент я действительно нуждалась в нем. Не узнал. Не помог. Предал. Я винила его. Я ненавидела его. Я его презирала. Каждый день смотря за его тренировками с Намиказе, за его веселыми разговорами с другими детьми, я не могла оставить зависть и грусть, что крепкими путами душили, душили, душили… А теперь ничего. Словно он был самым обычным шиноби, которого я и забуду через пару дней. Словно Джирайя не был моим отцом. Это ведь действительно было не важно. Тобиджи Сенджу я уже не являлась. Тот маленький ребёнок погиб в больнице, в его честь возвели каменную плитку, его уже который год оплакивали родители. У Кайто Мори родителей никогда не было. Ясу сгинула в недрах Рьючидо, куда ее толкнул Орочимару. Для Змеи это не так важно. А Хакума безлика, безчувственна и безжизненна, у нее не было прошлого и настоящего, у нее не было даже права на жизнь, куда там до права на дом и семью. — Ты прав, Минато! Я не знаю, почему Цуна так взъелась на Кайто-чан, — фривольно обозвал меня Джирайя, не шибко обрадовав. Он пытался втереться в доверие, сыграть на возрасте и харизме. — Кстати, а лет-то тебе сколько? Не могу понять по внешности. — Ей восемнадцать, — коротко бросила Цунаде. — Мне двадцать три. Я ровесница Монтаро, как и Намиказе-сана, впрочем. Цунаде непонятливо вскинула голову. Конечно, она не понимала, зачем я вру. В самом начале войны мне было четырнадцать — так я ей и представилась, но в тоже время мне уже исполнилось пятнадцать. Прибавив годы войны и проведенное в Рьючидо время, можно получить плюс-минус двадцать четыре. Я должна сбивать их со следа. Всех. Монтаро коснулся моей ноги своей, как бы подавая знак. Я отзеркалила жест. Он успокоился, начав кивать. Намиказе проглотил это, решив не выяснять всех тонкостей. — Даже об этом солгала, девчонка?! — рыкнула Цунаде. — Таковы детали задания. Сказала, как отрезала. Все замолкли. Чета Учих сидела на фоне и просто слушала, даже не зная, нужно ли им вмешиваться в этот маленький балаган. Какаши смотрел в мою сторону украдкой, словно нехотя. А после объявления возраста встрепенулся, не поверив своим ушам. Точно. Он же тоже знает точные цифры. Потом это решу. Назад дороги нет. — А мне казалось, что сестренке меньше, — протянул Шисуи. — Она просто молодо выглядит, — задумчиво произнёс Итачи. У него был достаточно глубокий голос для своих четырёх лет. Четыре года. Итачи четыре. Когда Кьюби вырвался из Кушины ему было пять. Значит, уже скоро? Я обязана все исправить. Все. — Ладно у Монтаро нет второй половинки — он очень стеснительный мальчик, хоть и красивый, — подала голос Микото под скромную улыбку брата. — Но у тебя-то, Кайто-сан, молодой человек есть? Данзо считается? Думаю, эту неудачную реплику стоит держать за зубами. Никто не поймет. Я истерично хихикнула про себя. Воспоминания о нашей последней близости напоминали сенбоны, воткнутые под ногти. Жгло, кровоточило, вызывало бессилие. Кушина нахмурилась. Чертовы эмпаты. — Нет. — Я даже догадываюсь почему, — фыркнула Цунаде. — О, я забыла, что у нас с вами, Цунаде-сама, схожие ситуации. Ваш жених погиб на войне? Я тут же увернулась от летящего в голову снаряда в виде тарелки. Она с дребезгом разбилась об стену, испачкав все в рисе. Цунаде выглядела бешено. — Да как ты смеешь?! — Смею, что? — мышцы лица расслабились. Я потеряла всякий настрой. — Дорогой мне человек погиб на войне. Я лишь нашла забавным тот факт, что в вашем прошлом случилось тоже самое. — Цунаде-сан! Не разбрасывайтесь посудой, она дорогая, — прикрикнула Кушина. Сенджу послушала ее, отодвинув вторую тарелку дальше. Ее тут же забрал Джирайя. — Мне жаль, — сникла Микото. Я наткнулась на понимающий взгляд Хатаке. Он выглядел слегка удивлённым, но, словно тянулся ближе, словно нашел нужный ему кусочек пазла для стыковки. Обито и Рин были тебе так же дороги, как мне Кумико? Обито даже на нее похож. Оба погибли, пожертвовав собой. Два идиота. Идиота… — Ты не рассказывала мне, — непонимающе выдал Монтаро. Я повернулась к нему, растерянно открыв рот. — Вы были так близки? Я думал, что вы лишь друзья. Я положила руку ему на плечо. Требовалась опора. — Вы, Цунаде-сама, наверное думали, что я не пользуюсь популярностью, да? Как Орочимару. Ведь яблоко от яблони не далеко падает. Она не выдала своего согласия, но оно явно имелось в виду. Как и со стороны Джирайи. — Орочимару очень тяжёлый человек. — О, поверьте. Я тоже. Встав с места, я обошла стол. — Куда ты, Кайто-чан? — Кушина встала в след за мной. — Было ошибкой прийти туда, где не жалуют даже старого друга, — я остановилась, повернувшись лицом к Джирайи и Сенджу. — Орочимару лучший из вашей тройки. Я была бы рада, если вашего совместного прошлого не существовало бы. Орочимару явно заслуживает друзей получше. Закончив на этом, я сбежала. Сбежала, оставив после себя неприятный осадок, сбежала обратно в темницу, добровольно защелкивая кандалы. Мир за пределами Корня всё больше меня пугал. Нет. Меня пугали люди, живущие там. Люди, не ценящие своих связей.