Кровь мерно стекала от бледных запястий с тоненькими синими венками вниз по ладони, виляя причудливыми ручейками по тонким длинным пальцам с множественными следами ран, и капала на серый бетонный пол. Прямо в маленькую лужицу, образовавшуюся у самых ног.
Томура мысленно похвалил себя за то, что купил именно красные кеды. На них не так заметны будут эти тёмно-бордовые брызги. Хотя вряд ли Шигараки когда-то особо заботился о своём внешнем виде, но эта бредовая в данной ситуации мысль, к тому же абсолютно неуместная, отвлекала от противного звука удара капель о пол. Глухой, словно действующий на самое подсознание, монотонный и раздражающий звук.
Кап. Вновь разрезает мёртвую тишину звук.
Кап. Это вновь твоих рук дело.
Кап…
Шигараки смотрит на кучку жалких кусочков плоти, которая некогда была двумя членами Лиги, и задумчиво расчёсывает шею окровавленной рукой.
Лига Злодеев предателей не прощала. А обещание хранить верность лидеру тоже не было пустым звуком.
— Шигараки Томура… — раздаётся до противного спокойный голос Курогири поблизости. Он всегда спокоен. Быть может потому что уже на самом деле давно мёртв?
— Я закончил с ними, — так же спокойно отзывается сероволосый, но внутри него сейчас снова с противным треском что-то надламывается. А может это просто осколки уже до основания разбитой личности впиваются в тело — никакой разницы нет. Снаружи Шигараки был холоден и отстранён. Лишь пялился ничего не смыслящим взглядом в кровавые брызги. Так, словно пытался прочесть по ним что-то.
Ему не нравилось убивать своих жертв быстро и без следов. Ему нравилось, когда они какое-то время ещё дёргаются в судорогах, отплевывая кровь вместе с остатками собственных разложившихся внутренностей и переломанных в крошки костей. Хрипы, стоны, задушенные булькающие звуки, крики — всё, что угодно, но только не давящая тишина.
А сейчас было как никогда тихо.
Томура лишь сильнее царапает руками свою и так израненную кожу. Боль отрезвляла и приносила какое-то странное спокойствие, которого сейчас так сильно не хватало. Однако страх грядущего наказания всё сильнее вцеплялся своими острыми когтями, грозясь вырвать к чертям душу.
— Шигараки Томура, вас ждёт Учитель, — вновь доносится словно из далека голос Тумана.
— Я знаю, — только и отвечает Лидер, глубоко вдыхая и переставая так бездумно смотреть на останки предателей. Он разворачивается к выходу, зная, что его сейчас, возможно, постигнет та же участь, что и этих двоих.
Шигараки прекрасно знает правила, знает о своём обещании. Знал это всегда.
Но почему-то именно сегодня, именно сейчас в голове промелькнула мысль о том, что всё происходящее — непомерно высокая плата за то, чтобы чувствовать себя хоть иногда живым.
***
Даби стоял у не такого уж широкого подоконника, раскуривая уже третью сигарету за последний час. Уже десятую за этот день.
Стоял и мог думать лишь о том, всё ли в порядке с Томурой и где он сейчас.
Ровно четыре с половиной часа назад в комнату постучался Курогири. Уже тогда оба парня заподозрили что-то неладное. Туман с каким-то заметным презрением окинул взглядом темноволосого, а затем произнёс: «
Шигараки Томура, у вас проблемы».
Примерно за пять минут до этого, Даби и лидер смеялись с чего-то абсолютно глупого и абсурдного. Пирокинетик даже не помнит с чего именно. Но после фразы Тумана Шигараки резко изменился в лице. Он словно тут же надел свою привычную надменную маску. И вот уже через минуту темноволосый остался в полном одиночестве. Разумеется, из комнаты его сразу выпроводили, но через два часа он решился вновь заглянуть, чтобы узнать, что же там за проблемы были, но с удивлением обнаружил, что лидера всё ещё нет на месте.
Время словно издевалось и с этого момента стало тянуться медленно, убивая этой нерасторопностью последние нервы. Даби ничего не оставалось кроме как исступленно курить, задаваясь вопросом, почему же он так сильно сейчас нервничает и волнуется.
Не то что бы за те три с лишним недели, что они провели вместе, пирокинетик так сильно сдружился и сблизился с Томурой. Парни всё также временами сторонились друг друга, угрожали, издевались, но что-то всё же изменилось.
Шутки стали менее жестокими, угрозы не такими частыми, а касания более смелыми.
Темноволосому нравилось касаться Шигараки. Он словно хотел
приручить приучить к своим рукам лидера. Удовольствие доставляло смотреть и угадывать, какая на этот раз будет реакция. Угрозы убийства? Растерянность?
Однажды, кажется, даже удалось застать смущение, но в комнате тогда было слишком темно, ведь в тот день парни до поздна смотрели какой-то ужастик.
Даби действительно нравилось проводить время с Томурой, но раньше отсутствие компании не нервировало его так сильно, точнее, он вполне мог обойтись и без кого-либо или найти общение «на один раз». Но раз всё так легко, то что заставляет его сейчас стоять в чужой комнате у окна, курить и смотреть за тем, как всё сильнее темнеет небо?
Пирокинетик и сам не знает. Он просто продолжает стоять. И ждать возвращения лидера.
Сигарета истлела уже до самого фильтра и стала неприятно горчить на языке. Ещё чуть-чуть и останутся маленькие ожоги на чудом уцелевших остатках здоровой кожи рук.
Догорающий окурок летел вниз с окна всего какую-то секунду, но этого хватило, чтобы провести незамысловатую параллель с тем, как догорают остатки терпения. Где же носит Томуру?
Странным показалось и то, что если есть «проблемы», то почему на уши не подняли всю Лигу?
Темноволосый инстинктивно потянулся за пачкой сигарет в кармане, задумчиво продолжая смотреть за тем, как где-то вдалеке загораются фонари, но рука дрогнула, когда дверь в комнату с тихим скрипом открылась.
Даби обернулся, пытаясь в полутьме разглядеть почётче очертания того, кто пришёл. Хорошо, что это действительно был Шигараки.
— О чёрт, ну наконец-то! И где ты был всё это время? — пирокинетик чуть нахмурился, чувствуя как резко ударил в нос подозрительный запах. Противный, приторный и отдающий ржавым металлом, — Томура, у тебя кровь? — темноволосый так и застыл на месте, недоуменно смотря за тем, как Шигараки медленно, чуть покачиваясь, сделал пару шагов к кровати. Было такое чувство, что сероволосый вот-вот свалится без сознания.
— Эй, ты меня слышишь вообще? — Даби медленно подошёл к полностью игнорирующему окружающую действительность парню.
Однако, реакция себя не заставила долго ждать. Шигараки, даже не смотря в сторону пирокинетика, резко схватил его за запястье четырьмя пальцами и прошипел:
— Проваливай сейчас же!
От липкого прикосновения темноволосый скривился. На руке остались темно-красные отпечатки, но пирокинетик даже испугаться не успел, как лидер уже отпустил его.
— Никуда я не пойду! — Даби произнёс это уже громче, явно не понимая происходящего.
Томура сейчас выглядел пугающе. Даже в полумраке видно было, как капает кровь с его носа, как она же покрывает расчёсанную шею, едва прикрытую воротом толстовки и уже подсохшая, расчерчивает причудливыми змейками руки. Вся ситуация была донельзя отвратительной. Но больше всего, больше крови, больше гнилостного запаха и чуть подрагивающих рук, пугал этот
пустой взгляд.
С Шигараки что-то не так. Хотя стоит задаться вопросом было ли с ним когда-то что-то так, как надо?
— Эй, Шигараки… — вновь понизил тон пирокинетик, смотря с беспокойством на это болезненное равнодушие. Даби встал лицом к лицу лидера, положив свои руки ему на плечи и легко встряхнул, желая привести в чувства, но добился лишь того, что свой полубезумный взгляд Томура перевёл на него.
Темноволосый никогда не был трусом, но даже у него пробежала предательская дрожь по телу. Его всегда нагнетал
этот взгляд. Ярко-красный, слишком уж хорошо сочетающийся с кровью, слишком отрешённый и будто бы мёртвый.
— Я сказал оставь меня, — рыкнул сероволосый, оскалившись.
— Спасибо за то, что повторил, но я амнезией не страдаю, — фыркнул пирокинетик, — А теперь ответь на мои вопросы: что случилось? Где ты был? Ты ранен?
— Заткнись…- тяжёлая рука Томуры сжала теперь уже плечо Даби. Куда больнее, чем до этого запястье.
В голове Шигараки сейчас был противный белый шум. Настолько отвратительный, что хотелось просто взвыть. Нагнетало, раздражало, добивало. А посторонние звуки сквозь этот шум словно иглами впивались в подсознание.
Больно. Очень больно. Так, что хотелось прямо сейчас разбить себе череп о стену, вытащить то, что так неистово гложет и разорвать это на части.
— Это ты меня сейчас раздражаешь, отпусти, — сузил глаза темноволосый, чувствуя, как неприятно начинает ныть конечность от этих цепких и сильных пальцев.
— Я тебя предупреждаю в последний раз… — едва ли не шёпотом отозвался Шигараки, — Проваливай и не приближайся ко мне…
— Не то что? — изогнул бровь темноволосый, но слабенький голосок здравого смысла говорил о том, что не стоит сейчас испытывать судьбу, потому парень посчитал нужным добавить, — Я просто самую малость за тебя волнуюсь и хочу знать, что происходит.
Шигараки вздрогнул, словно его только что ударили. Эти слова вызвали в душе целую волну едкого отвращения к себе. Томура знал, что всё так и закончится. Ему нельзя подпускать кого-то так близко к себе.
Нельзя. И вряд ли кто-то действительно будет переживать.
Сероволосому показалось на миг, что он сейчас упадёт. Он сильнее схватился рукой за чужое плечо и не сразу понял, что произошло, когда услышал вскрик.
— Твою мать! — Даби сжал с усилием зубы, зажмурившись и тут же хватаясь здоровой рукой за своё плечо.
Касание было всего секундным, но боль такая, словно в мягкие ткани вонзили двойку-тройку очень острых ножей.
Томура не хотел, чтобы так вышло.
Забавный факт о Распаде: боль внутри тканей возникает быстрее, чем проявляются физические следы разложения. А потому Даби только через пару секунд почувствовал, как по спине и предплечью побежала струйками тёплая кровь, хотя Шигараки мгновением назад уже отдёрнул руку и в шоковом состоянии просто смотрел на пирокинетика с заметным страхом. Он ждал ответной боли.
Первой мыслью темноволосого, конечно, было
сжечь до тла подпалить лидера, но её очень вовремя перекрыла собой собственная боль, да и этот перепуганный взгляд алых глаз говорил о том, что это лишь досадная случайность. Всего лишь…
— Чёрт… — произнёс тихо Шигараки, бросившись куда-то в сторону своих шкафов, — Я сказал тебе блять: «уйди». Нет, надо же героя из себя состроить! Переживания изображать! Доволен?! Так тебе и надо! — ругался лидер, доставая из личных запасов какое-то потрепанное старое полотенце и полупустой бутылёк с антисептическим средством.
— Зато ты в себя пришёл и перестал смотреть на меня своими жуткими глазищами, — хрипло усмехнулся Даби, чуть дёрнувшись, но тут же болезненно скривился. Малейшее движение отдавалось болью по всей руке. Она сеткой расходилась, казалось, по всем капиллярам в теле. Но то, что пирокинетик вообще ещё не разложился до атомов — уже неплохо. Шигараки успел только ранить его.
— Оно того не стоило. Ты должен был уйти и не бесить меня! А теперь ты бесишь меня в два раза больше, потому что я вынужден тебе помочь, — зубами открывает обеззараживающее лидер, подходя ближе.
— Не стоит таких жертв, я могу попросить Тогу мне помочь. К тому же, чтобы я тебя ещё раз к себе близко подпустил? Да ни за что! — парень показательно сделал несколько шагов от Томуры.
Было действительно больно, но то, как испуганно смотрел сейчас на темноволосого парень, создавало в голове очень много вопросов. Что опять пошло не так?
— Заткнись, а! Ты сам виноват, — только бурчит Шигараки, низко опустив голову, — Дай я тебе помогу, а потом вали на все четыре стороны.
— Только с условием, что ты мне сейчас всё объяснишь. И если причина твоих очередных психов окажется неуважительной, я тебя к чёрту сожгу, понял? — Даби смотрит хмуро, терять ему уже нечего, а узнать, почему сероволосый всё ещё весь перепачкан кровью и почему его опять переклинило от простых слов, всё ещё хотелось. Хотелось разобраться хоть в чём-то из произошедшего.
Вопросы накапливались в голове Даби, с каждым днем их становилось всё больше. А Шигараки всё ещё не давал никаких ответов.
— Мне нечего тебе рассказывать, — тихо отозвался Томура, начиная помогать темноволосому стаскивать окровавленную теперь футболку. Далось это с большим трудом, пришлось, чтобы не травмировать плечо ещё сильнее, разорвать вещь у ворота.
— Ты до сих пор весь перепачканный в крови, пришёл сюда в состоянии очень напоминающем полное сумасшествие и теперь говоришь, что тебе нечего рассказать? — недоверчиво произносит пирокинетик, — Что-то звучит неубедительно. Значит, выбираешь добровольное сожжение?
— Ты не должен был меня видеть таким, — Шигараки шумно выдыхает, осматривая залитые кровью травмы. Слишком много крови. Слишком. Но рана не такая страшная, какой могла бы быть.
— Да мне всё равно. Должен или нет, но теперь ты обязан объяснить мне всё и… Ай! — темноволосый дернулся, когда что-то вроде перекиси водорода зашипело от прикосновения к раненной коже.
— Терпи. Тут кожу разъело слишком сильно, — скорее всего останутся шрамы.
— Терплю, — тут же отзывается Даби, стиснув посильнее зубы. Приятного мало, но не смертельно.
Шигараки поспешно пытается стереть кровь и со своих рук, шеи, лица тем же полотенцем, которое прикладывал к кровоточащей ране пирокинетика, но толку от этого было мало.
Сейчас бы быстрее под душ, чтобы перестало так неистово выворачивать от этого поганого запаха крови, а не сидеть и смотреть за тем, как струйки рассекают чужую спину и скатываются вниз. Томура старался вдыхать через раз, чтобы вновь не помутилось в глазах. Ему бы извиниться за то, что он едва не убил Даби, но это уже не имело никакого смысла, ведь, если быть откровенным, то темноволосый и виноват сейчас в том, что они оба в крови.
— Я не могу тебе рассказать, что случилось, — нарушил молчание сероволосый, продолжая промакивать рану уже испачканным полотенцем.
— Не можешь или не хочешь? — задал вполне логичный вопрос пирокинетик. Он чуть обернулся, глядя на то, как старательно обрабатывает его раны лидер.
— Я не могу, — сделал акцент на последних двух словах Томура, довольно аккуратно проводя кончиком полотенца, смоченном в антисептике, по краям следов распада, которые до ужаса напоминали трещины на старом фарфоре, — Какого чёрта ты тут делал вообще? И почему не ушёл, если я тебя просил?
— Я беспокоился о том, где ты пропадаешь. И судя по твоему виду, очень не зря. А не ушёл, потому что испугался, что ты сейчас весь бар с землёй сравняешь. И пусть теперь Курогири мне спасибо скажет за то, что пострадал только я, а не здание, — темноволосый усмехнулся. Для него привычным было неуместно шутить, чтобы не выдать волнения.
Воцаряется молчание, прерываемое изредка только тяжёлым и шумным дыханием Даби. Шигараки пытается утереть кровь из носа, которая теперь уже попала даже в рот, уже закончив обрабатывать плечо пирокинетика.
— Томура, я знаю, что мы не друзья, да и мне, если честно, как-то всё равно обычно на то, что с тобой происходит, но ты выглядишь правда очень херово, — Даби оборачивается теперь уже полностью, борясь с желанием протянуть руку и утереть размазавшиеся красно-бордовые следы с чужих щёк.
— Спасибо, кэп, я и без тебя знаю, что похож на свежую жертву какого-то маньяка, — фыркнул лидер, откидывая в сторону полотенце, — Отвечу, чтобы ты отстал: у меня проблемы, — «проблемы из-за тебя» мысленно добавил Шигараки, — Пока мы тут сидели и развлекались, я совершенно не замечал, что среди наших завелись предатели. Их больше нет.
— Ты их убил? — голубые глаза смотрят прямо в чужие алые. Ответ и так ясен, — Ладно, могу я быть уверенным, что ты меня сейчас не убьёшь за то, что это я с тобой «тут сидел и развлекался»?
— Нет, я никогда не говорил, что ты защищён от того, чтобы быть убитым мной, — Томура хмурится. Ситуация донельзя абсурдна. Они оба в крови. Оба сидят в тёмной комнате. И оба безуспешно пытаются понять хаотичный ход мыслей друг друга. Пирокинетику это даётся значительно сложнее.
— Ладно-ладно, я понял, — Даби пытается усмехнуться, — Черт, но все равно больно… — но быстро оставляет эту затею.
— У меня нет таблеток обезболивающего, — качает головой лидер.
— Есть кое-что получше каких-то там таблеток, — усмехается Даби, — Самое качественное обезболивающее с антисептическим средством.
— Ты серьёзно хочешь пить в таком состоянии?
— А разве не «в таком состоянии» лучше всего пить? Ты весь какой-то дерганный сидишь, так что тебе тоже не помешает немного расслабиться. А ещё умыться, даже смотреть страшно, - фыркнул раненный.
— Ну так не смотри!
— Я не могу на тебя не смотреть…
Тишина вновь повисает в воздухе. Пирокинетик протягивает здоровую руку, вытирая струйку крови с чужих губ, и пару секунд просто смотрит на лицо сероволосого. Шигараки выглядит очень растерянным, но не двигается. Смотрит в ответ. Даби убирает руку, делая вид, что ничего такого не сделал, но всё ещё продолжает наблюдать за лидером.
— Я… я реально пойду лучше отмоюсь от этого, — с тихим вздохом Томура поднимается и уходит, прихватив с собой сменные вещи. Возможно, просто напиться это уже не такая уж плохая идея.
***
— Сядь смирно, я попробую тебя сейчас перебинтовать, — Шигараки нашёл совершенно случайно в ванной упаковку бинтов. Помнится, он сам когда-то оставил её там, когда в очередной раз перематывал раны после какой-то битвы с героями.
— Тебя опять так долго не было, я уже снова запереживал, — Даби усмехнулся.
— Заткнись, — фыркает Шигараки. Он и правда вновь пропал надолго, пытаясь стереть с себя не только следы крови, но и этот противный запах гнили и плоти. Но отмыть его не получалось. То, что гнило в душе, никак не промыть и не вынуть. Томуре до сих пор, словно в бреду, казалось, что он с ног до головы в противной липкой красной жиже.
Даби видит, что лидеру не стало ни капли лучше после водных процедур. С серых волос изредка падали холодные капли, в нос воткнута какая-то не очень аккуратно скрученная вата, а вся кожа без этих контрастных темно-бордовых следов казалась совсем бледной. Разве что на разодранной шее всё ещё остались краснеющие царапины.
Томуре просто чертовски плохо. И это очень заметно по нему.
Немного дрожащими пальцами Шигараки пытается оторвать нужный кусочек бинта. Вышло очень неровно. Он заливает компресс антисептиком, но проливает слишком много. Его тяжкий вздох отчетливо слышен в тишине.
— Ну так, как ты относишься к предложению выпить? — говорит пирокинетик. Рана уже не так сильно болела, если не делать резких движений.
— Нет, никакого алкоголя, если ты не хочешь подохнуть от кровопотери, — Томура хмурится.
— Просто так и скажи, что тебе лень спускаться в бар, — усмехается Даби, пытаясь хоть как-то избавиться от противного нагнетающего чувства где-то под рёбрами. Шигараки выглядит слишком несчастным даже для таких сравнительно безобидных шуток. И почему-то молчит.
Шигараки кажется, что он снова что-то делает не так. Его снова гложат мысли о том, что он что-то упускает. Чувство незримой опасности повисло над головой. Ему стоит прямо сейчас послать темноволосого к чёрту, а не беспокоиться о его ранах. Он должен остаться один. Но вместо этого отчаянно цепляется за возможность не быть в одиночестве.
В висках пульсировала противная боль. Так происходило всегда, каждый чёртов раз, когда противоречий становилось слишком много. И Томура уверен, что это последствия воздействия на разум от Учителя.
— У тебя что-то болит? — спрашивает совершенно спокойно темноволосый.
Шигараки молчит, пытаясь все мысли сконцентрировать только вокруг бинта и раны.
— Томура, что происходит с тобой? — «
Где твоя маска?» уже хотелось было спросить пирокинетику, но он вовремя осёкся.
— Почему ты просто не можешь помалкивать и не лезть ко мне? Мне ни к чёрту не сдались твои лживые слова сопереживания, — в ответ мрачно говорит лидер.
— А вот сейчас я обижусь. Мне правда интересно, что с тобой происходит, — Даби внимательно смотрит через плечо на то, как ещё более омрачилось лицо Томуры. Сероволосый несильно сжал рукой подбородок темноволосого, вынуждая того отвернуться и не оборачиваться.
— Ты мне мешаешь, — говорит Шигараки, но с какой-то странной интонацией, словно это и было ответом на вопрос, что же происходит с лидером, — Учитель сказал, что ты мне мешаешь.
— Чего? Это ещё почему? — пирокинетик вновь обернулся с недоумением и увидел, как нерешительно поджал губы сероволосый, словно сболтнул лишнего.
— Это долгая история, но ты больше не можешь находиться рядом со мной. Сейчас я закончу с твоей раной и ты уйдешь к себе.
— В смысле? Ты серьёзно? Всё из-за того, что твой Учитель что-то там про меня высказал? Ты же понимаешь, как это бредово сейчас звучит? — Даби пытался расслышать какой-то подтекст в чужих словах.
— Ты не понимаешь… — произнёс тихо Шигараки.
— Меня так достала эта твоя фраза! Да, я не понимаю. Так объясни! Я, конечно, не гений, но я постараюсь понять! Потому что, вот так сюрприз, я умею мыслить! — темноволосый повысил голос, потому что его эти тайны личности лидера порядком выводили из себя.
Парни общаются уже почти целый месяц, но по-прежнему всё друг от друга скрывают. Томура всё скрывал. И это… Обижало.
— Я пообещал Учителю сделать всё, для воплощения его идей в жизнь, — на одном дыхании выпалил Шигараки, закончив с перевязкой плеча Даби.
— Подожди… Что? — темноволосый вообще не понял, к чему сейчас была эта фраза.
— Ты клянёшься, что об этом никто не узнает, если я действительно расскажу? — Шигараки смотрит абсолютно серьёзно.
— Клянусь, — не задумываясь отвечает Даби.
Томура смотрит с недоверием. Ему кажется, что этого делать не стоит. Но Даби… Он действительно хочет попытаться понять. И, наверно, если он узнает правду, сам больше не захочет иметь ничего общего с Шигараки. Тогда и душу не будут больше разрывать противоречия. И всё вернется на круги своя. Да, так и будет. Определённо.
Всё не может быть по-другому.
— Я толком не знаю с чего начать… — сероволосый неуверенно отвёл взгляд.
— Начни с самого начала. Я хочу тебя понять, — Даби говорит уверенно, без насмешек и стёба.
И Шигараки верит ему.
