Кукла

      Трое девушек в школьной форме стояли в женском туалете и ждали. Они встали в круг возле одной из кабинок и хихикая переглядывались. Наконец, из кабинки вышла ещё одна девушка, примерно их возраста, с длинными каштановыми волосами.       — Девочки? — удивилась девушка.       — А ты, наверно, уже и не девочка, да? Давно ты спишь с нашим классным руководителем, а? — дерзко спросила одна из девиц. Её светлые волосы были собраны в высокий хвост, что придавало её образу ещё больше агрессии.       — Я не сплю с ним, о чём вы вообще?       — Ага, смотри, как быстро ответила, она точно что-то скрывает! — язвительно добавила девушка с рыжими хвостиками.       — Пропустите меня, мне нужно идти.       — Куда? К своему любимому? — вступила в диалог третья девица, что была в очках.       — Нет.       — Конечно, мы видели, как ты на него смотрела, — сказала рыжая.       — А как он на тебя смотрел, — поддержала девушка в очках.       — Да что мы с ней церемонимся, надо проучить её. Ладно бы с физруком, так нет, ей классный нужен, — возмутилась блондинка. Она схватила жертву за волосы и поволокла к унитазу.       — Не надо, пожалуйста, — бедняжка тщетно пыталась вырваться, но блондинка силой заставила её сесть на колени и склониться над чашей.       — Кто бы мог подумать, что замарашка станет красавицей и соблазнит учителя, — насмехалась девушка в очках.       — На неё ведь все парни теперь заглядываются. Что за дрянь! — кричала рыжая.       — Мы отучим тебя от всякой ерунды. Будешь знать, как переходить нам дорогу.       Блондинка сильнее прижимала девушку к унитазу. Рыжая собиралась нажать на слив.       — Что здесь происходит?! — прозвучал грубый мужской голос, словно гром среди ясного неба.       Хулиганки тут же отпустили свою заложницу.       — Мы… Мы просто…       — Вон! Я вызову ваших родителей в школу и мало вам не покажется! — яростно кричал прервавший девиц пожилой учитель. Троица выбежала, как ошпаренная, а униженная девушка сидела на кафельном полу и плакала. Учитель подошёл к ней и помог встать на ноги. Он предложил девушке пойти с ним в учительскую и выпить чаю.       Мужчина старался успокоить бедняжку. Она плакала. Долго плакала. Она была в ярости.       …       Виктор лежал на спине, закинув руку за голову, и приходил в себя. Старая узкая кровать отца Джозефа оказалась слишком жёсткой. Глава семейства всю жизнь был военным, часто ночуя на голой земле, поэтому и его комната была обустроена крайне бедно и сурово, но Леоне это вполне устраивало. Такая строгость казалась ему спасением, помогая не потерять голову рядом с детективом, неосознанно выкидывающим провокационные фразы или действия, вызывающие у Виктора внутреннее возбуждение.       Разобрав старый ветхий шкаф с вещами покойного отца Джо, хирург начал проваливаться в воспоминания о своей юности, когда он жил в доме деда, любящего ходить с ним на охоту на каникулах. Леоне даже помнил примерное расположение дома старика относительно нынешнего жилища. По воспоминаниям, дед был одинок, немногословен и имел дурную привычку притаскивать домой случайную псину, выхаживая её, словно ребёнка. Его личная стая часто закапывала трофеи на участке соседки, что дико бесило сварливую женщину, воспринимающую всё слишком близко к сердцу. Дед множество раз проворачивал против соседей свои шутки, но многие относились к этому с лёгкой улыбкой. Те дни казались Виктору чем-то далёким, словно это было не с ним, вызывая приятное чувство лёгкой грусти. Тогда он только-только съехал с матерью и сестрой от отца, окончательно потерявшего рассудок.       Достав из глубин охотничье ружьё, Леоне внимательно его осмотрел. Когда-то у его деда был такой же. Он вспоминал, как в детстве грозился добыть птицу с помощью собственноручно слепленного лука, который никак не годился для таких дел, после чего дед купил ему настоящий. Виктор с трепетом перебирал в голове события, как он сидел в овраге, как влажная листва липла к ботинкам, а мох, подобно мягкому ковру, лежал на заваленном дереве, за которым он прятался. С веток падали капли прошедшего недавно дождя. Неподалёку гуляла молодая особь кабарги. Её влажная шёрстка поблёскивала на свету, пока она мирно жевала корягу.       Виктор погружался в тот день, когда его колено упиралось в мягкую землю, пока он перебирал пальцами стрелы, медленно доставая одну, хватая её за жёсткое оперение. Он аккуратно прислонил стрелу к плечу лука, по которому стекали капли воды. Возникло волнение. Леоне снял перчатку, чтобы лучше чувствовать тетиву, и кожу начало покалывать от холода. Он натянул лук и пальцы ощутимо зажгло. Пульс участился, а воздух начал обжигать лёгкие. Кабарга периодически оглядывалась, будто ощущая на себе пристальный взгляд чужака. Медленный выдох. Лес стал безмолвным. Виктор слышал, как скрипят деревья на ветру, как дышит его жертва, как шелестит под ногами животного листва. Глубокий вдох. Полное спокойствие. Холодный взгляд прикован к цели. Время остановилось, а лук натянулся до предела. Секунда, и стрела в миг достигла жертвы. Кончик показался с обратной стороны головы. Животное брыкалось от резкой боли, но сопротивляться уже не было смысла. Спустя время оно затихло и легло на землю, чтобы больше не подняться никогда.       Это был самый лучший улов. Дед не верил, что внук убил зверя с одной стрелы. Виктор и сам не сразу поверил, но ужин в тот вечер был самым вкусным.       Услышав за дверью грохот, хирург тут же вернулся в реальность, убирая ружьё обратно. Он вышел на звуки шума, натыкаясь в соседней комнате на детектива, ползающего по полу, в поисках разлетевшихся в сторону патронов, что одновременно вызвало у Леоне и вопрос, и смешок. Прислонившись к стене, он безмолвно наблюдал, пока к горлу не подступил кашель.       — А? — испуганно вздрогнул Артём, не ожидая появления чужого голоса за спиной. — Боже, ты напугал меня.       — Извини, — засмеялся Леоне. — Что ты делаешь?       — Да, — выдохнул Артём. — У меня руки кривые.       — Надеюсь, это предназначалось не мне? — язвительно спросил Леоне, скрещивая на груди руки.       — Что? Нет, я нашёл пистолет Дэйва. Странно, что других вещей тут нет. Получается, что его тоже взяли вместе со мной.       — Я его не видел. Наверное, он успел сбежать, либо Джо просто забрал его пистолет из машины.       — Что же с ним… — нахмурился Артём. — Стой, ты сказал — машина?       — Да, разве ты не с ним ехал?       — Кажется да, но… Не помню, чтобы говорил тебе…       — Ты сказал, что тебя сбили. Я подумал, что ты ехал с ним.       — Вот как…       — Думаю, провалы в памяти вызваны обезболивающими. В любом случае, к тебе, похоже, возвратились воспоминания до аварии.       — Не совсем. Я вспомнил, что ехал с Дэйвом, но по-прежнему не могу понять куда и зачем. Почему я вообще оказался с ним в машине… Должно быть это было срочно, раз я согласился поехать с ним. Не знаю… — встал с пола Артём. — Голова только сильнее разболелась.       — Не напрягайся, всему своё время.       — Наверно, — устало согласился детектив, вставляя магазин в пистолет. — Я хочу прогуляться.       — Прогуляться?       — Да. Если я продолжу сидеть в комнате, то опять засну. Может, у меня получится подумать о делах, хотя бы опираясь на то, что я уже знаю и помню.       — Как скажешь. Твоя куртка висит внизу, в ней твой значок и часы. Телефон я пока не нашёл.       — Возможно, он просто выпал, — грустно улыбнулся Арт. — «Надо бы как-то позвонить в органы, вот только как? Может, телефон обронили в подвале? Интересно, куда делось тело Джозефа и остальных его ребят? Что с ним случилось на самом деле? Может, он всё ещё жив?»       Виктор проводил взглядом медленно спускающегося на первый этаж детектива, не решаясь спросить у него про оружие, которое тот унёс с собой. По всей видимости, Артём начал догадываться, как обстояли дела на самом деле, пока его не вытащили из подвала, но внешне никак себя не проявлял. В целом, Леоне было достаточно и того, что детектив приходит в себя и уверенно держится на ногах, не рискуя упасть в любой момент в обморок, как это было первые дни после пробуждения. Иногда хирург и сам ощущал себя не лучшим образом, но, в отличие от друга, не терял хода времени.       Закончив мелкие дела по дому, Леоне тепло оделся и вышел на задний двор, в центре которого стояло бревно с алюминиевой банкой без этикетки. Солнце на голубом небе ярко светило, отражаясь на блестящей корке подтаявших сугробов, выросших за ночь. Зелёные верхушки елей тихо раскачивались на ветру, сбрасывая комки снега и высохшие ветки. Теплый воздух паром выходил из лёгких, а мороз приятно освежал, слегка покалывая лицо. Стая снегирей звонко пищала, обдирая ярко-красные ягоды старой рябины, что росла на углу дома.       Детектив стоял в нескольких метрах от банки, одетый в свой чёрный пуховик с шарфом, серые спортивные штаны с ворсом, позаимствованные из гардероба Джо, и широкие валенки, которые были велики даже с носком. Артём несколько раз прицелился, вытягивая руки вперёд, но выстрела за этими действиями не последовало. Леоне с интересом наблюдал за происходящим, усевшись на толстую шкуру, постеленную на веранде. Он поправил свой старый зеленоватый жилет, накинутый поверх колючего свитера, и уставился на замершего детектива, ожидая от него выстрела. По непонятным ему причинам, тот долго не решался выпустить хотя бы одну пулю, а когда всё-таки выпустил, то дважды промахнулся.       — Что-то не так? — громко спросил хирург.       — Нет, — тихо ответил Артём.       — Не хочешь тратить боевые патроны? Или не умеешь стрелять?       — Я умею стрелять.       — Как-то не похоже, — подавил смешок Виктор.       — Отстань. — Артём в шутку надулся, снова прицеливаясь.       — Я, кстати, ни разу не видел, чтобы ты носил при себе оружие.       — Мне оно ни к чему.       — Правда? Ты же ловишь преступников, почему нет? Или дело в том, что ты плохо стреляешь?       — Нет, просто, не хочу носить его.       — Почему? — не унимался хирург. — В чём причина?       — Почему тебя это так волнует? — Артём недовольно развернулся к Леоне. — Какое тебе дело, ношу я пистолет или нет?       — Всего лишь интерес. Я думал, что ты хороший стрелок.       — Я хорошо стреляю.       — Что-то не видно, — дразнился хирург, выражая всем своим видом насмешку.       — Сейчас я просто не в форме. Раньше я хорошо стрелял. Если не веришь, можешь у моих коллег спросить.       — Это связано с твоим последним крупным делом, да?       — Что?       — Ты поэтому разучился стрелять? Из-за того, что потерял напарника?       — Я… — Артём замялся, не зная, что ответить. При упоминании напарника в голове сразу же всплыли неприятные воспоминания, которые он постарался прогнать. Опустив руки с оружием вниз, детектив отчаянно искал вокруг себя хоть что-то, что могло бы вернуть ему потерянное спокойствие. Обычно, подобные разговоры не выбивали его из колеи, но в этот раз они сильно задели за живое. В горле застрял ком, а сознание лихорадочно перебирало фрагменты прошлого, вызывая внутри истерику и желание спрятаться. Детектива накрыло волной эмоций, которые он тщетно пытался сдержать, не понимая, почему всё воспринимается так остро. Вероятно, причиной были медикаменты.       Наблюдая за тем, как Артём теряется, Виктор поднялся с места и неспешно подошёл, наслаждаясь хрустом снега под ногами. Он внимательно посмотрел другу в лицо, забирая у него пистолет, чтобы убедиться в его исправности самому, и попутно задал вопросы:       — Как это произошло? Как ты потерял его?       — Я… я его... — Глаза детектива слегка заблестели, и он стыдливо отвернулся, сильно сжимая пальцы. — Я убил его.       — Как ты его убил?       — Там была всего одна пуля. Я не хотел, но… Я правда не хотел, но он заставил меня выбирать.       — Кто заставил?       — Тот ублюдок, который похитил их, — прошипел Артём, шмыгая носом.       — Он заставил тебя убить одного из них?       — Нет. Он просто сказал мне убить Валю… Иначе, он убьёт мою девушку, а если я откажусь, то погибнут оба. Я не хотел этого делать, я мог промахнуться. Всего одна пуля… — Артём сжал кулаки, сдерживая эмоции.       — Ты убил своего напарника одним выстрелом, я правильно понял?       Детектив молча кивнул.       — Так вот почему ты промахиваешься, всё ясно, — улыбнулся Виктор. Он вернул пистолет Артёму, заходя ему за спину, и развернул его лицом к мишени. Леоне обхватил дрожащие руки, поднимая их вверх и нагнулся к уху детектива, обжигая светлую тонкую шею своим дыханием.       — Что ты сейчас делаешь?       — Я? — удивился Эстер. — Я пытаюсь стрелять.       — И кто твоя цель?       — Цель? Банка. Почему ты спрашиваешь?       — Что ты чувствуешь, смотря на неё?       — Ну… я…       — Ты нервничаешь? Это же просто банка, да? Дыши спокойнее, сосредоточься. Что ты чувствуешь, когда прицеливаешься?       — Я боюсь, что… — Артём запнулся.       — Что?       — Что попаду? — Детектив растерянно спросил сам себя.       — Боишься, что попадёшь? Разве не это твоя цель?       — Да, но, — Артём растерялся. — Я боюсь потерять контроль, наверное.       — Но ведь это тебе решать, куда и когда полетит пуля. Она не вылетит, пока ты сам её не выпустишь. Сконцентрируйся тогда на руках, ощути вес металла, его холод, сделай акцент на курке.       — Я не могу, — шёпотом возразил Арт.       — Почему? Пистолет сейчас в твоих руках. Ты делаешь выбор, стрелять или нет. Ты боишься попасть в банку?       — Я боюсь попасть не в банку, а… а…       — В кого ты боишься попасть? Здесь никого нет, кроме нас. Ствол направлен прямо, попади ты мимо банки, и ничего страшного не случится, никто не умрёт. В кого ты боишься попасть?       — Я не знаю. Я просто боюсь.       — Не надо просто бояться. Ты охотник, Арти, ты должен быть спокоен и хладнокровен. Охотник не боится, он сосредоточен на своей жертве. Ты сосредоточен? Ты осознаёшь, где ты и куда стреляешь?       — Да, но… я не хочу снова кого-нибудь убить. Если бы я тогда не испугался…       — Увереннее, детектив. Контролируй свой страх, ты можешь. Спугнули тебя или нет, ты сохраняешь спокойствие. Ты делаешь выбор и убиваешь до того, как стреляешь.       — Нет.       Виктор тяжко вздохнул, и резко дёрнул руки детектива в стороны, от чего тот напрягся.       — Если я напугаю тебя, твои руки поведёт, и ты промахнёшься. Ты сделал точный выстрел, Арт. Твой страх — это побег от реальности. Осознай реальность, кто ты и где ты.       — Я тот, кто убил напарника, вот что я осознаю.       — Ты сделал всё необходимое. Любой поступил бы также. Ты мог спасти только одну жизнь, не имея права на ошибку, поэтому ты выполнил всё идеально. Нельзя уйти с поля боя без жертв, Арти, тот человек не оставил тебе выбора. То, что случилось потом, не твоя вина. Прими тот факт, что ты просто хорошо выполнил свою работу. Ты же никогда не промахиваешься.       — Никогда не промахиваюсь? — Артём замер. Слова отпечатались в его голове, возвращая его в прошлое, словно он переживал волнующий его момент заново, снова увидев перед собой лицо бывшего напарника. Сухие губы на морщинистом размытом лице раскрывались, произнося немые фразы, а серые усталые глаза под седыми бровями добродушно улыбались.       — Где ты и куда стреляешь? — строже повторил вопрос Виктор.       — Я в лесу и стреляю по…       Образ перед глазами стал размываться и пропадать. Дыхание участилось.       — Ты стреляешь по жестяной банке. Дыши медленнее, — повысил голос Леоне, начиная закипать. — Я сказал медленнее, у тебя чёртов пистолет, ты должен взять себя в руки!       Понимая, что детектив не в состоянии контролировать себя, хирург силой закрыл ему рот одной рукой, частично перекрывая доступ к кислороду.       — Ты осознаёшь, что с тобой сейчас происходит? В кого ты стреляешь? Мы не уйдём отсюда, пока ты не выстрелишь и не ответишь мне.       Артём глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Опустив уставшие руки, он закрыл глаза, прислушиваясь к себе и прокручивая в голове своё прошлое, начиная воспринимать его иначе. По спине разливалось приятное тепло, исходящее от тела хирурга, дающее чувство лёгкого комфорта и помогающее расслабиться. Мысли начинали проясняться, груз на душе больше не казался таким тяжёлым.       — Ты прав. Это просто банка, — спокойно ответил Эстер, смотря прямо перед собой.       — Точно?       — Да, никто не умрёт, если я попаду по ней.       — А ты попадёшь?       — Да.       Высвобождаясь из рук Виктора, детектив сделал уверенный шаг вперёд и трижды выстрелил по своей цели, попадая почти в одно и тоже место. Леоне искренне удивился, не ожидая такой точности.       — Спасибо.       — Что? — не расслышал хирург.       — Я всё ещё виню себя, но теперь мне стало немного легче. — Артём выдохнул, убирая пистолет в кобуру, которую всё это время держал в широком кармане куртки. — Ты прав, я просто не хотел осознавать происходящее. Кажется, теперь я знаю, как мне с этим справиться.       — Правда? — усомнился Леоне. Он подошёл к веранде и снова уселся на шкуру, провожая взглядом устроившегося рядом детектива. — Если так, то я рад за тебя.       — Честно, спасибо.       — Ты должен проработать это со специалистом. У тебя травма, которую надо лечить. Глядишь, и спать будешь лучше.       — Я не очень доверяю свои мозги терапевтам.       — Плохой опыт?       — Вроде того.       — Тогда тебе и это надо проработать, — рассмеялся Леоне. — Но я пока не могу посоветовать хорошего специалиста. Последний, с кем я имел дело, улетел в другую страну.       — Сейчас мне и тебя достаточно, — улыбнулся Артём.       Наслаждаясь приятным теплом солнца, детектив блаженно закрыл глаза, откладывая оружие в сторону. Пение птиц ласкало слух, а ветер трепал спутанные волосы. Сделав глубокий вдох, Эстер задрал голову и выпрямился, будто ленивый кот. Тонкие губы застыли в лёгкой улыбке.       Виктор наблюдал за детективом как заворожённый, примечая каждую деталь в нём. Он потянулся к нему рукой, желая убрать с лица непослушную прядь, но неожиданно вспомнил про неприязнь и тут же одёрнул себя, боясь спугнуть застывшую перед ним красоту. На мгновение, хирургу показалось, что Артём настолько недосягаем для него, будто и вовсе является плодом его воображения. Не в силах продолжать немое общение, Виктор вздохнул и тихо ушёл в дом, осторожно прикрывая дверь.