Deku? I think he's some pro…

- Эй, Бакуго! - подошел к нему Киришима после английского. - Хочешь сегодня потусоваться с нами? - Да, да, Дермоволосый, как будто я начну тусоваться с тобой. - усмехнулся Кацуки - Даже если бы я хотел, я занят. Киришима улыбнулся и пожал плечами: - Стоило попробовать. Эй, Ашидо, подожди! Кацуки закатил глаза, наблюдая, как Киришима уходит вместе с теми другими гиперактивными ребятами, с которыми он сидел на обеде в первый день. Вероятно, они даже не захотели бы тусоваться с ним, если бы знали, что сегодня ему нужно зайти к гребанному психологу. Он нахмурился. Глупый Деку. Если бы не он, Кацуки мог бы поспать или заняться чем-нибудь, вместо того, чтобы идти к какому-то глупому мозгоправу. Дверь была обычной. Кабинет был в менее проходимой части UA, и в центре на металлической табличке было написано "Гончая". Как его звали - Гончая? Он подумал, что нужно было выбить дверь, но, учитывая, что он был там ради управления гневом, это будет не слишком хорошо. Он остановился на том, что постучал в дверь. - Войдите! Кацуки открыл дверь и огляделся, пока не увидел Гончую, стоящего у стола. Хорошо, он мог признать, что тот выглядел довольно круто, но это не означало, что он должен вдруг начать его уважать. - Привет, - сказал он. - Ты, должно быть, Бакуго. Кацуки нахмурился: - Что с тобой не так, Шавка? Гончая лающе рассмеялся: - Да, они предупредили о тебе. Почему бы тебе не закрыть дверь и сесть? Или ты предпочитаешь стоять тут? Кацуки захлопнул дверь, подошел к дивану и тяжело сел на него. Диван был сделан из мягкого материала, вероятно, он был предназначен для того, чтобы сидящий почувствовал себя комфортно, миролюбиво или что-то в этом роде, но не шутите над ним. Кацуки не станет мягким. Минуту они сидели молча, пока Гончая что-то печатал на своем компьютере. Кацуки пытался комфортно обустроиться на диване, но он продолжал тонуть в нем. В итоге он просто продолжал сжимать и разжимать кулаки, пока не выдержал больше не удерживать на себе все внимание. - И что? - Кацуки усмехнулся. - Вы хотите, чтобы я поговорил о своих чувствах, черт возьми? Гончая пожал плечами: - Я хочу поговорить о твоей жизни и, в конечном счете, о твоих чувствах. Но в первую очередь, я должен познакомиться с тобой поближе. - Почему вы должны со мной знакомиться? - Кацуки нахмурился. - В любом случае, вы просто попытаетесь изменить меня, так зачем вам знать, кто я? Гончая слегка наклонил голову: - Что ты имеешь в виду? Кацуки усмехнулся: - Вы понимаете, что я имею в виду. Вы пытаетесь превратить меня в слабое ванильное печенье. Вас не волнует, чего хочу я, вы просто хотите сделать меня хорошим, - он посмотрел на Гончую. - Я не стану хорошим. Гончая кивнул: - Ты обеспокоен тем, что мы попытаемся превратить тебя в того, кем ты не являешься. - Я не боюсь! – закричал Кацуки. – И вы – это тот, кто пытается меня превратить в того, кем я не являюсь. Я вынужден поступать так, как вы хотите, чтобы меня не исключили! Вы пытаетесь избавиться от моей чертовой индивидуальности! - Ах. - Гончая ухмыльнулся. - Ты видишь себя злым человеком, и теперь ты злишься на терапию по управлению гневом. Ты чувствуешь, что мы нацелены на изменение твоей личности, а не эмоций, что ты ощущаешь. Кацуки открыл рот, чтобы возразить, но затем задумался. Разве не в этом дело? Они пытались изменить его. Они нацелились на его личность. Так ведь? - Тц, делайте, что хотите, - он скрестил руки и углубился в диван. - Не похоже, что вы сможете что-то изменить. Скоро все поймут, что Деку неудачник, и тогда они просто забудут об этом. Все вернется на круги своя. Гончая кивнул: - Подобное уже происходило в прошлом, не так ли? Кацуки не ответил. Он просто уставился на стену, задаваясь вопросом, какие проблемы у него будут, если взорвет ее в попытке сбежать. - Мы не будем менять тебя, если ты этого не хочешь. Кацуки удивленно посмотрел на него, но быстро нахмурился: - Что? Разве весь смысл не в том, чтобы я стал хиппи к концу семестра? - Не обязательно, – он пожал плечами. - Дело в том, чтобы ты не обижал других людей. Но вещи, которые делают тебя тем, кто ты есть, такие как ругань и крики, не плохи в правильном контексте. Кацуки скептично посмотрел на него: - О чем вы? Что я могу быть добрым, - выплюнул он, - и придурком одновременно? Вы должно быть больший идиот, чем кажетесь, если считаете, что это возможно. В ответ он усмехнулся: - Бакуго, есть большая разница между дерзостью и оскорблением. Возьми меня, к примеру, - он указал на свою морду, - я не очень хороший парень. Иногда я так злюсь, что забываю человеческую речь, и я определенно не добрый, даже когда я просто провожу время с друзьями. Моя агрессивная личность идет вместе с моей причудой, как и твоя, но это не плохо, потому что я не использую свою личность как оправдание для причинения вреда людям, это звучит осмысленно? - Нет. - Бакуго издевался, но его речь сработала. Возможно, терапия не так плоха, если ему не придется меняться. Это все равно вышло бы довольно плохо. - Позволь мне подать это по-другому, – сказал Гончая. – Ты бы хотел попасть под сильнейший удар Всемогущего? - Вроде того, который может поменять погоду? – в ответ ему кивнули с улыбкой, и Бакуго уставился на него. Этот парень был не просто идиотом, он был безумцем! – Черт. Да он же убьет меня! Гончая засмеялся: - Да, после удара Всемогущего возвращаешься, как после ада, или умираешь. Так почему же он до сих пор не перебил всех злодеев? - Он сдерживается, идиот! Гончая кивнул и начал почти напевать ответ: - Так? Объективно он все еще враждебный и опасный. Я имею в виду, он не пытается победить злодеев, предлагая им цветы, держа их за руки и превращая их в хиппи. Кацуки тряхнул руками: - Так и? - Чем же это отличается от твоего гнева? - спросил Гончая. - Бакуго, если ты поймешь, что ты действительно ранишь людей, ты сможешь сдерживать это поведение, точно так же, как и Всемогущий сдерживает свои удары, сохраняя при этом свою опасность для злодеев и, да, даже грубость. Именно это делает тебя тем, кто ты есть. Кацуки замолчал. - Итак… мне действительно не нужно терять свою личность? Гончая покачал головой: - Нет, не надо. Ты можешь себя контролировать, я здесь не для того, чтобы заставить тебя стать кем-то другим, а просто для того, чтобы удостовериться, что ты не будешь причинять людям боль, как в прошлом. Кацуки взглянул на него: - Я не собираюсь быть добрым. Гончая пожал плечами: - Я не прошу тебя об этом. Ты дерзкий человек, Бакуго, как и я. Если мне не нужно быть милым, то и тебе тоже не обязательно. Бакуго с издевкой посмотрел: - Так вы действительно думаете, что я могу быть собой и все еще учиться в UA? - Это просто вопрос оттачивания твоего лая, но сдерживания своего укуса для злодеев, с которыми ты будешь сражаться. Бакуго закатил глаза и засмеялся: - Заткнись, дурак, не пытайся думать, что это смешно. Гончая засмеялся в ответ: - О, но я веселый, - он встал и открыл дверь. - Увидимся через несколько дней, Бакуго. Не забывай, о чем мы говорили, хорошо? - Я забуду, если захочу, Шавка! – закричал Кацуки. - Ты мне не начальник! Гончая усмехнулся и помахал ему рукой. Кацуки затопал по коридору обратно к классу 1А. Этот парень явно не знал, о чем говорил. Кацуки не мог быть одновременно добрым и злым, это было просто невозможно. Кроме того, даже если бы это случилось, Айзава и эта глупая крыса директор не будут довольны, пока не раздавят его личность. Киришима уже ждал в классе, когда Кацуки вернулся в класс за несколько минут до звонка. - Эй, Бакуго! - он улыбнулся своими острыми зубами, а Бакуго закатил глаза. - Как прошел сеанс? Кацуки усмехнулся и прошел мимо Киришимы: - Уйди с дороги, Дерьмоволосый. Киришима засмеялся и отошел в сторону: - Рад, что тебе было весело, чувак. Кацуки посмотрел на него: - Мне не было весело. Киришима пожал плечами: - Как скажешь, чувак. Удачи на следующем уроке. Кстати, я слышал, что Полночь - настоящий садист, когда дело доходит до истории искусств. - Мне не нужна удача, - фыркнул Кацуки, но Киришима просто похлопал его по плечу и ушел на свое место. Кацуки прошел на свое место и положил свои наушники. Может быть, эта глупая шавка была права. Возможно нет. Но возможно и да.