С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

      После случая с источником, жизнь Вэй Усяня немного осложнилась. Цзян Чэн и сестра не спускали с него глаз, следя почти за каждым его шагом. Разумеется, он чувствовал вину, потому что заставил всех волноваться, но он и сам не подозревал, что проторчал в той ледяной пещере двое суток! Ему казалось, что прошло всего несколько часов, а на самом деле — пролетели дни. Возможно, на пещеру было наложено какое-то заклятье, менявшее в ней течение времени. Если это было так, тогда становилось понятно, почему дух приняла вошедшего за третью главу. Она просто не знала, что за пределами "ледяного мира" минули уже не столетия, а тысячелетия. Но застывшее время, дух с Илина и феномен третьей главы были только верхушкой айсберга, а остальная его часть ушла глубоко под воду с остальными вопросами, которые нужно было как-то решать. Но решать их в одиночку Вэй Ин не мог и не потому, что чего-то не знал или не понимал, а потому, что в этой истории они были завязаны вместе: он и Лань Ван Цзи. И, кажется, у них обоих были секреты друг от друга, которые необходимо было раскрыть, чтобы двигаться дальше... Но как это сделать, если за ним постоянная слежка?! Единственный вариант — нарваться на наказание — и тот осуществиться не мог, из-за этого контроля!       — Раз! — скомандовал инструктор, тренировавший их, пока Лань Цижэнь был занят отстающими, — Два! — продолжил он счёт, следя за учениками, выполняющими ряд техник с деревянными мечами, — Три!       Вэй Ин оказался с двух сторон зажат братом и сестрой. Хоть он и продолжал выполнять всё безошибочно, но его мысли были очень далеко от тренировочного зала. Юноша действовал скорее на автопилоте, отточенные до совершенства движения, были частью его. Раньше он не понимал, как тело может двигаться отдельно от разума, теперь же сам это практиковал. До него даже счёт не долетал, но тело помнило каждую паузу, поэтому и не сбивалось. Что же касалось мыслей, то они крутились вокруг сегодняшнего сна. Ему снился Гусу. Сначала Вэй Усянь не понял, что это был именно Гусу, но, когда он прошёл мимо библиотеки и услышал звон колокола, картинка в его голове сложилась. Вэй Ин шёл за человеком в белых одеждах, но теперь он знал: кто это был. "Лань Чжань", — позвал Вэй Усянь во сне. Человек перед ним остановился и медленно повернулся, это, действительно, был Лань Ван Цзи. Он смотрел на Вэй Усяня, взглядом спрашивая, в чём дело. И взгляд этот был такой мягкий и нежный, что ученик Юньмэна застыл, чувствуя, как колотится его сердце и дрожат губы. До того момента он ни разу не видел у Лань Ван Цзи подобного взгляда, но сейчас он тонул в нём и совершенно не хотел всплывать. Вэй Ин сжал губы, почему-то их покалывало, а в груди разливалась сладкая истома. И, пока эти ощущения и чувства не взяли над ним верх, он замотал головой: "А-а-а... Ничего, забудь!". Лань Чжань легко кивнул и пошёл дальше, а Вэй Усянь последовал за ним.       Чем больше они шли, тем дальше отдалялись от основных строений, углубляясь в горы. Дома, тренировочные поля, учебные классы, строения — всё оставалось позади и исчезало. Тропинка, по которой они шли, становилась уже. А ещё создалось впечатление, что по ней вообще редко кто ходил. И вот, когда единственным источником света в чёрном шёлке ночи, стали Луна и звёзды, впереди мелькнули фонари. Небольшой участок с маленькими воротами и редким ограждением, плавал в тёплом свете редких фонарей. Издалека участок казался довольно маленьким и словно мог уместиться на ладони. Хотя, когда они приблизились, в размерах он не особо увеличился.       От ворот к одинокому домику вела неширокая дорожка. Растений здесь было немного, всего лишь пара деревьев и кустарников. Над входом висела табличка "Цзинши". Убранство внутри помещения тоже оказалось довольно скудным. Из мебели здесь было самое необходимое и простое. Дом был разделён на зоны, в каждой из которых стояло по одному фонарю, ещё пара висела у выхода на своеобразный балкончик. Но вот книг и всяких писаний здесь было много. Из всего этого выходило, что жил здесь один человек, и убранство с уютом его не заботили. Скорее всего, он и бывал-то здесь не особо часто, хоть это и было его местом жительства.       Вэй Усянь повернул голову. Его взгляду предстала часть дома, являвшаяся спальней. Юноша сразу её узнал. Когда он "перенёсся" в свой сон, то "проснулся" именно здесь. Внутренние ощущения подсказывали Вэй Ину, что он здесь не впервые, а аромат сандалового дерева, коим здесь было пропитано всё, подсказал, кто являлся владельцам дома. Но почему во сне Лань Ван Цзи жил столь далеко от всех остальных, будто отшельник? Неожиданно Вэй Усянь почувствовал знакомый аромат. Без сомнений, это была "Улыбка императора". Но стоило ему открыть рот, чтобы спросить Лань Чжаня, откуда этот чудный аромат, как голос Цзян Чэна: "Вставай!", — оплеухой прошёлся по его сознанию. Вэй Ин завыл и почти произнёс: "Цзян Чэн, ну что мы с Лань Чжанем тебе сделали?", — однако сумел сдержаться.       Как и ожидалось, на уроках Лань Ван Цзи не присутствовал, а тренировки его проходили отдельно. Вэй Усянь хотел и плакать, и смеяться: им с Лань Чжанем надо встретиться, но они вечно разминались. Времени с каждым днём становилось всё меньше, последний день обучения в Гусу Лань стремительно приближался, поэтому им необходимо было что-то придумать. И тут на выручку Вэй Ину пришёл его сон. Идея была, конечно, абсурдной, но ничего лучше в голову просто не приходило. Вэй Усянь не знал, где живёт Лань Ван Цзи, но он решил найти это место, опираясь на свой сон. Юноша уже давно понял, что сны тесно переплетаются с реальностью, они дают ему подсказки и нужную информацию: заклинания, какие-то знания из области заклинательства. Поэтому молодой человек не исключал возможности, что тропинка и домик также существуют в нашем мире. Когда Вэй Ин переписывал книги в наказание, он обычно уходил раньше Лань Чжаня, но порой они покидали библиотеку вместе. И в каждый такой раз второй молодой господин Лань уходил в том же направлении, что и в сегодняшнем сне Вэй Усяня. Совпадение ли? Проверить было возможно лишь одним способом.       После тренировки ученики расходились по своим временным обиталищам почти без сил, а им ещё предстояло сделать уроки и приготовить ужин. Вэй Ин всеми силами косил под невероятно замученного, чтобы никто не догадался, что было у него на уме. План он хотел претворить в действие сегодня ночью, но была одна закавыка — Цзян Чэн. Если он проснётся посреди ночи и не обнаружит брата в комнате.... Даже представить страшно, что начнётся. Над решением данной проблемы Вэй Усянь промаялся весь день, и в итоге пришёл к тому, что без сил здесь не обойтись. В одном из своих снов он видел странные записи. В них говорилось о том, как усыпить человека на определённое время: всего лишь наложить на благовония заклятье и зажечь их. Само по себе дело несложное, главное, чтобы усыпляющий сам это не вдохнул.       На счастье домашней работы оказалось немного, поэтому почти все ученики выполнили её ещё до ужина, сразу как вернулись с тренировки. Вэй Ин помнил, что сегодня в качестве десерта на ужин девушки должны были приготовить пирожные с ягодным сиропом. Десерт его волновал не сильно, а вот сироп... Когда Вэй Усянь опрокинул на себя кусочек пирожного, обильно пропитанного сиропом, никто даже не заподозрил, что сделал он это специально. Ещё с детства молодой человек помнил, что пятна от ягод и ягодных сиропов трудно вывести. Мадам Юй всегда ругалась на них с Цзян Чэном и наказывала, когда они возвращались с ног до головы в шелковице, потому что пятна приходилось выводить уксусом, запах от которого потом стоял на весь дом и с трудом выветривался.       — И откуда у тебя только руки растут? — закатил глаза Цзян Чэн.       — Не волнуйся, А-Сянь, я выведу пятна с рубашки.       — Всё в порядке, шицзе, — улыбнулся Вэй Ин, — Я сам постираю, не хочу тебя напрягать.       Яньли кивнула и погладила юношу по голове, а Цзян Чэн буркнул что-то неразборчивое себе под нос. Вэй Усянь специально тянул время и пошёл за уксусом за несколько минут до отбоя, возвращаясь под звон колокола. Уходя, он незаметно подвинул к двери одну из сумок, и заходя "случайно" о неё споткнулся. Таз с водой он принёс раньше и замочил в нём рубашку, оставалось лишь добавить немного уксуса, но... Когда он "споткнулся", стеклянная бутылка вылетела у него из рук и с характерным звуком разлетелась вдребезги, поцеловавшись с полом. Комната за считанные секунды наполнилась кислой вонью.       — Вэй Усянь! — гаркнул Цзян Ваньинь, — Да что с тобой сегодня?!       — Прости-прости! — Вэй Ин старался выглядеть как можно виноватее, — Я сейчас всё уберу.       — Окна открывай быстрее!       Уксус оказался необычайно вонючим, даже Вэй Ин не ожидал, что он будет настолько крепким. Раскрыв окна, братья вынесли пропитавшийся коврик на улицу и перекинули его через перила внешнего коридора сушиться, после чего прошлись влажными тряпками по забрызганной уксусом мебели. Правда, это помогло несильно. Запашок стоял на убой! Половина домика сбежалась узнать, кому в голову пришла гениальная идея бороться с Гусу Лань уксусом. Так как дополнительный источник зловонья висел ещё и на улице, выветриваться эта "химическая прелесть" будет, как минимум, до завтрашнего обеда.       Задыхаться никто не желал, поэтому идею Вэй Усяня использовать благовония, что были в каждой комнате, восприняли на ура. Временное пристанище Юньмэн Цзяна наполнилось ароматами сандала, бамбука и хвои. Пока Цзян Чэн менял одежду, на которую попало немного уксуса, Вэй Ин заколдовал благовония. Не вдыхать их было ещё той проблемой, приходилось плотно прижимать к носу платок, пропитанный другим ароматом, и сидеть к Цзян Чэну спиной. Но благовония сделали своё дело довольно быстро. Цзян Ваньинь вышел из-за ширмы невероятно сонным и не заметил, что прошёл прямо сквозь плотный сгусток дыма. Это и стало контрольным в голову. Пошатнувшись, юноша закрыл глаза и упал на пол — заснул. Вэй Усянь привязал платок к носу и попытался делать маленькие вдохи. Перетянув брата на кровать и поставив благовония на прикроватную тумбочку, Вэй Ин потушил оставшийся свет и тихо покинул комнату.       Он без особых проблем добрался до библиотеки, время от времени прячась в кустах или между строений. Путь от библиотеки до небольшого домика он помнил великолепно. Стараясь не попасться на глаза патрулю, он в ночи пробирался к своей цели. Когда основные строения остались позади перед глазами Вэй Ина предстала та самая тропинка из его снов, что вела к участку. Молодой человек ступал почти бесшумно, с каждым шагом всё больше и больше чувствуя какую-то непонятную энергию: холодную, но не отрицательную. Ощущения от этой энергии напоминали ему ледяную пещеру. Вэй Усянь остановился и огляделся, насколько позволяла темнота. Прикрыв глаза, он сосредоточился на течениях ци. Словно почуяв неладное, посторонняя энергия пропала. Где-то рядом послышался шорох, и Вэй Ин моментально скрылся в зарослях. Патруль обходил владения. Два высоких молодых человека дошли до того места, где секундами ранее стоял Вэй Усянь, и осмотрелись. У одного сломался фонарь, а света одного было недостаточно, но Вэй Ин всё равно решил перестраховаться. Достав из кармана джинс талисман, вызывавший золотых бабочек, он отправил его в соседние заросли. Юноши, услышав и увидев что-то странное, ринулись туда, а Вэй Усянь быстро покинул своё "убежище". Местность у тропинки была довольно открытая, из-за чего идти по ней незамеченным было трудно, только если по кустам скакать. Поэтому за спиной ученика Юньмэна мелькнул талисман, вызывающий туман. За секунды округа укрылась неплотным туманом, но ночью этого вполне хватало, чтобы скрыться.       Это было необъяснимо, но каждый раз, когда Вэй Усянь пользовался своими силами, он чувствовал лёгкость. Чувствовал себя живым. Использовать силы было сродни тому, чтобы дышать! Используя талисманы, он чувствовал себя самим собой.       Когда вдалеке замелькали огоньки фонариков, Вэй Ин остановился. И как оказалось — не зря. Прямо ему под ноги выскочил пушистый живой комочек. В ночи белый кролик будто светился, что с неожиданности могло и напугать до чёртиков. Юноша присел на корточки, приглядываясь к "ночному нарушителю".       — Что ты здесь делаешь, братец-кролик? — он взял его на руки, животное оказалось довольно послушным, — В Гусу запрещено держать питомцев. Или ты не питомец? С горы пришёл? — Вэй Ин приподнял кролика, стараясь вглядеться в его маленькую мордочку. Неожиданно в голову Вэй Усяню пришла идея, улыбка растянулась на его лице, и он, прикусив губу, спрятал кролика в полах куртки, которую накинул перед выходом, — Нам с тобой нельзя попадаться, иначе не получится сюрприза.       Прижав к себе кролика, Вэй Ин бодрым шагом пошёл дальше. Всё было как и во сне: небольшой участок с редким ограждением, ворота, фонари и одинокий дом. Но то, что произошло дальше, заставило юношу резко остановиться у самого входа в ворота. Из домика доносились звуки циня, но это были не просто звуки. Это была мелодия, что стала неотъемлемой частью его жизни. Грусть, тоска, любовь и нежность — в ней было всё. Казалось, что это музыка идёт из самого сердца, в котором когда-то, давным-давно, поселились чистые и невинные чувства. Но человек не мог их открыть, однако и держать в себе их трудно, поэтому он обличил свои чувства в мелодию. И в мелодии этой так и слышалось: "Я люблю тебя".       Вэй Усянь не сразу заметил, что гуцинь стих, но вот звук открывающихся створок он услышал отчётливо. Спрятавшись за ворота, Вэй Ин опешил. Чего это с ним? А с его сердцем? Наверное, это кролик во всём виноват! Выдохнув, молодой человек выглянул из-за деревянной подпоры — в приоткрытых створках мелькнула фигура Лань Ван Цзи. Это и правда был его дом! Его! Хоть идея прийти в место из сна и принадлежала Вэй Усяню, но кто же знал, что это место правда существует?! Мир во сне отличался от реального, но этот участок выглядел почти так же, как и во сне. Да, ворота и ограда другие, растительности стало больше, но в остальном перед ним был дом Лань Ван Цзи из сна. Даже табличка "Цзинши". Вэй Ин уже чувствовал тонкий аромат экстрима, который начал резко нарастать. Нарушить правила — это одно, а вот завалиться к Лань Чжаню посреди ночи — совсем иное.       "Но всё же интересно, почему он живёт здесь, отдельно от всех остальных?", — подумал Вэй Ин, легко стуча в двери. Но с той стороны не было никакого ответа, тогда Вэй Усянь постучал вновь, более настойчиво. На последним ударе рука чуть съехала, и тот получился слишком громким, от чего юноша весь сжался. Однако это возымело эффект — послышались приближающиеся лёгкие шаги. Вэй Ин чуть отошёл в сторону, чтобы его нельзя было увидеть сразу, и стал ждать. Створки дверей разъехались в стороны, выпуская на улицу поток света. В проходе стоял Лань Ван Цзи. Свет отражался от его белой рубашки и накинутого поверх полухалата из лёгкой почти прозрачной ткани, расшитой серебристыми нитями. Круглые очки в тонкой золотистой оправе идеально подчёркивали красоту молодого человека, делая акцент на его глазах и скулах. В первый момент Вэй Усянь даже забыл зачем пришёл. И зачем ездить на модные показы, если можно побывать в Гусу Лань?       Заметив, что второй молодой господин Лань его сейчас увидит, Вэй Ин резко выскочил перед ним. Глаза хозяина домика чуть расширились. Всё же такого ночного визита он явно не ожидал, поэтому растерялся.       — Привет, Лань Чжань! — улыбнулся Вэй Усянь, после чего, собрав всю свою наглость, стал ломиться в дом, почти впихивая туда Лань Ван Цзи, — Ты меня на пороге держать собрался?       — Вэй Ин! — чуть громче обычного вскрикнул Лань Чжань, которого активно теснили внутрь, — Что ты творишь?       — Заходи, Лань Чжань! — юноша буквально вталкивал Лань Ван Цзи своим животом, выставляя тот вперёд. Остановился он только тогда, когда захлопнул за собою двери.       — Вэй Ин! Ты..!       — Ну, не Цзян Чэн так точно, — улыбнулся Вэй Усянь и извлёк из куртки "подарок", — А это тебе, Лань Чжань. Бедняжка так к тебе просился, что я не мог оставить его одного на дороге, — он всучил Лань Ван Цзи в руки белого кролика. Оказывается, второй молодой господин Лань умеет удивляться. Держа кролика в руках, он просто не знал, что делать, хотя активно над этим думал. Но любой, кто на него сейчас бы посмотрел, не сказал бы так.       Но Лань Чжань, действительно, очень много думал в этот момент. В его голове крутилось столько вопросов, что из них можно было целый трактат составить. Когда он в первый раз услышал стук, подумал — показалось. Но когда тот настойчиво повторился, Лань Ван Цзи решил, что что-то произошло. Открывая двери, он ожидал увидеть за ними кого угодно, но точно не того, кого увидел. Вэй Усянь появился словно чёрт из табакерки. Как он узнал, где живёт Лань Ван Цзи? Как он пришёл сюда и не попался на глаза патрулю? Хотя здесь второй молодой господин Лань мог предположить, каким таким чудесным способом Вэй Ин скрылся от патруля. Но всё равно: каким образом он узнал про это место? И что он вообще сейчас вытворяет? От того, как один ученик из Юньмэн Цзян пытался протолкнуться в "Цзинши" глаза на лоб могли вылезти. Но самое трудное заключалось в том, что теперь это "недоразумение" мирным путём не выставишь вон. Особенно после того, что он сделал... Белый тёплый комочек шевельнулся в руках Лань Чжаня и доверчиво прижался к его груди. Бушевавшие внутри эмоции начали угасать, уступая место спокойствию. Сейчас у них были дела куда важнее.       С того самого дня Лань Ван Цзи постоянно размышлял над произошедшем в ледяной пещере. Им определённо нужно было поговорить, но какие-то силы их будто вечно разводили. Тайны тайнами, но они слишком глубоко увязли во всей этой истории, рассказать о которой по неизвестным причинам не могли. Внутреннее чутьё тут же начинало трубить, что это ни в коём случае нельзя делать. Причём иногда эти "предупреждения" ощущались физически. Не успевал он даже подумать об этом, как перед его глазами появлялись реки крови и сражающиеся друг с другом люди. Запах гари и крови душил, тело ныло, а правая рука... Она словно была вся изранена. Но хуже всего приходилось спине и груди в области сердца, в такие моменты родимые пятна Лань Чжаня пылали огнём. В тот раз, в источнике, молодой человек был благодарен высшим силами, что Вэй Усянь не успел заметить их... Лань Ван Цзи не хотелось бы говорить о них, объяснять, что на спине не шрамы, а на груди не клеймо. Когда он был маленьким, то от кого-то из бывших учителей услышал, что это метки из прошлой жизни. Слова: "Если это, и правда, метки с прошлой жизни, то как же это дитя должно было согрешить?", — он никогда не забудет. Не то, что бы они его волновали или были неприятны, просто... Лань Ван Цзи не задумывался о природе своих родимых пятен до определённого времени. Теперь же ему казалось, что они, действительно, связаны. Не обязательно с его прошлой жизнью, но с кланом — точно.       Обычно боль и видение проходили довольно быстро, но порой... Порой Лань Чжань видел то, что рвало ему сердце. В огромную ало-чёрную пропасть падал человек. И этот человек плакал. Лань Чжань ни разу не видел его лица, то словно было в тумане, но он чувствовал, что вместе с человеком в пропасть и падает и часть его самого. Та часть, что называлась "жизнь". После подобных видений Лань Чжань чувствовал внутреннее опустошение, словно бы взаправду терял смысл жизни... Через какое-то время это проходило, но неприятный осадок оставался.       Понимая, что так продолжаться дальше не может, Лань Чжань садился за гуцинь и играл "Призыв". Он хотел ещё раз поговорить с духом Луань Цзана, однако та не появлялась, сколько её не звали. У молодого человека появились подозрения, поэтому он решил расспросить о духе с Илина других. Те души, что приходили на его зов, охотно шли на контакт, но только некоторые из них знали о духе Луань Цзана. Одной из таких оказалась душа заклинателя, родившегося в Гусу Лань столетия назад. Старец родился и вырос в ордене, а по молодости ушёл в странствия, а обратно так и не вернулся, поэтому многих событий, творившихся в ордене, он не знал. Но не смотря на это он поведал кое-что, действительно, важное. Незадолго до своей смерти, буквально за несколько дней, ему довелось встретиться с тогдашним главой Гусу — Лань Сычжуем. Он и глава Ланьлин Цзинь, Цзинь Лин, как раз только спустились с горы, в их глазах читалась скорбь и боль утраты. Главы орденов, мужчины, умудрённые опытом, на чьих плечах уже далеко не одно десятилетие покоилось управление орденами, выглядели словно потерянные дети. Лань Сычжуй и Цзинь Лин помогли старцу и довели его до колодца, подали воды. У них завязалась беседа, из которой старый заклинатель узнал, что два очень важных для этих мужчин человека недавно отошли в мир иной. Поэтому они хотели сохранить то немногое, что от них осталось. Таким образом "Суйбянь" и "Бичень" попали в ледяную пещеру, а дух с горы Луань Цзан дала клятву: защищать и хранить эти клинки, пока их хозяева не вернутся за ними.       Лань Ван Цзи не знал, как реагировать на это. С одной стороны он узнал, кто спрятал мечи, но с другой... Почему дух согласилась их охранять? И почему в ледяной пещере на вопрос — кто хозяин — она назвала их имена? Может ли быть, что слова о прошлой жизни не просто слова? И если это так, тогда его сны — не сны. Это...Воспоминания? Ведь впервые всё началось именно после посещения Илина, точнее после того, как издалека он увидел Луань Цзан...       — Итак, Лань Чжань, мы наконец можем поговорить..! Но-о-о... Почему ты живёшь отдельно ото всех остальных? — Вэй Ин, наблюдая за Лань Чжанем, что перестал закипать в праведном гневе и теперь пытался пристроить кролика на подушке для сидения в углу комнаты., всё же решился задать волнующий его вопрос. Как ни как, а дорога от этого места до основных строений занимала около тридцати минут.       — Это дом моей матушки, — тихо ответил Лань Ван Цзи, делая акцент на том, что больше об этой теме он говорить не намерен. Во всяком случае пока.       Вэй Усянь намёк понял и сделал пометку к этой теме не возвращаться, пока второй молодой господин Лань сам того не захочет. Всё же Вэй Усянь прекрасно понимал, что порой тема родителей запретна. Пытаясь отвлечься, юноша быстрым взглядом оглядел помещение. Как и во сне она была разделена на секции, но в тоже время она и отличалась. Теперь угол рабочей части не пустовал, в нём стоял письменный стол со всеми принадлежностями, настольной лампой и ноутбуком. В каждой секции было минимальное электрическое освещение. Местами на полках и подставках встречались семейные фото. Вэй Ин обратил внимание, что среди них не было ни одной фотографии с родителями и ни одной личной фотографии. Говорить об этом он не стал, понимая, что это слишком личное. Но.... Кое-что было неизменно: обилие книг и записей и низенький стол, на котором стоял цинь. Хоть визуально помещение и изменилось, обстановка в ней по-прежнему оставалась минимальной.       — Лань Чжань, а почему ты не спишь? Колокол давно пробил, — Вэй Усянь устроился за ещё одним небольшим столом, стоявшем в домике. На него указал Лань Чжань, который хотел заварить чай, — Ладно, можешь не отвечать, — Вэй Ин надулся и отвернулся, но тут перед его глазами мелькнуло что-то бело-голубое. Это был мешочек цянькунь, — Зачем ты отдаёшь его мне?       — Открой.       Вэй Усянь покорно забрал цянькунь и развязал завязки, в тот же миг перед ним появился "Суйбянь". Юноша сглотнул и взял меч в руки, оголяя клинок. Это определённо был меч из его сна. Сна...       — Лань Чжань, мне нужно кое-что тебе рассказать, — тон Вэй Ина изменился, резко став серьёзным. Всё же именно по этой причине он здесь, — Мы ввязались с тобой во что-то очень запутанное, но... Ты можешь мне, конечно, не поверить, но я уже год вижу сны, — на этих словах Лань Ван Цзи стал предельно внимательным. Сердце ударило в груди, а Вэй Усянь продолжил, — Всё началось, примерно, около года назад. Мне просто ни с того ни с сего стал сниться один и тот же сон. В нём я ехал на ослике, которого вёл какой-то мужчина. Этот сон повторялся из ночи в ночь, и каждый раз я слышал в нём мелодию, но я никогда не видел лица того человека. Однако после приезда в Гусу сны изменились, кроме этого я стал видеть ещё и другие, но все они были связаны с тем человеком. Порой я не видел его, но чувствовал его присутствие, — Вэй Ин решил тактично умолчать, что во снах видел Лань Чжаня и слышал мелодию, что он играл, — Как ты, наверное, уже понял, никакой библиотеки Юньмэн Цзяна нет. Точнее библиотека есть, но я там почти ни разу не был. А всё то, что я знаю и умею, я видел именно во снах. Связывающее заклинание, техники "Расспроса" и "Призыва" Гусу Лань, тот случай с домом в Сучжоу — всё это я видел в своих снах. И даже этот меч, "Суйбянь", я тоже видел во сне. И знаешь, Лань Чжань, в своих снах я — заклинатель...Но порой мне кажется, что это не сны, а мои воспоминания... Думаю, ты не поверишь...       В домике повисла тишина, Вэй Ин смотрел на своё отражение в маленькой фарфоровой чашке. Поверит ли ему Лань Ван Цзи? Всё же даже он сам себе не верит порой. А как это может сделать второй молодой господин Лань? Но тот Лань Чжань, Лань Чжань из снов, он бы поверил. Однако Лань Ван Цзи во снах и тот, что перед ним — совершенно разные люди.       — Я верю, — тихо произнёс молодой человек, заставляя Вэй Ина поднять голову и смотреть с налётом шока на лице. Лань Чжань чувствовал, что человек перед ним был глубоко искренен, и все слова давались ему с трудом, потому что признаться в подобном может далеко не каждый. Видимо, пришла и очередь Лань Чжаня вскрыть карты, — Ещё до вашего прибытия я подозревал, что силы заклинателей могут быть по-прежнему живы.       — Неужели в Гусу Лань что-то происходило? — Вэй Ин свёл брови.       — Мгм, — кивнул молодой человек, — Игра на цине — обязательный элемент обучения в Гусу, но во время этого обучения всегда было много необъяснимого.       — Язык циня... Должно быть духи откликались на него.       — Поэтому подозрения были давно. Я попытался искать записи в библиотеке, но ничего не нашёл. А потом появились "Записки странствующего даоса".       — В смысле "появились"? — опешил Вэй Усянь.       — В Гусу Лань есть потайная библиотека, — вообще говорить об этом посторонним было запрещено. Даже свои ученики далеко не все знали о ней, но Лань Ван Цзи не боялся нарушить данное правило, сейчас это было не столь важно, — "Записки странствующего даоса" из неё. После бабочек в библиотеке догадки подтвердились, но записей по-прежнему не было.       — И ты решил пойти в потайную библиотеку. Разумно, я поступил бы так же, — кивнул Вэй Усянь, — Но, кажется, и там что-то произошло.       — Чтобы попасть в потайную библиотеку, нужен ключ. Таких ключей всего два: у главы и старейшин. И просто так взять ни один из них невозможно.       — Соответственно прийти к брату и старейшинам и попросить ты не мог, — Вэй Усянь допил чай, но тут его голову прострелила мысль, от которой холодок по спине прошёлся, — Выкрасть ты тоже не мог, но, Лань Чжань, ты всё равно попал в библиотеку... Кто-то подбросил ключ..?       — Да, — кивнул молодой человек, глядя на Вэй Ина, глаза которого сейчас напоминали два идеальных блюда, — Кто-то из раза в раз подбрасывал ключ в "Записки странствующего даоса". Я пытался узнать, кто это, но он всегда уходил от меня..       — Ха-ха... — нервно хохотнул Вэй Ин, ухмыляясь, — Лань Чжань, думаю, ключ и мешочек цянькунь — дело рук одного человека. И мне кажется, это не простой ученик. К тому же, хоть странности у вас были и раньше, все события начали происходить с нашим приездом. Значит, этот человек выжидал определённого времени. Ему было необходимо присутствие всех четырёх школ или...       — Кого-то определённого. Не из Гусу Лань, — подтвердил Лань Ван Цзи подозрения Вэй Усяня. Они смотрели друг на друга и молчали. Никто не решался высказать то, о чём каждый из них уже задумывался далеко не раз. Подобное казалось сказкой, но ведь и заклинатели до недавних пор были не больше, чем легендой, — Я пытался ещё раз поговорить с духом Луань Цзана.       — Что-то не так? — поинтересовался юноша, глядя в чуть сузившиеся глаза второго молодого господина Ланя, — Она не пришла?       — Да. Но я смог поговорить с заклинателем из Гусу Лань. Суйбянь и Бичэнь в ледяную пещеру принесли Лань Сычжуй и Цзинь Лин. А тот дух дал клятву оберегать мечи, пока за ними не вернутся их хозяева, что к тому времени были мертвы.       — В пещере дух назвала наши имена, — Вэй Ин сжал фарфоровую чашечку, вперяя в неё свой взгляд, — Сказала, что нас привели сами мечи, а перед тем, как уйти, назвала ещё три имени, среди которых два принадлежали главам орденов Гусу Лань и Ланьлин Цзинь, — юноша замолчал и сделал вдох, чтобы в следующий миг наконец сказать то, что он думал, — Лань Чжань, думаю, владельцы мечей "Лань Ван Цзи" и "Вэй Усянь" это мы с тобой в прошлом. Знаю, звучит глупо, но другого объяснения у меня нет. И... Я пойму, если ты сейчас посмеёшься надо мной.       — Я не посмеюсь, — серьёзно ответил Лань Чжань. Вэй Усянь поднял голову, на него смотрели поддетые золотой дымкой глаза, в которых разливалось доверие, — Я верю тебе, Вэй Ин.       Вэй Усянь застыл, изображая куклу-неваляшку. Он же сейчас не ослышался? Юноша всеми фибрами души надеялся, что нет. Постепенно выражение недоумения сменилось жизнерадостной улыбкой. Лань Чжань ему верил, а это, почему-то, сейчас было самым важным. В снах Вэй Ина Лань Ван Цзи был его другом, поэтому, если то действительно их прошлые жизни, то сама судьба вновь свела их спустя века. И видимо, эта же судьба заставляет их вновь взять мечи в руки и идти исполнять свой долг.       — Теперь нужно решить, что делать дальше, — Вэй Усянь чуть нагнулся вперёд, — До "Ночной охоты" осталось немного времени, но мы не можем сидеть сложа руки. Нам надо попытаться узнать, кто тот человек, а ещё... Кто такой Мо Сюань Юй? Почему дух назвала его имя? И что она имела ввиду под словами "Всё опять повторится"?       — Илин, — негромко произнёс Лань Ван Цзи. Вэй Ин смотрел на него, ожидая дальнейшего пояснения, пусть они и понимали друг друга, но не всегда, — Дух заклинателя сказал, что главы спускались с горы. А мечи в пещере охранял дух Луань Цзана.       — Значит, нам нужно попасть в Илин, — пришёл к выводу Вэй Ин, — Мы определённо найдём там что-то, а пока, Лань Чжань, давай изучим всё, что сможем, и попытаемся найти нашего неизвестного.       Лань Ван Цзи не стал ничего говорить и лишь кивнул, но в кивке этом было что-то такое привычное и родное, что Вэй Усянь не смог не улыбнуться. К изучению мира заклинателей они со вторым молодым господином Ланем приступили незамедлительно и начали с мечей. Перед "Цзинши" развернуться они не могли, а вот позади — самое то, и никто не смог бы их увидеть. Суйбянь и Бичэнь сталкивались друг с другом, иногда разбрасывая копны искр. Сражаться с Лань Ван Цзи было всё равно, что с самим собой: невозможно проиграть, но и победить нельзя. Особенно, когда оба поняли, что могут управлять мечами при помощи своей энергии. Пока два клинка атаковали друг друга в воздухе, в голову ученика Юньмэна пришла одна идея. Он не собирался играть подло или нападать исподтишка, это не в его принципах, да и с Лань Чжанем такой номер никогда не прокатит. Но Вэй Усяню было необходимо проверить: упадёт ли уровень контроля энергии, если попутно с мечами использовать заклинания? Но ночь интересных открытий продолжалась, потому что точно такая же идея пришла и в голову второго молодого господина Ланя. Не успел Вэй Ин толком достать талисман из кармана, как из мешочка цянькунь, висевшего на поясе Лань Чжаня, появился цинь, по струнам которого в молниеносном движении прошлись длинные пальцы. Золотая и голубая сети столкнулись друг с другом, превратившись в россыпь искр и блестящей пыли, а Бичень и Суйбянь вновь атаковали друг друга. Контролировать оружие и использовать талисманы с непривычки было трудно, но не невозможно. После пары-тройки попыток оба смогли легко поддерживать контроль, чувствуя, как сила струится в их телах. Тренировки и учения их школ определённо давали свои плоды.       Обратно в домик Юньмэн Цзян Вэй Ин вернулся, когда начало светать. В теле его была приятная усталость, а под курткой прятался цянькунь с Суйбянем. Цзян Чэн по-прежнему видел сны, до конца действия заклинания было ещё около часа, после этого разбудить Цзян Ваньиня могла любая мелочь. Кое-как раздевшись и спрятав мешочек, Вэй Усянь залез в кровать и тут же провалился в сон. Но в этот раз что-то было не так, он словно в бреду начал метаться по кровати — его будто связали. Открыв глаза, Вэй Ин не сразу понял, где он — Солнце слишком слепило глаза. Однако по ощущениям стало ясно, что он опять попал в свой сон. Когда глаза привыкли к слепящему свету, отражавшемуся от красно-чёрных одежд, до ученика Юньмэна дошло, что он мало того что связан, так ещё и в воздухе висит!       — Боюсь, до тебя очередь ещё не дошла, — неприятным чуть скрипучим голосом произнёс какой-то неизвестный мужчина, стоявший перед Вэй Усянем с толпой охраны. От одного только его вида, юноше хотелось плюнуть ему в лицо: "Гад плешивый!". Но сделать он этого не смог, потому что кнут этого человека весьма ощутимо прошёлся по нему. Внутри начинала клокотать ярость. Вэй Ин понятия не имел, что произошло до его "появления", но лежащий в траве Лань Чжань, с которого седьмой пот сходил, будил дикое желание врезать этому уроду с кнутом. Но было кое-что ещё... Вэй Усянь на подсознательном уровне чувствовал, что ненавидел мужчину перед собой до глубины души. И ненависть эта была давняя, укоренившаяся.       — Вэнь Чао, не перегибай палку, — раздалось позади Вэй Ина, и тот чуть не взвыл. Вот чей голос точно он не ожидал услышать в своих снах! Павлин! Ну и что этот напыщенный индюк из Ланьлина здесь делал?! Тут и без него забот полный рот.       — Как мне страшно, — с сарказмом выдал тот, кого по всей видимости звали Вэнь Чао, и вновь замахнулся. Чёрный кнут свистнул в воздухе, но был перехвачен Лань Чжанем, заслонившим подвешенного Вэй Усяня. За всё время, что он знал второго молодого господина Ланя во сне и наяву, у того ни разу не было написано столь сильное отвращение на лице, причём подкреплённое презрением. Для Лань Ван Цзи это просто было несвойственно! Но в жизни случаются исключения.       Лань Чжань с яростью дёрнул на себя кнут, вырывая его из рук Вэнь Чао и отбрасывая в сторону. К ним подбежал Цзинь Цзысюань. Вэнь Чао с презрением и отвращением смотрел то на ученика Гусу, то на ученика Юньмэна, потирая руку, что явно была повреждена действиями Лань Чжаня. Вэй Усянь затаил дыхание, за себя он не боялся, но сильно переживал за Лань Ван Цзи.       — Отпустите его, — бросил мужчина, и державшие Вэй Ина верёвки в миг ослабли. Он упал на землю. Лань Чжань сразу присел рядом, придерживая его рукой. Даже сквозь одежду юноша чувствовал, как та пылала — ану-ка схватить кнут голой рукой! Чудо, что она была цела после такого, — Вэй Усянь, давай поговорим, — Вэнь Чао приблизился на пару шагов. Вэй Ин сглотнул, этот мужчина только что назвал его по имени? — Ты лишь спросил у Лань Ван Цзи, где тёмное железо, так? Оно всё здесь, в Буетяне. Ещё вопросы у тебя есть?       Вопросы у Вэй Усяня имелись. Вагон и целая тележка! Да только под тему они явно не подходили. О каком тёмном железе идёт речь? Почему рука Лань Чжаня сжалась? И причём здесь Буетянь, что был столицей клана Вэнь до Аннигиляции Солнца? "Подождите-ка... Вэнь... Вэнь Чао?", — у Вэй Ина дыхание спёрло от шока. Если человека перед ним звали Вэнь Чао, значит, он был кем-то из основной или ближайшей ветви ордена Цишань Вэнь. Здесь Буетянь, а из этого выходило...       — Ты прав, — Вэнь Чао подошёл к ним и присел на корточки, — В руках клана Вэнь уже три осколка.       Вэй Усянь подскочил в кровати, сбрасывая одеяло и делая глубокий вдох. Он не мог отдышаться, продолжая глубоко дышать. Холодный липкий пот покрывал его с головы до пят, а слегка безумный взгляд широко раскрытых глаз смотрел вперёд. Вэй Ин сжал простыни, его сердце просто выпрыгивало из груди. Неожиданно область у сердца прострелило болью. Подавляя крик, Вэй Усянь сжал одежду и кожу на груди, его родимое пятно огнём горело. Раньше такое было всего единожды, когда он ездил в Илин. Илин... Почему все дороги вели их с Лань Чжанем туда?       "Вэнь Чао...Цишань Вэнь... — без остановок повторял Вэй Усянь в мыслях, пока в них не всплыло другое имя, — Вэнь...Вэнь... Вэнь Нин... — юноша застыл, сжимая голову и грудь. Перед глазами мелькали неясные силуэты: юноша в старых одеждах, соломенной шляпе и с редькой в руках, мужчина в бело-голубых одеждах с ребёнком на руках, — Кто такой Вэнь Нин?".       "Дилинь-дилинь-дилинь-дилинь" начал разрываться будильник. С перепугу Вэй Ин чуть прямо на кровати душу не выпустил. На соседней койке Цзян Чэн открыл глаза и принюхался. Ну-да, уксусом всё ещё пованивало. Обведя комнату взглядом, он заметил, что его брат уже не спал.       — Вэй Усянь, признавайся сразу: ты что-то натворил?       — Цзян Чэн, ты ещё с кровати не встал, а уже проповеди мне читаешь! И вообще, если я поднялся раньше тебя на минуту, это ещё ничего не значит, — Вэй Ин надул губы и попытался прийти в себя, что вышло немного коряво.       За завтраком Цзян Яньли переводила взгляд с одного брата на другого: Цзян Чэн морщил нос и активно жевал, а Вэй Усянь летал в облаках. Она не решалась спросить, что произошло. Про "химическую атаку уксусом" она услышала ещё ночью, но сейчас дело явно было не в нём. Завтрак прошёл в молчании. Когда ученики Юньмэна собрались уже идти на занятия, Вэй Ин вспомнил, что кое-что забыл в комнате и пулей унёсся обратно. Цзян Ваньинь покрутил у виска, мол совсем в умом поехал. Дождаться вихрь по имени Вэй Ин решили у входа в класс.       — Цзян-сюн, дева Цзян, вы уже решили, что будете рисовать на фонарях? — поинтересовался Не Хуай Сан, составляющий им компанию в ожидании Вэй Усяня.       — На каких фонарях? — не понял Цзян Чэн.       — Ну как же? — поразился второй из братьев Не, — Каждый раз, когда обучение в Гусу подходит к концу, четыре школы собираются на выступе и запускают фонари.       — Это, наверное, необычайно красиво, — мечтательно протянула Яньли, — А-Сяню обязательно понравится.       — Кстати о Вэй-сюне, — Хуай Сан хотел что-то спросить, но замолчал и выглянул из-за Цзян Чэна, — А это не он?       Брат с сестрой повернули головы. По коридору шли Вэй Ин и Лань Чжань. Причём делали они это очень близко друг к другу, особенно когда Вэй Усянь порывался что-то шептать. Второй господин Лань выглядел, как и обычно, довольно холодно. Однако, присмотревшись, Яньли поняла, что взгляд его стал теплее, а сам он больше не старался держаться подальше от Вэй Усяня. Девушка улыбнулась и мысленно попросила богов, чтобы эти двое оставались друзьями всегда. Только вот Цзян Ваньинь так не считал, на его лице была целая палитра эмоций, которая стала только разнообразнее, когда эти двое подошли к классу. Взгляды наследника Юньмэна и второго господина Ланя пересеклись. Один нахмурился, другой кивнул всем и зашёл в класс. Вэй Ин с криком: "Лань Чжань!", — вбежал следом. Не Хуай Сан проводил странную парочку взглядом и вздрогнул. Прямо за спинами брата с сестрой стояли Лань Цижэнь и Лань Сичэнь. Учитель был хмурее тучи, а глава школы всеми силами делал вид, что он сама серьёзность. Три ученика поклонились и поспешили на свои места.       После этого Лань Ван Цзи вновь начал посещать занятия. Дни летели будто птицы в небе — не поймаешь, как ни старайся. Вэй Усянь каждую ночь сбегал из домика. Они с Лань Ван Цзи либо тренировались за "Цзинши", либо тайно спускались в библиотеку. Вэй Ин рассказал молодому человеку о своём сне, утаив, что Лань Чжань был в нём. Как и Вэй Усянь, Лань Ван Цзи пришёл к выводу, что Вэнь Чао принадлежал к основной или одной из главных ветвей ордена Цишань Вэнь. Они пытались найти хоть какие-нибудь записи о клане Вэнь, тёмном железе или Аннигиляции Солнца, но здесь были лишь "Записки странствующего даоса", на которые никто из них уже смотреть не мог. Лань Чжань вновь попытался призвать дух Луань Цзан, порой он часами не вставал с места, но всё опять было без толку.       — Лань Чжань, думаю, тебе стоит немного отдохнуть, — Вэй Ин сжал плечо молодого человека, когда тот чуть на свой инструмент не упал.       Они находились в потайной библиотеке, глубоко под основными строениями. Стол Вэй Усяня был завален самыми разнообразными книгами и писаниями. Когда они поняли, что искать упоминания о клане Вэнь, Аннигиляции Солнца, Хангуан-цзюне или Старейшине Илина всё равно, что пытаться найти иголку в стоге сена, то решили пойти по пути иному. Вместо того, чтобы бегать от секции к секции, они решили проштудировать литературу, связанную с историей Гусу Лань. Только вот это походило на форменную экзекуцию, что была хуже, чем переписывание книг. Вэй Ин несколько раз ловил себя на том, что начинал клевать носом. Он уже до 1507 года дошёл, а нужного никого не встретил! Тут и так терпение на пределе, а ещё Лань Чжань себя угробить решил.       — Лань Чжань, ну правда, ты так пальцы в кровь сотрёшь.       — Почему она не приходит? — недоумевал молодой человек. Он несколько раз чувствовал её холод, но тот был очень далеко и словно не мог пробиться. Не мог пробиться? Что если какая-то сила не даёт ей прийти? Но в таком случае им тем более необходимо попасть в Илин.       Лань Ван Цзи сел прямо и успокоился, контролируя энергию внутри. Его руки взмыли над струнами, и первые аккорды «Призыва» невидимыми птицами взмыли под потолок. А второй господин Лань был ещё тем упрямцем! Но не успел он доиграть «Призыв» и до середины, как где-то в дальнем углу раздался непонятный звук. Юноши одновременно посмотрели туда, откуда исходил звук. Кивнув друг другу, они потушили все источники света, оставив по одному огненному талисману у себя в руках.        Они ступали неслышно, почти невесомо, аккуратно продвигаясь вглубь потайной библиотеки. Им приходилось петлять между стеллажами с запрещённой литературой и древними писаниями. И вот, когда секции «Тёмной музыки» и «Заклинаний» остались позади, они остановились. В этом углу было довольно пыльно. В основном здесь хранились пейзажи и зарисовки боевых техник, давно вышедших из обихода. Вэй Ин присел и посветил своим талисманом. На полу лежали два свитка, судя по всему, упавших с самых верхних полок. Вэй Усянь выдохнул и поднял один, оставив свой талисман парить в воздухе. Неожиданно рука ученика Юньмэна дрогнула, и он, чтобы не уронить без сомнения важную и ценную реликвию Гусу, схватился за её край. Полотно раскрылось с характерным звуком и облаком пыли, из-за чего парень закашлял. Когда пыль улеглась, и они смогли увидеть изображение на полотне, Вэй Усянь выронил его, не веря своим глазам. На старинном полотне был изображён молодой человек с задорной жизнерадостной улыбкой, совсем ещё юнец. В его глазах прыгали искорки. С головы до пят одетый в белые одежды с сине-фиолетовой вышивкой — девятилепестковый лотос. С пояса свисала нефритовая подвеска. Юноша завёл руки за спину, держа в них меч. И всё-то в этом полотне было прекрасно, только вот… Юноша, изображённый на нём, это Вэй Усянь, а меч за его спиной — Суйбянь.       — Лань Чжань, это…       Вэй Ин быстро поднял второй свиток, что тоже оказался полотном, и раскрыл его. Словно дух или божество, изящные белые одежды с плывущими облаками, змейки волос, обвенчавшиеся с клановой лентой, нефритовая подвеска и меч в ножнах с серебряными вкраплениями, а ещё… Взгляд. Таких глаз больше не было ни у кого. Это был он… Лань Чжань из его снов. Вместе с Бичэнем он держал парочку бутылей «Улыбки императора», которые на удивление хорошо вписывались в эфемерный образ.       — Лань Чжань, — Вэй Ин закусил нижнюю губу и посмотрел на Лань Ван Цзи, что рассматривал портрет самого Вэй Ина, — Кажется, мы были правы… Но почему и мой портрет здесь? Ладно твой, но мой… Судя по узорам лотосов, этот Вэй Усянь был из Юньмэн Цзян…       Лань Ван Цзи аккуратно поднял с пола портрет Вэй Усяня и развернул к себе противоположной стороной, на которой было что-то написано. Пришлось использовать ещё несколько талисманов, чтобы разобрать надписи, которые… оказались стёрты. Точнее, стёрлись с течением времени, и разобрать теперь можно было лишь последние слоги. «…ина» на полотне с Вэй Усянем и «…юнь» на полотне с Лань Ван Цзи. Понять что-либо из этого не представлялось возможным, слишком много слов и значений с данными слогами. Но самое паршивое заключалось в том, что отведённое им время вышло, о чём ясно сообщил телефон Вэй Ина, раздавшийся негромкой мелодией будильника, который юноша поставил, чтобы они могли вовремя уйти. Свернув полотна и положив их на место, молодые люди поспешили к выходу. Лань Чжань прямо на ходу спрятал цинь в цянькунь, призывая к себе мешочек.       Если раньше они ещё могли сомневаться, то теперь это было ясно, как божий день, — они уже жили века назад, а сны, что видит каждый из них, на самом деле воспоминания. Но… они не просто жили века назад, а, как и сейчас, преодолевали испытания рука об руку. Возможно даже, они были такими же друзьями как Старейшина Илина и Ханьгуан-цзюнь. Покинув потайную библиотеку, Лань Чжань убрал ключ от неё в «Записки странствующего даоса», после чего две тени прошмыгнули за двери библиотеки. Горы укутались в одеяла туманов, ожидая звона колокола и восходящего над землёй Солнца. Пока их никто не застал, оба разошлись по своим комнатам.       Тихо закрыв за собой дверь, Вэй Ин убедился, что благовония действуют, а Цзян Чэн спит. Выдохнув, юноша и сам забрался в кровать. Он так сильно устал, что заснул даже без заклинания и благовоний. Сон был уже делом привычным, даже резкая смена локаций больше не сбивала с толку. Но вот спина одного гада, ехавшего впереди, бесила очень. Сборная солянка из учеников самых разных кланов шла куда-то по горному лесу, а впереди с непонятной девицей ехал Вэнь Чао. Хотя он сейчас интересовал Вэй Ина в последнюю очередь. Его больше волновал идущий рядом Лань Чжань, что постоянно прихрамывал, пытаясь это скрыть. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что тот серьёзно ранен, но в силу своего ослинно-бараньего упрямства храбрится и терпит боль!       — Стойте! — раздался впереди женский голос. Рука девушки в красном ханьфу взмыла вверх, призывая остановиться. Вэй Ин узнал голос этой девушки почти сразу. Когда они с Лань Ван Цзи попали в ледяную пещеру, слышали кучу непонятных голосов и фраз, и один из них принадлежал этой самой девушке, — Давайте отдохнём здесь и попьём воды.       Вэнь Чао вместе с девицей были не особо рады, но в итоге все пошли к воде. Вэй Усянь мысленно плюнул на этого злобного мужика, что его нервировал, и проследил взглядом за вторым господином Ланем, что наконец-то смог присесть и перевести дух. Полы его одежд чуть подрагивали, видимо ноге его было, ой, как несладко. Вэй Ин был безмерно благодарен деве в красном ханьфу с заколкой-пламенем, что выразил в своём ей поклоне по всем правилам. Девушка, что, скорее всего, также была из клана Вэнь, одарила его грустным взглядом и поспешила уйти. Кажется, только что она пошла наперекор кому-то вышестоящему.       — Вэй Усянь, что ты опять задумал?       Юноша почти подпрыгнул на месте, когда рядом, аки чёрт из табакерки, появился его брат. Цзян Чэн выглядел точь-в-точь как и в реальности, только волосы длиннее да одежда другая, а вот характер с повадками… Видимо, выражение — горбатого и могила не исправит — было создано специально для таких людей. Но если здесь был Цзян Чэн, значит он тоже…Реинкарнировался.       — Ничего, — ответил Вэй Ин и повернулся к Лань Ван Цзи, — Лань Чжань, я принесу тебе воды.       Всё же этот человек сейчас волновал его больше остальных. Ну какого он такой упрямый?! Отведя взгляд от уже родных глаз, Вэй Усянь легко стукнул брата в плечо и пошёл к воде. Стоило ему подойти к кромке воды, и сон начал рассеиваться, прерываясь звоном будильника. Очередной маленький эпизод его прошлой жизни подошёл к концу. Сегодняшний день был особенным и не потому, что это была пятница, а потому, что предпоследняя неделя обучения в Гусу подошла к концу. И именно сегодня ученики по традиции запускали в небо фонари. В честь этого мероприятия отменялись тренировки. Все с нетерпением ждали вечера, чтобы увидеть, как сотни фонарей озарят тёмное небо. Уроки шли один за другим, но на какой-то необычайно лёгкой волне. Никто толком и заметить последнего на сегодня учебного звона колокола. Лань И дала домашнее задание и отпустила всех. Покидая класс, Вэй Усянь повернулся и случайно столкнулся взглядом с учителем. На доли секунд в его голове пронёсся женский силуэт, сидящий во льдах, с кроликом на руках. Но видение это было настолько мимолётным, что юноша даже не успел его запомнить. Класс они покинули вместе с Лань Ван Цзи вслед за Цзян Чэном и Яньли. Сейчас у них было немного свободного времени до семи вечера, когда все ученики должны были прийти к выступу, что находился недалеко от главных ворот. Сначала Вэй Ин собирался поговорить с Лань Ван Цзи о своём сегодняшнем сне, но второй молодой господин Лань выглядел как-то странно, будто как во сне сдерживал боль.       На самом деле, Лань Ван Цзи, действительно, превознемогал себя. С того момента, как он вернулся к себе и лёг спать, родимое пятно на груди не давало ему покоя. Оно горело и пульсировало. Началось всё сразу после его сна. Ему снилась какая-то дорога сквозь леса, куча учеников в традиционных одеждах своих школ. Они неровным строем шли за человеком, ехавшим на лошади. Его красно-чёрные одежды будили в Лань Чжане необузданный гнев. Они шли и шли, и с каждый новый шаг давался молодому человеку труднее. Его нога болела до помутнения в глазах, словно только-только срослась после перелома, последствия которого всё ещё не прошли. Рядом с ним шёл Вэй Ин, тайно поглядывавший на него.       Да, Лань Чжань уже какое-то время знал, что человек в его снах — Вэй Усянь. Если быть точным, то с ночи после происшествия в холодном источнике. В ту ночь он видел Вэй Ина даже ближе, чем следовало. В этот раз сон отличался, потому что Лань Чжань «очнулся» в своём сне. Только вот ему было совершенно не до этого. С довольно приличной высоты в ледяную воду упал человек вместе с головой черепахоподобного монстра. Лань Ван Цзи знал, что это был тот юноша с крыши, лицо которого он так хотел увидеть. Сердце ударило в груди, и он побежал его вытаскивать, игнорируя дикую боль в ноге. Когда он вытащил несчастного из воды и облокотил на камень, то увидел Вэй Ина. В тот миг ему было плевать на всё, лишь бы этот источник шума выжил. Но Вэй Усяня дико трясло от холода и нервов.       — Она мертва? Лань Чжань, она мертва? — прижимая к себе непонятный меч, повторял Вэй Ин. Видимо, он говорил о том монстре.       — Мертва, — ответил молодой человек. Как ни как, а он не чувствовал здесь какой-либо живой энергии кроме них.       — Мертва… Правда мертва?       — Правда, мертва, — вновь повторил Лань Чжань. Состояние Вэй Усяня его очень беспокоило, тот явно был не совсем в себе.       — Лань Чжань, в моих ушах до сих пор эти крики… От шока я потерял сознание… Лань Чжань, я же не сплю?       — Нет, — ответил он, хотя и сам не до конца осознавал сон это или явь, или, что ещё хуже, сон на яву. Ему было больно смотреть на такого Вэй Ина, это был вовсе не тот вечно улыбающийся мальчишка, это был загнанный в ловушку зверь. Это рвало ему сердце, пронзало его тысячью иглами.       — Вот уж не думал, что смогу ещё раз в этой жизни увидеть господина Ланя… Лань Чжань, я испугался, что не выйду оттуда живым…       Нет, с этим точно нужно было заканчивать. Лань Ван Цзи пощупал лоб юноши, того била лихорадка, а ещё его силы стремительно покидали своего хозяина. Ещё чуть-чуть, и он мог и вовсе не открыть глаза.       «Вэй Ин, у тебя жар», — но ответом ему стал кашель почти потерявшего сознания ученика из Юньмэна. Вспомнив записи о передаче энергии, второй господин Лань схватил руку Вэй Усяня и начал отдавать ему свою энергию. Трясучка юноши была настолько сильной, что Лань Чжаню было трудно держать его руку в одном положении. Вэй Ин был на грани.       — Как приятно, Лань Чжань, — пробормотал он, не осознавая толком, что говорит, — Как скучно. Поганец Цзян Чэн, почему всё ещё не спас меня? — продолжал бубнить Вэй Ин, но его слова почти не долетали до сконцентрированного на передаче энергии Лань Ван Цзи, — Слишком тихо. Лань Чжань, споёшь мне песню, хорошо?       Если бы не волнение из-за того, что кое-кто умереть мог, Лань Чжань бы… У него просто не было слов. Ещё пару минут назад этот человек помирал, а сейчас песни канючит да ручкой дрыгает. Однако Лань Ван Цзи запел. Он и сам не понял, почему. Это было не из-за слов про игнор, нет…. Просто захотелось. Захотелось именно сейчас, именно здесь и именно вместе с ним. Перед его глазами проносились воспоминания одно за другим: встреча у ворот, их первый бой, бумажный человечек в классе, золотые бабочки в библиотеке. Что? Что могло заставить его чувствовать эту нестерпимую боль в груди? Боль, будто сердце вырывают: «Слышу, флейта в одиночестве скорбит. Ночь в Глубинах Облаков ещё темна. Правда и ложь, всё ушло, не вернёшь. Я проснулся, но почему всё будто снится мне?». Это была она, та песня, что он слышал в своих снах. Чем дольше он пел, тем размытей становился сон, что исчез с первым ударом колокола.       И вот теперь он снова был во сне, а Вэй Ин шёл рядом. Вид его оставлял желать лучшего, но это было намного лучше того, что он видел в пещере. Неожиданно девушка в красных одеждах объявила о привале, и все устремились к горной реке, а сам Лань Чжань сел на камень. Всё же брат был прав, храбрость и безумство — две стороны одной медали. Такими темпами он останется без ноги. Почувствовав на себе очередной беспокойный взгляд, Лань Ван Цзи исподлобья посмотрел на Вэй Ина, что кланялся той самой девушке. Молодой человек запомнил каждую чёрточку её лица, что-то внутри кричало ему о важности этой девушки. Она определённо была как-то связана с их историей. Но вот как, он не смог понять, потому что настало время подниматься. Но стоило Лань Чжаню открыть глаза, как он сразу их зажмурил — родимое пятно.       День уже почти прошёл, а боль всё не утихала, время от времени становясь сильнее. Идти дальше было почти невозможно, поэтому молодой человек остановился, чтобы сделать вдох, да так и застыл. У кабинета его брата стояла она… Девушка в красном ханьфу из его сна. Чёрные джинсы, чёрная кожаная куртка и красная рубашка под ней. Длинные волосы трепал ветер. Она смотрела куда-то перед собой, выглядя очень встревоженной. Вэй Ин, заметив заторможенность Лань Чжаня, что была ему не свойственна, перевёл взгляд на объект внимания молодого человека и чуть язык себе не откусил. Это была девушка из его сна! Это была она! Та самая дева, что выручила их, объявив привал! Это просто невозможно…. Как..?       — Идём, Вэй Усянь! — Цзян Чэн потянул брата за руку, а тот интуитивно ухватился за Лань Ван Цзи и соответственно потянул его за собой, — Потом дзен постигать будешь! Ни ученик Юньмэна, ни ученик Гусу больше не видели её, однако до них долетел скрипучий голос, наполненный желчью: «Мы возвращаемся, Вэнь Цин». Почему-то этот голос был до жути знаком Вэй Ину, но, увы, его обладателя он не увидел.       Вэй Усянь чуть ли не проклинал Цзян Чэна, что утащил его к остальным. Когда настало время сбора, Вэй Ин выглядел темнее туч на небосводе, за что и получал едкие комментарии от брата и беспокойные расспросы сестры. На указанном месте уже всё было готово. Под не пристальным, но внимательным взором учителей и главы Ланя ученики четырёх школ разбились на небольшие группки или парочки и делали фонарики. Заметив Лань Ван Цзи, Вэй Усянь подошёл к нему и, не говоря ни слова, пристроился рядом. В ответ на него даже не посмотрели, но это было и не важно, потому что они делали один фонарь на двоих. Пока Лань Чжань плёл ободок, Вэй Усянь расписывал сам фонарик, старательно выводя на нём кролика и бросая довольные взгляды на человека рядом. Хотя, зная второго господина Ланя, можно было предположить, что он даже не подозревает об их «совместном» фонарике.       — Лань Чжань, раз уж мы плечом к плечу проходим уроки жизни и смерти, пустив фонарик, спросим благословения у неба вдвоём?       — Я привык один.       Вэй Ин чудом не выдал: «Так и знал», — вовремя затыкая свой рот.       — Привычки можно изменить, к тому же я сделал этот фонарик специально для тебя, — Вэй Усянь показал нарисованного кролика. Лань Чжань посмотрел на рисунок и, как тогда в городе, его лицо осветила мягкая, нежная улыбка, — Ты улыбнулся..! Э-эй, Лань Чжань..! — от того, каким взглядом его одарили, Вэй Ин чуть не упал на сидящего позади Не Хуай Сана, но сумел удержаться. Лань Ван Цзи отвернулся и чуть наклонил голову, пряча покрасневшие кончики ушей под волосами.       Когда фонари были закончены, ученики аккуратно их зажгли и, придерживая за ободки, подняли в воздух, отдавая во власть лёгкого ветерка. Поднимая фонарик, Вэй Ин сквозь огонь смотрел на Лань Ван Цзи, провожающего взглядом кролика в небо.       —Я, Вэй Усянь, желаю отныне и навсегда следовать выбранному мною пути. Желаю защищать слабых и отстаивать правду, — сложив руки, прошептал Вэй Ин. Он даже не догадывался, что сейчас на него смотрит Лань Ван Цзи, в мыслях желая тоже самое, — Шицзе, что ты пожелала? Наверное, найти себе достойного мужа? — когда фонари поднялись высоко, юноша подбежал к себе.       — К чему мечты? — внезапно оборвал их голос Мянь Мянь, — Вон ваш муж.       — Но почему вы одна запускали фонарик? — поинтересовалась какая-то девушка, — Ах! Однажды вы станете парой, да продлится ваш брак сотню лет!       — Точно-точно, да, молодой господин? — улыбнулась Мянь Мянь.        — Мянь Мянь, уже поздно, идём, — холодно бросил Цзинь Цзысюань и ушёл.       Просто так оставить это Вэй Усянь не мог. Расстроенный, опущенный взгляд сестры — последнее, что он хотел видеть в этой жизни. Сорвавшись с места, он побежал за одним надоедливым павлином, искренне желая вправить ему мозги.       Ученики всё ещё переговаривались между собой, а второй господин Лань разговаривал со своей семьёй. От них он узнал, кто именно приходил сегодня. Странно, но после той встречи родимое пятно перестало болеть. Это определённо был знак. Знак того, что та девушка — часть их истории.       Неожиданно по всей округе прошёлся крик вперемешку с «ласковыми» словечками. В голосах все узнали Вэй Усяня и Цзинь Цзысюаня. Ученики и учителя со всех ног побежали к месту, откуда доносился мат и крики. Им навстречу бежала Мянь Мянь: «Госпожа Цзян! Госпожа Цзян! Господин Вэй и господин Цзинь подрались!». Цзян Яньли не смогла и слова сказать, а сразу сорвалась с места. Когда она прибежала вместе с остальными девушками, двух парней уже разняли. У наследника Ланьлина наливался здоровенный сине-фиолетовый фингал, а у Вэй Ина была рассечена губа. Цзян Чэн как мог сдерживал брата, что материл жениха своей сестры.       Лань Ван Цзи рванул в самую гущу, ему удалось схватить Вэй Усяня за секунду до того, как тот вырвался из рук брата.       — Вэй Ин, успокойся, — попытался он вразумить его.       — Не останавливай меня, Лань Чжань! Я убью этого гада! Да как эта блядь только посмела сказать такое?!       — Вэй Ин, — вновь попытался второй молодой господин Лань.       — А-Сянь! А-Сянь!       Только совместными усилиями сестры и Лань Чжаня им удалось кое-как вразумить разбушевавшегося Вэй Усяня. Но были те, по кому рыдали линейки для наказаний.       — Говорят, Цзинь Цзысюань презирал госпожу Цзян и отказался от брака, а Вэй Усянь заступился за свою сестру, — начали судачить в толпе. Лань Ван Цзи с первой попытки нашёл болтунов и посмотрел на них, да так, что те рты быстро позакрывали.       — А-Сянь, — Яньли чудом сдерживала свои слёзы, — Идём домой.       — Немедленно все разошлись по своим домикам, — подобно лавине в горах раздался голос Лань И, наполненный сталью.       Ученики несмело засеменили к себе, боясь открыть лишний раз рот, но Вэй Ин стоял и не двигался. Яньли не могла дозваться его и уговорить уже идти. Лань Чжань посмотрел на девушку, потом на её горе-брата, другого брата, сжимавшего кулаки чуть поодаль, и положил руку Вэй Усяню на локоть, слегка его сжав.       — Вэй Ин, идём.       Вэй Усянь на негнущихся ногах развернулся и пошёл к домику Юньмэн Цзян, всю дорогу до которого его не отпускал Лань Ван Цзи. Это была катастрофа. Если раньше учителя ещё закрывали глаза, то в этот раз звонка домой было не избежать. Девушка ещё у входа почувствовала вибрацию в кармане юбки. На экране высветилась фотография отца. Видимо, Лань Цижэнь решил утра не дожидаться. Цзян Яньли не знала, как ей быть. Оставить Вэй Усяня одного в таком состоянии она не могла. Оставлять его сейчас на Цзян Чэна всё равно, что спровоцировать ещё один скандал. Но и отцу не ответить нельзя. Лань Ван Цзи заметил метания девушки и кивнул ей. «Спасибо, второй молодой господин Лань», — с благодарностью поклонилась Яньли и, смахивая слёзы, ушла в комнату, отвечая на звонок. Вэй Ин и Лань Чжань остались за столом на улице одни. На небе уже давным-давно горели звёзды, а где-то вдалеке играл свою композицию сверчок.       — Хренов павлин..! — выругался Вэй Усянь, сжимая кулаки и буравя взглядом землю.       — От того, что ты буравишь землю взглядом, у господина Цзиня второй фингал не появится.       — Почему ты меня остановил?! — вскинулся Вэй Ин, — Это вообще не твоё дело! Зачем ты влез?!       Лань Чжань ничего не говорил, просто смотрел в глаза Вэй Усяню, и тот стал успокаиваться, понимая, что сорвался на невиновного. Уткнувшись лицом в руки, юноша начал просить прощения: «Прости, Лань Чжань, я не хотел на тебя срываться. Прости…»       — В моём кувшине — горечь и радость, смерть и рождение, — неожиданно запел Лань Ван Цзи, пытаясь вновь передать немного своей энергии Вэй Ину, только незаметно, чтобы тот успокоился окончательно, — Пью за тебя, юный господин. Луна всё так же ярка, так о чём сожалеть? Уж лучше с легким сердцем мы пройдем сквозь волны ветра. Вместе сыграем мелодию, пусть летит по свету.       Вэй Ин ловил каждое слово. Песня… Мелодия из его снов сама заиграла в голове юноши, дополняя приятный голос Лань Чжаня, который даже не подозревал, что человек перед ним больше всего хотел услышать именно её. Не догадывался о том, как ждёт эту песню в своих снах Вэй Усянь, ведь Лань Ван Цзи не знал, кого в своих снах видит Вэй Ин.       «Эту песню знал Лань Чжань из моих снов, но… Откуда её знает Лань Чжань из моей реальности? Откуда, ответь, Лань Чжань… Ты тоже видишь эти сны? Ты видишь в них меня, Лань Чжань?», — в голове Вэй Ина крутилось множество вопросов, но задать он их не решился…