С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

      Сине-голубое сияние рассекло воздух, увлекая в танец белоснежные снежинки. Словно удар сердца — миг и не более — мелькал Бичэнь. Говорят, злато дарит Солнце, но только Луна знает истинную цену серебра. Каждое движение выверено и отточено, элегантно и легко, будто небесная дева танцует, перепрыгивая с одного лепестка, усыпающих гладь озера, на другой. Сорвавшийся, наконец, с неба снег создавал вокруг белоснежной фигуры Ханьгуан-цзюня серебряный орел. О, нет… С этим человеком не могла спорить ни одна небесная дева. Красоту его можно было назвать пьянящей, как османтусовое вино. Ум — острым, как лезвие Бичэня. Характер — непоколебимым, как горные вершины клана Лань. А мастерство — совершенным, подобно власти самого Нефритового Императора.       Стоило ли говорить, что Вэй Усянь постоянно старался выловить фигуру Лань Ван Цзи взглядом? Старался как можно лучше рассмотреть его длинные пальцы, аккуратно, бережно, но непоколебимо срывающие со струн циня аккорды, как жених со своей невесты фату в первую брачную ночь. Каждый взмах меча, каждое касание струн — он всё хотел ухватить своим жадным взглядом. Да, Вэй Ин не скрывал, что взгляд его, да и он сам, стал жаднее, чем в прошлой жизни. Но виноват в том был сам Лань Чжань, что, рассекая духов и мелких демонов, выползших из своего укрытия, совершенно не подозревал о мыслях Старейшины Илина. А вот от цепкого взгляда Вэнь Нина поведение его хозяина не скрылось. Когда он оглянулся и увидел взгляд Вэй Усяня, которым тот смотрел на Ханьгуан-цзюня, ему стало немного неловко. Но ещё более неловко Призрачному Генералу стало, когда он понял, что второй молодой господин Лань ничего не замечает. Конечно, он мог делать вид, что не замечает, но… Вэнь Нин умозаключил, что это не его дело. А Вэй Ин, вспомнив всё до мелочей, почувствовал на губах привкус «Улыбки Императора». Если бы Чэньцин могла, она бы закрыла свои глаза.       Внезапно на Старейшину Илина накатила ностальгия, в его памяти вспыхнули их совместные бои. Они вместе, рука об руку, прошли десятки бед, сотни несчастий и тысячи испытаний. Познали слёзы и улыбки, миг паренья лепестка персика и вечность лотоса. И встретились вновь спустя столетия и жизни.       — Ты в порядке?       Лань Ван Цзи убрал меч и цинь в мешочек цянькунь и вперил свой взгляд в тело Вэй Ина. Туда, где располагалось золотое ядро. Песнь сражений уже отзвучала, округа смогла вздохнуть с облегчением, теперь ни деревне, ни её жителям ничего не грозило. Вэй Усянь застыл с приоткрытым ртом и судорожно похлопал себя по груди.       — Ха-а-а… — выдохнул юноша и улыбнулся, — Теперь со мной всё отлично. Но, Лань Чжань, — Вэй Ин прищурился и надул губы, — Когда ты всё вспомнил?       — Сам подумай, — был неумолим ответ второго молодого господина Ланя. Вэнь Нин, стоявший чуть поодаль, около Луань Цзан, что всё это время наблюдала из-за деревьев, чуть улыбнулся. В прошлом господин Вэй часто жаловался на эту черту Лань Ван Цзи.       «Ну, господин-истеричка вас всё равно ещё ждёт», — выдохнула дух, не ожидая, что именно в этот момент наступит звенящая тишина, и её фраза прозвучит во всеуслышание. Разумеется, каждый из них понял, о ком шла речь. Лань Ван Цзи коротко выдохнул. Вэнь Нин покосился на девушку, а Вэй Усянь хрюкнул. Неожиданно его скрутило в приступе безудержного смеха. Держа флейту в левой руке, правой он лупил по своей коленке. Взгляды духа и Лань Чжаня пересеклись, и девушка сильнее натянула шляпу на глаза, исчезая средь падающих с неба снежинок.       Только вдоволь насмеявшись, Вэй Ин смог разогнуться с протяжным вздохом. Так чётко определения насчёт его брата не подбирал ещё никто. Когда приступ окончательно сошёл на нет, ученик Юньмэна посмотрел на Вэнь Нина, жестом попросив его идти вперёд. Призрачный Генерал перевёл взгляды с одного молодого человека на другого, поклонился и поспешил к сестре. Они остались в лесу совершенно одни. Хотелось так много сказать друг другу, но оба молчали. Вэй Ин не знал: с чего начать, а Лань Чжань…. Следовал принятому им решению. Поэтому, когда Вэй Усянь сделал шаг ему навстречу, он на шаг отступил.       Ученик Юньмэн Цзяна замер. Ему же сейчас не привиделось? Лань Чжань отошёл от него? По сердцу будто провели тупым ножом. Почему? Он сделал ещё один шаг, но второй господин Лань снова отошёл! Внутри Вэй Ина зашевелилось что-то неприятное, склизкое.       — Что произошло? — задал вопрос Лань Ван Цзи, понимая, что сейчас может что-то произойти. Это отвлекло Вэй Ина от его размышлений, но не избавило от них. Хорошо, пусть пока идёт так. Он всё равно узнает правду!       — Думаю, про аварию и пожар в Юньмэне ты знаешь. Когда я вытаскивал дядю Цзяна, случился взрыв. Меня зацепило ударной волной, а потом… — юноша замолчал и сжал губы, вспоминая, что он увидел потом, — Потом я очнулся в доме Сяо Син Чэня уже со всеми воспоминаниями.       Услышав имя Сяо Синь Чэня, молодой человек нахмурился. Значит, тогда в Илине они действительно видели его. Это не давало покоя Лань Ван Цзи с того самого момента, как к нему вернулись воспоминания. Но гораздо больше его волновало то, что с учеником Баошань Саньжэнь был Сюэ Ян! Вот уж верно говорят: всякая дорога для врагов узка, встретятся даже в разных концах мира. Вэй Усянь, скользнув взглядом по нахмуренным бровям, сразу понял, о чём думал Лань Чжань. Тема Сюэ Яна была отдельной главой в жизни многих.       — Я сам был шокирован, когда их вместе увидел, — кивнул Вэй Ин, — Но знаешь, Лань Чжань, что-то здесь не так.       — Душа.       — Именно, — вновь кивнул юноша и сложил руки на груди. Они неспешна пошли в деревню, — Я отчётливо помню, что душа Сяо Синь Чэня была разбита до такой степени, что не рассеялась лишь благодаря мешочку цянькунь. При таком раскладе ни возрождение, ни тем более реинкарнация не возможны. Но каким-то образом он смог переродиться. К тому же он помнит всё, — Вэй Усянь посмотрел в глаза Лань Ван Цзи, — Кроме Сюэ Яна. Он помнит некоего человека, но образ Сюэ Яна напрочь стёрт из его воспоминаний. Это можно, конечно, списать на то, что душа Сяо Синь Чэня была разбита, после чего отторгла от себя всё плохое, чтобы больше не испытывать боль. Однако я всё равно не понимаю, как он смог переродиться. И почему Сунь Лань до сих пор не нашёл его? Из слов духа, что она сказала нам на горе, ясно — он до сих пор ходит по миру.       — Луань Цзан, — негромко произнёс второй господин Лань.       — Что? — не понял Вэй Усянь.       — Её зовут Луань Цзан, — пояснил молодой человек, — В детстве её нашли среди могильников.       — Специфично. И кому только в голову пришло дать девочке такое имя? Пусть её и нашли в подобном месте, но назвать ребёнка «могильником»… — Вэй Усянь качнул головой, в его памяти всплыл образ А-Юаня, — Интересно, кто она всё-таки такая? Она определённо знает всё, что происходило века назад. И почему Цзинь Лин и А-Юань попросили её о помощи? И ещё… Скорее всего, она была знакома с Цзян Чэном. Но я искренне не понимаю, как этих двоих могло столкнуть, Лань Чжань.       Дальнейший путь они продолжили в полном молчании. Изредка Вэй Усянь бросал на своего спутника мимолётные взгляды: тот выдерживал между ними дистанцию в несколько шагов, и преодолеть её было нереально. Юноша вновь погрузился в свои мысли. Определённо — они оба помнили всё. Все даже мельчайшие подробности их прошлой жизни. А их чувства… Раньше Вэй Ин не мог понять, почему его так тянуло к Лань Чжаню, почему желания быть ближе и прикоснуться порой туманили его разум, почему сердце пускалось вскачь при встрече взглядов, почему покалывало губы. Но теперь он понимал и осознавал свои чувства. И это были далеко не отголоски его прошлой жизни. Всё это он испытывал ещё до возвращения памяти. Испытывал не к человеку из снов, а к тому, кто был перед ним в реальности. Но испытывал ли то же самое Лань Чжань? От одной этой мысли горло юноши сдавило тисками, а сердце больно сжалось. Неужели в этот раз судьба сыграла с ними злую шутку? Казалось, внутренности Вэй Ина превратились в громадные куски льда. Лань Чжань и правда…. Не испытывал..?       В дом к Сяо Синь Чэню оба заклинателя пришли хмурее туч. Обоих изнутри пожирали чувства: один — сдерживал, другой — метался в незнании. Вэй Усянь хотел зажать Лань Ван Цзи в углу и спросить всё напрямую, но… Зажмут скорее тут его. Или не зажмут… Напряжение между этими двумя почти материализовалось. Вэнь Нин и Вэнь Цин переглядывались между собой. Девушка хотела спросить, что произошло, но интуиция яро просила молчать. Единственным, кто пытался открывать рот, был Сюэ Ян, но все его попытки шли прахом благодаря Сяо Синь Чэню, что ловко его затыкал. То ложку с кашей в рот сунет, то конфету даст, то чашку с чаем к самым губам поднесёт, то палец к ним приставит, то по делам в аптеку отошлёт. Лань Ван Цзи внимательно за всем этим наблюдал, подмечая кое-какие странности… Стоило ему только увидеть Сяо Синь Чэня, как в мозгу промелькнула мысль, что с ним что-то не так. И дело тут даже не в реинкарнации. Его поведение изменилось. Это всё ещё был Сяо Синь Чэнь, которого они знали, но в то же время он им и не являлся. Внешность, манера говорить и держаться принадлежали ему, но в поведении стали проскальзывать черты явно мужчине ранее не свойственные. Возможно, это было из-за его перерождения, но он стал жестче, и…. Словно бы держал Сюэ Яна на коротком поводке. Да, он давал ему полную свободу действий, однако не отпускал от себя далеко. Вдобавок в их отношениях так и светил метод кнута и пряника. Он сладко баловал его, при этом держа в узде. Нет, здесь определённо что-то скрывалось…       Намерение Вэй Усяня вернуться домой в штыки воспринято не было. Однако сделает он это сегодня или нет, зависело от того, что покажет осмотр, учинённый Вэнь Цин и Сяо Синь Чэнем. Они проверили потоки ци в теле юноши и его энергетические каналы. Поразительно..! Ещё вчера вечером энергия бесновалась внутри него, а сегодня течёт как ни в чём ни бывало. Разумного объяснения этому не было со стороны врача и аптекаря, но было со стороны самого «больного», о чём он предпочёл умолчать. Естественно, он вспомнил не только свою прошлую жизнь, но и всё, что знал и умел в ней. Если бы он не сумел совладать с собственными силами, то какой из него Старейшина Илина?       Вздохнув, Сяо Синь Чэнь и Вэнь Цин дали добро. Вэй Усянь и Лань Ван Цзи поклонились им. Ученик Юньмэна посмотрел на Вэнь Нина, что почти не отлипал от сестры. Он сиял словно солнышко раннею весной. Когда Вэнь Цин только спросила у него за брата, юноша сразу принял решение: в этот раз он не будет втягивать Вэнь Нина в свои дела. Пусть брат и сестра наконец будут счастливы вместе.       Узнав у Сяо Синь Чэня, в какой больнице находятся дядя Цзян и мадам Юй, Вэй Усянь и Лань Ван Цзи поспешили на автобусную остановку. Они решили не рисковать и не использовать мечи. Сейчас на улицах было слишком многолюдно и их легко могли заметить даже между деревьев, которые, к слову, скинули свою листву. Брат с сестрой с ними не ехали, у Вэнь Цин были кое-какие вопросы к аптекарю, касающиеся их дела.       — Господин Лань, господин Вэй, — неожиданно с лица Сяо Синь Чэня ушла лёгкая улыбка, так часто царившая на нём. Они остановились у калитки, — Кого бы вы ни встретили, не направляйте его…в город И. Дороги на перекрёстке уже выбраны.       Юноши переглянулись и кивнули. Они не поняли, что имел в виду Сяо Синь Чэнь. Причём здесь город И? Разве он не перестал существовать? Какие дороги? Но спросить они не смели, что-то внутри подсказывало, что ответ они найдут уже в скором времени.       — Ты уверен? — появился Сюэ Ян за спиной мужчины, когда тот уже собирался идти в дом.       — М? — улыбнулся заклинатель, приподнимая бровь.       — Ты сам это сказал, даочжан, — Сюэ Ян растянул губы в улыбке, закидывая руку на плечи Сяо Синь Чэня.       — Я просил тебя, не звать меня «даочжан».       — Тогда перестань вести себя как монах, — хохотнул юноша, но тут же заткнулся, увидев обращённую к нему улыбку.       — Вот как? — загадочно произнёс Сяо Синь Чэнь и пошёл внутрь.       До автобусной остановки Вэй Усянь и Лань Чжань добрались за двадцать минут, ещё, примерно, столько же они ждали сам автобус. Юноша хотел вернуться как можно быстрее. Да, Сяо Синь Чэнь сказал, что с его приёмными родителями, братом и сестрой всё в порядке, школу и дом потушили, а смертей нет, но… Его волнение никуда не ушло. Из рассказа второго господина Ланя он знал, что хоть смертельных случаев и не было, несколько учеников угодили в больницу с серьёзными ожогами, а учитель современной литературы и тренер по стрельбе из лука лежали в отделении интенсивной терапии. Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань лежали в коме. А ещё в ту самую больницу угодил Цзян Чэн! Помогая выбраться из горящей комнаты сестре, он получил балкой по голове. Слава богам, что хотя бы Цзян Яньли была цела и невредима. Поэтому, сидя в автобусе, юноша весь издёргался. Он хотел добраться до больницы как можно быстрее. Однако Вэй Усянь даже не подозревал, как его там ждут…       Разлетевшись с братом в разные стороны, Цзян Чэн поспешил вернуться домой. Жар от полыхавшего огня ощущался уже на приличном расстоянии. Наследник Юньмэна, плюя на всё, приземлился во внутреннем дворе. Спрятав Саньду в ножны, он бросился к горящему дому, крича: «Сестра!». Ему навстречу бежали ученики, учителя, тренера и остальные работники. «Вы не видели сестру?!», «Где сестра?!», «Сестру спасли?!», — спрашивал он у каждого встречного, и каждый отвечал ему «Нет». Никто не знал: где Цзян Яньли и что с ней!       Прижав рукав к носу и рту, Цзян Ваньинь направился на алтарь, который сестра хотела посетить, но это оказалось не так-то легко. Часть мостиков, что позволяли переходить из одной части дома в другую, не боясь упасть в искусственные озёра и пруды, оказались сломаны. Ему приходилось перепрыгивать довольно внушительных размеров трещины и провалы. Иногда мостик начинал обламываться прямо под ним, и юноша проваливался одной ногой в воду, но выкарабкивался и продолжал идти вперёд.       Эта часть дома оказалась пуста. Вся дорога до Храма Предков была в огне, но сильнее огня был выедающий глаза и лёгкие дым. На другой стороне Юньмэн уже тушили, но здесь… Балка полетела вниз неожиданно, и Цзян Чэн еле успел отпрыгнуть назад. Эта балка стала его спасительницей, потому что в следующий миг обвалилась часть крыши, перекрыв собой проход. Сноп искр взвился вверх и обжёг кожу. Цзян Ваньинь сильно закашлял: дым, искры, пепел и крупицы черепицы оказались в его горле. Слёзы хлынули из глаз настоящим потоком, лёгкие обожгло, горло разрывало. В какой-то момент он почувствовал привкус железа на языке — гортань не выдержала непрерывающегося кашля. Пересилив себя, Цзян Чэн кое-как поднялся на ноги, опираясь на меч. Единственный способ попасть на ту сторону — перелезть через завал. Под грудой дерева и черепицы небольшой очаг огня затух, но теперь эта же самая груда, нагревшись, обжигала его ладони и прожигала брюки, а из щелей валил горячий дым. Обжегшись об очередную порцию дыма и искр, наследник Юньмэна дёрнул рукой и съехал по всей этой «горе» вниз кубарем, содрав кожу с ладоней и колен под разорванной брючиной. Поднявшись, юноша побежал дальше. Он, не переставая. Звал сестру. С каждым новым выкриком голос его становился всё тише и тише, переходя в хрип, но Цзян Чэн продолжал надрывать глотку.       Цзян Яньли нашлась в Храме Предков. Видимо, когда началась суматоха, она попыталась уйти отсюда и найти братьев, но… Сейчас девушка лежала на полу, а от раздавленной в лепёшку головы её отделяли несколько деревянных лепестков лотоса, украшение алтаря, чудом удерживающее накренившуюся колонну. В Храме почти не было огня, но вот дыма… К тому вход оказался закрыт. Снаружи. Кажется, всё это планировалось с самого начала, а кем именно не составляло труда догадаться. Сначала Гусу Лань, теперь Юньмэн Цзян!       Цзян Ваньин подбежал к сестре и оттащил её в более безопасное место, после чего принялся звать и бить по щекам, надеясь, что Яньли не слишком сильно успела надышаться дымом. Когда после очередного удара по щеке, Цзян Яньли не пришла в себя, юноша решил уходить отсюда вместе с ней. Сестру срочно требовалась показать врачам. Но тут до его слуха долетело тихое: «А-Чэн..?» Девушка медленно открыла глаза и закашляла.       — Сестра..! — прохрипел Цзян Чэн, — Нам надо отсюда уходить.       — Что с родителями? Где А-Сянь? — Яньли оглядывалась по сторонам. Опустив голову, она увидела сбитые колени брата и вскрикнула, — А-Чэн! Твои ноги..! Ах..! И руки! — она не раздумывая, борясь с головной болью, тошнотой и звоном в ушах, оторвала о своей нежно-сиреневой юбки длинный лоскут, затем ещё один и ещё — теперь с одного бока юбка едва закрывала колено, — Дай сюда! — помня, что времени у них немного, Яньли начала быстро перематывать раны брата.       — Сестра, не надо..! У нас нет времени..! Надо идти, Вэй Усянь должен найти родителей, — пытался вразумить сестру Цзян Ваньинь, но та, роняя слёзы и закусывая губы, продолжала перематывать его раны, — Сестра! Кха-кха..! — очередная попытка заговорить закончилось новым приступом боли в горле.       Тоненькие беленькие пальчики завязали последний узелок и дрогнули. Цзян Чэн вскочил на ноги, схватил сестру за руку и побежал прочь из Храма Предков, пока здесь что-нибудь не рухнуло! Всё шло довольно неплохо, им даже без особых травм удалось перелезть через тот завал, перегородивший дорогу. Голоса спасателей и пожарных уже были слышны, но… перекрытие под ногами Яньли проломилось, и она ушла в воду по пояс, застряв в мосту.       — А-а-а..! А-Чэн!       — Осторожно, сестра, — Цзян Чэн попытался вытащить свою сестру, но одна из деревяшек угрожала проткнуть ей грудь, — Крепко держись за ограждения, — перехватив Саньду, юноша нанёс им несколько точных ударов, расширяя дыру. В тот же миг Яньли ушла под воду по грудь, только то, что она держалась за перегородки, спасло её. Цзян Чэн перехватил девушку подмышки и аккуратно потянул на себя. Девушка крепко обнимала брата, трясясь всем телом.       — А-Чэн! — вдруг вскрикнула она, а юноша услышал хруст дерева. Прижав к себе сестру до боли, он накрыл её своим телом, принимая удар обвалившийся балки на себя. Перед глазами начало темнеть, а голос сестры звучал словно из-под толщи воды…       Когда Цзян Чэн открыл глаза, он был…дома. Стоял посреди внутреннего двора, где на огромной плите был выбит девятилепестковый лотос, символ их клана. Предзакатное солнце заливало всё нежным оранжевым светом, тепло ласкающем его лицо. Скоро должны были зажечь фонари-лотосы. День подходил к своему концу, и с озера потянуло вечерней прохладой и ароматом лотосов. Даже летом ночи в Юньмэне были ощутимо холодными. Золотые иероглифы на табличках отражали последние лучи и, казалось, светились в их свете. А через резное окно наружного коридора можно было увидеть деревья. Узоры лотосов тянулись по дверям и стенам, а с уголков крыш свисали колокольчики. «Дзи-зи-инь», — запел один, когда его тронул лёгким касанием ветерок.       Юноша огляделся. Это была Пристань Лотоса, почти неизменившаяся за столетия. Только почему-то вечно шумная, сейчас она безмолвствовала. Здесь не было никого кроме него. Юноша шагнул в сторону коридора, и его тихие шаги прозвучали почти оглушающее. Никого… Совершенно никого. Коридоры проплывали один за другим, мостики оставались позади вместе с комнатами, пока перед ним не предстали резные двери Храма Предков. Цзян Ваньинь немного несмело толкнул их и вошёл. Огонь свечей колыхнулся, будучи потревоженным, но сразу успокоился, узнав хозяина.       «Пришёл наконец, — раздался до боли знакомый мужской голос, и из-за алтаря вышел тот мужчина из его снов. Поразительно, как сильно они были похожи. Цзян Чэн вздохнул и на миг опустил взгляд. Этого вполне хватило, чтобы понять, что он одет в ханьфу! Юноша резко поднёс руки к глазам, чувствуя, как что-то мазнуло по щеке — волосы. Не понимая, что происходит, он повернул голову к небольшому бронзовому лотосу, отражение в котором поразило Цзян Ваньиня до глубины души: теперь он выглядел точь-в-точь, как мужчина перед ним. Тот увидел замешательство на лице юноши и ухмыльнулся, — Сам себя не узнаёшь?»       — Кто ты? И где мы? — выпалил наследник Юньмэна.       «Глаза разуй, — прошипел мужчина, — Это Пристань Лотоса, резиденция ордена заклинателей Юньмэн Цзян, — немного успокоившись, он выдохнул, и взгляд его стал темнее, грустнее, — Если ты пришёл сюда, значит, она вновь горит»       — Что значит «вновь горит»..? — вылупился Цзян Чэн, — И назови уже себя, — юноша потянулся к поясу, хватаясь за Саньду. Саньду… Точно такой же сейчас был в правой руке этого человека вместе с Цзыдянем.       «Неужели дошло? — с сарказмом полюбопытствовал незнакомец, — Я — это ты. Глава ордена Юньмэн Цзян, Цзян Чэн. Цзян Ваньинь. Шиди Вэй Усяня, Старейшины Илина. Младший брат Цзян Яньли, жены Цзинь Цзысюаня. Дядя главы ордена Ланьлин Цзинь, Цзинь Лина. Саньду Шеншоу», — чётко проговорил мужчина, смотря самому себе в глаза.       — Ч-что… — попятился Цзян Чэн назад, ушам своим не веря.       «История изменила свой ход, но ещё ничего не закончилось, Цзян Ваньинь! — глава ордена указал на юношу мечом, — Этот лис с улыбочкой до ушей..! — он сжал кулаки, и по тем пробежалась фиолетовая молния, — Пристань Лотоса не сгорит, все останутся живы, но главный виток только впереди, — мужчина отвернулся, а потом рявкнул, — Какого чёрта ты всё ещё здесь стоишь?! Доверяй ему! Уходи!»       Перед глазами Цзян Чэна всё начало размываться, предметы теряли свои очертания, превращаясь в неясные массы. По щекам потекли слёзы. Последнее, что он услышал прежде, чем этот мир исчез, было: «Она всегда была рядом… Научись уже благодарить… И верь ему…»       Наследник Юньмэна открыл глаза, что из-за пелены слёз никак не могли сфокусировать взгляд. Когда же это получилось, он увидел бело-кремовый потолок. Он закрыл сестру, и по нему ударило балкой. Значит, сейчас он в больнице. Пожар… В этот раз они сумели сохранить Юньмэн. Старейшина Илина, Вэй Усянь… Тогда в лесу он уже всё знал? Поэтому везде партизанил с Лань Ван Цзи? Лань Ван Цзи… Вот уж точно Пастух и Ткачиха в новом оформлении! Смеяться али плакать?       Цзян Ваньинь сел на кровати. Сестры нигде не было, но на стуле у его койки висела её кофта. Юноша свесил ноги и встал на них. Ступни прошило холодом от кафеля, такое себе ощущение, но это не останавливало его. Двигаясь словно неприкаянный дух, Цзян Чэн вышел в коридор и пошёл вдоль него. Никого не было, горел ночной свет, в окно светили оранжевые фонари, подсвечивающие снежинки. Сестра… Цзинь Лин… Он продолжал идти вперёд, к выходу. Цзинь Гуань Яо… Не Хуай Сан… Охранника не оказалось на посту, и автоматические двери разъехались в стороны без проблем. Вэнь Цин… Призрачный Генерал… После него на заснеженных ступенях оставались следы. Сыпавший с небес снег был мелким, но частым и в ночи казался живым. Шаг, второй. Он совершённо не замечал холода, просто двигался вперёд, к небольшой аллее.       «Господин Цзян! — перед глазами появился сгусток чёрного тумана, принявший вид девушки, — Вы что творите?! Совсем с ума сошли?! Скорее возвращайтесь внутрь!», — не унималась Луань Цзан. Цзян Ваньинь посмотрел духу прямо в глаза, видя их даже сквозь чёрную вуаль.       — Почему вернула гребень? Разве я не сказал, что он ничей?       Девушка долго молчала, понимая, что память вернулась и к Цзян Ваньиню. Была ли она этому рада? С одной стороны — да, но с другой — нет. Если он всё вспомнил, то сможет избежать многих ошибок, но… Как теперь изменятся его отношения с Вэй Усянем? Будут ли они по-прежнему братьями?       «Как это «ничей», господин Цзян? Мы оба прекрасно знаем: кому он предназначается, — Луань Цзан подошла к Цзян Чэну, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Чтобы заглянуть в глаза этого человека, ей пришлось приподнять голову, она была ему по плечи, — Господин Цзян, я уже говорила вам: слёзы — это не слабость. Не важно, кем вы являетесь, какое звание носите, в первую очередь вы — человек. Человек, в груди которого бьётся живое, горячее сердце»       Цзян Чэн поджал губы, ощущая, как горячие слёзы режут заледеневшие щёки. Юноша упал на колени прямо в снег и заплакал. Заплакал, не скрывая чувств и эмоций. Луань Цзан невесомо опустилась перед ним и обняла. Чёрные рукава её ханьфу, укрыли спину молодого человека. Память — тяжёлый груз, и многие с ним не справляются, но ещё больше отказываются принимать. Память может убить и воскресить. Ещё миг назад она колебалась: сможет ли Цзян Ваньинь справиться с этим грузом? Но теперь видела отчётливо, что он не просто справится, он его примет.       Сколько они так просидели под снегом — не известно. Однако тревожный женский голос положил этому конец: «А-Чэн!», — к ним бежала Цзян Яньли. Наследник Юньмэна поспешил вытереть глаза.       — Что с Вэй Усянем? — поинтересовался он, пока сестра не подбежала.       «Он спас главу Цзяна и его жену. Сейчас он под надёжным присмотром, не волнуйтесь. Он придёт сюда быстрее, чем вы из больницы выйдете», — дух грациозно поднялась и стала растворяться в воздухе.       — С… Спасибо, — тихо проронил Цзян Чэн и почувствовал аромат сестры, Цзян Яньли накинула на его плечи кофту.       — А-Чэн, что ты делаешь? Скорее идём..! А-Чэн...! — девушка из последних сил боролась со слезами. Неожиданно её брат резко развернулся и крепко её обнял, — А-Чэн… Всё будет хорошо, мы справимся… — Яньли погладила брата по волосам, роняя слёзы ему на больничную рубашку, — Папа с мамой очнутся… А А-Сяня уже ищут…       «Тебе лучше вернуться живым и невредимым, Вэй Усянь, иначе я лично твой дух потревожу! И Мо Сюань Юй не понадобится!», — зыркнул юноша на двери, будто там стоял его брат.       Цзян Чэн сидел на кровати и пытался впихнуть в себя хотя бы одну ложку пресловутой больничной каши. Сестра следила за каждым его движением и несколько раз сама порывалась накормить брата. Девушка заметно побледнела, кочуя от койки брата в палату родителей и обратно. Она спала совсем ничего, и то под градом уговоров брата. Прошло уже несколько дней, а Вэй Усянь не объявился. Цзян Ваньинь гипнотизировал взглядом ложку, в подробностях представляя, что он сотворит с Вэй Ином, когда тот соизволит вернуться.       Лёгкие торопливые шаги он узнал сразу. Отставив кашу в сторону и отодвинув от себя поднос, юноша поднял голову. Яньли посмотрела на брата, а потом перевела взгляд на вход. Дверь резко отъехала в сторону, пропуская внутрь Вэй Усяня, за которым мелькнула белоснежная фигура второго молодого господина Ланя. Девушка не сдержала слёз, зарыдав в голос. Вэй Ин подбежал к ней и обнял.       — Заявился, — в своей лучшей манере выдал Цзян Чэн, заставив Вэй Усяня посмотреть на себя, — Ну и? Чьи записи на горе ты нашёл в этот раз?       Внутри Вэй Ина всё резко ухнуло вниз. Только один человек во всём мире мог произнести эти слова. И отношения у него с этим человеком были из разряда — на бочке с порохом. Не знаешь: где, когда и при каких обстоятельствах рванёт. Цзян Чэн — ходячий сарай с тротилом. Юноша отпустил плачущую и гладящую его сестру и, закусив губу, повернулся к брату.       — Ц… Цзян Чэн..? — выдавил из себя Вэй Ин.       — Ещё помнишь, — ухмыльнулся наследник Юньмэна и скосил взгляд на тихо стоявшего у входа Лань Ван Цзи. Как между ними не сверкнули молнии, можно было только гадать, — Под надёжным присмотром? — повторил он слова духа, — Просто под великолепным. И как сразу я не догадался? — Цзян Ваньинь выдохнул и повернулся к Вэй Усяню, — Заставил всех волноваться, пропал хрен знает куда, а потом объявился как будто так и надо! Вэй Усянь, тебе крышу с фундаментом дома вырвало?!       Вэй Усянь не знал, что делать и куда себя девать. Цзян Чэн всё знал! Помнил! И… Не винил его. Вэй Ин совершенно не слышал в его голосе всех тех нот, что были тогда, много-много лет тому назад. Неужели это и есть второй шанс? Для их семьи это шанс начать всё сначала? Юноша повесил голову, пролепетав: «Извини». Даже с его языком слов сейчас не находилось, однако они и не требовались. Цзян Чэн стукнул брата в плечо, а потом положил на него свой лоб. Прошлая жизнь осталась в прошлом. Да, она до сих пор даёт о себе знать, царапает душу когтями, но… Но сейчас они все вместе, они — одна семья. Им дали ещё одну попытку, поэтому, как бы больно не было, но всё надо оставить там. Это глава ордена Юньмэн Цзян был обижен на Старейшину Илина, а он — Цзян Чэн. Ну, куда он без этого дуралея?       Яньли встала на ноги и обняла обоих своих братьев. Осознать свои ошибки и принять верное решение, вот что значит память. Кровавые события тех дней не смыть и тысячам рек, но именно поэтому им дали всё вспомнить, чтобы избежать той участи в этот раз.       Лань Чжань решил оставить семью наедине друг с другом и вышел в коридор, замечая знакомую фигуру, стремительно приближавшуюся — Лань Сичэнь. Глава Гусу Лань выглядел очень сосредоточенным и о чём-то размышлял. Но, когда он поднял взгляд и увидел младшего брата, лицо его озарила нежная улыбка, а в глазах разлилось тепло.       — Ван Цзи, — позвал он с улыбкой, поравнявшись с ним. Но неожиданно улыбка сменилась беспокойством, — Ты поранился? — мужчина вглядывался в небольшой еле заметный порез на скуле.       — Зацепился о ветку, — почти не соврал молодой человек. На самом деле, порез он получил кусочком льдинки, подхваченной с ветки дерева ветром, когда спускался в лесу.       — Пожалуйста, будь осторожен, — выдохнул Лань Хуань и заметил небольшой переполох в палате, — Какое счастье: господин Вэй нашёлся, — он вместе с младшим братом вошёл в палату, когда братья с сестрой вдоволь нарыдались, — Молодой господин Цзян. Господин Вэй. Госпожа Цзян, — мужчина поклонился каждому и отдал девушке корзину с фруктами.       — Цзэу-цзюнь, второй господин Лань, — поклонилась девушка в ответ вместе с Вэй Ином, Цзян Чэн мог только кивнуть со своей кровати, с которой ему вставать не разрешали.       — Я очень рад, что господин Вэй нашёлся. Надеюсь, на ваше скорейшее выздоровление, молодой господин Цзян, а так же ваших родителей. Гусу Лань окажет дружественным клану и школе любую посильную нам поддержку, как недавно это сделал Юньмэн Цзян.       — Благодарю, — кивнул Цзян Чэн.       Раньше он бы без раздумий крикнул: «В подачках не нуждаемся», — но не сейчас. Теперь он прекрасно понимал: где искренняя помощь, а где подачка. Переосмыслив за эти дни многие вещи, он пришёл к выводу, что принимать помощь не плохо, потому что порой справиться лишь своими силами невозможно. Тогда Цзян Чэн бы отмахнулся от протянутой руки и тащил бы весь груз на себе. Только вот сейчас… Родители в коме, школа и клан остались без управления. Если пустить всё на самотёк, Юньмэн загнётся, не успев оправиться от пожара. Поэтому ему, как наследнику, предстояло занять пост временного главы. А глава должен заботиться о своих людях. Сейчас он всего лишь мальчишка, ещё даже школу не окончивший. Что он может? А за плечами Лань Сичэня уже многолетний опыт управления кланом и школой. О каких подачках может идти речь?       — Понимаю, что сейчас, возможно, не те время и место, чтобы о подобном говорить, — начал глава Гусу разговор, ради которого сюда собственно и прибыл, — Но как я понимаю, молодой господин Цзян займёт пост временного главы Юньмэн Цзян, если в скором времени господин Цзян или госпожа Юй не придут в себя. В свете недавних событий главы школ и кланов созывают тайный совет в Цинхэ Не, и вам необходимо там присутствовать как главе и представителю школы Юньмэн Цзян.       — Удалось найти что-то против Циша… Против школы «Вэнь»? — Вэй Усянь чуть не сказал «против Цишань Вэнь» и теперь мысленно отвешивал себе оплеухи.       — Можно и так сказать, — легко кивнул Лань Сичэнь, — На совете будет решаться именно этот вопрос.       — Юньмэн Цзян благодарит Цзэу-цзюня и Гусу Лань за помощь и надеется на дальнейшее содействие, — склонил голову Цзян Чэн под одобрительные кивки Лань Хуаня.       — Тогда мы больше не смеем отвлекать вас, — улыбнулся мужчина и направился к выходу, — Ван Цзи, ты поедешь со мной?       — Да, — кивнул молодой человек и почти незаметно вздрогнул, когда пальцы старшего брата аккуратно взяли его за подбородок и развернули порезом к себе.       — Давай, найдём лейкопластырь. Пусть это всего лишь царапина, но даже в такую может попасть заражение. Идём.       Вэй Усянь проводил братьев Лань непередаваемым взглядом. Он медленно моргнул и вздохнул. Цзян Чэн покосился на брата, от вздоха которого чуть вся нечистая в округе не собралась. Даже Яньли немного напряглась. А в голове самого Вэй Ина крутился лишь один вопрос. Что он пропустил, пока валялся у Сяо Синь Чэня? И ответ он хотел получить побыстрее, но коготки по сердцу уже царапнули, будоража внутри что-то непонятное. Лань Сичэнь и Лань Чжань всегда были так близки?       — Ты в каких облаках витаешь? — толкнул Цзян Чэн брата в бок. Пожалуй, кое-что из прошлой жизни он хотел бы забыть, а в идеале не вспоминать и вовсе. Отношения своего брата и второго господина Ланя. Не сказать, что он был посвящён во все подробности, упасите Небеса от них, но общую картину знал неплохо. Поэтому теперь был сам немало удивлён поведением Лань Ван Цзи и его старшего брата.       Лань Чжань же покорно принял решение Лань Сичэня и теперь ехал в машине с небольшим кусочком пластыря на скуле, что совершенно его не портил. Путь предстоял неблизкий, поэтому молодой человек погрузился в свои раздумья. Его по-прежнему волновал Сяо Синь Чэнь. Что же произошло? Каким образом он сумел переродиться? И почему он вспомнил город И? Волновала его и Луань Цзан. Вэй Ин был прав, она знала необычайно много. Тогда в Илине дух сказала, что они освободили её душу от Тёмного меча из Черепахи Губительницы. Но как она вообще оказалась в нём заточена? А ещё… Слова Вэй Усяня о том, что она знакома с Цзян Ваньинем имели под собой почву. Не будь они знакомы, она не стала бы говорить, что ей ещё не время перед ним появиться. Даже в тот раз, в подвале Вэней, казалось, она сама не ожидала, что сын главы Цзяна её увидит… Тогда отношения какого рода могли их связывать?       Лань Ван Цзи потёр переносицу, пытаясь немного отвлечься. Это, безусловно, важные проблемы, но куда важнее сейчас был кое-кто другой. И это даже не Вэнь Чжао… Цзинь Гуан Яо. Сейчас он всё ещё был Мэн Яо, потому что глава Ланьлина его ещё не признал, но это произойдёт после падения Вэней. Лань Чжань чувствовал, что от этого уже не отвертеться, но позволить этому человеку творить бесчинства он не мог. Словно услышав его мысли, Лань Хуань прервал тишину и заговорил.       — Ван Цзи, — сейчас они не были одни, поэтому, как бы не хотелось, а позвать брата «А-Чжань» он не мог, — Насчёт собрания, — начал мужчина тихо, чтобы их не слышал даже водитель, — Когда ты ушёл рано утром, со мной связался А-Яо. Он нашёл то, что нам поможет, и хотел бы передать это завтра в полдень, но…       — Совет клана и школы, — кивнул Лань Чжань. Как глава Гусу Лань, Лань Сичэнь не мог отсутствовать на нём, тем более сейчас. А Мэн Яо не мог появиться на территории Гусу, значит, он будет ждать у подножия. Полдень — отличное время, чтобы уйти из школы тайно: ученики в комнатах, а учителя на собрании, — Я могу забрать то, что он хочет передать.       — Ван Цзи, — улыбнулся Сичэнь. Пусть в машине и царила ночная темнота, это не мешало ему улыбнуться брату, — На самом деле, я хотел бы, чтобы ты присутствовал на совете вместе со мной, но, видимо, у нас нет выхода. Что бы я без тебя делал?       Лань Чжань мысленно вознёс благодарности всем богам за то, что Мэн Яо выбрал именно полдень. Назначь он другое время, и Лань Хуаню ничего не мешало бы встретиться с ним. Молодой человек вновь отвернулся к окну, пытаясь всмотреться в проплывающие за окном тёмные силуэты полей, дороги и деревьев. Глава Гусу, заметив отстранённость младшего брата, подсел чуть ближе, желая поддержать. Ему казалось, что между ними рушится невидимая стена, а на её месте появляется безграничное доверие. Он волновался за младшего брата, самого родного для него человека. Видел его почти насквозь и, разумеется, знал, что того сейчас что-то сильно тревожит. Лань Сичэнь почти ощущал тучи на сердце Лань Чжаня. Не скрылись от него и странные взгляды, бросаемые Вэй Усянем на Лань Ван Цзи всё время, что они находились в палате. Его же брат будто бы избегал их. Они поссорились?       Внезапно голову мужчины прострелила мысль: «Правильно ли я поступил?», — а затем собственный голос в голове проговорил: «Когда-то я просил Ван Цзи одуматься». Цзэу-цзюнь незаметным движением помассировал виски, не желая беспокоить младшего брата. Странно, он никогда не говорил этих слов и не просил Лань Чжаня одумываться, но… По каким причинам он вообще мог такое произнести? Его брат просто образец праведности, наверное, даже больше, чем он сам. Но, скажи он это в самом деле, значит, те действия могли угрожать, в первую очередь, самому Ван Цзи. Лань Сичэнь украдкой посмотрел на сидящего рядом молодого человека, и сердце забилось в не слишком хорошем предчувствии. Нет, если когда-нибудь Ван Цзи примет решение, которое может ему навредить, он отговорит его, если надо — силу применит. Пусть уж лучше он его возненавидит, чем будет страдать. Лань Хуань не желал видеть страдания младшего брата. Приняв это решение, он отвернулся.       В Гусу Лань они прибыли глубокой ночью. Разумеется, они предупредили заранее о времени своего возвращения, поэтому их пропустили, но никто не хотел тревожить спящих людей.       — Ван Цзи, могу ли я сегодня остаться у тебя? Боюсь, если сейчас пойду в свою комнату, перебужу половину школы.       — Мгм, — кивнул Лань Чжань, и они вместе пошли в «Цзинши».       Под ногами скрипел снег, укрывший Гусу, а фонари отбрасывали на дорогу нежный свет, бликами игравший на лицах братьев. Ночи в Облачных Глубинах были тихими и спокойными, ничто не тревожило мирный сон учеников и наставников. А сегодня всё было ещё тише. Казалось, даже ночной патруль исчез, вместе с оставшимися позади фонарями. С неба на них смотрела круглая луна, серебристый свет которой превращал тропу до «Цзинши» в нефритовый мост.       Небольшой домик с редким ограждением будто сошёл со страниц сказок, легенд и сказаний. Укрытый шёлком снега и ароматом сандала, он лучше всего характеризовал своего владельца: холодный снаружи, но сгорающий от пламени внутри. Пока Лань Ван Цзи готовил спальное место для старшего брата, сам Лань Хуань заваривал чай. Медленно, аккуратно, почти незаметно домик наполнил аромат османтуса. Когда молодой человек закончил со всеми приготовлениями, на небольшом столике у панорамного окна, створки которого сейчас были раздвинуты и открывали вид на небольшой заснеженный сад, стояли чашечки и чайник. Лань Сичэнь вышел из-за ширмы и протянул брату накидку, расшитую цветами магнолии.       — Может, в «Цзинши» и тепло, но я открыл окно.       Лань Чжань с кивком забрал накидку, используя её по назначению. Будучи учеником Гусу Лань, он, как и все остальные из клана и школы, резко выделялся в толпе современной молодёжи. В клане Лань старались сохранить верность традициям, поэтому в одежде учеников легко уживались современные рубашки и традиционные накидки. Порой они могли появиться даже в ханьфу, но лишь на территории своей школы.       Молодой человек сел напротив старшего брата и принял из его рук чашечку с ароматным чаем. Гуй Хуа Хун Ча был одним из любимых чаёв второго господина Ланя, и Лань Хуань знал об этом, своевременно пополняя запасы столь чудного напитка. Хоть и считалось, что чай обладал тонизирующим эффектом, при правильной заварке его можно было смело пить и на ночь. Гуй Хуа Хун Ча обладал поистине великолепными свойствами. Он успокаивал и согревал, помогал бороться с хандрой и апатией. Лань Ван Цзи вдохнул тонкий, изысканный пряный аромат и сделал глоток. Османтус на его языке расцвёл, оставив после себя лёгкое послевкусие спелых персиков и абрикосов. Чуть терпкий, но в то же время выдержанный. Молодой человек посмотрел в чашку: в свете ночника тёмно-янтарный цвет чая, переливался от медового до почти кровяного. Неожиданно в его голове всплыли слова Вэй Усяня. В один из подобных зимних вечеров они так же сидели за столиком, и Вэй Ин вдруг вспомнил случай со «спаиванием» второго господина Ланя, когда тот застал их с Не Хуай Саном и Цзян Чэном. Юноша рассмеялся и припомнил свои слова об «Улыбке Императора» и вкусе этого вина. Ранее он сравнивал его с женщиной, но позже понял, что ни одна дева во всём мире не могла быть такой, как «Улыбка императора»: «… Потому что, ощущая вкус этого вина, я всегда представляю тебя, Лань Чжань», — Вэй Усянь опустошил чашечку в один глоток и повернулся к саду.       «Вэй Ин…», — Лань Ван Цзи сделал ещё один глоток, и капля застыла на его нежно-розовых губах.       С самого утра в Гусу Лань царила немного серая атмосфера. В округи стояла звенящая тишина, прерываемая лишь скрипом снега под ногами. Небо заволокло серыми тучами, почти севшими на вершины гор. Лань Ван Цзи спускался по мраморным ступеням, на коих не было и следа снега. Среди ветвей деревьев прятались защищавшие лестницу талисманы. Кто поддерживал их ранее, он так и не узнал, но теперь сам обновлял их каждый день. От почти невесомых шагов подол халата ханьфу, накинутого поверх белых рубашки и свитера, чуть покачивался в так шагам. Ханьгуан-цзюнь не изменял своим привычкам: правая рука отведена за спину, а в левой неизменно находился Бичэнь, обнятый широкими рукавами. Невысокую фигуру в кремовом пальто, мнущуюся среди деревьев, Лань Ван Цзи приметил уже давно, но при этом не спешил. Ловким движением спрятав Бичэнь, молодой человек прищурил глаза.       Мэн Яо пришёл почти за тридцать минут до назначенного времени. Его слегка подмёрзшие пальцы сжимали в карманах зимнего пальто маленькую флешку с сокрытой на ней информацией. Чтобы найти всё это, ему потребовалось определённое время, однако Вэнь Чжао, оценивший умения нового работника, довольно быстро приблизил его к себе, даже потеснив девушку врача Вэнь Цин. Удача взаправду соблаговолила ему. Скорее почувствовав, чем услышав, приближение, Мэн Яо убрал с лица презрительную маску, надев улыбку, и развернулся.       — Цзэу… — договорить он не смог. Точнее просто не сумел. Вместо Лань Сичэня перед Мэн Яо стоял его младший брат, Лань Ван Цзи. Уголки губ его дрогнули, но усилием воли молодому мужчине удалось удержать улыбку, хотя шок он получил немалый, — Второй молодой господин Лань, — со всё той же неизменной улыбкой поклонился Мэн Яо.       —Мгм, — поклонился молодой человек в ответ, исподлобья наблюдая за стремительно сменяющимися эмоциями на лице собеседника. Тот явно ждал не его. Только вот Лань Ван Цзи отныне не собирался позволять подобным встречам случаться, — У брата важное совещание, — холодно пояснил он.        — Прошу меня простить, я не был осведомлён, иначе не посмел бы прерывать вас и Цзэу-цзюня.       Свежо предание, да верилось с трудом. Лань Чжань прекрасно помнил, насколько умелым актёром Цзинь Гуань Яо был в прошлой жизни и, судя по его поведению, в этой навыков не растратил. Второй молодой господин Лань не мог с уверенностью сказать: повторит этот человек свои прошлые ошибки или нет, но то, что ему было известно уже сейчас, не настраивало на положительные эмоции. Пытаясь узнать, что произошло в Цинхэ Не, Лань Ван Цзи призвал Луань Цзан. Хоть на вопросы дух и отвечала уклончиво, ответы её были прозрачнее горного ручья: «Он не убил его, но и подставить не успел благодаря Не Минцзюэ». Яснее дня, что Мэн Яо вновь ступал на старую дорожку. Изменить его решений Лань Чжань не мог, но мог препятствовать сближению Мэн Яо и брата. Лань Ван Цзи, не говоря ни слова, медленно поднял левую руку раскрытой ладонью вверх. Мужчина недоумённо посмотрел на неё, потом на её владельца.       — Да-да, конечно, — Мэн Яо сунул руку в карман и сжал флешку, чуть помедлив, он извлёк её, — Здесь находится весьма любопытная информация. Но, думаю, второго молодого господина Ланя не надо просить быть с этим осторожным.       Лань Чжань сжал ладонь тут же, стоило маленькому чёрному прямоугольнику в неё лечь. Сложив руки, он поклонился Мэн Яо, развернулся и заспешил обратно, чувствуя меж лопаток ядовитый взгляд. Внезапно мужчина его окликнул: «Второй молодой господин Лань», — Лань Ван Цзи пришлось остановиться и повернуться, при этом взгляд его заледенел, отчего вечная улыбка Мэн Яо дрогнула. Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, после чего мужчина вздохнул и с улыбкой добавил: «Нет, ничего. Прошу меня простить», — и скрылся среди деревьев.       Сказать, что ему это не понравилось, значит, вообще ничего не сказать. Сегодня он обрушил планы этого человека, но выйдет ли делать это всегда?       Когда он вернулся, совет был на своей середине. Прерывать столь важное совещание неприемлемо, поэтому молодой человек вернулся в свой домик и погрузился в медитацию. Только вот помедитировать ему не дали. Спустя небольшой промежуток времени Лань Чжань почувствовал у своей щеки лёгкое трепыхание, то была бабочка-вестница, присланная Вэй Усянем. Ожидая, что та, как обычно, будет порхать у него над головой, молодой человек хотел вернуться к прерванному занятию, но у мотылька были свои планы. Золотистые крылышки мелькали то там, то здесь. Они легко задевали щёки и ресницы Лань Ван Цзи, чуть дольше задерживаясь крылышками на губах, щекоча их. Потом бабочка проворно порхнула к мочке уха, но долго там не задержалась и пару раз задела оголённые участки кожи на шее. Ханьгуан-цзюнь распахнул глаза. Сегодня золотая проказница бесновалась как никогда. Вытянув руку, он думал, что та по обыкновению сядет ему в ладони, но и в этот раз его ждал сюрприз. Золотистый мотылёк приземлился на указательный палец, чуть пощекотав своими движениями, потом перелетел на средний, проделал то же самое и отправился на безымянный. Лань Чжань убрал руку, но вестницу это не остановило, а лишь подстегнуло, и она направила свои крылышки к груди заклинателя. Тихий стук в дверь и голос Лань Сичэня оборвал домогательства мотылька. Молодой человек отправил бабочку-вестницу восвояси и поднялся на ноги, направляясь ко входу. Мотылёк ещё немного покружил у стола, а потом вылетел в окно, но не улетел, спрятавшись за створками окна.       Лань Сичэнь бесшумно скользнул в «Цзинши» и направился ко столу, Лань Ван Цзи тем временем закрыл двери и незаметно наложил на весь домик барьер. Бабочка, оказавшись за пределами постройки, моментально престала слышать всё происходящее внутри, такими темпами она даже попасть обратно не могла.       — Как прошло? — поинтересовался молодой человек у старшего брата.       — Кажется, в Облачных Глубинах есть предатель, — тяжело выдохнул Лань Хуань, — Пожар начался в самом центре школы, но пройти туда и остаться незамеченным человеку неосведомлённому почти невозможно. Но, как ты и сам знаешь, даже видеокамеры никого не заметили. Это значит, что кто-то в Гусу Лань провёл поджигателей.       — Он хорошо знает устройство школы, — чуть нахмурив брови, заметил Лань Ван Цзи.       — Совет тоже пришёл к этому выводу и сразу исключил ряд лиц, хотя список оставшихся от этого уменьшился ненамного. Данный факт сильно всё осложняет. Скорее всего, предатель всё ещё здесь, поэтому прошу: будь осторожен.       — Это тот, на кого мы никогда не подумаем. Тот, кто кажется невиновнее всех.       — Что? — брови Лань Сичэня поползли вверх, — Ты что-то знаешь?       — Нет, — мотнул головой Лань Чжань. Он, действительно, ничего не знал, но прошлый опыт подсказывал ему, что нужное дерево стоит искать не в чаще леса, а на его опушке.       — Возможно, мы сможем оттолкнуться от самого поджигателя, — задумчиво произнёс мужчина, — Тётя говорила, что перед тем, как ты упал, на вас напал человек в маске, от которого несло маслом.       Сердце Лань Ван Цзи гулко ударило в груди. Перед глазами вновь встал тот странный человек. В той суматохе Лань Чжань не предал ему значения, но теперь, восстанавливая в голове ту ночь по крупицам, второй молодой господин подметил несколько странностей. Он сильно нахмурился, прокручивая в голове тот их бой. Когда молодой человек его скрутил, тот потеснили к дереву Лань Ван Цзи и смог вывернуться. Только теперь он понял, что тот незнакомец вовсе не незнакомец. Он был прекрасно знаком со стилем ведения боя второго господина Ланя и, не окажись у него ранена рука, не смог бы вырваться. Да даже этот манёвр с отступлением был знаком Лань Чжаню до скрежета в зубах. В мгновенье ока личность предателя, что не только провёл Вэней, но и, вероятно, помог им с маслом оказалась раскрыта. Однако Лань Ван Цзи хотел для начала кое в чём убедиться.       — В ту ночь кто-нибудь из старших учеников пропадал?       — Не совсем, — Лань Сичэнь посмотрел на брата, вспоминая ночь пожара, — Однако в суматохе мы потеряли Су Шэ. Только когда пожар был полностью потушен его нашли в обрушенной беседке недалеко от горной тропинки.       — Это он, — безапелляционно заявил Лань Ван Цзи. Это было просто невероятно. Су Шэ примкнул не к Цзинь Гуань Яо, а к Вэням! В прошлый раз он подставил весь орден Гусу Лань, но в этот — окончательно перешёл все границы.       — Ван Цзи, — широко раскрыл глаза мужчина, не веря своим ушам, — Ты уверен?       — Беседка находится у той самой тропы, на которой на нас напали. В тот раз я обезвредил его на два-три часа.       — Но когда мы его нашли, от Су Шэ не шёл запах масла…       — Он был в чёрной куртке?       — Нет, — мотнул головой Лань Хуань и резко застыл. Может чёрной или какой-либо другой куртки на Су Шэ и не было, но в области сонной артерии у него красовались несколько почти незаметных царапин. Их вид и расположение говорили о том, что получить он мог их лишь при ударе в сонную артерию. Если рука нападавшего была повреждена, то после удара она обязательно дрогнет, а на раздражённой коже останутся следы даже от коротких ногтей, — Ван Цзи, куда ты ударил Су Шэ?       — Ребром ладони в сонную артерию.       — Раненой рукой?       — Мгм, — кивнул Лань Чжань.       Теперь всё сходилось с поразительной точностью. При соответствующей силе данный удар, действительно, отключит противника на два или три часа. К тому времени, как действие удара закончилось, Облачные Глубины уже были потушены. Если Су Шэ к тому времени пришёл в себя, то ему ничего не мешало избавиться от улик и переползти в беседку. Тем более для того, на кого беседка обрушилась, у него не было «необходимых» травм. Он вообще был цел, за исключением пары царапин на шее. Но, как не прискорбно, это всё были лишь косвенные улики. Прямых и неопровержимых доказательств у них не было, а если учесть, сколько прошло с тех пор времени…. Лань Сичэнь сжал кулаки. Человек, покусившийся на его семью, предавший свою школу… Человек, из-за которого он чуть не потерял самое дорогое, что у него было в этом мире, свободно разгуливал по Облачным Глубинам, продолжая своё обучение в Гусу Лань.       — Возмутительно, — сквозь зубы прошипел мужчина. Самое обидное, что они ничего не могли ему противопоставить.       Видя состояние брата, Лань Чжань решил сменить тему и положил на стол флешку, переданную Мэн Яо. Брови Лань Хуаня немного расслабились, но полностью прежние места не заняли. Впервые в этой жизни Лань Ван Цзи видел своего брата в ярости.       — Как только вся эта история со школой «Вэнь» закончится, я лично выставлю Су Шэ из Гусу Лань, — вообще Цзэу-цзюнь был не против сделать это прямо сейчас, но тогда все их усилия пойдут прахом.       Бабочка-вестница прождала на улице несколько часов, пока Лань Ван Цзи не снял барьер, к этому времени глава Гусу Лань удалился к себе, а его младший брат сел практиковать игру на цине. Поняв, что самое интересное она пропустила, бабочка вернулась к своему хозяину.       Когда Цзян Чэна выписывали из больницы, его родители всё ещё находились в коме, поэтому ему, как и ожидалось, пришлось занять пост временного главы. Вот тут и начались настоящие трудности, потому что совмещать обучение и управление школой и кланом оказалось невероятно трудно. Применяя весь свой опыт по управлению Юньмэн Цзяном из прошлой жизни, Цзян Ваньинь всё равно очень сильно выдыхался. Ему постоянно приходилось присутствовать на нескончаемых собраниях и советах, договариваться с рабочими, следить за отстройкой Пристани Лотоса и нормальным функционированием школы. Вэй Усянь почти не отходил от своего брата, помогая ему всеми силами. Но пусть они и были легендарными Саньду Шэншоу и Старейшиной Илина, даже им требовался отдых, равно как и Цзян Яньли, почти не отходившей от кроватей родителей. Когда братья уже потеряли всякую надежду вразумить сестру и заставить её отдохнуть, им на помощь пришла жена Цзинь Гуань Шаня, главы Ланьлин Цзин. Мадам Цзинь предложила Цзян Чэну на время забрать Яньли в Ланьлин и присмотреть за ней. Пусть помолвка и была расторгнута, женщина продолжала относиться к девушке как к родной дочери. Цзян Чэн и Вэй Усянь помнили, чем закончилось это «присмотреть» в прошлый раз — свадьбой. Только вот как обернётся всё сейчас, они не знали, потому что часть истории пошла по новому сценарию. После недолгих раздумий братья согласились. Вэй Усянь, конечно, восторгом не пылал, но прекрасно осознавал, что сестре сейчас лучше всего держаться подальше от столь неприятных событий. Юноша очень надеялся, что мадам Цзинь не даст его шизце в обиду. Хотя, зная эту женщину, она при первой же возможности будет сводить их сестру и своего сыночка.       Вместе с отбытием Цзян Яньли в Ланьлин Цзинь начались зимние каникулы. Это дало им небольшую передышку, но если всё и дальше пойдёт в таком темпе, то о поступлении в университет в этом году они могли смело забыть. Хотя университет их сейчас волновал меньше всего. Особенно Вэй Усяня. Кроме неразберихи в Пристани Лотоса у него была ещё одна проблема. Бабочка-вестница. Почему Лань Чжань отослал её сразу же, стоило на горизонте замелькать Цзэу-цзюню? Умом Вэй Ин понимал, что это были меры предосторожности, но вот сердце его каждый раз ныло. После того он посылал в Гусу мотыльков несколько раз на день и даже ночью. И что? Цзэу-цзюнь! В прошлый жизни они точно не были так близки!       Вэй Ин засыпал и просыпался с мыслями о Лань Ван Цзи. Ему всё чаще и чаще стали сниться сны о Лань Чжане, но не из прошлого. Его длинные пальцы, перебирающие струны, влажное после купания в источнике тело, на которое тот накидывал белое ханьфу, прилипшие к спине волосы, нежная улыбка при виде нарисованного кролика, совместная поездка в лодке, когда они потерялись в городе. Или… Та ночь, когда они, напившись, делили одну кровать. Что тогда опьянило Вэй Усяня больше? «Улыбка императора» или аромат сандалового дерева, исходивший от Лань Чжаня? Тогда они были так близко, придвинься чуть-чуть и сможешь ощутить его всего. В одну из подобных ночей юноша не выдержал и застонал в подушку, на что получил замечание Цзян Чэна с соседней кровати: «Крыша едет неспеша, тихо шифером шурша… Вэй Усянь! Спи уже! Достал!». И вот под такой хоровод пролетели дни.       — Мне брать свой меч на совет? — осведомился у брата Вэй Ин, когда они уже собирались выходить.       — Потребуется — с мечом пойдёшь, — закатив глаза, бросил Цзян Чэн.       В Нечистую Юдоль они прибыли за сорок минут до начала совета. Этого времени вполне хватило, чтобы выказать почести всем уже присутствующим, в особенности главе Цинхэ Не, Не Минцзюэ. Вэй Усянь и Цзян Чэн отметили, что его крутой нрав ничуть не претерпел изменений за долгие года. С Не Минцзюэ они были в неплохих отношениях, и тот, кажется, проникся к ним если не симпатиями, то уважением точно. Цзян Ваньинь взвалил на себя управление кланом и школой, продолжая обучение и попутно восстанавливая Пристань Лотоса, а Вэй Усянь помогает ему во всех начинаниях. Ну, разве это не достойно уважения? А если вспомнить, что и сам глава Цинхэ Не занял этот пост примерно в том же возрасте…       Каждая из школ сейчас занимала небольшой клочок места перед входом в зал совещаний, разговаривая о своих делах. Вэй Усянь бросил короткий взгляд на Цзинь Цзысюаня, стоявшего рядом с отцом, мысленно обещая ему все круги Ада, если тот обидел Цзян Яньли. Однако того, кого Вэй Ин действительно хотел увидеть, здесь ещё не было. До начала оставалось ещё немного времени, но клан Лань всегда приезжал, как минимум, за полчаса до начала. Что же заставило их припоздниться сейчас? Ученик Юньмэна вперил взгляд во вход, боясь пропустить прибытие Гусу Лань. Неожиданно он почувствовал у себя за спиной знакомый могильный холод и обернулся. Луань Цзан безмолвно поклонилась им, получив кивки двух братьев в ответ. Вэй Усянь бросил мимолётный взгляд на брата, подмечая, что тот всеми силами старается не смотреть в сторону духа. Это показалось юноше странным. Он уже давно хотел спросить у Цзян Чэна, что того связывает с духом Илина, но случая из-за загруженности никак не выпадало.       Сама же Луань Цзан ожидала прибытия Гусу Лань ничуть не меньше, но её боковое зрение неожиданно выловило кое-что любопытное. Дух повернула голову в сторону братьев Не и широко распахнула глаза. Она знала, что кроме Вэй Усяня, Лань Ван Цзи и Цзян Чэна её больше никто не может видеть, но в тот момент ей показалось, что Не Хуай Сан смотрел прямо на неё. Юноша быстро опустил взгляд, чуть вжимая голову в плечи под недовольную реплику старшего брата. После он виновато приподнял глаза, но взгляд его больше не концентрировался на том месте, где она находилась. Не Хуай Сан коротко махнул друзьям и тяжело вздохнул. В этот момент в небольшой коридор ворвался тонкий аромат сандалового дерева, а в дверях появились Лань Сичэнь и Лань Ван Цзи. Они шли, иногда касаясь друг друга локтями. Поприветствовав всех собравшихся, они встали напротив школы Юньмэн Цзян, при этом Лань Сичэнь наклонился к уху младшего брата и что-то ему прошептал, на что тот кивнул. Цзян Чэн, наблюдавший эту «чудную» картину, с саркастичной ухмылкой покосился на Вэй Усяня. Вэй Ин крепко сжал кулаки, чувствуя, как внутри начинает полыхать пожар. Взгляд его резко изменился, а глаза потемнели, чего юноша и сам не заметил. Он посмотрел на Лань Чжаня, потом на его старшего брата и, сложив руки на груди, облокотился на стену.       «Ого-о… — протянула Луань Цзан, чуть откидывая вуаль шляпы, — Неужели главная гусуланьская сваха больше не собирается таковой работать?»       Кажется, вместе с этими словами внутри Вэй Усяня что-то лопнуло. Цзян Ваньинь вздохнул и закатил глаза.       — Кажется, духи не умеют держать язык за зубами, — процедил он сквозь зубы, косясь на девушку.       «Господин Цзян, — покосилась та в ответ, — Чья бы корова мычала, а ваша б помолчала».       От дальнейших препираний временного главы Цзяна и духа Илина всех спасло начало совета. Время показало одиннадцать утра, и открывшиеся двери зала совещаний запустили немногочисленную толпу внутрь. Каждая из школ заняла своё место. Не успели все ещё толком настроиться, как глава школы Оуян сразу начал тараторить о бесчинствах Вэней. Вэй Ин чуть не повторил жест брата. Невероятно… Даже этот старый балабол был здесь…       — Уму непостижимо! Они заперли наших учеников в подвале! Подожгли Облачные Глубины и Пристань Лотоса! А глава Цзян и его жена по их милости угодили в автокатастрофу! И после этого мы должны их терпеть?! Мы должны предать огласке все их деяния!        — А у вас есть доказательства, глава Оуян? — с ехидством заметил Цзинь Гуань Шань.       — А вы предпочтёте просто отсиживаться в сторонке, глава Цзинь?! — парировал мужчина, потрясая бородкой.       — Пожалуйста, — неожиданно заговорил хмурый Лань Сичэнь, вставая со своего места, — Сохраняйте спокойствие. От того, что мы разведём здесь балаган, ничего не решится.       — Тогда что предлагает глава Лань? — не унимался Цзинь Гуань Шань.        — То, что поможет избавиться от школы «Вэнь», — холодно ответил Цзэу-цзюнь, бросив на главу Ланьлина пригвождающий взгляд. Лань Сичэнь был в ярости, даже можно сказать — в бешенстве. Сидя по левую руку от Не Минцзюэ, он передал ему чёрную флешку, — На этой флешке информация о всех сделках школы «Вэнь», часть из которых незаконные.       Глава Цинхэ Не передал флешку младшему брату, взглядом прося, продемонстрировать её содержимое. При этом на его лбу так и читалась фраза: «Сделай хоть это! И по-нормальному!» Не Хуай Сан же всё-таки умудрился уронить флешку, благо недалеко — на стол. Но стоило ему её подсоединить к ноутбуку, как тот моментально во всеуслышание выдал системный звук, оповещающий об ошибке. Не Минцзюэ так посмотрел на своего брата, что заткнулись все, а Не Хуай Сан забарабанил по клавиатуре. Спустя долгих две минуты всё пришло в норму, и на проекторе появилось изображение. Договора, счета… Вэни даже устраивали подпольные бои со ставками.       — Глава Лань, откуда у вас это? — поинтересовался Цзинь Гуань Шань.       — Я не могу раскрыть имя того, от кого получил эту флешку, так как это может навлечь неприятности. Но уверяю вас, в подлинности данной информации не стоит сомневаться.       Да даже если бы и хотели, никто не смел, потому что подписи и печати на документах явно принадлежали Вэнь Чжао. Продолжая листать документы, Не Хуай Сан неожиданно остановился, завидев знакомое название. Обратил на это внимание и глава Оуян.       — Временный глава Цзян, разве школа кунг-фу «Юэ» в Ичане не принадлежит Юньмэн Цзян? Почему же здесь документы на её покупку?       — Школа кунг-фу «Юэ» принадлежит нам, и ни мой отец, ни я её не продавали, — спокойно ответил Цзян Чэн, вставая на ноги, после чего повернулся к Не Хуай Сану и почти рявкнул, — Листай!       Не Хуай Сан опять вжал голову в плечи и послушно крутанул колёсико мышки несколько раз. Договор заспешил показать свои низы, явив присутствующим не самую приятную весть. Оказывается, продал школу «Юэ» никто иной как Ли Лу Нян, один из учителей кунг-фу в Пристани Лотоса. По залу прокатился ошарашенное оханье. Все знали, что Ли Лу Нян уже тридцать лет преподаёт в Юньмэне, и все эти тридцать лет его отношения со своим братом Ли Кун Юем оставляли желать лучшего. Перед смертью их отец не успел составить завещание, поэтому у братьев возникли разногласия насчёт наследства. Ли Лу Нян хотел продать школу «Юэ», а Ли Кун Юй — сохранить. И так они воевали уже почти семнадцать лет, а не так давно Ли Кун Юй попал в больницу, чем и воспользовался его брат, а адвокаты Вэней подсобили. Крыса завелась в самом сердце Юньмэн Цзян.       Цзян Чэн сжал край стола до побелевших костяшек. От кого-кого, а от наставника Ли он не ожидал подобной подставы. Вся их семья доверяла этому человеку, а он их предал. Злость начала бурлить в Цзян Ваньине, будоража его энергию. Цзыдянь на правой руке оживился, и пара фиолетовых молний треснули прямо на запястье юноши. Вэй Усянь толкнул брата в бедро, но тот в себя не пришёл. Тогда он дёрнул его, но снова никакого эффекта, а фиолетовая змея тем временем, оживая, медленно поползла к ладони. Ещё чуть-чуть, и хлыст грохнет по столу!       «Господин Цзян!», — крикнула Луань Цзан в самое ухо Цзян Чэну, но кто бы её слушал. Собрав все силы, что у неё сейчас были, дух сконцентрировала их в правой ноге и, приподняв подол ханьфу, пнула Цзян Ваньиня в бедро. Юноша на миг потерял равновесие и врезался пахом прямо в стол. Вэй Усянь быстро отвернулся, делая вид, что кашляет. На самом деле он затыкал себе рот, пытаясь удержать смех. Гнев Цзян Чэна на наставника Ли моментально прошёл, Цзыдянь успокоился, вернувшись в прежнее состояние.       — С вами всё в порядке, господин Цзян? — полюбопытствовал Не Минцзюэ.       — Да, прошу меня простить, — юноша опустился обратно на стул.       — Гнев временного главы Цзяна всем понятен, — тут же заговорил глава Оуян, поглаживая бороду, — Я сам знаю наставника Ли, но даже подумать не мог, что он опустится до такой низости и укусит руку, что его кормила. Если мы обнародуем то, что здесь находится, школа «Вэнь» не сумеет отвертеться! А вместе с ней и все предатели!       В зале моментально поднялся гул. Вэй Усянь переводил взгляд с одного говорившего на другого. Никто из них не понимал, что, обнародуй они всё, Вэнь Чжао всё равно выкрутится. Это всё равно, что хватать змею за хвост. Понимали это и Лань Чжань с Лань Сичэнем. Цзэу-цзюнь, всё ещё продолжавший стоять, сжал край стола до того, что ногти впились в столешницу. Его лицо посерело от гнева. Лань Ван Цзи отвлёкся от своих размышлений от Вэнь Чжао и посмотрел на старшего брата. Положив руку на стол, он почти невесомо коснулся своим мизинцем мизинца Лань Хуаня. Тот почувствовал касание и бросил взгляд на Лань Чжаня, тяжело вздыхая. Какое-то время назад он сам призывал сохранять спокойствие, а сейчас так себя повёл. Он был благодарен Ван Цзи, что тот помог ему прийти в себя. Теперь его голова была вновь холодна.       Но в противовес его холодной голове кое-чьё сердце слишком разгорячилось. Вэй Усянь прищурил глаза, чувствуя подступающий к горлу комок. Он всё собрание не отводил от Лань Чжаня взгляда, но тот на него ни разу не взглянул! Вэй Усянь незаметно облизнул губы. Сегодня в «Цзинши» отправиться не бабочка-вестница, а он сам.       Если бы только Вэй Ин знал, что за буря бушевала внутри самого Лань Ван Цзи, каких усилий ему стоило не посмотреть на него. Сколько раз за это время мучительное «Вэй Ин» проносилось в мозгу второго господина Ланя. Если бы только Вэй Усянь знал, о чём порой думает благовоспитанный второй господин Лань, музицируя на цине. Как часто ему приходится кусать губы, когда те начинает покалывать от одного лишь воспоминания об улыбке Вэй Ина. Но Вэй Усянь не знал, а Лань Ван Цзи, съедаемый чувствами изнутри, не спешил ни о чём говорить. Особенно после того, что случилось вчерашней ночью…