С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

      Глаза Вэй Усяня вспыхнули алым, и чёрная флейта плавно подлетела к губам. Пламя факелов дрогнуло, словно почувствовав исходящую от заклинателя тёмную ауру. Энергия «Инь», стремительно концентрировавшаяся вокруг Старейшины Илина, закрутилась потоком в пещере, в одночасье потушив все огни. Остатки смотровой башни погрузились в кромешную тьму, озаряемую всполохами отрицательной энергии да свечением Бичэня.       Барьер, установленный Хангуан-цзюнем, на миг озарил всю пещеру ослепительным голубым светом, скрывая за собой чёрно-алое сияние. Но ничего из этого не могло остановить заклинателя, продолжавшего играть на флейте. Вэй Усянь взывал к Сун Ланю, прорываясь сквозь преграды «Подавления». Воздух, наполненный до краёв энергией «Инь», будто чаша вином, становился плотнее и гуще. Пещера издала протяжный стон и полусвист: из каменного коридора внутрь хлынул поток воздуха, обернувшийся ветром. Могильным ветром: холодным и жутким.       Мешочек цянькунь в руках Лань Ван Цзи вздрогнул. Это душа А-Цин отозвалась на зов, обеспокоенная за Сун Ланя. Второй молодой господин Лань, не отрывая взгляда от Вэй Ина, слегка похлопал по мешочку, пытаясь этим успокоить душу девушки. Молодой человек плотно сжал губы. Они должны были пробудить заклинателя, но рисковать ради этого здоровьем Вэй Усяня Лань Чжань не собирался. Он уже было ринулся к Старейшине Илина, чтобы оборвать его игру, предложить найти иной способ, когда Чэньцин неожиданно смолкла сама. Внутри барьера, установленного Хангуан-цзюнем, произошёл небольшой энергетический взрыв, после чего пещера погрузилась в идеальные тишину и темноту, что уже через пару секунд нарушились вспыхнувшими факелами. Вэй Ин отошёл от заклинателя, уткнувшись в грудь Лань Чжаня, что был готов в любой момент подхватить молодого человека. Вэй Ин улыбнулся Лань Ван Цзи и чуть покачал головой — он чувствовал себя вполне хорошо.       Трое заклинателей и дух с нетерпением наблюдали за живым мертвецом. Вэй Ин был уверен — он пробудил душу Сун Цзычэня от «Подавления», поэтому теперь им оставалось только ждать. Время напоминало карамель, что медленно растягивалась до небывалых размеров, испытывая нервы людей на прочность. Однако их ожидание вознаградилось. Пальцы заклинателя дрогнули, а потом он и вовсе открыл глаза. Отметины живого мертвеца на его коже стали ярче, говоря о возвращении сил к своему обладателю. Мужчина прищурился и попытался сесть, на помощь ему тут же пришёл Цзян Чэн, протянувший руку. Сун Лань принял помощь и благодарно кивнул. Защитный барьер рассеялся, и Сун Цзычэнь смог в полной мере рассмотреть собравшихся в пещере. На лице мужчины промелькнуло удивление, но он сумел побороть свои эмоции и поклониться. В его голове всё ещё царила какофония после пробуждения: лица и отрывочные воспоминания образовывали своеобразный водоворот мыслей, который Сун Лань всеми силами пытался привести в порядок. Однако ему было под силу узнать, как минимум, троих из четверых, стоявших перед ним. Заклинатель с кивком принял из рук Лань Ван Цзи свой меч и мешочек цянькунь.       — Не думал, что следующая наша с даочжаном Суном встреча произойдёт спустя столетия, да ещё и при столь странных обстоятельствах, — поклонился Вэй Усянь.       Стоило Сун Цзычэню услышать эти слова, как удивление вновь отразилось на его сером лице. Как и сказал Вэй Ин, с их последней встречи прошло уже множество лет. Все эти долгие годы Сун Лань странствовал по миру, даже после смерти продолжая помогать людям. На его глазах сменялись эпохи, неотвратно унося в прошлое дела давно минувших дней. Год за годом он вместе с ветром шагал вперёд сквозь снег, дождь, зной. Шагал долго и почти не останавливался. Он шагал, шагал, шагал… И в какой-то момент понял, что этот мир изменился навсегда: заклинатели остались лишь в легендах, мечи уступили огнестрелу, добра в людях становилось всё меньше, а из их памяти неумолимо стирались имена тех, кто когда-то стоял на защите их покоя. Сун Лань не мог умереть, поэтому продолжал свой долгий и нескончаемый путь. Кто-то считал его паломником, кто-то приверженцем дао, но со временем люди просто перестали обращать на него внимание, и заклинатель отчаялся хоть когда-нибудь ещё раз встретить знакомых ему когда-то людей. Пусть они не будут его помнить, но просто увидеть их лица было уже достаточно. Но лица двоих он не смог бы увидеть уже никогда….       Поэтому теперь, слыша слова Вэй Усяня, Сун Лань ощущал внутри некую ностальгию, перемешанную с болью и радостью. Спустя почти два тысячелетия он смог вернуться. За это время он сумел обдумать очень многое, сумел увидеть давние события под другими углами, и теперь понимал, что далеко не всегда был прав. И на это ему потребовались тысячи и тысячи дней, потребовалась далеко не одна эпоха.       «Я приветствую молодого господина Вэя, второго молодого господина Ланя и молодого господина Цзяна, — Фу Сюэ вывел на земляном полу подсвечивающие иероглифы, а потом взгляд заклинателя метнулся к девушке, всё это время тихо стоявшей в углу. Сун Цзычэнь уже понял, что она не являлась живым человеком, но это ничуть не меняло его отношения к ней.       «Луань Цзан приветствует даочжана Суня», — сложив руки, поклонилась дух, заметив обращенный к ней взгляд. Сун Лань кивнул, чуть прищурив взгляд, что-то в девушке показалось ему странным.       «Госпожа Луань Цзан, простите мне этот вопрос, но не встречались ли мы с Вами ранее?»       «Для меня было бы это огромной честью, но смерть моя случилась столетиями ранее. Однако, вернувшись в этот мир духом, я оказалась наслышана о странствиях даочжана Суна и даочжана Сяо», — Луань Цзан скрыла лёгкую улыбку за чёрной вуалью шляпы, поэтому никто не смог её увидеть. Со стороны могло показаться, что девушка просто соблюдала нормы вежливости, но, на самом деле, своими словами она подвела Сун Ланя к тому, о чём здесь желал услышать каждый. Вэй Усянь скосил на Луань Цзан взгляд, сразу поняв подоплеку её слов. Хоть ему и не был по душе подобный ход, он не мог не воздать духу за её хитроумность. Столь изящный способ перевести разговор в другое русло кое-кого напомнил молодому человеку. Не укрылась эта хитрость и от Лань Ван Цзи, но Хангуан-цзюнь предпочёл не показывать своей осведомлённости.       Услышав напоминание о старом друге, Сун Лань опустил взгляд, сжав рукоять Фу Сюэ. На его лице отчётливо читалась невысказанная боль. Цзян Чэн больше не мог терпеть.       — Даочжан Сун, не могли бы Вы нам поведать о том, что здесь произошло?       Вэй Усянь вздохнул и закатил глаза. Его брат не отличался тактом в обеих жизнях. Только он мог задать вопрос в лоб непоколебимым тоном. Однако эта черта Цзян Чэна избавила их всех от ненужных объяснений и помогла перейти к сути дела.       Сун Цзычень, резко изменившись в лице, поджал губы и окинул пещеру нечитаемым взглядом. Увидев начертанное на полу поле, заклинатель свёл брови. Такого явного проявления отвращения Сун Цзычэнем Вэй Усянь не видел со времён воспоминаний А-Цин. Это породило в сердце молодого человека нехорошие предчувствия. Слишком происходящее было похоже на дела рук одного небезызвестного им всем человека. Тогда только он мог решиться на подобную жестокость, но сейчас и он, и тот, с чьей подачки он это делал, не проявляли подобных наклонностей. Или тщательно скрывали свои дела. Но тогда каким образом этих двоих могло столкнуть в этой жизни?       «Лучше пока не делать поспешных выводов», — вздохнул Вэй Ин. Он уже понял, что им предстоит долгий рассказ, поэтому приготовился ловить всё до малейшей детали. Сун Лань взглянул на заклинателей и духа, рука его напряглась и принялась один за одним выводить иероглифы Фу Сюэ.       «К сожалению, я не смогу поведать достопочтенным господам многое, так как мне и самому почти ничего неизвестно, — появилось на полу и через какое-то время исчезло, — Как Вы уже поняли, все эти годы я странствовал по миру. И в этих краях вновь оказался по этим же причинам. Я направлялся к храму Гуаньинь, что стоит в местных лесах, когда почувствовал отрицательную энергию. Она была крайне слаба и больше напоминала остаточный шлейф, — Фу Сюэ на пару мгновений замер. Казалось, его хозяин что-то тщательно обдумывает, но потом клинок вновь забегал над каменным полом, — Я решил проверить эту местность. Меня страшило, что рядом живут люди. И таким образом я вышел к этой пещере. У входа я столкнулся с барьером, скрывающим энергию «Инь». Разобраться с ним и войти в пещеру не составило труда, но то, что оказалось внутри, повергло меня в ужас. В моей голове до сих пор не укладывается: кто мог осмелиться на подобное кощунство! Я собрался уничтожить поле, но ощутил чьё-то присутствие. Этот человек прибег к силе талисмана, чтобы скрыть свои внешность и меч»       — Извините, что перебиваю, — вмешался Вэй Усянь, ошеломлённо переглядываясь с Лань Ван Цзи. Молодому человеку показалось, что он ослышался, поэтому Вэй Ин искал подтверждения этому, но глаза Лань Чжаня, раскрытые чуть шире обычного, говорили, что Вэй Усяню ничего не послышалось, — Даочжан Сун, Вы сказали, что тот человек скрыл свой меч? Он действительно был с мечом?       Замешательство Вэй Ина разделяли все, даже сам Сун Цзычэнь. Он уже давно не видел, чтобы люди носили при себе меч. Ему и самому приходилось время от времени прятать оружие, чтобы не привлекать внимания и не вызывать подозрения. Поэтому встретив неизвестного, что так ловко фехтовал, мужчина пришёл в крайнее изумление. Но в ещё большее изумление его привел факт использования талисмана. Тот человек непросто был мечником. Он был заклинателем. К тому же его совершенно не смутило, что перед ним был ещё один заклинатель, словно он уже сталкивался с ними ранее. Сун Лань не мог утверждать: применил неизвестный талисман, чтобы скрыться конкретно от него или от кого-то другого, но уровень силы этого человека был неоспорим.       «Я тоже оказался немало удивлён, молодой господин Вэй. Встретить заклинателя в нынешнюю эпоху, да ещё и столь искусного я не ожидал. Должен признать, тот человек был весьма силён. Он сумел загнать меня в угол и обездвижить на некоторое время. Пока я пытался освободиться, тот человек извлёк флейту. Последнее, что я помню — неизвестная мне мелодия, а потом только темнота до тех пор, пока Вы не пробудили меня», — Сун Лань закончил свой рассказ. Молодые люди молча переглянулись друг с другом. Надеясь прояснить ситуацию, они только ещё сильнее запутались, но кое-что им всё-таки удалось узнать, и это не приводило никого из них в восторг. Тот, кто начертил поле, поставил барьер, пленил Сун Ланя и побывал на Луань Цзан — один и тот же человек, заклинатель, что владеет мечом. Скорее всего, и талисман он использовал для того, чтобы скрыть свой меч, а не внешность. Используй он маску, никто бы его также не узнал, но с ним был меч. Поняв, что в пещере находится кто-то ещё, он скрыл своё оружие. Причина этому могла быть лишь одна — неизвестный боялся быть узнанным. Со слов Сун Ланя выходило, что навыки его необычайно высоки….       «Высокий уровень, скрыл меч, — начал мысленно рассуждать Вэй Усянь, почёсывая кончик носа, — Предположим, что неизвестный почувствовал ауру Фу Сюэ и узнал её, поэтому скрыл свой меч. Значит, если он не знал Сун Ланя лично, то точно был знаком с его мечом… Он смог пленить Сун Ланя, используя «Подчинение». Это определённо кто-то из наших «знакомых». Луань Цзан постоянно твердит, что история повторяет себя, выходит, по логике это должен быть Сюэ Ян, исходя из прошлых событий. Но, даже если он вернул себе память, зачем ему всё это? Ещё и место, в которое перенаправляли энергию, — Цинхэ Не. Это мог быть и Цзинь Гуань Яо, желающий вызвать искажение Ци у Не Минцзюэ, но… Поле здесь уже несколько лет и только недавно перестало работать. Сун Лань так же был заперт в этом месте несколько лет, а никакого искажения Ци у главы Цинхэ Не нет. И всё же… Что-то здесь не совпадает», — Вэй Усянь качнул головой и посмотрел на Лань Ван Цзи, стоявшего рядом. Второй молодой господин Лань, чуть сведя брови, смотрел в пол. Наверняка он тоже раздумывал о личности неизвестного и причинах его поступков. Но, сколько бы они над этим не задумывались, им недоставало улик, чтобы обвинять кого-то конкретного.       Вэй Усянь всмотрелся в профиль Лань Ван Цзи, ощущая в своей груди непонятный комок, вызывавший горечь. Он прекрасно осознавал, что именно это было. Этот комок поселился внутри него с того момента, как к Вэй Ину вернулась память. То горькое и саднящее в груди — напоминание о прошлом, в котором они все столь многое потеряли. Порой Вэй Усянь просыпался по ночам из-за кошмаров прошлого, преследовавших его во сне. Он вновь и вновь переживал смерть дяди Цзяна и мадам Юй, вновь и вновь отказывал Лань Чжаню уйти с ним в Гусу, видел мёртвого Вэнь Нина и угнетения остатков клана Вэнь, смерть Цзинь Цзысюаня, смерть шизце и его собственная смерть… Ведь падая, он продолжал ощущать руку Лань Чжаня и аромат сандала. Обвинения Цзян Чэна, взгляд Цзинь Лина и А-Юаня. Это было его кошмаром, его напоминанием, что даже в новой жизни его мир по-прежнему хрупок…       Услышав шорох, Вэй Ин повернул голову. Сун Цзычэнь вывел мечом несколько иероглифов, сложившихся в вопрос: «Молодой господин Цзян, второй молодой господин Лань, господин Вэй, позвольте спросить: как Вам удалось сохранить воспоминания и оружие?»       — Это долгая история, — улыбнулся Вэй Ин, но в глазах его застыла грусть, — Но если в нескольких словах, то память вернулась к нам после ряда некоторых событий. Возможно, даочжан Сун слышал слухи о школе боевых искусств «Вэнь» в Гонконге.       «До меня доходили некоторые новости, в особенности о пожаре в Облачных Глубинах и Пристани Лотоса», — кивнул заклинатель, выводя Фу Сюэ ответ.       — А что касается оружия, — Вэй Усянь покосился на безмолвствующую Луань Цзан, — Оно было запечатано, — молодой человек заметил, как дрогнула рука заклинателя, когда он заговорил о печати, — Даочжан Сун, не посчитайте за дерзость, но что произошло с Шуан Хуа?       Сун Цзычэнь поджал губы и крепче прижал к себе мешочек цянькунь. Слова Вэй Усяня вновь всколыхнули в мужчине неугасающее пламя печали и скорби. Душа А-Цин в мешочке вздрогнула и, если бы могла, заплакала. Нетрудно было представить, как маленькая девочка сворачивается клубочком в уголке мешочка, обнимая себя за плечи. Сун Лань, почувствовав состояние А-Цин, нежно погладил мешочек. Рукоять меча вновь оказалась крепко сжата, и Фу Сюэ, правда, чуть подрагивая принялся выводить слова на земле: «Я уже более века ищу Шуан Хуа, что исчез вместе с душой Сяо Син Чэня».       — Исчез вместе с душой? — переспросил Лань Ван Цзи, покосившись на Вэй Усяня. Их взгляды столкнулись на доли секунд, после чего вновь были обращены к заклинателю перед ними. Цзян Чэн нахмурился и сложил руки на груди. Он хотел было сказать, что Сяо Син Чэнь жив, но, увидев переглядывания брата и Лань Ван Цзи, решил пока промолчать. Если уже эти двое держат язык за зубами, значит тому есть веская причина, которую Цзян Ваньинь почему-то не знает. Это немного взбесило наследника Юньмэн Цзяна, но он усилием воли поборол в себе этот всплеск.       «Я понимаю, как странно это звучит. Тем более господину Вэю и второму молодому господину Ланю прекрасно известны все подробности, — Сун Лань ненадолго остановился, он впервые делился с кем-то своей утратой, — После нашего расставания в городе И я пустился в странствия вместе с душами А-Цин и Сяо Син Чэня и Шуан Хуа за спиной. Мы помогали людям и истребляли нечисть, своими глазами наблюдая, как меняется этот мир. Пусть я и не мог слышать душу Сяо Син Чэня как А-Цин, но я знал, что он всегда рядом, но со временем я стал всё хуже и хуже ощущать его присутствие»       — Остатки души Сяо Син Чэня начали рассеиваться? — предположил Вэй Ин.       «Нет, — коротко ответил мужчина, — Он просто больше не слышал меня, или не хотел слышать. Это продолжалось некоторое время, пока мы не остановились в старом храме. Ранее в том месте был город И… Я возвращался туда каждый год, к могилам».       Пещеру окутала тишина, не нарушаемая даже взмахами клинка. Заклинатели понимали: о каких могилах идёт речь. В прошлой жизни Вэй Усянь и Лань Ван Цзи и сами приходили к ним каждые пять лет, но они ни разу не столкнулись с Сун Цзычэном. Посещали они могилы в разные дни, или разминались по иным причинам — так и останется загадкой. Но ещё в те дни Вэй Ин с Лань Чжанем знали, что кто-то неусыпно следит за могилами, особенно за последним пристанищем Сяо Син Чэня, вокруг которого всегда царил легкий сладкий аромат. Так почему же Сяо Син Чэнь оставил своего друга и А-Цин?       «К тому времени город И уже перестал существовать, да и храм был давно заброшен… Идеально для живого мертвеца, чтобы не привлекать к себе внимания. Я хотел убрать на могилах и переждать надвигающуюся грозу в храме, но обнаружил у могилы Сяо Син Чэня мальчика. Ребёнок был худой и весь в синяках. Я подумал, что он сбежал от обидчиков и потерял сознание, поэтому перенёс его в храм и обработал синяки. У него все руки были в царапинах и крови, но, как не пытался, я не сумел разжать его кулаки, чтобы в полной мере оказать ему помощь, — неожиданно на этих словах душа А-Цин резко взбунтовалась. По каким-то причинам ей очень не нравился тот мальчик из храма, но она не могла объяснить — почему. Успокоив девушку, Сун Цзычэнь продолжил, — Тот мальчик пришёл в себя к вечеру и сразу же забился в дальний угол. Когда я собрался предложить ему поесть, Шуан Хуа неожиданно начал светиться. Я подумал, что что-то случилось с могилами, потому что не ощущал приближения отрицательной энергии, и вышел проверить, а когда вернулся, всё уже вернулось в норму, а мальчик заснул, придерживаясь за рукоять Шуан Хуа. Мне это показалось странным, но Сяо Син Чэнь и А-Цин молчали. Ближе к утру я почувствовал присутствие какого-то духа, поэтому вышел с ним разобраться. Мальчик всё ещё держал Шуан Хуа, поэтому я оставил его и вышел. Я вернулся через несколько минут, но ни мальчика, ни Шуан Хуа, ни… Сяо Син Чэня уже не было. Только наполовину растаявшая конфета лежала у мешочка цянькунь».       Упоминание конфеты у мешочка цянькунь заставило Луань Цзан вздохнуть, что привлекло внимание Вэй Усяня. В воспоминаниях А-Цин он видел, как Сяо Син Чэнь приносил ей конфеты утром, а потом уходил к Сюэ Яну. Давал ли он конфеты и ему? Тот Сяо Син Чэнь, которого Вэй Ин встретил в этой жизни, всегда носил с собой конфеты, что так проворно затыкали рот одному человеку.       Мелодия Ван Цзи в мгновенье ока привлекла внимание всех присутствующих. Хангуан-цзюнь играл «Расспрос». Кого именно он расспрашивал, не составило труда догадаться. А-Цин всегда была бойкой девчушкой, но сейчас просто находилась вне себя. Мешочек цянькунь, конечно, сделан из особого материала, но всё же бывает, да и поизносился за почти два тысячелетия. Душа девушки металась и колотила в стенки своего места обитания.       — Что ты спросил? — поинтересовался Вэй Усянь.       — Кем был тот мальчик.       « Я уже спрашивал. Она сказала, что не знает», — начертал Сун Цзычэнь прежде, чем раздался ответ.       Струны гуциня дрогнули вслед за ответом заклинателя. Лань Ван Цзи внимательно вслушивался в ответ, потому что кроме него девчушка вывалила ещё много чего. Личность ребёнка это не прояснило, но и подозрения с него сняло.       — Ну? — постукивал пальцами по руке Цзян Чэн.       — Она говорит, что не знает, — подтвердил слова заклинателя Хангуан-цзюнь, — Но утверждает, что именно из-за него ушёл Сяо Син Чэнь, — Лань Ван Цзи замолчал, струны вновь «заговорили», — Тот ребёнок был странным. После его ухода Шуан Хуа растворился в воздухе, а остатки души из мешочка.       Второй молодой господин Лань передал слова А-Цин и замолчал, ощущая, как на него воззрились три пары глаз. Однако Хангуан-цзюнь и сам пребывал в шокированном состоянии, а вот Сун Лань лишь отвёл взгляд. Он даже не видел, как это произошло… С тех пор прошло более сотни лет, в течении которых он продолжал искать Шуан Хуа и своего друга, но не находил ни меча, ни Сяо Син Чэня.       Пока Сун Лань рассматривал рукоять Фу Сюэ, находясь глубоко в своих мыслях, Лань Ван Цзи, Вэй Усянь и Цзян Ваньинь пытались обдумать услышанное. Со слов А-Цин выходило, что Шуан Хуа просто растворился в воздухе как и остатки души. Но то немногое, оставшееся от души заклинателя, удерживалось мешочком цянькунь, и чтобы его покинуть самостоятельно, душа должна была возжелать этого больше всего на свете. Но от Сяо Син Чэня остались только осколки. Покинь они мешочек-ловушку, то должны были просто рассеяться. Однако они не только не рассеялись, но собрались в единое целое и переродились. Но чтобы это произошло, что-то должно было восполнить недостающие элементы души. На их опыте ничего подобного прежде не случалось… Даже Старейшине Илина, воскрешавшего мертвецов и повеливавшего их душами, не приходилось не то что дело с подобным иметь, слышать о таком когда-либо. Во всём этом противоречии мыслей заклинатели не заметили опустившихся плеч девушки-духа, что неотрывно следила за живым мертвецом. Неожиданно Сун Лань очень резко развернулся, вперив взгляд в тёмный силуэт. Его меч забегал в воздухе, и на полу проступили слова: «Иглы на Ваших манжетах…Могу ли я увидеть лицо госпожи Луань Цзан?».       Всё это время лицо духа скрывала чёрная вуаль, свисавшая со шляпы, поэтому немой заклинатель не мог её видеть. Она поняла, почему Сун Лань попросил о подобном, разглядев иглы. Кивнув, дух сняла шляпу, боковым зрением заметив прищур Вэй Усяня. Хоть второй молодой господин Лань и смотрел на неё своим нечитаемым взглядом, Луань Цзан понимала, что тот также жаждет знать правду, точно так же как и Цзян Чэн. Сун Цзычэнь внимательно всмотрелся в лицо духа, но на ум ему так ничего и не пришло. Всё же в те дни зрение почти оставило его. Поняв, что и тут он потерпел неудачу, заклинатель поклоном поблагодарил духа и повернулся к молодым людям. Фу Сюэ вновь начал свой незамысловатый танец по полу.       «Молодой господин Цзян, молодой господин Вэй, второй молодой господин Лань. Мою благодарность за наше с А-Цин спасение не выразить словами. Вы вновь помогли нам, — на этих словах рука Сун Цзычэня дрогнула. Перед глазами, словно то было только вчера, пронеслись далёкие воспоминания о случившимся много веков назад в городе И, — Мы с А-Цин в неоплатном долгу перед Вами, но хотим кое о чём попросить»       Сун Цзычэню не было нужды оглашать свою просьбу, потому что они и так уже поняли, что хотел мужчина перед ними. И молодые люди понимали его. Возможно, окажись они на его месте, поступили бы также. Вновь встретить друга только после смерти, странствовать и помогать людям вместе с осколками его души и мечом, а потом даже не увидеть их исчезновения и пуститься на их поиски, не имея ни малейшей зацепки: где искать. Такое далеко не каждому под силу, ведь за все эти долгие годы Сун Лань не отчаялся.       «Прошу Вас: если молодые господа на своём пути столкнутся с Шуан Хуа или душой Сяо Син Чэня, или хотя бы что-то услышат о них, — дайте нам знать. Мы с А-Цин заранее благодарим молодых господ», — мужчина сложил руки и склонился в поклоне, что был глубже обычного. Трое заклинателей поклонились в ответ, чувствуя себя немного неловко.       Цзян Чэн выдохнул сквозь зубы и резко застыл. Но ведь Сяо Син Чэнь прямо сейчас живой ходит по этой земле да ещё и вместе с Сюэ Яном. Наследник Юньмэн Цзяна резко выпрямился, широко распахнутыми глазами уставившись перед собой. Сун Лань просил их предупредить его, если они встретят хотя бы упоминания о Сяо Син Чэне и его мече. Где находился Шуан Хуа — неизвестно, но зато они прекрасно знают, где сейчас живёт сам Сяо Син Чэнь и чем занимается. А самое главное — это место не так уж и далеко отсюда. Стоит только сказать, и желания Сун Цзычэня и девы А-Цин будут исполнены.       Цзян Ваньинь дёрнулся вперёд, желая рассказать заклинателю о том, что ему известно о Сяо Син Чэне, но был остановлен Вэй Усянем. Молодой человек крепко вцепился в запястья брата, не давая ему ничего предпринять и вызывая этим недоумение Цзян Чэна. Когда заветные слова всё-таки появились перед ними, он тоже захотел поведать Сун Ланю о месте нахождения его друга, но потом вспомнил обещание, что дал вместе с Лань Ван Цзи Сяо Син Чэню. Вэй Ин прикусил губу и повернулся к Хангуан-цзюню. Второй молодой господин Лань крепко сжимал Бичэнь, что выдавало его сильную напряжённость; в направленном вперёд взгляде читалась замешательство. Вэй Усянь понял, что Лань Ван Цзи тоже вспомнил их обещание, данное в тот пасмурный день. Лань Ван Цзи и Вэй Усянь переглянулись. Тогда они не поняли смысл слов Сяо Син Чэня, но теперь его просьба неожиданно заиграла другими красками. Их посетила одна догадка как раз в тот момент, когда Цзян Ваньинь собрался рассказать Сун Ланю о его друге. Вэй Усянь успел остановить своего брата и лишь покачал головой на его немой вопрос. Цзян Чэн выглядел ошарашенным, но говорить ничего не стал.       Они ещё раз убедились в том, что поле больше не работает, после чего Вэй Усянь нанёс ряд печатей, чтобы окончательно подавить силу этого места и запечатать всю пещеру. Оказавшись за пределами пещеры с так и нерешёнными вопросами, заклинатели распрощались. Они провожали Сун Цзычэня и А-Цин молчаливыми взглядами. Услышав рядом с собой тяжёлый вздох, Вэй Ин повернулся к Лань Ван Цзи. Они выполнили обещание, данное Сяо Син Чэню, но всё же… Правильно ли они поступили? Почему Сяо Син Чэнь решил более не встречаться со своим другом и А-Цин? Какая была тому причина? Могла ли она заключаться в их прошлом или в Сюэ Яне? К тому же история с мальчиком и исчезнувшим мечом выглядела как-то необычно. Тот ребёнок не крал меч, но Шуан Хуа «ушёл» вслед за ним. Почему? Почему Сяо Син Чэнь оставил Сун Ланя и А-Цин? Вэй Усянь не мог этого понять, пока в его памяти не всплыли слова заклинателя, сказанные им после спасения Вэй Ина: «Я был в кромешной темноте. Я ждал там, очень долго ждал. Ждал его… Но он всё не приходил, а потом я услышал голос, позвавший меня…» Возможно ли, что голос, позвавший его в тот раз, принадлежал тому самому мальчику? Но Сяо Син Чэнь сказал, что уже нашёл его обладателя. Значило ли это, что тот ребёнок на самом деле — Сюэ Ян?       Вэй Ин незаметно усмехнулся. Какая всё же выходила ирония. Тогда Сун Лань также искал Сяо Син Чэня, и А-Цин привела его к их дому в городе И, только заклинателю не повезло столкнуться с Сюэ Яном, что убил его. Это и запустило череду непрекращавшихся долгое время страданий. Теперь Сун Цзычэнь вновь искал своего друга, что опять жил с их заклятым врагом, только в этот раз Сяо Син Чэнь взял с них слово, что они ничего не скажут и не укажут дороги. Он будто наперёд знал, чем это может закончиться… Вэй Усянь и Лань Ван Цзи вздрогнули, одновременно посмотрев друг другу в глаза. Их догадка неожиданно эволюционировала — молодых людей словно в Холодный источник с головой окунули без предупреждения.       — Почему ты не дал мне сказать ему правду? — спросил Цзян Чэн, когда мужчина с душой девушки окончательно скрылись.       — Потому что мы с Лань Чжанем пообещали Сяо Син Чэню: кто бы нам не повстречался на пути, мы не отправим его в город И, — немного отстранённо ответил Вэй Ин. «Дороги на перекрёстке уже выбраны», — вновь зазвучал голос Сяо Син Чэня в голове Старейшины, — Мы должны встретиться с Сяо Син Чэнем.       — Зачем? — Цзян Чэн с присущим ему скепсисом приподнял бровь, — Хочешь рассказать ему об этой встрече?       — Шуан Хуа.       — Ага… — кивнул Вэй Ин, — Но я никогда лично с подобным не сталкивался. Эх, видимо, не зря мы с тобой книги переписывали, да, Лань Чжань? — губ молодого человека тронула лёгкая улыбка, — Только интересно, почему Сяо Син Чэнь… — Вэй Усянь оборвал своё предложение, так и не договорив. Увидев взгляд брата, требовавший объяснений, он вздрогнул и пообещал всё рассказать в пути. Цзян Чэну не особо нравился подобного рода расклад, но он был вынужден на него согласиться.       Как и обещал, Вэй Усянь пустился в объяснения, пока они направлялись к оставленному в лесу автомобилю. Лань Ван Цзи практически не участвовал в этом разговоре, только изредка кивая, когда взор Вэй Ина обращался к нему. Хангуан-цзюня неожиданно заинтересовали слова Сун Ланя об иглах девушки-духа, что после того более рта не открывала и бесшумно следовала за ними. Вряд ли бы заклинатель стал просить её показать лицо, если бы не имел каких-то подозрений. Но кого он надеялся увидеть под вуалью? И кому тогда на самом деле принадлежали иглы на манжетах с узорами огня?       Стоило им дойти до автомобиля, дух с Луань Цзан тут же исчезла. Молодые люди сели в машину, и второй молодой господин Лань аккуратно развернул свой автомобиль, направив его к дороге. В этот раз ехали в почти звенящей от напряжения тишине. Хоть никто не говорил об этом вслух, но мысли заклинателей были по-прежнему заняты неизвестным человеком, древним полем и пленением Сун Ланя. Сколько бы раз они не вертели эту ситуацию, не пытались вникнуть её, что-то будто ускользало от них. Была в этой истории какая-то деталь, о которой они либо не догадывались, либо не замечали. Кому потребовались такие заморочки? И почему след вёл их в Цинхэ?       Погрузившись в свои мысли, Вэй Ин не заметил проскочившего у него нервного смешка. Сейчас они бы точно не отказались от той руки из деревни Мо. Правда, если бы она сейчас появилась, им бы стоило начать паниковать.       Автомобиль спокойно продвигался по дороге. Путь предстоял не совсем близкий: деревня, в которой жил Сяо Син Чэнь, располагалась на противоположном конце Илина от деревушки Цэн. Прибавить к этому заполненность дороги и время, показываемое часами… Такими темпами к месту назначения они доберутся только ночью. Собравшись вновь погрузиться в свои мысли и размышления, Вэй Усянь вздрогнул, услышав звук оповещения, пришедшего на телефон его брата. Дядя Цзян просил сообщить ему о делах школы «Юй» сразу, как только появится такая возможность. Цзян Чэн чертыхнулся, вспоминая, какая причина была ими использована, чтобы без подозрений покинуть Пристань Лотоса. В итоге школа кунг-фу «Юй» была внесена в список обязательного посещения в их маршруте.       У дома Сяо Син Чэня и Сюэ Яна они оказались около полуночи, но несмотря на это в окнах всё ещё горел свет. В одном из таких окон трое заклинателей и заметили мужчину, перебиравшего травы. Он делал это так легко и искусно, что сие действо вызывало восхищение. Закончив, он поднялся со стула, снял с себя льняной фартук и рукава и повернулся к окну.       — Сюэ Ян, — позвал Сяо Син Чэнь, но ответа не последовало. Заклинатель нахмурился, — Сюэ Ян! — в этот раз голос звучал настойчивее и даже в какой-то степени требовательно.       В дальних кустах послышался шорох, а вскоре показался и сам виновник. Кажется, Сюэ Ян был в аптеке и, возвращаясь, решил срезать свой путь. На краткий миг на лице юноши проскочила едкая ухмылка, исчезнувшая, как и не было. Потрясая небольшим пакетом, Сюэ Ян ухмыльнулся.       — Я был в аптеке, а потом решил зайти в тот магазинчик и купить твоих любимых булочек, даочжан.       — Во-первых, — тихо, но непреклонно начал мужчина, — Я уже много раз говорил тебе, чтобы ты не называл меня «даочжан». Отговорку про монаха слышать не желаю. А во-вторых, я, кажется, предупреждал тебя, чтобы ты говорил мне, когда куда-то уходишь один, — невидящие глаза посмотрели точно в глаза Сюэ Яна, будто и не были никогда слепы. Сюэ Ян молчал, смотря в ответ. Ухмылка то появлялась на его лице, то исчезала, но вот взгляд юноши отнюдь не полыхал ехидством. Сейчас его можно было назвать тёплым.       — Хорошо, — ухмыльнулся юноша, — Прости меня, Сяо Син Чэ-энь.       — Что мне с тобой делать..? Заходи быстрее, суп как раз закипел.       Сюэ Ян сам себе улыбнулся и направился к двери, но у дорожки замер. Взгляд резко изменился, став холодным, дерзким и каким-то садистским. Юноша тихо, словно чёрный кот, и медленно повернулся к калитке, посмотрев на несколько фруктовых деревьев, росших за воротами. Трое заклинателей почувствовали неприятные мурашки — Сюэ Ян смотрел прямо на них, хотя их и не должно было быть видно. То, как он сейчас напоминал себя прежнего, приводило в состояние лёгкого ужаса. Сам Сюэ Ян их не в ту, не в эту жизнь не пугал, но вот его умение переключаться из одного эмоционального состояния в другое до добра почти никогда не доводило. Вэй Уснь сейчас мог поклясться, что заметил кровожадный блеск во взгляде, что смотрел на них сквозь листву. Перехватив пакет, Сюэ Ян медленно двинулся к фруктовым деревьям, но был остановлен окриком Сяо Син Чэня: «Что случилось? Почему не заходишь?». Юноша сделал глубокий вдох, дьявольски закатив глаза. Поняв, что Сюэ Яна задержало что-то на улице, Сяо Син Чэнь сам быстро вышел. Трое молодых людей покинули своё импровизированное укрытие. У калитки висел старый деревянный фонарь, что и осветил лица прибывших. Узнав людей перед собой, Сюэ Ян сменил кровожадную маску на спокойное, но раздражённое выражение лица.       — Вэй Усянь из Юньмэн Цзяна приветствует шишу* Сяо Син Чэня, — Вэй Усянь сложил руки в приветственном жесте и поклонился. Он понял, что заклинатель не хотел именоваться «даочжаном», поэтому применил к нему вежливое обращение «шишу», памятуя, что в своё время Сяо Син Чэнь и его матушка обучались у Баошань Санжэнь.       — Лань Ван Цзи из Гусу Лань приветствует чжанбэя* Сяо Син Чэня, Лань Ван Цзи так же склонился в поклоне.       — Цзян Ваньинь из Юньмэн Цзяна приветствует чжанбэя Сяо Син Чэня.       Губ Сяо Син Чэня тронула улыбка, и он, положив руку на плечо Сюэ Яна, кивнул гостям, попросив их следовать за ним. Сюэ Ян покосился на руку мужчины, что всё ещё лежала на его плече, поэтому высказал всё, что думает о полуночных гостях, себе под нос и ушёл на кухню. Наносить визит без предупреждения, да ещё и в столь позднее время считалось дурным тоном, однако Сяо Син Чэнь никого не обвинял. Не в его принципах было винить кого-либо за поздние визиты: мало ли что могло случиться. Двери аптекаря всегда были открыты — недаром говорят, что горбатого и могила не исправит.       Четверо заклинателей в молчании прошли в дом. «Прошу, садитесь», — Сяо Син Чэнь указал на стулья и сел сам, прислушиваясь к шуму на кухне. Как минимум, у них было около семи минут на разговор.       — Что привело господина Ланя, господина Цзяна и господина Вэя к нам в столь позднее время?       — Вы знали, что Сун Цзычэнь будет вас искать, и предполагали, что мы можем с ним столкнуться, — начал Вэй Усянь, сразу переходя к сути дела. Он ещё несколько лет назад заметил, что Сяо Син Чэнь старается не заводить разговоры об их прошлом в присутствии Сюэ Яна, поэтому сейчас использовал отведённое время, опустив все формальности, — Но вы живёте вместе с Сюэ Яном, поэтому и попросили нас не говорить вашему другу, где вас искать. Вы боялись, что история в городе И может повториться, если Сун Цзычэнь столкнётся здесь с Сюэ Яном. Почему вы покинули Сун Цзычэня и деву А-Цин? Из-за Сюэ Яна?       — Господину Вэю, и правда, не откажешь в проницательности, — вздохнул мужчина, — Я уже говорил вам, что, находясь в темноте, услышал голос, но он не принадлежал тому, кого я в действительности хотел бы услышать. Кого я ждал. Я всю жизнь думал, что поступаю правильно, что истребляю зло. Но было ли это так на самом деле? Сун Лань ослеп и умер из-за меня, А-Цин умерла из-за меня. Не потому, что тот человек, которого я не могу вспомнить, убил их, не потому, что он желал мести, а потому, что я когда-то не разобрался в том, в чём должен был. Я мерил всё простой линейкой: белое — значит добро, чёрное — зло. Но я, как бы неприятно то не было признавать, никогда не старался заглянуть глубже. Возможно, тот человек был прав, и мне не стоило покидать гору, если я не был готов к тому, как по-настоящему выглядит этот мир. Я был наивен, поэтому и поплатился. И всё это я понял только после смерти в той кромешной тьме. Моё присутствие будет вечным бременем для Сун Ланя и А-Цин, напоминанием о неискупаемых грехах. Такой человек, как я, не заслуживает быть рядом с ними. Я не заслуживаю счастья, но всё равно желаю его. Понимаю, что это всего лишь побег, но ничего не могу с собой поделать. Найдя хозяина того голоса и обосновавшись здесь, я сделал свой выбор и не отступлюсь от него.       В соседней комнате раздались шаги. Сюэ Ян с подносом, на котором стояли глиняные чашки и чайник, вошёл в комнату. Его лицо говорило само за себя: ему не хотелось этим заниматься, не хотелось видеть в доме незваных гостей, но он был вынужден терпеть. Пока они пили чай, Сяо Син Чэнь предложил остаться на ночь в своём доме. Скакать ночью на машине по буеракам желания не было ни у кого, к тому же у заклинателей ещё остались вопросы. Лань Ван Цзи сделал глоток травяного чая и поставил чашечку на стол. Он хотел спросить Сяо Син Чэня о Шуан Хуа, однако понимал, что тот не мог этого знать. Уже в те дни записей об этом обряде почти не осталось, а то немногое, что было известно, являлось лишь обрывками. Хангуан-цзюнь несколько раз встречал эти записи и в итоге понял, что самый «полный» их вариант хранился в Тайной библиотеке Гусу Лань. Расследуя с Вэй Усянем дело о пропавшем мече одного мёртвого заклинателя, они предполагали, что этот обряд мог быть там замешан, но потом выяснили, что племянник того заклинателя просто хотел мести своему дяде. Он не собирался его воскрешать. Лань Ван Цзи вздохнул.       — Чжанбэй Сяо, вы что-нибудь слышали о происшествиях в деревне Цэн?       — Хм… — нахмурился мужчина. Название деревни казалось ему очень знакомым, поэтому он был уверен, что ранее уже о ней слышал, — Господин Лань имеет в виду деревню, в которой недавно пропала семья? Если да, то я понимаю, что вы хотите спросить. Мне и самому очень любопытно, что там происходит, но, к сожалению, я ничего не могу вам рассказать, так как не покидал деревню и аптеку, а слухов вы и сами уже должны были наслушаться.       Лань Ван Цзи опустил взгляд. Сяо Син Чэнь ничего не знал и даже не подозревал, что его друг был заточён в пещере около той деревни. Второй молодой господин Лань посмотрел на Вэй Усяня, скривившегося в чашку. Они не возлагали больших надежд, но потерять даже призрачную нить зацепки довольно неприятно. Вэй Ин, почувствовав, что на него смотрят, повернулся. Было ещё кое-что, но они не знали: стоит говорить об этом или нет. Их взгляды переместились на Сюэ Яна, потом на Сяо Син Чэня.       — В той деревне мы встретили Сун Цзычэня, — всё же сказал Лань Ван Цзи.       «Стук!», — Сюэ Ян весьма громко опустил чашку на стол, из-за чего часть чая в ней расплескалась по столу. На пару мгновений глаза юноши потемнели, а уголки губ дёрнулись, но он быстро вернул себе самообладание. Вэй Усянь прищурился, подобное поведение казалось ему подозрительным. Неожиданно, но что-то непонятное промелькнуло и в выражении лица Сяо Син Чэня: он чуть повернул голову в сторону Сюэ Яна и свёл брови. Ранее подобного не случалось.       — Пойду схожу за тряпкой, — с шипящими нотками произнёс Сюэ Ян и ушёл.       — Я… — начал Сяо Син Чэнь, но был мягко оборван Вэй Усянем.       — Мы ничего ему не сказали, как вы и просили.       — Я премного благодарен вам, — сник заклинатель.       Сюэ Ян почти сразу же вернулся с тряпкой и вытер со стола влагу. В воздухе повисло странное напряжение. Вопросов у них не осталось, поэтому трое молодых людей отправились спать в гостевую комнату: Лань Ван Цзи и Вэй Усянь вдвоём уместились на кровати, а Цзян Ваньинь занял диван, но сон ни к кому не шёл. Они прислушивались к тиканью часов, стрёкоту сверчка за окном, всматривались в тёмный потолок.        — Эй, — позвал Цзян Чэн, не вытерпев, — Вам не показалось странным поведения Сюэ Яна, когда упомянули Сун Цзычэня?       — Сюэ Ян — прирождённый актёр, — согласился Вэй Усянь, — Но он все эти годы жил с Сяо Син Чэнем, и ничего не произошло…       «Я никогда не поверю, что Сюэ Ян решил начать жизнь с чистого листа. Но, если он лишь притворялся, тогда почему до сих пор не нанёс удар? Либо он действительно ничего не помнит, либо…», — Вэй Усянь не смог закончить свою мысль. В прошлом этот босяк совершил много грехов, запятнал себя кровью с головы до пят, но… Мог ли и он где-то глубоко в душе желать спокойной жизни? Ещё с их первой встречи в этой жизни Вэй Ин задавался этим вопросом. Он много раз воскрешал в памяти воспоминания А-Цин. Вэй Усянь не оправдывал Сюэ Яна, но каждый раз в тех воспоминаниях было несколько деталей, которые ставили заклинателя в тупик: взгляды, поступки, слова, поведение… Это не отмывало его, но… Как бы всё сложилось, не зайди Сун Лань в город И? к сожалению, этого им не суждено было узнать.       — Кстати, — вновь заговорил Цзян Чэн, — Я так и не понял: как Шуан Хуа оказался связан с душой Сяо Син Чэня? — наследник Юньмэн Цзяна нахмурился, вспоминая объяснений брата в лесу. Он понял, что исчезновение меча и осколков души не были случайностью, меч был связан с душой своего хозяина, но как именно?       — Мы с Лань Чжанем слышали об этом обряде ещё давно, но никогда лично с ним не сталкивались, поэтому сразу и не поняли… Вся суть состоит в том, что сила меча может заменить человеку душу.       — Что? — Цзян Чэн привстал на локтях, это не укладывалось в его голове.       — Мечи по своей природе тоже в какой-то степени живые существа. У них есть душа, — выдохнул Лань Ван Цзи, вспоминая самозапечатавшийся Суйбянь, — Они признают только одного владельца, своего хозяина, и не будут служить никому другому. Иногда бывают исключения, например, ваш племянник. Мечи откликаются на зов ядра или души. Служа хозяину, они привязываются к нему и порой следуют за ним даже после смерти, — молодой человек замолчал, взглянув на цянькунь, в котором сейчас находился его Бичэнь.       — Если при жизни связь заклинателя и меча была необычайно крепкой, то после смерти, если с душой хозяина меча что-то происходит, её можно заменить или дополнить душой самого меча, — Вэй Усянь подложил под голову руку, — Но и человек, и меч должны быть к этому готовы, должны хотеть этого, потому что после обряда меч перестаёт существовать в этом мире, становясь частью души заклинателя. Вообще, это не совсем обряд, так как никому ничего делать не надо. Просто нужны связь и доверие. Но за это… Придётся заплатить определённую цену. А какую именно уже тогда никто не знал.       «Ценой станет сама жизнь заклинателя, — раздался шёпот из тёмного угла. Луань Цзан знала, что её присутствие уже давно почувствовали, поэтому никак себя и не проявляла, однако она должна была рассказать им всю правду о мече и душе, — Душа, вернувшаяся к жизни при помощи своего меча, больше не сможет переродиться. Это будет её последняя жизнь. А ещё… Это будет уже не совсем тот человек, которого все знали. Это будет и он, и не он одновременно. Такая душа подобна склеенной миске: держится, стоит, даже аккуратно использовать ещё можно, но от трещин не избавиться. Душа уже получила урон, она искажена…»       — И это искажение может как угодно отразиться на самом человеке, — закончил за духа Вэй Усянь.       — То есть то, что Сяо Син Чэнь не помнит Сюэ Яна, это последствия искажённой души?       Луань Цзан не стала отвечать на вопрос Цзян Чэна и ушла. Вэй Усянь скорчил несколько гримас и протянул что-то невнятное, что и не подтверждало, но и не опровергало предположение Цзян Ваньиня. Незадолго до того, как лечь спать, пока Цзян Чэн был в соседней комнате, Вэй Усянь поинтересовался у Лань Ван Цзи, что того гложет. Второй молодой господин Лань ещё вовремя разговора за столом ушёл в свои мысли и продолжал о чём-то думать. Услышав ответ на свой вопрос, Вэй Ин убедился в своих подозрениях, зародившихся где-то на задворках. «Мне кажется, Сяо Син Чэнь что-то утаил», — нахмурился Лань Чжань.       «Я тоже так думаю, но, если он посчитал нужным промолчать… Кто знает, может, это и к лучшему», — кивнул Вэй Ин и укрылся одеялом.       Поняла это и Луань Цзан. Она всё время провела на улице, слушая объяснения заклинателя и наблюдая за их разговором. Смотря со стороны, она могла точно сказать, что и Господин Вэй, и Хангуан-цзюнь и господин Цзян тоже всё поняли и приняли. Или не приняли, но обязательно примут в будущем. Стоя у фонаря, Луань Цзан посмотрела на свои руки и вздохнула. Всё-таки даже время, отведённое ей, имело свой срок. Видимо, в этот раз всё и закончится. Закончится и её расплата.       — Госпожа? — раздался за спиной девушки голос Сяо Син Чэня. В силу определённых обстоятельств мужчина не мог её видеть, но прекрасно ощущал ауру духа. И порой ему казалось, что когда-то он уже ощущал что-то подобное, где-то в городе И.       «Почему вы не спите?»       — Захотел подышать свежим воздухом.       «Не боитесь оставлять Сюэ Яна одного? Он же может и разбушеваться, если не найдёт вас рядом, — дух повернулась к заклинателю, — Почему вы не сказали правду? Сяо Син Чэнь, вы же прекрасно помните… Сюэ Яна».       Сяо Син Чэнь повернул голову на звук голоса. Если бы он мог видеть, то их взгляды обязательно бы столкнулись. Он не лелеял больших надежд, что его хрупкая ложь сможет всех обмануть. В прошлом ему часто говорили, что он не умеет лгать. Заклинатель подозревал, что и остальные, если не догадались, то подозревают подобное.       — А почему вы, госпожа, скрываете, что были связаны с Тёмным Железом? В ту ночь, когда вы пришли ко мне и попросили помочь господину Вэю, я отчётливо уловил его ауру. Она была очень слабой, остаточной и со временем рассеялась, но она была. Так почему вы утаили это? — Сяо Син Чэнь ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, — Госпожа, грехи Сюэ Яна не искупить, и к некоторым из них я приложил свою собственную руку. Когда-то я сказал господину Вэю, что пошёл на голос, звавший меня. Я сразу узнал его. Узнал голос того, кто всегда был со мной… Физически или своим напоминанием. Знаете, госпожа, те дни в городе И были самыми счастливыми в моей жизни. Да, не дни, проведённые с другом, а дни в похоронном доме с залатанной крышей, скудной едой и немного сырой соломой. Госпожа, не мне судить Сюэ Яна, потому что я и сам далеко не праведник. Как-то он сказал, что, если рядом с ним будет человек, который станет давать ему конфеты каждый день, он всегда будет следовать за ним. А знаете, чего в глубине души хотел я? Спокойной жизни рядом с тем, кто будет оставаться со мной несмотря ни на что. Смешно, но в итоге со мной рядом не друг, а враг. Я никогда не смогу забыть и простить то, что сделал Сюэ Ян, но я и никогда не смогу забыть тех дней, в которые был счастлив в похоронном доме… Госпожа, мы с вами оба выбрали путь, на котором приходится лгать, но я всё равно не сойду с него. Я принял решение и не изменю ему до самого конца.       «Я не сужу вас, потому что сама несу бремя своих грехов, совершённых по молодости. Пыталась уберечь своих близких и друзей, а в итоге сама во всём этом увязла, — Луань Цзан посмотрела на иглы, вколотые в манжеты. Проведя по одной из них пальцем, девушка достала её, — Звезда, что упала в пыль* выбрала новую тропу и ступает по ней, не сворачивая, — дух подошла к Сяо Синчэню и коснулась его руки. Холодные безжизненные ручки дрожали. Сейчас заклинатель чувствовал каждый пальчик, и ему казалось, что ладошки духа не больше ладошек А-Цин. Девушка аккуратно развернула ладонь мужчины, вложила в неё серебряную иглу и закрыла её пальцами, — Отныне она принадлежит вам»       Сяо Син Чэнь нахмурился, ощупывая иглу, и замер. Глаза его открылись шире, а руки опустились, но не выронили иглы с чуть запудренной спиралью на концах. Сердце мужчины пропустило удар, и он не заметил, как сделал несколько шагов.       — Госпожа… — голос Сяо Син Чэня дрогнул, — Назовите ваше полное имя…       «Сяо Син Чэнь, уже в те дни моё имя вряд ли кем-то вспоминалось, никто его не помнил, так что и сейчас нет нужды вновь называть его», — дух поправила шляпу и с последними словами растворилась. Она и понимала Сяо Син Чэня и нет, но не судила его. Исчезнув, она вновь появилась посреди лесной дороги и посмотрела назад…       Из носа и рта его текла кровь, она окрасила собой его шею и одежды. Однако юношу это, казалось, совсем не волновало. Он из последних сил повернул голову и моргнул. « Жил-был один ребёнок, — зазвучал в голове приятный грустный голос, — Этот ребёнок очень любил сладости. Но поскольку он рос сиротой без денег, ему не удавалось отведать их. Поэтому он каждый день думал, если бы кто-нибудь каждый день давал ему конфет, все было бы здорово», — тот юноша до последнего смотрел на конфету в бумажной оберткё, коричнево-золотистой. Даже умирая, он не закрыл глаза, а продолжал смотреть на конфету, что лежала в раскрытой ладони с изуродованным мизинцем. И конфета та словно и не конфета вовсе, а живой человек. Воспоминание, за которое он цеплялся на смертном одре, было, пожалуй, самым счастливым во всей его жизни… Человек в белоснежных одеждах, с мечом за спиной и повязкой на глазах. Человек, которого он хотел ненавидеть, дал ему конфет и окружил теплом, о котором босоногий мальчишка и мечтать не мог.       Это были искореженные, ядовитые, искажённые болью, гневом и теплом чувства…       Сяо Син Чэнь ещё долго стоял на улице, вслушиваясь в ночь и сжимая серебряную иглу. Что есть человеческое сердце? Душа? Они могут казаться ранимыми, но быть твёрдыми. А могут выглядеть сильными и крепкими, но на деле оказаться хрупкими. Нет идеальной души, каждая изранена по-своему. И когда две такие души находят друг друга, то становятся лекарством одна для другой. Они могут ненавидеть друг друга, желать убить, и именно это может подталкивать их жить. Искореженные, покалеченные, но столь нужные друг другу…       Мужчина вдохнул полной грудью и направился в дом. Уже у дверей ему показалось, что кто-то стоял и смотрел в окно. Заклинатель повернулся к окну спальни, но в нём никого не было — он чувствовал это. Вернувшись в комнату, Сяо Син Чэнь аккуратно, чтобы не разбудить Сюэ Яна, лёг и укрылся. Почти сразу к нему прильнул тёплый внушительных размеров комочек. Мужчина развернулся к юноше лицом и слегка, успокаивающе, похлопал его по плечу. Странно, но в комнате плавал еле уловимый аромат карамели, исходивший от зажатой в левой руке Сюэ Яна конфеты.       Следующее утро для всех началось в пять часов, когда проснулись Лань Ван Цзи и Сяо Син Чэнь. Хангуан-цзюнь занялся утренней медитацией, а заклинатель подготавливал свою аптеку к открытию, а потом вернулся в дом и пошёл на кухню. Дом наполнился ароматом малины и жасмина. Нежный чуть сладкий аромат долгое время щекотал обоняние Вэй Усяня и добился своего. Молодой человек проснулся. Покидая комнату, в которой последние минуты досыпал Цзян Чэн, он столкнулся с Сюэ Яном. Юноша одарил его затравленным взглядом, но ничего не сказал и пошёл дальше. Вэй Ин снова вспомнил вчерашний разговор. Был ли их выбор правильным? В этот раз Сун Лань, Сун Цзычэнь, не пришёл в «город И», поэтому теперь никто не знал: чем окончится эта история.       Поблагодарив аптекаря и его помощника за ночлег и извинившись за поздний визит и доставленные неудобства, трое молодых людей направились в школу кунг-фу «Юй». По пути Лань Ван Цзи сделал остановку, чтобы заправить бак. Пока он расплачивался, Вэй Усянь успел зарисовать по памяти поле из пещеры и пустился в его анализирование. Иероглиф, обозначавший северо-восток, казался ему самым подозрительным. Почему тот человек выбрал именно северо-восток? Каждый раз ответом на этот вопрос Старейшине Илина приходил лишь Цинхэ Не. Нет, им определённо стоило навестить старого друга.       Всю дорогу до школы «Юй» Вэй Усянь вслух рассуждал о поле, призыве, перенаправлении; делал какие-то свои выводы. Порой спрашивал совета у Лань Ван Цзи, порой смотрел в одну точку. В такие моменты он пугал Цзян Чэна, которому ранее не доводилось заставать брата за его «работой» Старейшины Илина. Он знал, что Вэй Ин весьма преуспел на своём поприще, но никогда не наблюдал этого. И теперь задавался вопросом, как Лань Ван Цзи вообще его терпит? Да как Гусу Лань вообще не рухнул в те дни?! Хотя ответ был довольно прост: во-первых, Хангуан-цзюнь и Вэй Усянь большую часть своего время проводили в странствиях, всё же на брат Цзэу-цзюня являлся Верховным заклинателем; а во-вторых, у Гусу Лань была головная боль гораздо моложе.       Стоило Цзян Ваньиню вспомнить Цзинь Лина, и сердце его заныло. Ему вдруг очень сильно захотелось увидеть сестру и племянника. Пытаясь отогнать от себя эти мысли, наследник Юньмэн Цзяна сосредоточился на дороге. Школа кунг-фу «Юй» располагалась в нескольких часах езду от деревни Цэн, находясь ближе к Пристани Лотоса. Школа стояла на самой окраине небольшого городка и задней своей частью примыкала к реке. Небольшое строение, огороженное лёгким забором, утопало в сиреневых занавесках и фонарях-лотосах. Школа была небольшой и помимо кунг-фу преподавала ещё и традиционную живопись. Детей в ней занималось тоже немного, но они от всей души любили это место. Некоторые из них позже переходили в школу при Юньмэн Цзян.       Лань Ван Цзи припарковался подальше от ворот, предпочитая пройти оставшееся расстояние пешком. Трое заклинателей шли вдоль ворот, обсаженных ночными фиалками. День выдался пасмурным, но дождь всё никак не мог пойти. С реки ветер приносил прохладу, а со двора школы постоянно доносился клич.       — Я юрист, а не Всевидящее Око..! — простонал кто-то совсем рядом. Из ворот школы «Юэ» вышел молодой человек примерно одного с заклинателями возраста. Чёрный пиджак его слегка смялся, а галстук змейкой вился за остальной одеждой. Юноша покрепче перехватил папки, страдальчески закатывая глаза, — Нет, мне осталось подготовить последние документы. Разрешение из суда я уже получил, поэтому дело за малым, — молодой человек перехватил папки и направился к машине, стоявшей на противоположной стороне. Когда он прошёл мимо Лань Ван Цзи, Хангуан-цзюнь отметил его схожесть с Вэй Усянем. Впотьмах человек незнающий мог легко попутать, хотя этот молодой человек был немного ниже Вэй Ина. _________________________________________________ Шишу — младший брат матери/отца в ордене заклинателей, т.е. дядя говорящему (некровный родственник). Конкретно в этом случае имеется в виду не орден заклинателей, а общий наставник, который также дает право матери Вэй У Сяня и Сяо Син Чэню называться шицзе и шиди соответственно. (Поэтому Вэй Усянь и назвал Сяо Син Чэня "шишу") Чжанбэй — старший, старшее поколение. ( Фактически Сяо Син Чэнь никем не приходится Лань Ван Цзи и Цзян Ваньиню, поэтому они использовали вежливое обращение, назвав заклинателя "старшим") "Звезда, что упала в пыль...", — здесь Луань Цзан играет словами. Имя Сяо Син Чэня записывается иероглифами "звезда" (син) и "пыль"/ "прах" (чэнь), на что и делает акцент дух. Однако смысл в её словах двойной. Первый — имя самого заклинателя, а второй — его путь (если посмотреть на жизнь Сяо Син Чэня, то он действительно напоминает величественную звезду, упавшую и потонувшую в мирской пыли и суете)