Я чувствую тебя

«Нет ничего невозможного» – пишет по коже пальцами Тандор снова и снова. Трандуил губами повторяет эти слова и верит в них, потому что не поверить невозможно. Когда ладони его Советника – спокойная прохлада – не чертят, а выписывают линии тенгвар, каждое слово обладает какой-то особенной силой, сопротивляться которой не имеет смысла. Они пробуют снова и снова. Трандуил никогда особенно не любил тенгвар Белерианда – ему более по душе классический вариант, с изящными техтар, точками и короткими штрихами, обозначающими гласные над тенгвар согласных. Пусть он родился в Белерианде и долгое время сам писал особой разновидностью эльфийского письма, изначальная манера, привезенная с Запада, нравится ему намного больше. Но писать по коже классическим тенгвар проблематично – и Трандуил соглашается с Тандором, здраво рассудившим, что различить на ощупь взлетающие над согласными гласные намного сложнее, чем чувствовать тенгву за тенгвой. Но даже такой вариант полон огрехов – пусть Трандуил чувствует прикосновения с болезненной обостренностью, стремительная вязь письма сложна для понимания. И они – вместе с Тандором – пробуют снова и снова. Это долгие, очень долгие поиски – от попыток переиначить знакомые письмена в более понятные до перехода на руны Кирт, которые едва ли не сложнее для понимания. Поиски слепые и глухие, потому что превратить обыденную информацию в прикосновение оказывается невероятно… сложно? Странно, непривычно, ново. Трандуил и Тандор идут вместе по непроторенному пути, и потому их поиски оказываются особенно долгими. А потом находятся совсем простые варианты. Прикосновения к разным частями руки, – каждого из пальцев в определенной точке, ладони и ее тыльной стороны, запястья, – в их создаваемом на глазах языке обозначают свои буквы или знаки. И этой азбукой они пользуются, пока она не становится естественной, как родная речь. «Я хочу говорить с тобой», - вязь точек соприкосновения отпечатывается в сознании Трандуила, и он улыбается, чувствуя кончиками пальцев другой руки улыбку Тандора, - «мы хотим говорить с тобой». - Мне кажется, что это вот-вот случится, - шепчет Король, закрывая глаза. Ободряющая ладонь Тандора ложится на его плечо, и от этого прикосновения Тьма на миг колеблется, но это слишком короткий миг. «Estel», - снова и снова повторяет Тандор с настойчивостью безумца. Надежда. В новом мире Трандуила – в темноте и тишине – надежда видится ему сопротивляющейся слепоте звездой, которую нужно поймать за хвост. И Король изо всех сил старается ее поймать – у звезды прохладные лучи, почти как пальцы Тандора, а пахнет она почему-то просыпающейся весной. И иногда она дается в самые руки, но в любое мгновение вдруг ускользает и маячит то совсем близко, то недосягаемо далеко. - Я хочу выйти в Лес, Тандор, - однажды заявляет Трандуил, надеясь, что его голос звучит как не терпящий возражения, - я уже достаточно времени прячусь в своих покоях, как в норе. Мне не хватает воздуха – я хочу выйти к своему Лесу. И не смей говорить мне, что я слишком слаб или не готов! – Трандуил чувствует, как пальцы Тандора, только что готовые чередой прикосновений создать ответ, мягко сжимают его ладонь. - Прошу тебя – просто выполни мою просьбу. Руки Тандора помогают Трандуилу облачиться в выходные одеяния, которых он не носил после печальной битвы, потому что в покоях удобнее домашняя одежда. Руки Тандора заплетают волны волос в оставленную в прошлом прическу. Руки Тандора опускают на голову Короля тонкий обод короны, которая давно не касалась золотых висков за ненадобностью – и Трандуил вместе с почти невесомой тяжестью, знакомой не одну сотню лет, чувствует внутреннюю – не силу, нет, - ответственность. От этого чувства спина становится еще прямее, а упрямство, которое спасает его перед ликом Тьмы, щерит острые лисьи зубы. Тандор ведет своего Короля по коридорам подземного дворца – ладонь в ладонь, мягкая поддержка, внимательность к каждому шагу. Трандуил идет, устремленный вперед, жаждущий ощутить свой Лес после долгой разлуки во мраке. Все, что он чувствует – полы коридоров и анфилад дворца, движения воздуха, касающегося кожи лица, и прохлада ведущей его ладони. Мгновения он мысленно пытается вспомнить дорогу – ведь не раз он когда-то ходил по этому пути сам – и вспоминает, но пройти самостоятельно без подготовки не получится, ведь нужно рассчитать расстояние в шагах… В этот миг предвкушения Трандуил верит, что сможет вернуться в свою прежнюю жизнь даже без зрения и слуха. А потом перед ним раскрывается свежий, полный запахов и ощущений воздух, и Трандуил замирает - вместе с Тандором, с легкой опаской сжимающим ладонь своего Короля. Трандуил успокаивающе проводит пальцами по тыльной стороне руки советника и просит вывести на траву поляны перед главным входом во дворец. Идеально гладкие каменные плиты под ногами сменяются нежной лаской травы, и это ощущение пронзает насквозь через каждый шаг – сквозь тонкую подошву сапог можно словно бы ощутить каждую травинку, каждый малейший камешек. Трандуил, очарованный этим ощущением, подается вперед, совершенно забывая про ведущую его ладонь. Пальцы размыкаются, а навстречу Лесному Королю устремляется легкий ветерок и волна миллионов ароматов. Трандуил раскидывает в стороны руки – воздух влажно скользит по обнаженной коже запястий вечерним холодом (или это просто Тандор до выхода сообщил, что на улице уже вечер?). Воздух пахнет сумеречными туманами, стелящимися между высоких стволов буков, и запах живущего несмотря ни на что Леса обнимает Короля своего ласковыми и бесконечно знакомыми объятьями. Запрокинуть голову навстречу и раскрыться всем своим существом, чтобы голос миллионов душ деревьев, цветов, птиц и зверей проник в самое сердце… Тишина. Темнота. Трандуилу кажется, что он чувствует десятки взглядов его подданных, устремленных ему в спину. И только это призрачное ощущение удерживает его от того, чтобы не скорчиться на траве в нахлынувшем отчаянии. Он, цепляясь за это отчаянье, старательно держит спину прямой, но ему не хватает воздуха, и он судорожно дышит, закрыв слепые глаза. Лес не отвечает своему Королю. Отнюдь не корона из тонких драгоценных нитей делает Трандуила Королем некогда Зеленого Леса – остатка древних лесов, в давние времена покрывавших все Средиземье. Отнюдь не кровь Орофера, приведшего народ лесных и сумеречных эльфов в эти края, делает Трандуила их правителем. Не самоназвание, не царские регалии – ничто из этого не дает права зваться Лесным Королем. А единение с Лесом. Чувствование его. Переливчато-мистическая связь, переплетающая эльфийское сердце с бесчисленными сердцами, составляющими вместе сам Лес. И как Орофер сумеречным колдовством очаровал Зеленый Лес, его сын и наследник Трандуил смог найти это единение всем своим сердцем. И только потому заслуженно носит он королевские корону и мантию и называется властителем этих земель и народа. Но Лес не отвечает своему Королю. Не потому, что отрекся от своего Владыки – нет. А потому, что Владыка его ослеп и оглох не только физически… Это открытие, о котором Трандуил не думал раньше. Быть может, догадывался – но ни разу не позволял себе поверить в возможность того, что потерян для мира еще и душевно. Это открытие пронзает королевское сердце насквозь – и Трандуил осторожно оборачивается, зная, что где-то рядом, прямо за ним, стоит его Советник. - Тандор, ты пытался связаться со мной через осанвэ? – спрашивает Трандуил. Он не слышит своего голоса и не знает, как звучат сказанные слова, но чувствует, как пересохло в горле и как тяжело становится говорить. Прохладные руки Тандора находят ладонь Короля, но Трандуил не ощущает в знакомых пальцах былого заразительного спокойствия. «Да», - коротко отвечает Тандор прикосновениями. Трандуил запрокидывает лицо с закрытыми глазами навстречу недоступному ему вечернему небу. Надежда? О, только слепой надеждой и остается жить в этой непроглядной Тьме. Estel – Надежда * * * - Я не чувствую тебя, мой Лес, - шепчет Трандуил в одиночестве беззвучного мрака своей постели. Лес не отвечает. А может, и говорит – зовет его, шепчет свои загадочные сказки, рассказывает о прошедших днях, жалуется на пауков и хвастается новыми ростками деревьев и птенцами в гнездах. Но Трандуил не чувствует этого – как раньше чувствовал не слухом и не зрением, а собственной сутью в первую очередь. Тандор пытался как-то успокоить его, но Трандуил просто откинул его ладонь, пожелав остаться в одиночестве. И вот оно – одиночество внутреннего мрака, от которого впору задохнуться. Накрывает с головой и путает некогда заботливо расчесанное золото волос. Трандуил рассеянно пропускает пальцы сквозь собственные пряди – он лишь помнит об их цвете, а сейчас может только ощутить переплетение тонких нитей, струящихся по коже. В эти долгие мгновения беззвездная и лишенная голоса ночь становится особенно густой и непреодолимой. Все, что остается Лесному Королю – горечь воспоминаний да право ощущать мир вокруг пальцами и обонянием. Как ничтожно мало это для эльфийского сердца, как бесконечно ужасна нахлынувшая беспомощность. «Estel» - с отчаяньем безумца беззвучно повторяет в слепой мрак Трандуил снова и снова. Быть может, только тревожное ощущение проходящего по нёбу воздуха позволяет Королю не сойти с ума. Почему он раньше не замечал, насколько на самом деле глух и слеп? Почему не знал о том, что Тандор все-таки пытался связаться с ним осанвэ, неудача в котором подтверждала душевную глухоту? Множество бессмысленных вопросов, на которые глупо просить ответов. Помогут ли искусанные в безнадежности губы справиться с этим укравшим сердце отчаянием? Никогда еще осознание случившегося не было для Трандуила так глубоко. ...эльфы не спят, ибо им не нужен человеческий сон, чтобы отдохнуть. Эльфы могут бодрствовать множество дней подряд, что недоступно Смертным, и отдыхают, погружаясь в контролируемый поток дрем. Эльфы не закрывают глаз и не теряют связи с реальностью, отдавшись своим дремам, и в любой момент они могут очнуться. Ибо сон – это тоже забвение, уход от реальности, дар Эру Смертным, а не Бессмертным, дар которых – помнить все без остатка. Но вместе с Тишиной и Темнотой, пришедшей в сердце Трандуила, к нему приходят и сны. Не сразу Король понял, что именно с ним происходит. Быть может, потому, что лишенный слуха и зрения, Трандуил не может поймать тот момент, в который он лишается обычно нерушимой для эльфов связи с окружающей реальностью. Сны приходят к нему на мягких лапах – в них нет ярких красок и громких звуков, но это не вязь не сглаживаемых временем воспоминаний. Трандуил, просыпаясь, захлебывается от навалившихся образов, которые сплетаются друг с другом столь тесно, что их невозможно отделить. И ему – честное слово – очень страшно, ибо никогда ранее в своей долгой жизни он не видел снов. ...и вместе с Королем своим его владения полнятся страхом. Сумеречная тень – но не полная внутреннего света и звездных лучей сквозь кроны – упала на земли, ныне по праву зовущиеся Лихолесьем. В танцах лесных эльфов нет больше легкомысленного задора, и осознание трагического бытия сквозит в каждом движении. В перезвоне струн и голосах флейт отчаянье преобладает над музыкой, и в голосах дивного народа сквозит бесконечно чуждая им некогда несмотря ни на что печаль. Лес лишается света и голоса вместе со своим Королем, и плачут птицы, воют звери, с горечью шелестят деревья, роняя листья на стылую землю. Впервые за годы правления Трандуила осень приходит в его владения печалью, а не полной пряного аромата палой листвы радостью и азартным голосом охотничьих рогов. И тень поглощает не только небеса, но глаза даже самых стойких эльфов. Все чаще звучат отчаянные молитвы к Элберет под сенью засыпающих деревьев, и с каждым разом отчаянье становится горше. * * * ...что зовет тебя в ночи, весенний принц, умоляя, взывая, шепча снова и снова? Что за голос – голоса? – прорываются сквозь павшую на сердце тень, подсказывая, прося, повелевая? Что не дает тебе расслабиться в своих покоях, что требует от тебя двигаться сквозь тихую осеннюю ночь по коридорам дворца? Не сопротивляйся, мой принц, велению собственного сердца, ибо не пристало эльфу ставить свой разум выше глубин души. Не сопротивляйся тому, что вырастает внутри, несмотря на все тревоги и страхи, ибо ничто не случайно в этом мире. ...Леголас и сам не знает, что именно заставило его в одну из особенно темных ночей стылой осени направиться в сторону спальни Короля. Много ночей он не знал покоя и не мог без внутренней тревоги отдаться знакомым дремам. Много ночей он проводил, вымеряя стремительными шагами свои комнаты, и немало ночей он бродил среди притихших деревьев под удивительно тяжелыми небесами. Нет мира в их королевстве, но не только Тьма на юге и Тьма, накрывшая Короля, тревожат эльфийского принца, преследуя шепотом звезд и ветров. И однажды он просто вдруг решается – сам не веря в собственную то ли смелость, то ли наглость – среди ночи скользнуть сумрачной тенью в королевские покои, пусть Король всегда просит оставить его на ночь в одиночестве. Леголас знает – Трандуил не может услышать ни вздоха открываемых дверей, ни невесомых эльфийских шагов сына. Но все равно каждое движение принца наполнено осторожностью – он не желает потревожить своего отца и Короля. Он вообще не знает, зачем именно нарушает ночь своим присутствием, движимый внутренним порывом, которого не может понять сам. Сквозь узкие прорези окон, витиевато сотворенных гномами в толще холма, по комнате рассыпаются яркие в подземной темноте блики растущего месяца. Пусть там, в Лесу, ночь особенно темна и словно лишена жизни, здесь, в оплоте отчаянья и яростной борьбы с ним, от ночи приходит свет. И свет этот – тонкие, призрачные линии – очерчивает силуэт лежащего на кровати Короля, обрисовывая его лицо и вспыхивая бесцветным огнем в волне разметавшихся по подушкам волос. От каждого собственного шага Леголас внутренне обмирает, очарованный эфемерным образом своего властителя, нарисованным неясным светом. И каждый шаг приближает к какой-то грани, от которой внутри начинает звенеть все сильнее подкручиваемой струной. ...вереница смутных снов захватывает разум с наступлением одиночества ночи, и Трандуил отдается им, ибо не в силах сопротивляться. Неясные блики и звуки, череда ощущений и запахов – крутятся, волнуют и тревожат, но скатываются с пальцев, не оставляя после себя ничего, кроме странного горклого привкуса на языке. Но вдруг иллюзорный мир снов накрывает волной запаха цветущей весны – нежность, чистота, жизнь. Сны, испуганные реальностью аромата, распадаются и разбегаются по сторонам, очищая сознание от своих смутных образов. Трандуил просыпается и жадно вдыхает весенний аромат. Весна нежной волной плывет по воздуху, заключает в теплые объятья, от которых хорошо и спокойно. И этой весне совершенно не важно, что за пределами дворца – поздняя осень и шелест опавшей листвы. - Леголас? – выдыхает Трандуил раньше, чем осознает связь запаха и его причины. Он садится на постели, откидывая в сторону одеяла, шелково соскальзывающие по ночной рубашке. Тишина и Темнота, конечно же, не отзываются, но именно в этот миг Трандуил особенно ждет ответа – словно предчувствуя его. Запах заполняет весь мир – в нем сила и свет, нежность и жизнь, и все существо измученного потерями Короля тянется навстречу этому чуду. Трандуил протягивает в сердце запаха ладонь – и в этом жесте нет ни повелительной требовательности, ни страха. Только надежда, осторожная и ласковая, как весенний аромат. - Я знаю, что ты здесь, ion nín, - Трандуил улыбается во мрак, - ты пахнешь весной. Я всегда знаю, когда ты рядом. В возникшей паузе Трандуил считает удары собственного сердца – он чувствует их, отдающихся эхом в грудной клетке, и только это помогает ему чувствовать время. В это мгновение мир – сомнение, балансирующее на грани. Но сомнения рассеиваются – когда из Тьмы приходят осторожные пальцы той самой весны. Трандуил обхватывает их – считывая по легкой дрожи волнение обладателя, чувствуя по напряженности мышц осторожность и трепет. Весь мир превращается в это прикосновение – в чувствование родных ладоней, чуть меньше и тоньше королевских, но с угадывающимся сходством. Весь мир – чувство кожи к коже, и более ничего не имеет значения. Трандуил обеими руками обнял ладонь Леголаса, заключая ее в нежность и благодарность. Лишенная звезд и звуков ночь словно сделала шаг назад, впуская в сердце весну. - Havo dad annin, ion nín, - снова просит Трандуил, и Леголас выполняет просьбу. Он садится – Король чувствует, как прогибается кровать под его весом – оставляя между ними расстояние в вытянутую руку. Запах весны становится особенно ярким, но не тревожит и не раздражает – лишь наполняет воздух живительной силой, потому Трандуил дышит размеренно и глубоко. Они сидят так – ладонь в ладонях и одно на двоих молчание – очень долго, Трандуил сбивается со счета ударов своего сердца. А потом Леголас осторожно распрямляет пальцы отца и начинает набирать точки прикосновений в слова – он делает это медленно, путая буквы, но Трандуил понимает его, - «Прошу простить меня, что потревожил Ваш покой среди ночи…». Трандуил мягко сжимает пальцы сына, прерывая его слова, и с улыбкой качает головой: - Я благодарен тебе за то, что ты потревожил меня, Леголас. И я очень рад, что ты изучаешь изобретенный нами с Тандором алфавит. Ладонь принца смущенно сжимается, и Трандуил зачарованно скользит по ней своими пальцами, с удивлением понимая, что может считывать настроение по малейшим движениям. Почему он не замечал этого раньше? Это же так просто и так… естественно. «Простите меня за мою наглость – я часто присутствую при ваших диалогах, потому многое…» - но Трандуил снова прерывает сбивающуюся вязь прикосновений, останавливая пальцами пальцы. - Iston, - шепчет Король – выдыхаемый воздух щекочет улыбающиеся губы, и совершенно невозможно объяснить, почему в этот странный миг так легко и так хочется улыбаться, - mathon ui nad gon, Legolas. Леголас не отвечает, только дышит – выдыхаемый им воздух касается нитей волос у лица Трандуила, заставляя их скользить по коже. Король и принц снова молчат, погружаясь в разделенную на двоих тишину, и больше не нужно считать время по ударам сердца. Теплые пальцы в ладонях Трандуила – вызов вечному ночному одиночеству, и запах весны баюкает, успокаивая и в то же время кружа голову сильнее, чем пряные вина. Кажется, будто ничего не происходит – но сын сам пришел к нему среди ночи, и Трандуилу совершенно неважно, по какой именно причине он это сделал. Зачем лишние слова, даже если слова эти – сочетание разных точек прикосновений на ладони? Он просто баюкает это странное, почти невозможное, почти сказочное мгновение, и сам неожиданно для себя – засыпает, не отпуская спасительной руки. В пришедших снах нет былой смуты, лишь веер солнечных бликов и высокое чистое небо, да журчание лесных ручьев. ...Леголас уходит лишь на рассвете, осторожно отпуская так тепло и крепко сжимающую его руку ладонь, чтобы не потревожить сна. А невозможная Estel – Надежда – вновь возвращается в сердце запутавшегося во Тьме Короля. ion nín – сын мой Havo dad annin, ion nín – Сядь рядом со мной, сын мой Iston – [Я] знаю mathon ui nad gon, Legolas – [я] всегда чувствую твое присутствие, Леголас. P.S. Estel - это не просто "Надежда" в нашем понимании. В отличии от "amdir" - надежды, основанной на фактах, estel - это надежда несмотря ни на что, надежда, рожденная верой, а не уверенностью, но обладающая властью, способной разогнать отчаянье и сомнения. Estel - это вера в лучшее, даже если кажется, что выхода нет. Упоминаемые два вида тенгвар (tengwar) - эльфийского алфавита для письма на бумаге - отличаются друг от друга способом написания гласных. В классическом (изначальном варианте) гласные пишутся при помощи так называемых техтар (tehtar) - небольших значков над той согласной, после которой идет гласная. В виде Белерианда (местности, много описываемой в Сильмариллионе - после Войны Гнева эти земли ушли под океан) гласные пишутся при помощи отдельных тенгв - букв, как и согласные.