Джордан несколько дней наблюдает за тем, как Оливер принимает. Доза постепенно становится все меньше и меньше, и чувство эйфории все быстрее сменяется на раздражительность и нервозность. Казалось, каждое движение Оливер совершал через силу, через боль. Фиш смотрел на него, и в его мышцах словно разливалась магма — настолько хорошо он пропускал ощущения друга через себя. Тяжело было смотреть на происходящее и понимать, что ты ничего не можешь поделать с ним. Ничего не можешь поделать с болью близкого человека, который, возможно, единственный, кто тебе дорог. Парни составили расписание приема, которым Оливер был, вроде как, изначально доволен, но уже через три дня Джордан заметил нотки безысходности в его глазах. Это все, что он мог сделать, и это было единственным, что Оли позволил ему.
Оливер принял совсем недавно, но его уже отпускало. Кости словно ломались под прессом боли. Сегодня в организм Сайкса попало намного меньше наркотика чем обычно, и это безумно сказалось на его настроении и состоянии — со временем парню становилось хуже. Оли даже отмахнулся от последнего объятия Джордана. Больше всего затея Фиша не нравилась ему именно сегодня — Сайкс сидел на кровати, закрыв голову руками, и раскачивался из стороны в сторону.
Эйфория медленно сходила на нет, из-за чего мышцы, словно после длительной тренировки, сокращались снова и снова. Оливер застонал и сжался сильнее.
— Блять, Джордан, мне хуево, — промычал он. Пятна постепенно пропадали, как и самоконтроль.
Джордан сидел на кровати рядом с Сайксом, смотря в одну точку на полу, но боковым зрением он наблюдал за тем, как Оливера ломает. Фиш чувствует, что эти эмоции протекают прямо через его тело. Как и раньше. Это настолько тяжело.
— Я понимаю, — Джордан поворачивается к нему, сжимая пальцами края кровати, — Это вынужденный период, от которого не убежишь. Так не всегда будет, ломка закончится. Просто… Ты же знал, как это будет происходить.
Джордан ловит на себе его взгляд — Сайкс обескуражен. Фиш так любит эти глаза, но Оливеру тяжело держать их открытыми. Он хватается руками за раскалывающуюся голову и рычит.
— Ты сам согласился на это, Оли, нужно лишь переждать.
Оливер медленно поворачивает голову в сторону Джордана и приоткрывает рот, хмурясь и сжимая простыни с такой силой, что костяшки на его пальцах белеют.
— Я, блять, сам согласился на это? — Сайкс приподнимается на кровати от негодования, его дыхание становится глубже и рваней. Джордан замирает, смотря на Оливера с шоком от того, что он сам сказал, — Ох, да, конечно, это я решил, что мне будет лучше с меньшими дозами. Я сам с собой поговорил и решил стать святошей, сука?!
Оливер резко выпрямляется, все его тело сводит сильная, болезненная судорога. Он тихо стонет.
— Конечно, — Сайкс интенсивно чешет место последнего укола, — Конечно, блять, как я мог забыть, это же моя идея, нахуй! — на последних словах Оливер срывается на крик.
Фиш резко вздрагивает и отодвигается, когда Сайкс вдруг подается вперед, и неожиданно находит себя на ногах, будто сам и не заметил, как «взлетел» с постели.
— Я… — он не может найти даже правильных слов, пока выслушивает крики друга. Казалось, что если Джордан не промолвит и слова, Сайкс все равно воспримет это в штыки. И так и будет, этого уже не избежать: сам завел его. Сам и получай.
— Мы только начали, нельзя просто оставить это все, остановиться, — говорит Джордан уверенно, но тихо, — Пожалуйста, мне просто нужно твое терпение.
Он вздрагивает от каждого жеста со стороны Сайкса. Но он ведь не причинит ему боли даже в наркотическом опьянении, так ведь?..
Оливер тихо, словно маньяк, смеётся, продолжая расчёсывать сгиб локтя уже до покраснения.
— Нельзя. Почему, блять, нельзя? — Сайкс рычит. Все тело чешется и ломается сразу в нескольких местах.
— Джордан, блять, мне похуй! — резко вскрикивает парень и кидается на Фиша, хватая того за плечи и прижимая к стене. Джордан бьется затылком и лопатками об стену и сдавленно шипит. Теперь они оба чувствуют боль, — Я не хочу терпеть! Дай мне ебаную дозу! Я знаю, что ты прячешь ее где-то недалеко!
Плечи Оливера опускаются и поднимаются вверх с ненормальной скоростью. Конечности ощущаются зарядами тока, и из-за этого Сайкс вцепляется в плечи Джордана словно когтями, сам того не осознавая. Фиш не может выдавить из себя хоть какой-то звук — его парализует, и каждый крик, каждое слово Оливера дергает за нервные струны, заставляя Фиша сжаться сильнее. Сайкс разъярен, совершенно бесконтролен, из-за чего Джордан не может смотреть в его глаза.
— Дай. Мне. Блядскую. Дозу.
Оли похож на разъяренного пса, готового растерзать добычу в любой момент. Джордан опускает голову, пялясь куда-то в район груди Оливера, и позволяет трясти себя за плечи, сдавливать пальцами, впиваясь ногтями в кожу, а также разрывать себя изнутри. Страх сковывает, но боль отрезвляет, и Джордан слабо дергается, тут же хватая Оливера за руки.
— Блять, перестань! — он отталкивает Сайкса от себя, поднимая на него глаза. Его лихорадит, — Нет! Ты ее не получишь!
Оливер пытается вырвать руки из хватки Джордана и сначала расслабляется, делая вид, что сдался, но в нужный момент вырывается и резко надавливает локтем на грудь Джордана, выставляя его вперёд. Джордан резко выдыхает — Оливер одним ударом вышибает весь воздух из его лёгких. Парень вновь оказывается прижатым к стене, а все внутри Оливера дрожит, мечется и рычит от злобы. В его глазах не видно ничего, кроме желания принять, несмотря ни на что.
— Я не собираюсь терпеть!
Будь пара на кухне, Сайкс бы уже, наверное, схватил нож и приставил его к горлу Джордана.
— Отдай. По хорошему, блять, отдай, — Оливер тихо шипит, смотря Фишу прямо в глаза, и пытаясь запугать, но тот благополучно отводит его в сторону. Самое страшное — это смотреть прямо сейчас в безумные глаза со сжатыми зрачками, наполненные яростным огнём.
Сайкс вдавливает парня в стену сильнее, а свободную руку сжимает в кулак, готовый нанести удар в любой момент, ведь судороги в конечностях так и подначивают его это сделать. Фиш сжимает челюсти и понимает, что сейчас они оба на грани. И хорошо, что ничего тяжелого под рукой не оказалось. Он может дать отпор, но сама мысль о том, что ему придется причинить Оливеру боль, сводит его с ума. Но он вынужден.
Джордан отстранил от себя Оливера, толкнув его в грудь:
— Хватит!
Он замахивается и отвешивает Сайксу пощечину, звонкий звук которой разлетается по всей комнате. Оливер сгибается и отстраняется назад, прижимая ладонь к щеке, которая резко отдает щиплющей болью. Джордан замер, смотря на него и ожидая реакции: либо они сейчас подерутся окончательно, либо боль отрезвит Оливера. Сайкс шипит и потирает место удара, не сразу понимая, что произошло, а потом его словно ударяют ещё раз, но уже изнутри. Конечности перестает ломить на какое-то время, а в глазах нет блеклого тумана. Джордан уже самостоятельно прижимается спиной к стене, потому что ему нужна опора, чтобы не упасть на пол.
— Блять…
Оливер сжимается, наклонившись вперёд, и поднимает взгляд на Фиша, приоткрыв рот и дыша через него.
— Ох, блять, Джордан, я…
— Сайкс оглядывается по сторонам и словно не верит в то, что он сделал это сейчас на самом деле. Вся комната плывёт, а Джордан перед ним такой испуганный и растерянный, будто маленький ребёнок. В глазах встают слезы.
— Прости, — тихо шепчет Оливер и садится на корточки, закрывая голову руками и словно прячась так в маленький домик.
Фиш с осторожностью и испугом смотрит на Оливера, будто ожидает, что тот снова кинется на него, но Сайкс, видимо, уже пришел в себя. Джордан трет лицо ладонями, а потом подходит к нему и опускается рядом, приобнимая за плечи. Фиш опускает подбородок тому на плечо, хоть в нем все еще и плещется обида, он крепко прижимает Сайкса к себе.
Он должен дать знать, что все понимает. Оливер судорожно вздыхает, и по его щеке катится слеза от нахлынувших эмоций и боли внутри.
— Все в порядке, мы в порядке, — выдавливает Джордан, — Ты меня напугал.
— Джордан, мир такой мерзкий, я не хочу… Не хочу сражаться, — Сайкс шмыгает носом и прижимается к другу, опускаясь на колени и прижимая его к себе крепче, — Ты уверен что мне это нужно? Посмотри, в кого я превращаюсь, стоит мне не дать принять, это…
Оливер не может найти подходящего слова. Ужасно? Мерзко? Страшно? Все вместе.
Сайкс крепко зажмуривается, стараясь пробудить в себе хоть частички остатка эйфории от героина. Джордан поглаживает руками спину Оливера, стараясь успокоить его прикосновениями, а потом немного отстраняется. Он берет его щеки в ладони, внимательно рассматривая лицо, и большим пальцем стирает мокрую дорожку.
— Да, уверен, — шепчет Джордан, прижимаясь ко лбу Оливера своим, и судорожно выдыхает, зажмурившись, — Ты ведь не всегда таким был… Героин сделал тебя таким, Оли, это не навсегда. Ты можешь стать лучше.
Мы можем стать лучше.
Оливер поджимает губы и еле заметно кивает — наверное, Джордан прав, как бы Сайксу сейчас не хотелось вколоть в себя хоть тысячу доз. Фиш разлепляет веки, и они смотрят друг другу в глаза. По телу Джордана разливается тепло.
Оли облизывает губы, смотря на Джордана, и по телу разносится приятная дрожь от близости и прикосновений, таящих в себе куда больше нежности, чем та, что лежит на поверхности. Оливер подрагивает и немного подаётся вперёд, соприкасаясь с Джорданом и носом. Ему так хочется тепла, хочется любви. И Фиш вновь справляется с тем, чтобы дать все это Оливеру. Сайкс хотел бы сейчас немного наклонить голову вбок и отдать Джордану свою долю любви. Но… Оливер не уверен, хочет ли Джордан такой платы взамен.
Джордан сглатывает и чуть размыкает губы, замечая, как взгляд Оливера то и дело падает вниз, прямо на них. Фиш чувствует неимоверный жар — его щеки покрываются едва заметным румянцем. Его едва заметно потряхивает. Хочет ли он этого? Того, что может предложить ему Оли.
Да, определённо. Джордан слегка наклоняет голову — Оливер не решился, а вот Фишу… Все стало понятно. Джордан плавно приближается к губам Оливера своими, лишь слегка касаясь их. Между ними остается всего пара миллиметров.
Фиш поглаживает скулы Сайкса и чуть приподнимает его голову, крепко прижимаясь к его губам своими. Целует осторожно, аккуратно, пытаясь передать через поцелуй всю нежность и любовь, которую он испытывает к Оливеру вот уже не первый год. В мозг Оливера ударяет самый странный наркотик в его жизни.
Все тело наполняется чем-то сладким, тягучим и приятным, и Сайкс был готов поклясться: такого эффекта не давал никакой порошок. Мысли о дозе моментально отходят на самый дальний план.
Оливер резко кладет руки на покрасневшие щеки Джордана и отвечает на поцелуй с невероятной страстью, которая переполняет его до краёв. Ещё чуть-чуть, и он готов съесть Джордана, погрузиться в него с головой, взять от него всё, что тот только может предложить. Внутри все переворачивается, сердце подскакивает к горлу… И падает вниз.
Сайкс заваливает Джордана на спину, продолжая целовать, и гладит того по щекам, затем запуская руки в волосы. Джордан опускает ладони на талию Оливера, сжимая пальцами ткань футболки, и пораженно выдыхает, отвечая на поцелуй, быстро переросший из нежного в куда более страстный. Он отличается от всех остальных. Совершенно по-другому ощущаются губы Оливера. Приятнее, привычнее. Правильнее. Теперь Оли точно уверен в том, что это не действие наркотиков. На все сто. Это Джордан, и лишь он один.
Оливер отстраняется, нависая над Фишем, и впервые за долгое время ломки улыбается. Искренне и с добротой.
Джордан смотрит на это, и у него щемит в груди от осознания, как сильно этот поцелуй важен для обоих. Джордан опускает ладонь на затылок Оливера, снова опрокидывая его на себя. «Не отвлекайся от моих губ» — будто говорит этот жест. Оливер падает на Джордана, начиная вновь его целовать, и перекладывает руки под спину парня, прижимая того ближе в районе лопаток. Фишу так сильно нравится снова находиться во власти Оливера, но это уже по-другому, чем пять минут назад. Совсем иначе…
Сайкс поглаживает Фиша и легонько кусает того за нижнюю губу, оттягивая. Он тихо смеется и отпускает, а затем вновь зацеловывает место небольшого укуса.
— Джордан, я люблю тебя, — Оливер улыбается и возвращается руками к волосам Фиша, расчесывая их пальцами.
— Оли… — Джордан прижимает его к себе ближе, сжимая таз ногами и обнимая за шею. Он раз за разом целует его и уже не может остановиться. Он подсел. Поцелуи ощущаются так, будто правильными в мире всегда были только они, — Я тоже люблю тебя.
И Оливер может забрать его сердце.
Джордан улыбается в губы Оливера и поглаживает его лопатки под футболкой.
Оливер утыкается носом в щеку Джордана, потираясь об неё, и тихо посапывает.
— Ты такой тёплый, — Сайкс продолжает перебирать волосы Джордана, зарываясь в них то всей ладонью, то накручивая каждую кудряшку на палец отдельно. Ему хочется рассматривать лицо Фиша бесконечно, запоминая каждую деталь, — Почему мы не сказали этого друг другу раньше?
Оливер резко обнимает Джордана вновь и ложится на бок, переворачивая и партнёра. Джордан притягивает Оливера ближе к себе. Пол холодный и твердый, но Джордан не возражает, особенно если для Оливера Фиш теплее самого солнца. Сайкс давно мечтал посмотреть на Джордана так близко. Но до этого момента это казалось бы безумно неловким и странным.
Джордан обвивает талию Сайкса руками и рассматривает его лицо. Красивое и нежное; Оливер настолько милый, насколько и горячий.
— Мы идиоты, — прошептал Джордан. Неужели им действительно потребовалось пять лет и одна ссора, чтобы понять?
— Полные, — Оливер хихикает и целует Джордана в нос. Он уже совершенно не помнит о дозе. Ему плевать. Плевать на все, кроме Фиша, который сейчас лежит перед ним, словно открытая книга.
Джордан находит руку Оливера своей и снова переплетает их пальцы, поглаживая контуры его татуировок.
— Какие же у тебя красивые глаза, — с обречением в голосе говорит он.
— Ох, в таком случае, твои — настоящее произведение искусства, — щеки Джордана заливается румянцем, чему Оливер улыбается. Он вновь прижимается лбом к Фишу, прикрывая глаза и поглаживая того свободной рукой по шее, немного надавливая большим пальцем. Люди вырвали его крылья с корнем. Но рядом с Джорданом Сайкс вновь может летать.
***
С каждым днем Оливеру становилось ещё хуже: его ломало так сильно, насколько это вообще возможно, и у Джордана щемило груди лишь от одного взгляда на него. Каждый раз, когда Джордан дотрагивался до него, Сайкс словно отправлялся в Ад на несколько мгновений, а самому Фишу казалось, будто его прикосновения ничем не отличаются от раскаленных лезвий, рассекающих тело Оливера на сотни частей. Джордан хотел, чтобы это побыстрее закончилось, но он не мог вернуть Сайксу наркотик в привычном для него количестве. А Оли сам бы вряд ли согласился на реабилитацию, хотя однажды они все же должны прийти к ней. Но сколько должно пройти времени, и сколько страданий должны перенести для этого оба?
Парни спят в одной кровати. Так значительно теплее, вместе гораздо приятнее засыпать. Словно Джордан понял, что ему всю жизнь не хватало именно Оливера для того, чтобы действительно выспаться. Только вот, спустя несколько дней просыпаться он стал под тихие стоны — к концу недели Сайксу, как никогда ранее, стало совсем плохо из-за крайне маленькой дозы. И ломка легче не проходила, несмотря на Джордана рядом — даже Фиш не мог заглушить боли в его мышцах и костях. Эффект от наркотика вместо шести часов длился всего два, а иногда и меньше. Сайкс был как никогда близок к тому, чтобы сдаться.
Накануне вечером, когда глаза Оливера были наполнены слезами от боли, Джордан лежал в кровати, иногда с беспокойством поглядывая на него, запретившего прикасаться к нему без разрешения. Тем временем Сайкс сидел в кресле, с ноутбуком на коленях и открытым в специальном браузере сайтом, где в диалоге было написано сообщение от лица Оливера:
«сколько за дозу дезоморфина?»
Оливер постукивает по ручке кресла в ожидании, надеясь на сумму не больше ста долларов.
«130»
«давай двойную»
Сайкс тихо вздыхает, по щеке катится слеза, и он моментально делает перевод через банк на счёт дилера. Через несколько минут поступает сообщение:
«Левый карниз, Западный Проспект, 14. будет завтра в 9 вечера»
Оливер захлопывает крышку ноутбука и закрывает лицо руками. Он обманул Джордана. Просрал деньги. И его доверие.
Зато купил этот сраный дезоморфин.
Сайкс откладывает ноутбук и аккуратно ложится в кровать, ставя локти вперед. Он чувствует, как его кости хрустят и трещат, от чего ему так пиздецки больно.
— Джордан?
Фиш нервно заламывает пальцы, в ушах стучит кровь, парень нервно облизывает губы, глядя на Оливера. Он ловит каждое его движение, каждый его напряженный и болезненный вздох, сорвавшийся с губ. Джордан слабо улыбается — чем ближе был Сайкс, тем легче становилось, по крайней мере, Фишу. Если он ничего не может сделать, то хотя бы попытается оставаться сильным ради него.
— Оли, — шепнул он, сжимая в руках одеяло, чтобы удержаться от прикосновения к Сайксу. На глаза навернулись слезы, но Джордан пытался удержать их в себе; глядя на происходящее с Оливером, делать это было тяжело. Фиш посмотрел прямо в его глаза, — Что?
Оливер пару секунд молчит, а потом прикрывает веки и упирается в нос Джордана своим:
— Что бы ни случилось, я люблю тебя.
По щекам Сайкса текут слезы. Он боится. Чертовски сильно боится, сам не зная чего. Будто впереди нет ничего, кроме бесконечной тьмы. Оливер шмыгает носом и притягивает одеяло повыше, вместе с этим прижимаясь к Джордану и обнимая его, словно этим жестом позволяет тому касаться себя. Губы Джордана дергаются, он осторожно обнимает Оливера в ответ, прижимая его к себе так нежно и так по-своему обреченно, и оставляет руки покоиться на его спине. По его щеке катится слеза от таких слов, оставляя влажную дорожку и замирая на мгновение, прежде чем сорваться вниз и затеряться в ткани подушки. Кости вновь ломит, из-за чего Оли дергается и крепче обнимает Фиша. Ничего. Осталось потерпеть немного, завтра Оливер получит желанную дозу. Да, их процесс пойдет насмарку. Но прошло от силы недели две — Сайкс успеет наверстать упущенное.
— Я тоже люблю тебя, Оли, — хрипло говорит Джордан, — Не думай о плохом, с тобой все будет в порядке. Что бы ни произошло, ты выберешься, — Фиш сжимает челюсти, пытаясь успокоить трясучку по всему телу. Джордан судорожно выдыхает, наслаждаясь теплом, исходящим от Оливера, и отдавая свое в ответ, — Попробуешь поспать?
Оливер действительно стал мало спать. А Джордан — вместе с ним. Оливер слабо кивает и еле-еле, совсем невесомо целует Джордана в губы, а затем отстраняется, кладя голову на подушку.
— Я постараюсь уснуть, — все его тело бьет крупная дрожь.
— Я люблю тебя, — уже тише повторяет Джордан и, если честно, хочет сказать это еще тысячи раз.
— Я тоже тебя люблю, милый, — Оли слабо улыбается и отпускает Джордана из объятий. Вместо этого он переплетает пальцы с ним и прижимает руку Фиша к себе, и его сознание отходит на задний план, — Спокойной ночи.
Весь следующий день Оливер был на нервах. Джордан время от времени поглядывал на него с тревогой — тот лежал, пялясь в потолок, и то и дело кусал губы, дергал рукой и вздыхал. Это все можно списать на ломку, но Джордан был уверен: тут что-то другое. Он же знает его, блять, тысячу лет, как облупленного. Да, сейчас Оли на наркоте, но Фиш… Просто нервничает вместе с ним, вот и все!
Джордан словно переживал все моменты вместе с ним. Чувствовал то же самое — каждую грёбаную эмоцию. Находился на такой грани, что и представить сложно.
Он был настолько
созависим.
Джордан отошел всего на минуту, чтобы поставить чайник. Время приблизилось к вечеру, уже начало темнеть. Фиш услышал тихий шорох в коридоре и выглянул из кухни. Джордан замер на пороге и затаил дыхание, глядя на Сайкса — тот куда-то собирался.
— Что ты делаешь? — тихо спросил Фиш, держась рукой за косяк двери, — Куда ты?
Оливер судорожно накидывает куртку и засовывает руки в карманы, пока его самого трясет от страха и волнения.
— Я прогуляться, — его голос дрожит. Всегда, когда он врет.
Сайкс завязывает шнурки на ботинках и тяжело дышит. Ему мерзко от самого себя. Мерзко от происходящего. Он получил дозу утром. Сейчас от нее не осталось уже ни следа, поэтому Оли был на взводе. Каждый шорох заставлял его вздрогнуть, а ненависть к окружающему росла в геометрической прогрессии.
Оли направляется к входной двери, но Джордан сжимает челюсти и быстро преграждает ему путь. Он его никуда не выпустит. Сайкс застегивает на поясе сумку со шприцом, зажигалкой и ложкой. Оливер прищуривается и выпрямляется, вставая прямо перед Джорданом и пытаясь поставить себя выше него.
— Прогуляться?.. — не то чтобы Джордан верит словам наркомана, которого ломает вот уже какой день. На месте Оливера, Фиш бы и сам так поступил, — Тогда я пойду с тобой, — уверенно говорит Джордан, — Уже поздно, я не отпущу тебя одного.
Джордан тут же сталкивается со злым взглядом Сайкса и замирает на пару секунд. Только, блять, не это.
— Я иду прогуляться один. Один, Джордан, ясно?
— Подожди меня, я оденусь.
Сайкс сжимает кулаки от наступающей ярости.
— Не надо со мной идти. Я не маленький ребенок, мне не нужно сопровождение или группа поддержки.
Оливер незаметно пытается почесать место последнего укола. Блять, как же уже хочется дозы. Джордан пару раз сжимает руки в кулаки и расслабляет их, выслушивая от Сайкса возмущения.
— Ты меня за дурака держишь? — рычит он, глядя холодными, словно сталь, глазами, — Оливер, ты серьезно думаешь, что я поверю, что ты в девять часов вечера прогуляться решил? Просто так, с нихуя?
Фиш эмоционально всплеснул руками. Блять, он же видит, что Сайкс пиздит. Что с ним не так? Тут любой бы адекватный человек понял, а Джордан — не кто-то посторонний.
— Ты же прекрасно понимаешь, почему тебе нельзя принимать, — дыхание участилось, — Оли, позволь мне помочь тебе! — и пульс резко подскочил, — Тебе нужна помощь. Тебе нужна реабилитация. Тебе не нужны наркотики, чтобы почувствовать себя счастливым! — Джордан первым срывается на крик. Очень сложно держать себя в руках в момент, когда все идет крахом.
Оливер хватается за ручку двери и, закрыв глаза и поджав губы, выслушивает весь поток слов Джордана. Когда тот останавливается, перейдя на крик, Сайкс поворачивает голову в сторону парня и хмыкает, оскалив зубы.
— Я так и знал, что ты мне не веришь.
Нависает очень болезненная тишина. Глаза Оливера отчего-то блестят и наполняются обидой. Он смотрит на замеревшего Джордана, как на предателя, и Фиш — последний, от кого он это ожидал.
— Я знал, я так, блять, и знал, — обида в глазах Сайкса сменяется на ярость, он готов уничтожить Джордана прямо здесь и сейчас, — Реабилитация, блять? Ты что, серьезно? — Сайкс тоже срывается на крик, из-за этого его голова болит ещё сильнее, — Джордан, ты, блять, все это время действительно думал, что я хочу реабилитации? — от ярости нос и глаза начинает щипать, но Сайкс держится, ведь он, блять, сильный. Да и от ярости ли?
— Я поддавался на твою самодеятельность с изнашиванием моих нервных окончаний две недели! Две сраных недели я валялся на полу от боли! Все ради того, чтобы ты меня сплавил в больничку со спокойной душой?
Оливер хватает Фиша за ворот футболки и притягивает к себе, шипя ему в лицо, пока Джордан пытается отвести взгляд в сторону:
— Нет. Такая помощь мне точно не нужна. Если ты считаешь, что это счастье, то я не хочу быть счастливым.
Он отталкивает Джордана в сторону и открывает дверь квартиры. Джордан прижимается спиной к стене, чудом избежав удара головой, и надрывным голосом зовет Оливера, умоляет его, когда он уходит. Но в ответ Сайкс лишь хлопает дверью, и Джордан крупно вздрагивает. Оли, засунув одну руку в карман куртки, спускается по лестнице подъезда, другой рукой вытирая наконец прыснувшие слезы.
Джордан опускает взгляд на свои ноги, сжимая зубы, и всхлипывает. Черт, черт,
ЧЕРТ!
К горлу подступает ком, а к глазам — слезы.
Он ушел.
И впервые за две недели Джордан позволяет себе разреветься, отвратительно краснея и размазывая руками сопли со слезами по лицу. Фиш глотает воздух короткими крупными вдохами, но ему становится хуже с каждой блядской секундой и с каждым брошенным на дверь взглядом.
Ему так жаль.
Фиш сползает по стене на пол и кричит, надрывая горло, проклиная Оливера, а потом и себя тоже, и все, что произошло между ними сейчас. Потому что это уничтожило все, что они накопили, и все, над чем старались. Ему бы следовало побежать за Оливером в тот же момент, не позволять ему уйти, до последнего удерживая всеми силами. Но жалость, которую он испытывает к себе, не позволяет ему этого сделать.
Лишь когда Джордан успокаивается, на него накатывает волна осознания: он идиот, который позволил Сайксу смотаться, и это повлечет за собой худшие последствия. Если Оливер — неадекватный придурок, то Джордан просто бесхребетный горделивец. Фиш запускает ладони в волосы и оттягивает их: он упустил момент, чтобы узнать хотя бы направление, в которое побрел Оливер. Страх сковывает Джордана: что с ним, блять, теперь будет?
***
Оливер вытирает слезы тыльной стороной ладони и идёт по улице, на которой уже ни души. Иногда в темноте проходят странные, подозрительные фигуры, но Оливеру уже плевать, пусть его прикончат хоть здесь. Сайкс идёт до пункта назначения минут двадцать, а когда находит нужный дом, осматривает его на наличие свидетелей четыре раза, ходя по кругу. Оливер не может поверить в то, что творит, но, в последний раз оглянувшись, он хватает непривычно плотный пакетик из-под карниза и убирает его к себе в сумку. Испуганно выдохнув, Сайкс спешит домой.
Он примет прямо в подъезде. Плевать на все.
По дороге домой Оливер уже не плачет. Он ничего не понимает. И, наверное, не хочет. Сайкс абстрагируется от всего мира, не помнит даже, как добрался до дома.
Забежав в подъезд, парень достал из сумки стандартный набор из зажигалки, ложки и пакетика. Руки трясутся и чешутся от нетерпения, а в глазах всё кругом. Через пару минут игла снова пронзает его кожу, и в кровь попадает чистый дезоморфин.
И облегчение, которое чувствует Сайкс, сносит крышу.
Но вдруг его словно ударяют в висок кулаком. Мир становится ярким. Даже слишком, блять, ярким. Оливер судорожно выдыхает, осматриваясь по сторонам. Головокружение нарастает, а в легких словно не хватает воздуха, пальцы немеют.
Оливер не чувствует никакой эйфории. Лишь неприятную боль.
Сайкс хватается за перила и пытается отдышаться. Он не понимает в чем дело, но очередной «удар» в голову помогает осознать, что за хрень с ним происходит.
Ох! Ох, блять, нет, только не это!
Оливер всегда выдерживал дозу, но сейчас, после длительного перерыва и снижения дозы героина…
— Джордан?..
Оливер понимает, что ему пиздец.
Последние силы парень тратит на то, чтобы взбежать на третий этаж, хватаясь за все, что попало. Он прислоняется к двери и поначалу боится стучать. Но инстинкт самосохранения берет свое. Желание жить и страх умереть заставляют Оливера начать колотить в дверь кулаками, но с каждым ударом мир становится тише. Удары становятся тише. Все вокруг становится тише и размереннее.
Мир плывет, все словно в тумане, Сайкс готов уснуть в любой момент. Последний удар в дверь выходит смазанным, ведь Оливер падает на колени. Он не чувствует рук, не слышит ничего. Ничего. Лишь темнота, обволакивающая его тело тёплой пеленой.
Джордан не может усидеть на месте и нервно ходит кругами по комнате. В его голове пусто — ни единой мысли. Все пространство в ней заполнил страх, осталось одно лишь чувство ожидания. Ожидания чего-то мрачного и страшного. Чего-то, черной тучей надвигающегося прямо на него.
Джордан уже знает, кто за дверью, когда в неё начинают барабанить. Чувствует — что-то произошло. Фиш подбегает к двери и резко открывает ее, уставившись не на родное лицо, а в сырую стену — Оливер припадает к его ногам, и Фиша начинает трясти.
— Оли?.. — шепчет он, и в голову раз за разом что-то бьет, стучит, болезненно пытается вывести из полнейшего оцепенения.
Нет! Нет! Нет!
В тот же момент Джордан подхватывает тело на руки, не чувствуя ни грамма веса, и тащит его на порог.
Нет! Нет!..
— НЕТ! — Джордан трясет его за плечи, вглядываясь в бледное лицо. Оли смотрит ему в глаза мертвым взглядом.
Фиш вскакивает и несется за телефоном, тут же возвращаясь обратно к Сайксу. Дрожащими пальцами набирает 911 и проклинает себя за то, что не попадает по нужным цифрам с первого раза, что заплетающимся языком изъясняется едва ли понятно, торопится и заикается. Телефон летит на пол, Джордан хлещет Оливера по щекам, как только может.
— Сукин сын! — кричит он до хрипа и завывает, обливаясь слезами, — Ненавижу тебя!
Он снова берет Оливера за плечи и трясет, трясется вместе с ним. Умирает вместе с ним.
— Оливер, пожалуйста! — Джордан проглатывает слоги. Но в ответ тишина.
— НЕ СМЕЙ МЕНЯ ОСТАВЛЯТЬ! — снова дает пощечину. От ударов ладонь горит сильнее, чем сердце. Фиш жмурится, — Идиот! Не смей! Умирать! У меня! На руках!
Каждое слово сопровождает удар, ведь, в действительности, как Оливер посмел? Как посмел лишь попытаться оставить его одного?
Мир плывет. Джордан не замечает, как приезжают медики, как Оливера уносят, а сам он плетется следом и сидит в машине рядом с ним, не реагируя ни на что, словно его накачали транквилизаторами. В поле его внимания лишь бледно-зелёное лицо. Черт, он не готов к такой потере.
Через некоторое время, когда его выгоняют из больницы, Джордан на ватных ногах возвращается домой к Оливеру, не до конца понимая, как именно он это сделал — время словно остановилось, а вот мир вокруг наоборот не мог перестать кружиться. Фиш останавливается на пороге, захлопнув за собой дверь, и опирается плечом на стену, закрывая глаза.
Он больше так не может. Не осталось больше ни сил, ни хотя бы одной капельки терпения, ни-че-го.
Фиш нервно смеётся, приложившись затылком к стене, его смех переходит в настоящую истерику. Он смазанно бьет кулаком в стену, сопровождая это криком. Руку тут же обжигает боль, кожа стирается, оставляя нежно-розовые пятна на костяшках. Джордан не останавливается и продолжает бить стену, больше нанося удары себе, чем ей. Руки начинают дрожать, по стене размазывается кровь, и парень, наконец, останавливается.
Джордан проводит ладонями по лицу и, потирая его, доходит до спальни. Дыхание хриплое и сбившееся, больше походящее на болезненные стоны. Он ложится на кровать, собираясь попытаться уснуть, но все кости ломит не пойми от чего. Джордан закрывает глаза, но перед ним встает образ Оливера. Потускневшие мертвые глаза, и из-за них он часами валяется в кровати, свернувшись калачиком, и не может уснуть. Всё напоминает Джордану о произошедшем, о том, что это его вина, и о том, что он снова предал Оливера. Мысли мучают Фиша несколько часов подряд, прежде чем ему удаётся погрузиться в беспокойный сон.
Джордан идет по коридорам больницы, и в его голову бьют раз за разом — что-то произошло. Он всего лишь хочет проверить, в порядке ли Сайкс. Джордан распахивает дверь палаты, но постель идеально белая и пустая. Джордан судорожно осматривается, но Оливера нигде нет — он исчез, испарился, будто его никогда тут и не было. Фиш выбегает из палаты и сталкивается с одним из врачей.
— Извините, почему… Почему палата пуста? Оливер Сайкс. Он в ней лежал.
— А вы кем ему приходитесь? — интересуется мужчина, и Джордан представляется. Врач кивает и просит его пройти за ним.
Фиш пытается предотвратить дрожь в конечностях, но у него отвратительно плохо получается. Врач ведет его на этаж ниже, заводит в какую-то палату. В ней холодно, стены мрачного серо-зелёного цвета.
— Нам очень жаль.
Джордан смотрит на тело, накрытое белой простыней.
— Нет, — шепчет он, подходя ближе, и дрожащей рукой стаскивает ткань и отшатывается назад — лицо Сайкса мертвенно-бледное, глаза закрыты, и он
не дышит.
Джордан резко просыпается, чуть ли не подскочив на кровати, и смотрит в стену пустым взглядом — на лбу выступил холодный пот, сердце колотится, как бешеное, и Фиш не сразу понимает, что плачет. Но это так — по его лицу текут слезы ручьем, он задыхается от частых всхлипов и тихо воет. Ему страшно и больно.
Когда Джордан понимает, что он на грани, то заходится плачем еще сильнее. Одеяло отшвыривается в сторону, ноги ступают на ледяной пол. Сердце громко стучит в ушах, а в глазах то и дело темнеет время от времени. Джордан находит припрятанный пакетик с порошком, смотрит на него со страхом, но дальше все идет, как в тумане: ложка, жгут, игла, вена. Запомнил на всю жизнь, действия уже на автомате.
Фиш ложится на пол и смотрит в потолок, стекающий объемными сахарными каплями вниз. Джордан громко восторженно выдыхает и ни о чем уже не жалеет. Спустя два года он снова сделал это. Сдался. Но ему надо было!
… А зачем?
Джордан уже не помнит.
***
Сайкс медленно открывает глаза. Все же это был свет больничных ламп. Он, блять, выжил. Оливер не знает, счастлив он по этому поводу или нет.
Парень слышит тихое пищание прибора для измерения давления. Его сердце бьётся в нормальном ритме. Больничная койка кажется на удивление удобной, но одним фактом Оливер чертовски напуган — где все?
— Эй? — вполголоса спрашивает Сайкс, но понимает, что так его никто не услышит, — Эй! — уже прикрикивает Оливер и слышит быстрые шаги, приближающиеся к его палате.
В помещение заходит девушка в врачебной форме. Она с беспокойством осматривает его и подходит к кровати, беря папку документов с прикроватной тумбы.
— Оливер Сайкс, у вас был передоз дезоморфином, — констатирует медсестра и задумчиво пролистывает бумаги дальше, — Вам придется провести здесь несколько дней для восстановления, после этого… Возможно, вам предложат программу избавления от наркотической завис-
— Где Джордан? — резко отрезает Сайкс и с раздражением смотрит на девушку, которая с недоумением отвлекается от бумаг.
— Кто, простите?
— Джордан Фиш. Скорее всего, именно он вызвал медиков, — у Оливера не хватает терпения. Медсестра бегло пробегается по карточке взглядом и кивает.
— Да, он оставил свои контакты для связи. Нам сообщить ему о том, что вы пришли в себя?
Сайкс поджимает губы, не зная, какое решение принять.
— Нет. Нет, не стоит, — всё же произносит он.
Девушка пожимает плечами и кладет медкарту на место.
— Питание будет три раза в день. Несколько раз вам, в зависимости от состояния, будут давать более лёгкий медицинский наркотик. По выписке вам будет назначен план реабилитации и нужные контакты.
Медсестра выходит, не предложив задать вопросы, и Оливер остаётся один. В незнании, какой сейчас день, время. В какой он клинике. Ему хочется к Джордану. Несмотря на все то, что он ему наговорил. Несмотря на то, что он буквально пришел к нему объебанный после ссоры, и тот все равно позвонил в скорую и не оставил его на произвол судьбы.
Сайксу стыдно. Как маленькому ребенку, который плохо поступил по отношению к родителям, которые любят его, несмотря на все грубости и глупости.
У Оливера даже нет телефона с собой. Всё, что остаётся — вера в то, что Фиш вернётся за ним.
Таким образом, Оливер проводит целый день в одиночестве. В палате появляется лишь медсестра, несколько раз принося ему еду и предлагая книги, но Сайкс отказывается и от того, и от другого. Кусок в горло не лезет, желания заняться чем-то тоже нет.
Джордана нет.
Уже за окном сгущается ночь, а он так и не пришёл. Оливер решается встать с кровати. Медленно садясь на ней, Сайкс скидывает ноги и встаёт, стараясь выпрямиться, но получается из рук вон плохо.
Оли тяжко выдыхает и, опираясь на стену, подходит к окну. Оливер приоткрывает его и выглядывает, смотря на город вдалеке.
Ему так чертовски, блять, одиноко. Впервые его окутывает чувство вины так сильно. За всё то, что он сделал, сказал, за то, что втянул Джордана во всю эту хуйню. А ведь он даже и не помнит почти ничего — наркотик стёр большую часть памяти. Хочется разрыдаться и броситься в ноги Фишу, моля о прощении, но, похоже, ему сейчас не очень хочется знать, что с Оливером.
Сайкс вдыхает воздуха побольше и отходит в сторону. Может, все-таки стоит сказать Джордану о том, что он, блять, жив?
Сайкс медленно плетется из палаты и, проходя мимо других пациентов, находит дверцу с надписью «дежурный врач».
Оливер стучится, и ему открывает знакомая девушка.
— Передайте Джордану, что я не сдох.
Она закатывает глаза, но кивает и закрывает дверь перед носом Оливера. Парень вздыхает и плетется обратно. Ему так страшно за Джордана. За то, что произошло.
