Monsters

      Мэттью жил в Спрингвудском сиротском приюте с самого раннего младенчества. Когда его только доставили сюда в картонной коробке, он всё ещё был покрыт свежей запёкшейся кровью. У него не было ничего, кроме синего одеяла и серебряного браслета, покрытого маленькими золотыми кленовыми листьями.       Сотрудники Спрингвуда приняли его как родного. Им нужно было дать ему какое-нибудь имя, и поэтому они назвали его Мэттью Уильямсом, самым обычным канадским именем. Он почти никогда не кричал и не капризничал и был настолько тихим, что к нему иногда не подходили по несколько дней, прежде чем кто-либо замечал его. Когда про него, наконец, вспоминали, он часто был сильно обезвожен. Но Мэттью всегда выкарабкивался.       С возрастом он отдалился от остальных детей, предпочитая сидеть от них подальше и читать книги. Для своего возраста, он читал довольно-таки углублённую литературу. К тому времени, когда ему исполнилось семь, он закончил со всеми детскими книжками и подростковыми романчиками и приступил к чтению учебников. Это, конечно, сделало его белой вороной. — Заучка! — засмеялся мальчишка, выбив книгу прямо из рук Мэттью. — Неудачник! — Чудила!       Мэтью печально вздохнул и поднял книгу. Он уже понял, что лучший способ справиться с этими тремя — не обращать на них внимания. В конце концов, они оставят его в покое, или же хотя бы сторож может их спугнуть.       Один из мальчиков начал тыкать его пальцем: — Что ты читаешь, урод? — Он не может говорить, помнишь?       «Я могу говорить» — с горечью подумал Мэттью, — «Но я не разговариваю с идиотами. Оставьте меня в покое и дайте мне почитать про Древний Египет».       Один из мальчиков выхватил книгу у Мэттью и ухмыльнулся: — Не отдавайте ему! — Он рассмеялся и бросил её одному из своих друзей.       Мэттью нахмурился и попытался выхватить книгу из воздуха, но не смог. Так продолжалось некоторое время. Один раз Мэтью почти поймал её, но споткнулся до того, как успел крепко ухватиться. Он ударился о землю, поцарапав ладони и порезав лицо.       Он всхлипнул, вытирая слезы с глаз. Мальчишки начали смеяться над ним: — Ну и слабак! Плачет, как маленький! — Что происходит? — Спросила пышногрудая женщина с короткими платиновыми, почти седыми волосами. Мальчики разбежались, оставив женщину и Мэттью наедине.       Она вздохнула и помогла Мэттью подняться: — Что эти подлые мальчишки с тобой сделали? — спросила она. — Ничего, Мисс Кэт, — прошептал Мэттью. Настоящее имя Мисс Кэт звучало не иначе как Екатерина Брагинская, но никто из детей не мог произнести его, поэтому все называли её просто Мисс Кэт. Это была милая женщина с сильным материнским инстинктом, благодаря которому все дети могли чувствовать себя в безопасности рядом с ней. Мэттью она особенно любила, потому что нашла его на пороге приюта семь лет назад и даже дала имя.       Екатерина нахмурилась и смахнула пыль с рубашки Мэттью: — Совсем ничего? Они ведь не подставили тебе подножку, правда? Не сбили тебя с ног?       Мэттью покачал головой, стараясь не встречаться с ней взглядом: — Нет, Мисс Кэт... Можно мне почитать, пожалуйста? — После того, как я буду уверена, что с тобой все в порядке, — сказала она, беря его на руки. Она понесла его в медкабинет, где оказала первую помощь. Закончив, Екатерина протянула мальчику наклейку, — Ты постоянно попадаешь в неприятности, Мэттью. — Мне очень жаль, Мисс Кэт, — пробормотал Мэтью.       Он не хотел, чтобы у него были неприятности с другими мальчиками, но, к сожалению, не знал, как с ними общаться. Они увлекались покемонами, роботами и игрушечными машинками, а Мэттью больше интересовали всемирная история, география и милые животные. Он мог бы поговорить с какими-нибудь девочками о животных, но и этого никогда не случалось.       Екатерина похлопала Мэттью по спине и улыбнулась: — У тебя есть друзья?       Мэттью покачал головой, не в силах встретиться с ней взглядом: — Нет, Мисс Кэт... Мне не о чем с ними разговаривать. Они говорят о скучных и странных вещах... И когда одна девочка посмотрела на то, что я читал, она скривилась и сказала, что я достаточно мерзкий для чтения чего-то такого же мерзкого. — А что ты читал? — спросила она, слегка обеспокоенная.       Мэттью потеребил подол рубашки: — Про мумификацию… Я читал про то, как древние египтяне вытаскивали мозг через нос крючком… Это странно, что мне такое нравится? — Конечно же, нет, — радостно сказала Екатерина, — Большинство девочек посчитало бы это гадостью в таком юном возрасте. Некоторые из них вырастут и даже найдут эту тему интересной. А многие мальчики подумали бы, что это очень круто. — Но другие мальчики ненавидят меня, — печально сказал Мэтью, — Никто никогда не захочет со мной дружить, да?       Екатерина нахмурилась. Её сердце кровью обливалось каждый раз, когда Мэттью расстраивался: — Не говори глупостей. У тебя будут друзья. У такого хорошенького мальчика они обязательно появятся.       Мэттью покачал головой: — А вот и нет. Мне уже семь, а я даже не могу разговаривать с ровесниками. Я ненавижу это в себе.       Екатерина вздохнула: — Мэттью... Не надо быть таким пессимистом, взгляни на это с другой стороны. Ты пытался заинтересоваться тем, что нравится другим мальчикам? — Роботы глупые, — пробормотал Мэттью, — Покемоны странные. И я не люблю машинки. Очень больно, когда ими бьют, — он чётко помнил, как на него напали, пока он читал под деревом книгу о поэзии. Машинка с колесами оставила горящий болезненный след на его бедре. — Это были те три мальчика, да? — спросила Екатерина и скрестила руки, отчего её грудь подпрыгнула, — Думаю, мне придется поговорить с ними об их поведении…       Глаза Мэттью расширились: — Пожалуйста, не надо, — простонал он, — Если ты это сделаешь, они подумают, что я на них пожаловался, и будут издеваться надо мной еще больше! — Но если я не сделаю ничего, они будут продолжать приставать к тебе, — сказала Екатерина голосом, полным беспокойства, — Если они будут продолжать в том же духе, однажды ты можешь пострадать и тебе, возможно, придется лечь в больницу. Я не допущу этого.       Мэттью вздохнул и провел рукой по волосам: — Мисс Кэт... Спасибо, что заботитишься обо мне... Но я не твой сын. Мама и папа не захотели меня оставить, и не думаю, что и тебе стоит так сильно беспокоиться обо мне. Я сам должен позаботиться о себе, и никто не сделает этого за меня.       Екатерина разглядывала Мэттью, а лицо её исказилось выражением чистого потрясения: — Иногда я забываю, что разговариваю с семилетним ребенком... — пробормотала она себе под нос, — Послушай, Мэттью, я, и правда, забочусь о тебе. Ты, скорее всего, будешь усыновлен. Семьи любят маленьких детей и были бы более чем счастливы забрать тебя. Тебя примут в любящую семью.       Мэттью пожал плечами и посмотрел себе под ноги: — Ни одна семья не захочет усыновить ребенка, который в одиночестве читает энциклопедии.       Екатерина грустно вздохнула. Ничто не може заставить Мэттью чувствовать себя лучше: — Мэттью... Любая семья была бы счастлива с тобой. Честно. Я уверена в этом. — А теперь я могу уйти? — спросил Мэттью — Я хочу почитать. — … Да, — Сказала мисс Кэт и погладила Мэттью по голове. Он встал и пошёл к выходу из комнаты: — Мэттью, пожалуйста, скажи мне, если к тебе опять будут приставать.

***

      За детским домом начинался лес, в котором никому не разрешалось гулять. Мэттью, конечно, знал об этом, но это не мешало ему совершать долгие прогулки, когда в приюте становилось слишком неуютно.       Во время одной из таких прогулок он наткнулся на пещеру. Любопытство пересилило настороженность, и Мэттью решился исследовать её. То, что он в ней нашёл, поразило и опечалило его. В глубине пещеры лежал маленький белый медвежонок, вероятно, брошенный матерью.       Он присел на корточки рядом с детенышем и слегка улыбнулся: — Привет, — негромко сказал он, — Ты в порядке? Не бойся, я не причиню тебе вреда.       Медвежонок издал тихий скулящий звук и попятился назад. Мэттью нахмурился. Детеныш, наверное, напугался и заблудился или, вернее, совсем заплутал, потому что белых медведей никогда не видели так далеко на юге. Он порылся в карманах на случай, если в них окажется что-то, чем ему удастся приманить медвежонка. В них не было ничего кроме вороха ворсинок и небольшого печенья. Кормить медведя печеньем, конечно, не лучшая идея, но иного решения не предвиделось.       Мэттью улыбнулся и протянул медвежонку печенье: — Ты голоден? Может быть, ты хочешь печенье? Это такая странная зерновая штука. Я их не очень люблю, но Мисс Кэт говорит, что оно лучше большинства печений.       Медведь сделал несколько шагов вперед и понюхал печенье. Он забрал его у Мэттью и начал грызть. Мэттью тихонько хихикнул и погладил маленького медвежонка: «Бедный малыш... неужели родители тоже его бросили?»       Медведь ткнулся носом в руку мальчика и заурчал. Мэттью не смог сдержать улыбку: — Хочешь стать моим другом? Я назову тебя… Кумадзиро. Тебе нравится это имя? — медвежонок, кажется, не возражал, — Отлично, Кумадзиро. А меня зовут Мэттью.       С тех пор Мэттью каждый день тайком выбирался из приюта с едой, чтобы увидеться с Кумадзиро. Медвежонок всегда ждал в пещере и был рад его возвращению. Иногда Мэттью приходил с книгой и читал её вслух Куме. Детеныш мог судить его и подвергать сомнению прочитанное. Точнее, Мэттью представлял, как Кума беседует с ним, задает вопросы, высказывает свое мнение и ведет глубокие дискуссии, которые он страстно желал вести с ребенком своего возраста.

***

— Шизик! — Урод! — Слабак!       Мэттью шмыгнул носом, перевернувшись на бок и глядя, как трое мальчишек со смехом убегают прочь. В последнее время они стали более жестокими, постоянно толкая и сбивая его с ног. В ответ он мог их только тихо ненавидеть, не в силах что-либо противопоставить им.       Рядом с Мэттью присел на корточки мальчик: — Ты в порядке?       Мэттью посмотрел на мальчика: он выглядел его ровесником, может, чуть старше. Он завязал свои дреды в конский хвост, и на нём была зеленая рубашка и серые шорты: — Минуточку… Ты тот самый ребенок, который не умеет говорить?       Мэттью покачал головой: — Я умею говорить… Но предпочитаю молчать. Меня зовут Мэттью. — Понятно, — сказал мальчик, — Я Карлос… Ты ведь нечасто разговариваешь с остальными? Почему?       Мэттью пожал плечами и сел: — Никому не нравится то, что меня интересует, так что не вижу смысла разговаривать... И, кроме того, я люблю читать.       Карлос склонил голову набок: — Что, например?       Мэттью отвел взгляд: — Тебе будет неинтересно. Ты подумаешь, что я скучный, и забудешь обо мне.       Карлос нахмурился и поднял книгу, которая выпала из рук Мэттью, когда другие мальчишки сбили его с ног: — Вторая Мировая Война... Что это? Какая-то история?       Мэттью покачал головой: — Нет. Эта книга о том, что произошло во время Второй Мировой Войны. О нацистах и Гитлере, о державах Оси и их союзниках, и о том, как почти все сражались вместе и друг против друга... Она интересная.       Карлос открыл книгу. Он указал на изображение свастики и нахмурился: — А это что такое? — Это нацистский символ, — сказал Мэттью, — Изначально он был индуистским знаком мира и равновесия или чем-то вроде него. Но потом его смысл изменился, и теперь большинство людей в западном мире ассоциируют его с нацизмом.       Карлос кивнул: — Нацисты были плохими, верно? — Да, — сказал Мэттью. Легкая улыбка тронула его губы. Впервые в жизни он разговаривал с кем-то своего возраста о чем-то, что его интересовало. Карлос стал его первым настоящим другом.       Через несколько недель Мэттью и Карлос стали неразлучны. Они смеялись, играли и делились друг с другом всеми секретами. Карлос рассказал о своем тайнике с леденцами, который он спрятал под расшатанной доской пола под кроватью, Мэттью же рассказал ему о Кумадзиро. — Он такой милый! — сказал Карлос, поглаживая Куму по голове, — И у него очень мягкий мех!       Мэттью улыбнулся и скормил Куме печенье: — Я знаю. Кума мой лучший друг. После тебя, конечно.       Карлос улыбнулся и почесал Куму за ухом: — Удивительно, что его до сих пор никто не нашёл. — Потому что он знает, что нельзя подходить к незнакомцам, — сказал Мэттью, — Но его можно переубедить печеньем.

***

      Мэттью улыбался, пока читал книгу о полярных медведях. Если он хочет, чтобы Кума вырос большим и сильным, то ему нужно узнать о том, как правильно кормить медведей. Он сидел в укромной комнатке в приюте. Никто в неё не заходил, так что здесь было спокойно, даже если за окном был ураган. — Эй, урод, — выкрикнул один из его мучителей. Мэттью закатил глаза и продолжил читатью, — Ты считаешь себя самым умным? Что ж, это не так.       Приглушённый рык медвежонка заставил Мэттью поднять взгляд и открыть рот. Два мальчика втаскивали Кумадзиро в комнату. Мэттью уронил книгу и подбежал к ним, но его поймали и отбросили. — Отпустите его, — закричал Мэттью, — Отпустите Куму сейчас же! — Так уродец умеет разговаривать, — рассмеялся мальчик, — Никогда не видел, чтобы он так беспокоился, очень уж печется об этом щенке. — И правда, — сказал другой мальчик язвительным тоном, — Ты никогда не смеешься, не плачешь и это жутко!       Один из мальчиков усмехнулся и подошёл к Мэттью: — Давай, поплачь. Плачь и моли, а то мы заставим щенка делать это за тебя, — Мэттью взвыл и ударил его в живот. Мальчишка застонал и посмотрел на Мэттью, — Это было глупо. Ударьте щенка, надо преподать ему урок! — НЕТ! — закричал Мэттью, пока один из мальчиков ударил Куму так сильно, что тот отлетел к стене. Медвежонок вскрикнул от боли.       Мальчишка ухмыльнулся: — Это гораздо лучше, чем все, что мы могли бы с ним сделать, — он подошел к Куме и ударил его ногой по морде. Еще один жалобный крик вырвался из его пасти. Мальчик взял книгу, которую читал Мэттью, и садистски ухмыльнулся, — Держи щенка. Сейчас начнётся веселье!       Он присел рядом с Кумой и начал его бить, пока другой мальчик прижимал медвежонка к полу. Крики, всхлипы и визги эхом разносились по комнате. Книга краснела с каждым ударом.       Мэттью задрожал, его глаза расширились: «Зачем? Почему это происходит? Как они могут быть такими жестокими? Что же Кума им сделал? Это просто невозможно!»       Внезапно дверь открылась и закрылась, вошел Карлос: — Эй, Мэттью... Что ты делаешь? — испуганно спросил он, — Прекрати!       Мальчик, который избивал Куму, поднял бровь и посмотрел на Карлоса: — А что такое? Ведь ты сам рассказал нам о нём.       Мэттью ахнул и недоверчиво посмотрел на Карлоса. Тот сглотнул: — Я не думал, что ты так поступишь! Мне очень жаль, Мэттью! Я не хотел им говорить! — Господи! — воскликнул один из мальчиков, — Щенок перестал двигаться.       Другой мальчишка рассмеялся: — Ну и ладно.       Мэттью не мог в это поверить. Он доверял Карлосу, доверил ему свою тайну, но тот рассказал о ней людям, которые издевались над ним. Из-за него Кума погиб. Что-то щёлкнуло у него в голове: «Люди несчастны и всегда будут искать тех, кому повезло меньше». — Ну что, урод будет плакать? — засмеялся мальчик.       Мэттью зарычал и сжал кулаки. Что-то разбилось: — Урод? Ты знаешь, кто здесь урод? Знаешь? Такие, как ты!       Взрывной волной десять серых щупалец вырвались из его спины, разорвав на части мальчика, который держал его. Его кровь забрызгала все поверхности. Тентакли молниеносно превратили всех в комнате в сочащиеся куски плоти. Никто и вскрикнуть не успел.

***

— Что ты сделал с телом Кумы? — спросил Гилберт. Он погружался в шок всё глубже с каждой новой подробностью, начиная с того момента, когда Мэттью стал рассказывать про жестокое убийство Кумы прямо на его глазах.       Мэттью прикусил нижнюю губу и принялся теребить подол рубашки: — Я… Я похоронил его рядом с пещерой, в которой нашёл… Работы было много, но недавно прошёл дождь, и земля размягчилась. — Как ты думаешь, почему они ненавидели тебя так сильно? — спросил Гилберт, — Ты сожалеешь о том, что убил их и Карлоса?       Мэттью задумался: — Честно говоря, я не знаю, почему они ненавидели меня... Что же касается убийства, то я сожалею только о Карлосе. Остальные были ужасными существами и, вероятно, все равно бы выросли преступниками.       Гилберт кивнул и взял свой диктофон: — Второе интервью Измельчителя окончено, — он положил его обратно в рюкзак, — Я скоро вернусь, хорошо?       Мэттью кивнул и еле слышно вздохнул: — Эм, Гилберт? Как думаешь, я поступил неправильно? Мне нужно было их убить или оставить в живых?       Гилберт пожал плечами и встал: — Ты был ребёнком. И ты смотрел, как они убивали твоего самого близкого друга. Тебя предали. Ты просто не мог себя контролировать. — Неужели ты думаешь, что я должен был оставить их в живых? — снова спросил он, — Неужели я должен был оставить тех мальчишек в живых после того, что они сделали с Кумадзиро? — Не мне тебя судить, — сказал Гилберт.       Мэттью нахмурился и подтянул колени к груди: — Ладно… Понятно… Ещё увидимся. Хорошего дня.