***
После нескольких недель совместного путешествия по Аризоне Мэттью полностью привык к громкому и надоедливому американскому подростку, полному счастья и жизни, что заставляло размышлять о том, почему он сбежал. Но он не спрашивал. Таково правило. Они проходили через сельскую местность, слева от них раскинулись кукурузные поля, а справа стояли склады, в которых, скорее всего, оставляли технику в межсезонье. Внезапно Альфред схватил Мэттью за руку: — Чувак! Я нашёл, где мы сегодня заночуем! — канадец проследил за его взглядом и улыбнулся. Он показывал на ветхий сарай, прикрытый деревьями у края кукурузного поля, так далеко, что его едва было видно. — Выглядит неплохо. Как думаешь, там кто-нибудь живёт? — спросил Мэттью с опаской. Он бы заснул и в поле. Не самое худшее место для сна. Альфред засмеялся и направился к сараю: — Если он занят, мы пойдем дальше. Ничего страшного. Мэттью усмехнулся и закатил глаза: — Хорошо. Но поспать на улице тоже можно. — Ты очень любишь открытые пространства, не так ли? — спросил Альфред с улыбкой. Когда они подошли ближе к сараю, Альфред вздохнул: — Эй, Мэттью? Я понимаю, что у тебя есть принцип «не спрашивай, не говори», но мне интересно. Почему ты сбежал? Мэттью нахмурился. Он предчувствовал, что это произойдёт: — Ты первый. Альфред пожал плечами: — Ладно… Мой папа был наркоманом и тратил деньги на кокаин, а не на еду, а мама была алкоголичкой и выпивала по бутылке в день. Я не выдержал и ушёл. Папа никогда не замечал меня, мама же обращала внимание только тогда, когда ей надо было дотащить своё бухое тело до алкомаркета... Мэттью приподнял бровь: — Тебя били? — Пару раз получал бутылкой, — сказал Альфред, — Я всегда размышлял, что бы было, если бы мама в своё время сходила бы в больницу и взяла немного XV3. Мэттью заинтересовался: — XV3? Альфред засмеялся: — Ты с Луны свалился? XV3 — это лекарство, которое запретили… года три назад. Оно, как бы, взаимодействует с ДНК. Теперь целое поколение детей может превращаться в офигенных тентаклевых монстров! Их, вроде, называют тентакула. Так вот чем он был. — О… Ты думаешь, что офигенно так жить? Постоянно страдать от факта, что ты не можешь контролировать себя? Это совсем не офигенно. Я бы всё отдал, чтобы быть нормальным, а не каким-то уродцем… — он сказал слишком много. У Альфреда челюсть упала: — Ты тентакула? — Мэттью медленно кивнул, готовясь кинуться в кукурузу, чтобы бежать без оглядки, — Это… Это чертовски офигенно! — воскликнул Альфред и накинулся на канадца с объятиями, — Не вериться, что ты скрывал от меня это всё это время! Это самая офигенное, что со мной случалось! Ты можешь показать мне?! Совсем не такой реакции ожидал Мэттью: — Э? Ты не напуган? Альфред замахал головой: — Ни капли! Это так круто! — Правда? — спросил Мэттью, не до конца веря, что расслышал, — Ты думаешь, это круто? Альфред улыбнулся: — Да! Тебе правда стоит показать мне свои щупальца! Мэттью улыбнулся. Альфред его не боялся. Принятие приятно грело душу, он почти почувствовал себя человеком. Почти. Дальняя часть его сознания все еще не давала ему покоя, твердя, что, куда бы он ни пошел и что бы ни сделал, он все равно останется чудовищем. Сарай оказался заброшенным. Они заметили, что фермерский дом обозначал своё существование лишь сгнившими опорными балками и разбитой черепицей. Сам сарай был забит тюками сена и паутиной, а в его крыше красовалась огромная дыра, пропуская внутрь дневной свет. Мэттью улыбнулся: — Выглядит неплохо… Как думаешь, Ал? Альфред пожал плечами: — Было бы лучше, если бы тут не было паутины. — Я позабочусь об этом, — сказал Мэттью с радостью. Он с осторожностью показывал свои щупальца, но не возражал показать Альфреду несколько небольших. Пять очень тонких тентаклей медленно двинулись вдоль его запястий и потянулись к самым высоким паучьим сетям, легко выметая их из сарая. Время от времени он тёр щупальцами друг от друга, чтобы раздавить тех пауков, которые оказывались достаточно глупыми в бесполезных попытках спуститься по тентаклю. — Это потрясающе! — закричал Альфред, подпрыгивая на месте, как маленький ребёнок. — И это впечатлило тебя? — спросил Мэтью с легкой улыбкой. Он посмотрел на ржавое ведро и мгновенно, без усилий, разрезал его пополам, — Вот это действительно впечатляюще. Альфред выглядел так, как будто Рождество и день рождения соединились в один праздник: — Это чертовски круто! Как ты это сделал? Офигеть! Мэттью улыбнулся и убрал тентакли под кожу: — Я заостряю край так, что он становится похож на нож. Я могу разрезать всё, если приложу достаточно силы.***
Они жили в сарае уже почти неделю. Жизнь, в кои-то веки, наладилась. Мэттью был хорош в нахождении пищи, к большому удивлению Альфреда. Всё-таки, Мэттью бродяжничал гораздо дольше американца. Однажды мальчики захотели мясо. Мэттью собрался выйти и поймать несколько кроликов, которые бегали по окрестностям. Альфред сказал, что это замечательная идея, и что герой останется удерживать форт, пока Мэттью будет искать добычу. Канадец решил пошарить по ближайшим складам в поисках крольчат. Поход до складов занял чуть больше часа, но его это не смутило. Утро уже прошло, но до ужина оставалось ещё много часов. Его отличало терпение, когда дело касалось вещей, которые он искал. Ему потребовалась половина дня, чтобы попробовать соорудить несколько ловушек для кроликов из подручных материалов, которые валялись по округе. Получилось сделать лишь одну. Конечно, он мог бы протыкать маленькие пушистые комочки и с помощью тентаклей. Они бы умирали быстро, а у Мэттью к этому времени уже точно было бы несколько тушек, но он хотел поохотиться более нормальным способом. Солнце начало клониться к закату, и канадец подумал, что лучше вернуться назад и попробовать найти пищу завтра. Он повернул за угол склада и застыл. Здесь припарковалась полицейская машина. Мэттью уже собрался бежать, когда полицейский заметил его: — Эй, ты! — сказал он, вышел из машины и приблизился к юному канадцу, — Ты, кажется, потерялся? Мэттью сглотнул. — Н-нет, я не п-потерялся, — выпалил он, — П-просто гуляю... Офицер поднял бровь, ни на секунду не поверив Мэттью. — Правда? Ты далековато забрёл для простой прогулки… Кроме того, это приватная собственность, ты здесь не должен находиться. Идём со мной, я и мой напарник подвезём тебя до города. — Мне и здесь хорошо, — ответил Мэттью несколько поспешно. У него вспотели ладони, что-то явно было не так. От его взглядов по спине побежали мурашки. Парень в машине позвал мужчину, разговаривающего с Мэттью. Офицер нахмурился: — Стой здесь, я скоро вернусь. Пока он подходил к машине, паника подступила к Мэттью всё ближе. «Блять! Они знают, кто я?». То, как они переглянулись, перед тем, как мужчина вернулся. Мэттью сглотнул. «Нахуй. Пора бежать». Он повернулся и бросился прочь. Он услышал выстрелы и свист пули в воздухе рядом с ним. Он должен сбежать. Мэттью обогнул склад и пролез внутрь. Внутри было много оборудования для каркаса. Он спрятался и понадеялся, что, если просидит тут достаточно долго, полицейские оставят его. Но вой сирен вдали заставил его передумать. Надо уходить отсюда и быстро. Быстрый осмотр склада привёл его к бочкам с горючей жидкостью, скорее всего, бензин. Он подбежал к бочке и проделал в днище огромную дыру, разливая вонючую жидкость. Теперь нужно найти зажигалку. Снаружи донёсся шелест шин по гравию. Сирены звенели. Мэттью сглотнул и начал активнее искать что-нибудь, что зажжёт отвратительно пахнущую жидкость. С большим трудом ему удалось найти коробок с единственной оставшейся спичкой. Он осторожно обернул щупальце вокруг спички и провел ею по ребру картонной упаковки. Она загорелась, и Мэттью отбежал от бензина так далеко, как смог, и окунул её. Он выскочил из склада, большая часть которого взорвалось огнём. К несчастью, он выбежал прямо навстречу полицейским машинам и отряду агрессивно настроенных людей. Мэттью сглотнул и покрыл себя щупальцами. Этого оказалось достаточно, чтобы они подняли оружие и начали стрелять. Пули застучали по его броне, но он не хотел сражаться. Он хотел сбежать. Хотел вернуться в сарай и забыть, что это когда-либо случалось. Он попытался полностью закрыть себя щупальцами, что не помешало шальной пуле задеть его щеку. Кожу обдало огнём. Больно. Он испугался и запаниковал. «Я не хочу умирать!» — закричал он про себя: «Я совсем не хочу умирать!». Пули перестали свистеть: — Положите руки на землю! «… Это будет продолжаться вечно?» — подумал он: «Убей или убьют тебя. Будь охотником или стань жертвой…». Что-то щёлкнуло в голове у канадца. Навязчивая и неутомимая часть его разума начала брать верх: «Так это всё? Я умру? Да ни за что! Эти придурки начали первыми! Они думают, что это я чудовище, но на самом деле это те, кто нападают на людей абсолютно без причины!». Не поднимая глаз, он позволил своим щупальцам хлестать и резать, рвать и кромсать. Ничто не могло помешать ему разрушить всё. Он потерял контроль и плевать. Желание причинить им боль возобладало. Он хотел, чтобы они страдали. Они должны почувствовать страх, который он испытывал каждый день своей жизни. И всё же слёзы сожаления и печали потекли по его лицу. Во время приступа ярости он каким-то образом оказался на четвереньках, крадясь, словно зверь, и наблюдая как его щупальца разрывают людей. Мэттью резко схватил труп и швырнул его на машину, а затем отбросил тело вдаль. Некоторое время спустя осталось только два человека. Мэттью обхватил ближайшую машину щупальцем и подбросил её в воздух. Она приземлилась на офицера со смачным хрустом. Мэттью встал на ноги и повернулся к последнему полицейскому, который до сих пор держал его на мушке. «Почему ты не бежишь?» — подумал он: «Почему ты не хочешь просто сбежать?» — мысленно спросил он офицера. Щупальце отрубило полицейскому руку по локоть. — Убирайся! — закричал офицер, пока продолжал отползать от него, страх был не только в его голосе, но и в глазах, — Подкрепление уже в пути! Мэттью засмеялся и остановился в нескольких шагах от мужчины: — Ты ползаешь как червь… Почему я должен оставить в живых такого как ты? Вы это начали, а я не собираюсь заканчивать. Даже не моргнув, он засунул пять щупалец в рот мужчине. Серые тентакли глубоко проникли в него, моментально убив. Мэттью поднял остатки офицера в воздух и часть щупалец повел по часовой, а часть против часовой стрелки, наподобие блендера, разрывая его в клочья. Затем наступила тишина. Вступила сюда так, как будто она была здесь всегда, но только сейчас решила вернуть свои права на эти далёкие от больших поселений земли. Мэттью захотел разорвать и тишину. Он начал смеяться. Низкий и тихий смешок превратился в неистовый воющий крик. — ТЕПЕРЬ ВАМ ДОСТАТОЧНО? — закричал он, — ТЕПЕРЬ ВАМ ТОЧНО ХВАТИТ? — никто не ответил, — ТЕПЕРЬ ДОСТАТОЧНО КРОВИ? КТО ТУТ ЕЩЁ ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ ЧУДОВИЩЕ? Ничего. Ни один человеческий голос ему не ответил. Все погибли. Из-за него. Мэттью вытер слезы с лица. Его сердце билось быстро, неистово гоняя кровь по артериям. Вся кровь, все трупы, вся ненависть и вина обрушились его. Он думал, что все контролирует. Надеялся, что сможет управлять монстром внутри себя. Но он ошибся. Эта тварь продолжала набрасываться и атаковать, когда он становился наиболее уязвимым. Ему нужно принять это. Он был и всегда будет чудовищем. Мэттью сглотнул. «Чёрт. Он сказал, что подкрепление в пути? Я должен бежать». Он кинулся прочь от побоища к кукурузному полю и несся так быстро, что, споткнувшись, упал в грязь, но даже не заметил этого. Им овладело единственное желание: покинуть это место. Он добрался до сарая в мгновение ока. Он оглядел себя: кровь пятнами покрывала толстовку и штаны, но, однако, она не бросалась в глаза. Но ему вскоре всё равно придётся избавиться от одежды и найти чистую. Хорошо было бы выбросить одежду в ближайший водоем или вовсе сжечь её. Не будет доказательств. ДНК. И никаких следов. Мэттью аккуратно открыл хлипкую дверь, прошёл внутрь и прикрыл её. — Эй, Альфред, я вернулся… Правда, еды я не нашёл. — Отстой, — заскулил Альфред со своего лежбища, поднимаясь. Он посмотрел на Мэттью и ахнул, — Чувак! Что с тобой произошло? Ты весь в крови! Мэттью закусил губу. Как бы сказать, что он убил с дюжину полицейских? Видимо, никак. Он посмотрел на Альфреда и улыбнулся. — Это всё проблемы с обедом. Я поставил ловушки для кроликов, но они оказали слишком хороши и разрубали кроликов пополам… На запах крови прибежали дикие собаки и мне пришлось использовать щупальца, чтобы защититься, и… Ну, результат ты видишь… А ещё по пути обратно я наткнулся на ветку дерева и поцарапался, — Он указал на рану, полученную от пули, которая задела его щёку. — Да… — Альфреда, похоже, не совсем убедил его ответ, но, видимо, он решил не вникать, — Ты слышал сирены? Мэттью кивнул: — Конечно… Это ещё одна причина, из-за которой я решил вернуться. Не люблю людей с оружием. Альфред вздохнул и спрыгнул, его рубашка зацепилась за гвоздь, торчащий из деревянной балки: — Чёрт побери. Мэттью хихикнул: — Думаю, пора поискать новую одежду… Зима близко. — Да, правда, — сказал Альфред с улыбкой. Он подошёл к Мэттью и начал рассматривать его, — Так это всё не твоя кровь? — Пара царапин на руках, а так волноваться не о чем, — сказал Мэттью с радостью, затем подошёл к стогу сена и упал в него, расслабляясь. Он хотел забыть обо всём. — Ладно… Раз ты так уверен, — Альфред нахмурился, но решил не продолжать тему. Морозный ветерок проник в сарай через прогнившие доски, проняв американца до костей. — Ты замёрз? — спросил Мэттью. Альфред замотал головой: — Я в порядке… Ещё не привык к местному климату. Мэттью закатил глаза и снял худи, на нём осталась только рубашка: — Надевай, я уже привык к холоду. Если ты заболеешь, нам придётся сидеть здесь. — Спасибо, — сказал Альфред, натягивая худи. Она была огромной даже для него, — Чувак, зачем тебе такая большая толстовка? — Я оборачиваю себя щупальцами, если мне становится холодно или некомфортно, — ответил Мэттью и зевнул, закапываясь в сено. Травинки царапались и тыкались об его кожу, но спать на чём-то мягком оставалось сущим наслаждением, — Приятно, когда что-то тебя держит... Альфред нахмурился и сел напротив Мэттью: — Так ты никогда не видел своих родителей? — Никогда, — пробормотал Мэттью, — Моя мама мертва, а отец избавился от меня сразу, как я родился… Я бы хотел помнить маму… Альфред улыбнулся и зарылся пальцами в волосы Мэттью: — Я уверен, она бы любила тебя. Реально, ты потрясающий человек. Всё в тебе… офигенное. Я правда думаю, что тентакли потрясающие. Мэттью хихикнул: — Я знаю, ты считаешь их классными. Но я их ненавижу… Потому что из-за них моя жизнь превратилась в ад. Давай спать, Альфред. — Хорошо, — сказал Альфред и откинулся назад, положив голову на сено. Он посмотрел на небо через дыру в крыше сарая и вздохнул, — Мэтти. — Да, Альфред? — Ты когда-нибудь думал о лучшей жизни? — спросил он, — В смысле, мы можем оказаться в разных штатах, городах, и даже на разных концах мира… Но, как думаешь, мы когда-нибудь осядем? Заведем работу? Женимся? Мэттью нахмурился. Он никогда не хотел нигде осесть. Движение казалось ему единственным способом существовать. Но Альфред. Альфред мог сделать это, если попытается: — Да, я уверен, что если мы попробуем, то сможем… Если бы ты мог жить где угодно, где бы ты остановился? Альфред задумался: — Ну… Если бы я мог выбирать, я бы жил на берегу тропического острова… Я бы хотел научиться рыбачить. И каждый день ловить себе ужин… А ты? Где бы ты жил? Мэттью пожал плечами: — Не знаю… Может, где-нибудь в лесу. Мне всегда нравилось спокойствие, исходящее от огромных массивов деревьев. Альфред издал смешок: — Звучит интересно. — Давай спать, — пробормотал Мэттью. — Хорошо, спокойной ночи, Мэтти, — сказал Альфред, поворачиваясь в сторону. Мэттью улыбнулся и снял очки: — Спокойной, Альфред. Не прошло и пяти минут с тех пор, как он заснул, когда резкий звук сорванных петель эхом прокатился по их скромному убежищу. Мэттью подпрыгнул, натянул очки на нос и вцепился в руку Альфреда. Красные точки покрыли его и Альфреда, чётко обозначая намерения вторженцев. Мэттью сглотнул: «Дерьмо! Они что вызвали спецназ? Я должен был бежать, а не засыпать. Альфреда вообще не стоило вовлекать в это!» Альфред потёр глаза и посмотрел вокруг: — Какого хрена? Чувак, я сплю? — Нет, Альфред, — прошептал Мэттью поспешно, неровным голосом, — Блять, они меня убьют. Они собираются убить меня. — Ты, в худи. Поднимайся, — скомандовал один из них. Все красные точки собрались на груди Альфреда. «Говно!» — подумал Мэттью: «Они думают, что Альфред… Бля!» Альфред нахмурился и поднялся. Напряжение в воздухе было таким густым, что его смело можно было резать ножом. Альфред, должно быть, как-то неправильно дёрнулся, что вызвало град выстрелов, разорвавших тишину. Альфред не издал ни звука, а только упал на колени. Кровь просачивалась через его одежду. Он наклонился вперед, упал на пол, свернулся в позу эмбриона. Мэттью затрясло: «Почему?» — подумал он: «За что? Все, о ком я забочусь, погибают. Альфред не должен умереть… Они искали меня… Искали…». — Мэтт… — прохрипел Альфред. Мэттью вдохнул и ринулся к Альфреду: — Альфред! Не волнуйся, я приведу помощь! Живи, — он посмотрел на спецназ, — Он не тентакула, это я! Пожалуйста, отвезите его в больницу! Это я вам нужен! Я сдамся, если вы ему поможете! Прошу!***
— После меня привезли сюда и сказали, что Альфред погиб по пути в больницу, — сказал Мэттью, погруснев, — Если бы не я, он бы был жив. Как выяснилось, Найтингейл искал меня после инцидента с Франсуазой... Гилберт нахмурился. Была одна несостыковка, которую стоило прояснить: — Альфред… Альфред Ф. Джонс? Мэттью кивнул: — Да, Альфред Ф. Джонс… Если бы он был жив, я бы сказал ему, как сильно мне жаль. Часть истории была Гилберту совершенно непонятна: «Но ведь Альфред жив…».