***
— Я убью его, — пробормотал Мэттью себе под нос. С тех пор, как ему сказали, что его выпустят на прогулку, он успел обдумать несколько способов убийства Гилберта, большинство из которых включало в себя нож и последующее вскрытие. У него голова шла кругом от всего этого. Он хотел убить его в тихом уединённом месте. Следует оставить его лицо и грудь невредимыми. Сначала он думал сделать разрез чуть выше таза, чтобы у него выпали кишки, но, к сожалению, после этого он будет жив ещё около четырех часов, а убийство должно быть быстрым. «О, точно! Я попробую его отравить!» — радостно подумал Мэттью. «Я отравлю его и выпью кровь… В ванне. Там можно будет вынуть его органы… Я слышал, что органы животных на вкус одинаковы, но мышцы разные, интересно, правда ли это…» — Он помотал головой. «Нет. Каннибализм — это не моё. Приберегу его на случай смертельного голода». Миллионы сценариев проносились перед ним. Всё это очень взволновало его. Он никогда не планировал убийство, но решил, что может начать, раз уж марка чудовища навсегда прикипела к нему. Ведь так он и попал на страницы биографий Гилберта. На эти прекрасные детализированные страницы. Он любил их. Любил подробности и отсутствие деталей. Прекрасный сплав ужаса и фактов. Эта мысль вскружила ему голову. — Типа, что с твоим лицом? — с любопытством спросил Феликс, когда вошёл в комнату Мэттью и сел рядом с ним на кровать, — Ты, типа, фантазируешь об одном альбиносе… Ну, ты понимаешь, о чём я. Мэттью закатил глаза и ударил Феликса подушкой: — Я думаю о Гилберте, и на этот раз я не думал о сексе. Феликс ухмыльнулся: — Так ты иногда думаешь о сексе с ним? Глаза Мэтью расширились, а лицо приобрело опасный оттенок красного: — Ч-что? Н-нет! Я не это имел в виду! — Он взял подушку и уткнулся в нее лицом, видимо подумав, что вместе с комнатой в темноте исчезнет и он. Феликс рассмеялся и хлопнул своего друга по спине: — Я, типа, шучу. Но серьезно, о чём ты подумал, чтобы засветиться так, как будто тебе сказали, что Рождество будет намного раньше в этом году? Мэттью посмотрел на Феликса, потемнев до бордового: — Об убийстве Гилберта… Обдумываю г-где и как… Не осуждай! — Типа, серьезно? — спросил Феликс, нахмурившись, — Ты до сих пор хочешь убить его? Мэттью кивнул: — Да… Если я не убью его, меня поместят в пансионат на несколько лет и дадут работу в супермаркете, и я буду трудиться там, пока не умру. А я не хочу такой жизни. Когда я убью Гилберта, будет несколько часов, прежде чем они заметят, что я сбежал, — он улыбнулся и довольно выдохнул, — Из него получится красивый труп… — Чудесно, — горько пробормотал Феликс, — У него кинк на мёртвые тела. — Э? — вскричал Мэттью, — НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! Ни за что! Плохой Феликс! Отвратительно! Феликс усмехнулся: — Я, типа, шучу! Тебя так легко забайтить! Мэттью надулся и скрестил руки на груди: — Не смешно, Феликс. Совсем не смешно, — он ненавидел, когда Феликс не воспринимал ничего всерьёз, всё оборачивая в шутку. — Да ладно тебе, — сказал Феликс с усмешкой, — Я действительно думаю, что тебе не нужно убивать Гилберта. Он довольно крутой, и вы двое так хорошо ладите. Как будто вы созданы друг для друга. — У меня нет выбора, — прошипел Мэттью, — Какую часть моей маленькой речи о том, что если я не убью его, то не стану свободным, ты не понял? Феликс нахмурился и посмотрел в пол: — Мэттью… Ты не можешь так жить. Тебе нужно найти что-то, за что можно держаться, кроме ненависти, которую ты испытываешь к нему… Мне нравится думать, что Гилберт может быть тем, в чем ты отчаянно нуждаешься. Мэттью усмехнулся и покачал головой: — Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы всё закончилось. Мне не нужен Гилберт. Он просто препятствие на моем пути. Убить его будет легко. — Убить, убить, убить… — пробормотал Феликс, — Раньше ты таким не был. — Это мой единственный шанс! — воскликнул Мэттью, — Я уже ранил и убил так много людей, и, как бы, что изменится, если пострадает ещё кто-то? Ничего, вот что! — Но тебе, типа, он нравится, — заскулил Феликс, — Мне нравится видеть, как ты смотришь на него! Я вижу, как ты ведешь себя с ним! Он тебе нравится! Ты не можешь просто убить того, кто тебе нравится! Это, типа, тотально некруто! Мэттью закатил глаза: — Ну, он мне не нравится… Во всяком случае, не в этом ключе… Давай сменим тему. Я слышал, что ты уезжаешь через неделю. Это правда? Феликс улыбнулся и кивнул: — Ага! Я, типа, прихожу каждые несколько дней, чтобы они уменьшали дозировки лекарств. Но, кроме этого, я, типа, могу переехать к Торису! Это так здорово! Я, типа, не могу дождаться! Мэттью улыбнулся. Он был счастлив за Феликса. Мэттью искренне считал, что жизнь Феликса было тяжелее его собственной. — Ты заслуживаешь счастья, Феликс. Я рад за тебя. — Ты тоже заслуживаешь счастья, — мягко сказал Феликс, — Ты заслуживаешь его больше, чем кто-либо...***
Гилберт вздохнул, прихлебывая кофе. Вещи превращались из странных в совершенно незнакомые. Он ничего не мог с собой поделать, иногда всё вокруг казалось ему неуместным. Это не было плохим ощущением, но оно заставляло немного нервничать. Словно специально для того, чтобы вырвать его из тревожности, Альфред появился из ниоткуда с широкой улыбкой: — Чувак, что бы ты не сказал Артуру на днях, оно было потрясным! Он перестал приставать ко мне насчет ренты! Гилберт улыбнулся: — Отлично. Я рад, что это пошло тебе на пользу. — Да, он сказал, чтобы я платил тогда, когда смогу. Так классно! — Альфред светился чистой радостью. Гилберт никогда раньше не видел американца таким: “Похоже, Артур сделал то, что я ему сказал. Потрясающие. Может быть, теперь жизнь Альфреда будет немного менее напряженной… Или, по крайней мере, он не будет так сильно беспокоиться о деньгах.” — Ты хочешь чего-нибудь на закуску? — радостно спросил Альфред, — Ты неделями пьешь здесь только кофе. Я начинаю думать, что ты живёшь на нём. Гилберт вздохнул: — Я хочу, чтобы ты поговорил с Мэттью. — Ни за что, — быстро отказался Альфред, — Послушай, я не смогу посмотреть ему в глаза… Не сейчас. Я хочу забыть эту часть своей жизни и двигаться дальше. Я уверен, что он хочет сделать то же самое. — Но Мэттью не может двигаться дальше, — возразил Гилберт, — Он слишком поглощен своей виной, чтобы простить себя… Все, кто был близок Мэттью, умерли ужасной смертью. Его мать стала жертвой изнасилования, его лучший друг, медвежонок, был забит до смерти, одна из женщин, которая приютила его, была зарезана на его глазах, и он думает, что ты тоже умер. Ты хоть представляешь, какую травму он пережил? Он считает себя предзнаменованием неудачи! Альфред нахмурился: — Хорошо, как бы то ни было… Мне всё еще неловко встречаться с ним… Ему же сказали, что я умер. — Почему ты тогда согласился? — спросил Гилберт. Если Альфред и Мэттью были близкими друзьями, не было никаких причин, по которым они не хотели бы видеть друг друга. Альфред закусил губу: — Слушай, я боюсь. Боюсь его… Я боюсь того, что он может сделать, если узнает, что я жив. Может быть, он убьёт меня за разрыв. — Он не убьет тебя, — строго сказал Гилберт, — Послушай, через несколько дней у Мэттью будет прогулка, ему разрешат выйти на сутки. Я могу привести его сюда, и поэтому предупреждаю тебя. — В какой-то конкретный день? — спросил Альфред, хихикнув, — Я не хочу быть здесь, когда он придёт. — Неа. Это сюрприз, — сказал Гилберт с ухмылкой, — Ты не узнаешь когда, где, и даже появимся ли мы вообще. — Некруто, мужик! — заскулил Альфред. Гилберт усмехнулся и выложил чаевые на стол: — Вот моя ставка. Увидимся позже и удачи с Артуром. Он залпом допил кофе и вышел из кафе. Мэттью и Альфред должны встретиться. Они были хорошими друзьями, и им следует вернуть свои отношения. Гилберт вернулся в свою квартиру и уселся в своей гостиной с ноутбуком, поставив на подлокотник дивана, а Элизабет плевала в него ядом. — Блять, в смысле ты согласился быть куратором Мэттью во время его прогулки? — рявкнула она. Гилберт высунул язык: — Мой выбор. Они предложили. Я согласился. Вот и всё. — Это ужасно! — воскликнула Элизабет, — Он убьет тебя! Ты не можешь умереть! Ты мой главный клиент! Кто будет приманивать столько денег, если не ты? Никто! — Боже, Лиза, только успел подумать, что я для тебя больше, чем прибыль, — пробормотал Гилберт. Он искал картинки лолкэта. Хотя он бы хотел, чтобы идиоты, которые писали подписи к мемам, писали что-то осмысленное, а не глупые Derp Derp, Herpy Derp*. — Ты один из моих самых близких друзей, Гил! — огрызнулась Элизабет, — Я не должна видеть, как это чудовище тебя ранит, или даже убьёт. — Назовёшь его так ещё раз, и я вышвырну тебя в окно, — сказал Гилберт пугающим, но спокойным голосом. Элизабет нахмурилась: — Хорошо, будь честен со мной, Гил, ты испытываешь чувства к Мэттью? Щёки Гилберта покрыл бледный румянец: — Да… Но это никак не повлияло на мой выбор, хорошо? Он мне просто нравится. — Я надеюсь ты знаешь, что делаешь, — холодно сказала Элизабет, — Я не хочу однажды соскребать тебя со стен… Если вообще смогу найти твое тело… Гилберт вздохнул: — Француз однажды сказал мне, что любовь дает не только возможность уничтожить тебя, но и уверенность, что этого не произойдёт. Я доверяю Мэттью свою жизнь. Он не убийца. — Увидимся на твоих похоронах, — проворчала Элизабет, — … Ты снова смотришь мемы про лолкэтов? — … Нет, — медленно ответил Гилберт. Элизабет захлопнула ноутбук, прищемив Гилберту пальцы. — ЕБНУТАЯ СУЧКА! — заорал Гилберт, выдергивая пальцы: они заметно покраснели, похоже, скоро они и посинеют, — ТЫ СОВСЕМ ОХУЕЛА, ЛИЗА? Элизабет фыркнула и скрестила руки на груди: — Ты никогда ни к чему не относишься всерьез. Ты понятия не имеешь, в какую опасность ты себя втянул. Мэттью опасен! А ты слишком слеп, чтобы это увидеть! — Съебись нахуй из моего дома, — оборвал её Гилберт, — Съебись и не показывай здесь свою рожу до тех пор, пока не закончится прогулка Мэттью! — Не могу поверить, что мы спорим об этом! — воскликнула Элизабет, — Мы знакомы с детства, и теперь ты собираешься похерить нашу дружбу ради тентакула? Гилберт впился в неё глазами: — Даю тебе последний шанс уйти отсюда самостоятельно, прежде чем я вызову полицаев, и они отвезут тебя в обезьянник. Элизабет закатила глаза и встала, изо всех сил стараясь удержаться от того, чтобы не выбить из Гилберта дерьмо. — Отлично, — прорычала она, — Я вернусь, когда ты будешь думать адекватно! — на этом она выбежала из квартиры Гилберта. Теперь первый, кого она увидит, скорее всего, получит по лицу. Когда она ушла, Гилберт хмыкнул и снова открыл свой ноутбук: «Да что она может знать?» — подумал он: «Мэттью не собирается меня убивать. Почему все так думают? Он никого не убивал намеренно. Он не такой… Я знаю, что не такой… Бля, мне не следовало кричать на Лизу». Он немного усмехнулся и откинулся на спинку дивана. «Что он со мной делает?»***
Мэттью вздохнул. Слова Феликса о том, что Гилберт был тем, в чем он нуждался, застряли в его голове. «Я действительно не нуждаюсь в нем, не так ли? Он просто ещё один человек, который интересуется странными животными…». Мэттью вспомнил, как Гилберт помог ему с инфекцией мочевого пузыря, и покраснел. «Он просто был мил со мной, чтобы я захотел рассказать ему больше о себе... Чёрт, я так по нему скучаю». Он всхлипнул, не в силах остановить слёзы, которые начали выступать на глазах. «Боже… Грёбаное лекарство. Ненавижу!» Как он ни пытался обвинить лекарство в его внезапном изменении настроения, он знал, что это, вероятно, что-то более глубокое, чем это. Он искренне сожалел о своем решении убить Гилберта. Но он все время повторял себе, что у него нет выбора. Даже если ему придется бежать всю оставшуюся жизнь, ему нужно это сделать. Это был его единственный шанс снова стать свободным. «Прости, Гилберт». Думал он снова и снова. «Прости за всё, что я собираюсь с тобой сделать. Убивать тебя я не хочу, но без этого нельзя выполнить обещание, данное матери… Прости». Дверь открылась, и зашёл Людвиг: — Вы в порядке, Мэттью? Мэттью вытер слёзы: — Таблетка дала побочку, — пробормотал он, — Я плачу без причины… Наверное, это скоро закончится. Людвиг кивнул и скрестил руки на груди: — Ваша прогулка начнётся через несколько дней... Но если Вы считаете, что пока не готовы, её можно перенести. Мэттью улыбнулся и покачал головой: — Нет, я готов. Я хочу. И я совершенно уверен… Хорошо, что Гилберт согласился быть моим куратором. Мне… нравится, что в этот день в меня ничего не будут колоть. — Вам дадут лекарство перед выходом, — Сказал Людвиг. Мэттью немного нахмурился — О… Ладно… Вам нужно от меня ещё что-нибудь? — Нет, — ответил Людвиг, — Я пришёл убедиться, что Вы уверены в своём решении, — он повернулся и закрыл за собой дверь, оставив канадца наедине со своими мыслями. Мэттью свернулся калачиком на кровати и всхлипнул. «Я был так готов убить его всего несколько часов назад. Слова Феликса попали в цель… Может, Феликс и прав… Гилберт нужен мне больше, чем эта глупая вендетта… Ну что ж, я сделаю правильный выбор по ходу дела».