Кленовые листья

Если бы первым не родился Хао, чье появление на свет сопровождалось присутствием духа огня, Йомей бы был уверен, что сейчас они растят именно возродившегося, а не ни в чем не повинного ребенка, настоящего наследника их клана. Йо был другим. Даже в младенчестве он не капризничал и не плакал, а улыбался только на руках у Кейко. Даже ходить он начал рано, так просто это у него получилось — вчера ползал, а на следующий день пошел — неуклюже, но с каждым шагом ровнее и крепче ставя ступни. «Он вырастет сильным, берегите его, он и ваша и моя надежда.» Голос Хао отражался в памяти каждый раз когда Йомей смотрел на внука и когда тот смотрел на него в ответ. Было что-то во взгляде этого ребенка, неуловимое, такое что заставляло думать, не совершили ли они ошибку не закончив начатое в тот день? Оставив ребенка в живых? И был ли у них выбор? Йо был их надеждой — это верно. Маленький гений, пусть неусидчивый и ленивый, витающий где-то в своих мыслях и не проявляющий ни капли почтения, он был гением. Все чему его учили он повторял с первого раза, но потом взгляд его скучнел и новые приемы становились ему не интересны. Особенный — он мог бы в будущем составить конкуренцию Хао, но захочет ли этот ребенок этого? Йомей не знал. Учил основам, но с каждым днем ему казалось что таким образом он усилит не Клан, а Хао. Поэтому когда Кейко решила заниматься шаманским образованием сына сама, Йомей не стал противиться, хоть это было и не по правилам. С каждым годом его все больше пугал взгляд внука. Слишком взрослый для восьми лет. Слишком спокойный и отстраненный. Он не хотел его учить. А навредить теперь — рука не поднималась. Через какое-то время его опасения стали казаться ему паранойей. Рядом с Кейко мальчик расцвел. Ему стали не чужды смех и шалости. Он с удовольствием и усердностью учился всему, что она давала ему. Йо не отходил от матери ни на шаг, даже комнаты вытребовал себе в женском крыле рядом с материнскими. До десяти лет это работало, а потом, чтобы не устраивать конфликтов на пустом месте, Йомей отдал им дом у источников на территории Клана. Потом он много раз наблюдал через своих маленьких помощников за дочерью и внуком. За тем, как они жили, вели быт, чему учила Кейко Йо. Они были такие счастливые в компании друг друга, но было и в этом тихом счастье нечто настораживающее. Что-то не такое не совсем правильное. И спустя какое-то время Йомей понял. Да, Йо с удовольствием учился у матери, всегда слушал ее и что показательно — слышал, в отличие от всех остальных, ее просьбы исполнялись им безотлагательно. Но все это проистекало не из безусловной любви ребенка к единственному родителю находящемуся рядом, как можно было бы подумать глядя на них, несущих воду от колодца или занимающихся медитацией у водопада, а из какой-то болезненной нежности, и жажды тепла таящейся в глубине глаз его внука. Йо обожал свою мать, уважал ее, искренне любил, но это не она была для него опорой и ориентиром — он старался стать ими для нее. И что важнее — становился. В его отношении к матери явственно прослеживалась снисходительная забота, с каждым годом Йо все старательнее ограждал Кейко от любых забот и страданий с упорством истинного Асакура, и малый возраст в этом ему помехой не был. А Кейко… Кейко ему позволяла, а чего он не знал — тому учила. И Йо к шестнадцати годам перенял в свои руки не только часть материных обязанностей в бухгалтерии клана, но и часть ее клиентуры как предсказателя. Кейко учила сына на совесть, воспитывая, как предсказателя. Не-воина. Йомей думал что так лучше, меньше возможности подарить Хао сильного союзника, а тренировать физически всегда можно начать позже, ближе к турниру, но не подумал бы никогда, что это зайдет так далеко. Теперь взгляд внука его снова начал пугать. Слишком серьезный, словно смотрящий вовне и внутрь одновременно. Крохотная искра дара, переданная от Кейко разгорелась в полную силу, а слухи о еще одном предсказателе из клана Асакура распространялись слишком быстро. Нельзя было чтобы Хао узнал хоть что-то о брате. Зря что-ли Йомей тратил столько времени и ресурсов чтобы спрятать внука. Его потенциал и его силу. Нужно чтобы предок, затерявшийся где-то на просторах Европы, не заинтересовался братом, не пришел знакомиться раньше начала турнира. Поэтому когда внук, скучающе зевнув, объявил что отправляется в поиск Йомей его отпустил не спрашивая причин. Даже выдал ключи от небольшого дома в Токио рядом с холмами. Чем дальше от главного поместья тем лучше. И вздохнул с облегчением, когда внук покинул поместье. Дом в Токио встретил Йо запустением. Сад зарос, седзи кое-где порвались, а окна и полы мыли наверное еще в прошлом веке. Но это был его дом. Родной и любимый. Здесь прошли лучшие годы его жизни, пусть и с перерывами в несколько десятилетий, он всегда возвращался сюда. Не в клановые поместья в Изумо, а именно сюда в маленький коттедж в окрестностях холма Фунбари. Здесь была куча проблем с проводкой и водой, онсен следовало вычистить и привести в порядок, так что мысль пойти все-таки в школу Йо отодвинул на самые дальние рубежи, работы и без этого было много. Так что к концу месяца, когда дом принял жилой вид, Йо чувствовал себя выжатым как лимон, большую часть работ он все-таки делал своими руками. Хотя бы потому что встраивать защиту стоило в процессе, да и… не мог он иначе. Этот дом был для него всем. Ведь где бы он ни был, как далеко не забирался, насколько долго не покидал это место — всегда возвращался сюда. Этот дом видел слишком много, даже его смерть. — Спасибо, мой хороший. — Шепнул Йо выдыхая, медленно, но верно его вены покидала сила, которую принесло с собой единение с духом земли. — Завтра закончим. Контроль над ним был для него истощающ. Йо хватало умений, но не хватало единиц фуреку, чтобы сливаться с таким мощным духом, хоть и самым безобидным из стихий, больше чем на пару часов. Но увеличение мощи самое легкое в шаманизме, куда сложнее создать фундамент для ее накопления. Чтобы однажды не упереться в свой потолок. Поэтому Йо учился у матери, и к своим шестнадцати годам имел контроль равный контролю Хао, если не лучше. И боялся… до сих пор боялся того, что все это лишь иллюзия посмертия. Дар и проклятие безвременья, чтобы удержать его дух в своих объятиях. Конечно, они с Кейко провели десятки ритуалов, подтверждающих обратное, но все же… иногда этот страх возвращался. А еще без Хао было сложно. Он настолько привык, что брат рядом, стоит только протянуть руку и дотронешься, что пустота у правого плеча и отсутствие чужого дыхания над ухом иногда не давали нормально спать. До сих пор. Но тот ничего не помнил. Йо хотелось в это верить. Потому что если брат помнил, но все равно оставил его… даже мысль о подобном предательстве старшего казалась ему кощунственной. Хао не мог. Не после всего. Не после пятиста лет вместе. Рука в руке. Жизнь к жизни. Поэтому более-менее разобравшись с домом, когда мыслей снова стало слишком много от отсутствия видимой работы и от того, что матери не было рядом, Йо отправился к тому самому клену на горе, жажда почти душила. Увидеть их всех вновь. Тех, кого так давно проводил и оплакал, и чьи именные звезды каждую ночь искал взглядом. И все же собраться с силами он смог только к вечеру, и поднимаясь на холм не мог сдержать дрожи в ногах. Трава знакомо пружинила, и так же знакомо пахло вечерней зеленью и влажным черноземом. Звезды, еще безымянные, мерцали над головой. Духи у надгробий шелестели о собственных жизнях и так же легко, как и все теперь для них, приняли его к себе. Йо уселся спиной к дереву, склонил голову к плечу прижимаясь щекой к теплой коре. Скоро, сегодня тот самый день. Полнолуние, в которое Манта опоздает на электричку до дома. Надо постараться не пугать его так же сильно как в прошлый раз. Эти частые шаги он услышал издалека, благодарно потрепал по холке призрачного пса, чья морда лежала на его коленях, и частичное единение с которым позволило ему это сделать, и сощурил глаза в улыбке услышав тихий дрожащий голос. — Кто здесь? — Манта оглядывался, еще слишком слабый духовно, чтобы видеть все, но уже достаточно сильный, чтобы ощущать грань. Йо все еще держа руку на спине призрачного голдена, вышел из-за дерева, шикнув на остальных духов, чтобы не мешались. Те понятливо влились в надгробия, происходящее было им интересно. Не так уж много же у них развлечений. — Привет. — Поздоровался Йо. — Заблудился?