Кленовые листья

С каждым разом Хао проваливался в сны все глубже. Если еще несколько месяцев назад он словно смотрел со стороны на происходящее, то теперь если видение предполагало его присутствие он едва ли мог разделить себя и себя-видение до того момента, как проснется. Он старался, честно пытался смотреть на все со стороны, отрешиться от собственных эмоций в видении, но не мог, они накатывали, словно прилив, накрывая его с головой. Оставляя послевкусие даже после пробуждения, и никогда, никогда эти видения не забывались с приходом дня, как обычные сны. Хао помнил их столь же четко, словно они были его пережитым опытом, его собственной реальной памятью. Вот и сейчас, проснувшись в небольшой комнатке придорожного отеля, слава удаче, что в этот раз хватило номеров и ему не пришлось делить помещение с Люциусом, Хао тщетно боролся навязанным сном возбуждением. Это бесило. Даже не сами сны, в их содержании не было ничего, что бы Хао не принимал, в конце-концов подобное развитие событий он тоже мог бы спрогнозировать, слишком уж близнец был хорош, а общего у них было всего-ничего — тела, рожденные от одной женщины. Хао мучило другое — собственная неспособность сопротивляться, юное тело, которое не желало слушать голос его разума, а хотело просто и банально — удовольствия. И как на зло после каждого сна-видения физические ощущения оставались с ним. И ладно если это были просто прохлада океана или легкое головокружение от чистоты горного воздуха, но было и иное. Ощущение чужих спокойных словно озерцо и таких же прозрачных мыслей в его голове, прикосновения мозолистых от рукояти меча пальцев на его плечах, теплота чужого сонного дыхания на губах. И ощущение желания, своего собственного, сдерживаемого, как и сейчас. Хао поднялся с кровати, вздрогнул, выбравшись из-под одеяла, утренняя прохлада облизала разгоряченное тело и он поспешил замотаться в покрывало, прежде чем спуститься в душ. Так было легче прятать очевидную проблему по дороге к спасительной холодной воде. Однако сегодняшний сон был весьма интересен. Хао уже и не помнил, когда испытывал такое четко направленное на кого-то раздражение. То есть он стабильно ровно ненавидел человечество, терпеть не мог и ощущал презрение к большинству шаманов, за их глупость и слабосильность, но вот то, что он ощутил во сне было не презрением или неприязнью, это была ненависть — яркая, горячая, четко направленная. К женщине по имени Эль, смогшей заинтересовать Йо настолько, что их знакомство продлилось долгих два года, пусть и на волне амока, в котором находился его брат. В его сне они говорили. Он и эта женщина, жрица чужого Бога, мрачного, кровавого, жестокого, словно бешеный зверь. О, она старалась — смирить свою натуру, все-таки говорила с Богом мира в котором была лишь гостьей, и от его гнева, пожелай он, ее бы ничего не спасло, быть вежливой и смирной, словно монахиня, которой она называлась. Как иронично. — Через неделю тебя не должно быть в этом мире. — Сказал он, а на ее удивленный взгляд едва подавил желание сжечь заживо почти бессмертную жрицу, посмотреть насколько ее хватит? Сколько жизней она забрала, сколько раз может умереть, прежде чем наконец уйдет в Круг Перерождений сама? Видимо, что-то все-таки отразилось в его глазах, раз женщина все же склонила голову, спросила аккуратно. — Чем я разозлила Господина? Я знаю правила и не нарушила ни одно из них. И это было правдой. Эль была беспроблемной, осторожной гостьей, жертв искала среди тех кто был неугоден Богу этого мира, то есть самому Хао, наглеть в ритуалах поклонения не наглела и была в общем-то полезной, Хао бы даже поощрил ее работу если бы не одно «но». Эль оказалась интересна Йо, а он оказался пусть косвенно, но интересен ей. Вряд ли бы она пошла в попытку вербовки, все-таки должна была понимать, что этого ей точно не простят, но все равно раздражала неимоверно. И если бы Йо не относился к своим романтическим привязанностям так нежно, она бы уже горела. Просто за то, что посмела посягнуть на того, кто принадлежит ему, даже если все это было для нее всего-лишь игрой. — Неделя, жрица. — Старательно подавляя ярость отрезал Хао. — И я даже помогу тебе с вратами. — Он бросил ей амулет, напитанный силой, этого бы хватило даже на пару переходов, желательно чем дальше тем лучше. — Ясно, Господин. — Поклонилась та, осознав, что объяснений ей не перепадет, а приказ Короля обязателен к исполнению. Конечно обычно жрецы Кровавого Бога чхать хотели на правила, но не в этот раз. Голос жрицы чуть дрогнул и это заставило приглядеться Хао к ней повнимательнее. Жрецы обычно отличались отменным здоровьем, но Эль выглядела бледно, словно была больна или измождена чем-то, что потребовало от нее недюжинных сил и приличного куска здоровья. Хао сморгнул мысль, в любом случае это были не его проблемы. — Вот и славно. — Кивнул ей Король и еще раз добавил. — Неделя, жрица, я проверю. И если ты постараешься меня обмануть, тебя не спасет даже покровительство твоего Бога, ты поняла? — Да, Господин. — Тихо ответила она, не поднимая взгляд. — Я поняла. На том Хао ее оставил, переносясь к Дому на Холме. Неслышно ступая, вошел в дом, провожаемый пристальным взглядом Хранителя, пробираясь в хозяйскую спальню. Йо спал, прямо поверх футона, в уличной одежде, настолько устал. Хао стянул со спинки стула зимнее покрывало, наклонился укрывая близнеца. Втянул носом воздух — от волос Йо пахло горячим железом и гарью, серым пеплом. Король присел рядом, на край футона, подтыкая покрывало под ступни, коснулся щеки, стирая ржавые засохшие капли. С каждым разом было все хуже, с каждым разом Йо возвращался опустошеннее чем раньше, его светлому духу месть и смерть были противны, но ярость в которой он находился диктовала свои условия, заставляя его выходить на тропу войны. Одно хорошо, больше он не гнал из дома его самого, как в самом начале. Йо вздохнул, прижмурился, сдавленно застонал, сквозь ресницы смотря на Хао, улыбнулся. Так как раньше часто улыбался, светло и с радостью от встречи. Хао улыбнулся в ответ, склонив голову к плечу. — Ночи, Йо. — Тихонько поприветствовал он близнеца. — Ночи, Хао. — Йо сел на футоне, поморщился, потер предплечье, скривившись от тянущей боли в поврежденной руке и ребрах. Фауст, конечно, подлатал его, но перелом так быстро не залечить. Трещины будут ощущаться еще пару дней прежде чем полностью заживут. Йо зевнул, подаваясь вперед, утыкаясь холодным лбом в плечо Хао, потерся носом о алую ткань кимоно, расписанную кленовыми листьями, довольно вздохнул и спросил. — Посидим так? — Недолго. — Потерся подбородком о его макушку Хао. Близость Йо ввергала его в умиротворение, не смотря на запах паленой плоти и каленого железа. С каждой секундой проведенной рядом утекали куда-то и ярость и раздражение, оставляя только спокойствие и обеспокоенность. — Тебе нужно в душ и поесть. — В душ было бы не плохо. — Фыркнул Йо. — От меня воняет. А вот поесть оставим до утра, я слишком устал. — Хорошо. — Хао перехватил Йо за пояс, помогая подняться не тревожа ребра и руку. Помог снять рубашку и штаны, и довел до душа, откуда Йо его вытолкал одной рукой. Хао даже не сопротивлялся, посмеиваясь, остался стоять прижимаясь спиной к двери, чтобы вовремя оказаться внутри и подхватить путающегося в полотенце близнеца. Помогая Йо прямо в большом пушистом полотенце опуститься в онсен и глядя в его расслабленное лицо Хао едва ли мог верить в то, что сейчас его близнеца боится половина мира, а вторая благоговеет перед ним. А за поцелуем, затягивая его в воду, Йо потянулся первым. Да.