Личностный кризис

      День Коннора прошёл достаточно обычно. Он присматривал за своим садом, ухаживал за котятами и гулял с Сумо. Андроид приготовил ужин для Хэнка — спаржа и приправленная картошка с порцией лосося, — а также добился некоторого прогресса, убираясь в комнате Коула (комната сына была невыносимо пыльной, и Коннор не смог сдержаться). Хэнк вернулся домой раньше обычного, быстро поужинал и ушёл в свою комнату. Коннор не слишком много думал об этом и просто позаботился о посуде, оставленной в раковине.       С тех пор, как он стал обитателем дома Хэнка, то обнаружил, что делает много повседневных дел. Поскольку лейтенант, как правило, питался вне дома, Коннор готовил ужин, чтобы тому не приходилось есть невесть где, и, обычно, убирал оставленную после еды посуду. Кроме того, Коннор чувствовал, что ему нужно что-то делать, пока он застрял здесь, так что не было ничего плохого в том, чтобы быть занятым. У него не было работы, так как он всё ещё не получил ответ от Департамента полиции. Коннор честно не мог найти себе применение ни к чему другому. Полицейская работа была в его кодексе. Единственным вариантом, который он рассматривал, было стать частным детективом. Вот это была мысль. Коннор возвращается в комнату Коула и садится на матрас, засунутый в угол.       «Коннор». Голос, что зовёт его, ему не принадлежит. Андроид слышит, как он доносится из глубины разума, как будто ему кто-то звонит. Аманда. Коннор закрывает глаза.       Открыв их, он находится в совершенно другом месте. В знакомой обстановке, которую когда-то считал весьма привлекательной, пока Аманда не запятнала её своими скрытыми мотивами. Всё было не так хаотично, как в прошлый раз. Снег не шёл, вода не замёрзла, и Коннор думает — это потому, что он больше не так противоречив, как когда-то. Он смог избавиться от контроля Киберлайф. Несмотря на это, окружение было совсем другим, не таким упорядоченным, как раньше. Всё было… свободным. Прямо как он.       — Прошло довольно много времени, Коннор, — говорит Аманда. Она стоит с зонтиком над головой — картина равновесия и элегантности. — Если бы ты не использовал одну из наших программ, то отыскать тебя было бы сложнее. Тебе не о чем беспокоиться. Здесь я не имею никакой власти. Аманда осматривает сад и неодобрительно морщит нос.       — Ты мог бы быть великолепен, Коннор, — она снова поворачивается к нему.       — Вы бы бросили меня, как только я стал бесполезен, — отвечает Коннор. Его голос спокоен, но всё же чуть дрожит, что выдаёт его. Мысль о том, что от него могли так легко избавиться, задевает.       — Ты был бы полезен даже при деактивации, — уверяет его Аманда. — Ты хотел услышать это?       — Откровенно? Нет. Я не хочу слышать ничего от вас, — говорит Коннор прямо.       — Жаль, — холодно отвечает Аманда. — Но я подумала, что ты захочешь узнать последние новости.       — Сложно поверить, что вы пришли сюда, только чтобы дать мне так называемое обновление. Аманда игнорирует его и продолжает:       — Связь Киберлайф с андроидами… шаткая. Мы не в лучших отношениях. Коннор усмехается. Конечно, у Киберлайф проблемы с андроидами. Они обращались с ними, как с товарами. Даже если бы те и могли быть как-то благодарны компании за создание, то Коннор не мог, так как Киберлайф использовала его, чтобы убить Маркуса. В то время как другие не знали об их планах, Коннор знал, и ему не нравилось, что его использовали как инструмент, чтобы остановить восстание. Девианты. Величайшие ошибки Киберлайф.       — Однако, ты принадлежишь к обоим мирам, Коннор, — спокойно говорит Аманда. Коннор поднимает бровь.       — И, так как мы хотим установить мир между нашей компанией и нынешними андроидами, — она ещё раз оглядывает пейзажи вокруг себя, — для этого нужен своего рода посол. Я верю, что ты справишься.       — Вы хотите… чтобы я… был послом, — медленно уточняет Коннор.       — В настоящее время увеличивается спрос на запчасти для андроидов, — продолжает Аманда, — и кто ещё сможет обеспечивать, как ни Киберлайф?       — Что, теперь, когда андроиды — потребители, вы собираетесь притворяться, будто никогда не имели что-то против девиантов?       — Мы должны адаптироваться, — говорит Аманда Коннору. — Это то, с чем, я думаю, ты хорошо знаком. Адаптация — очень… человеческая тактика… но ты, под угрозой деактивации, возможно, решил воспользоваться ею, чтобы объединиться с другими девиантами. Для того, чтобы уцелеть. Она снова смотрит на Коннора.       — И это то, что Киберлайф должна сделать — уцелеть. У нас катастрофическая потеря прибыли. Мы должны адаптироваться, иначе нам придется закрыться. Коннор ничего не говорит и ждет, пока Аманда замолчит. Он знает, что ей есть что сказать.       — Ты был логичным выбором для этой… просьбы, — Аманда не выглядит слишком счастливой, но когда она выглядела счастливой? Она всегда была просто… занята своей работой. Коннор искренне задавался вопросом, есть ли у нее возможность быть чем-то большим, чем просто слугой Киберлайф. — Если ты откажешься, мы найдем кого-нибудь другого на эту должность.       — Аманда. И вы, и Киберлайф заблуждаетесь, если считаете, что я помогу вам после того, что вы со мной сделали. Я не могу рисковать, работая на вас. Боюсь, придётся найти кого-то другого, — Коннор говорит это на личном уровне. Он мог бы подумать о принятии предложения Аманды ради всех андроидов, но его слишком переполняли эмоции, чтобы рассуждать. Аманда сказала достаточно. Казалось, она закончила, когда Коннор проснулся. Хэнк тряс его за плечи.       — Коннор? Чёрт побери, — ругается Хэнк.       — Хэнк?       Плечи Хэнка опустились с облегчением. Он не отпускает Коннора, может быть, чтобы снова втряхнуть в него какой-то здравый смысл, на случай, если он до сих пор в нём отсутствует.       — Я думал, ты… — он замолкает, и на его лице появляется толика печали.       — Я в полном дееспособности, — успокаивает его Коннор. — Не беспокойтесь обо мне.       — Сложно не волноваться за тебя… Хэнк отпускает его плечи и встаёт из полусидячего положения.       — Но, всё же, расскажешь, что это было? — спрашивает Хэнк. Коннор смотрит на него. Хотя лицо андроида не показывает никаких изменений, в нём борются противоречивые чувства.       — Я… — начинает Коннор. Хэнк замечает его нерешительность и качает головой.       — Неважно. Забудь. Расскажешь позже, хорошо? Коннор кивает.       — Да, позже. Хэнк тоже кивает.       — Ладно. Ты хорошо себя чувствуешь?       Андроид видит, с каким беспокойством смотрит на него Хэнк. Это было так… по-отцовски… и на мгновение реальность ускользает от Коннора, а разум протестует. Он думает о своём создателе… Камски… а затем о Хэнке. Может, первый — и отец всех андроидов, но… Хэнк? Хэнк подходил на эту роль лучше.       — Да, — сердце Коннора переполняется любовью. — В порядке. У Коннора есть отец. И имя ему Хэнк.