Тарисиль Селлуг

Когда с взлохмаченных и донельзя озлобленных пленников сняли повязки, в зале повисла тишина. Глаза Торина остановились на короле эльфов, сидевшем на троне, и лицо гнома превратилось в ледяную маску ненависти. Глаза сузились, губы искривились в недоброй усмешке. Впрочем, лица Балина и Двалина были не менее красноречивыми. Король тоже узнал их. Его красивое лицо на некоторое время перестало быть спокойным. Он даже качнулся вперед, но сдержался и снова выпрямился на троне. Стоявшие неподалеку Леголас и Тауриэль с некоторым изумлением смотрели на эту сцену. - Что вы забыли в моем лесу и зачем напали на моих подданных? – голос эльфийского короля был мягким и словно усталым. - Мы умирали с голоду и просили о помощи, - сквозь зубы ответил Торин. – Но в доме Трандуила отказывать нуждающимся стало традицией еще со времен захвата Эребора. Лицо Трандуила потемнело. Эльфы возмущенно зашумели. Леголас слегка нахмурился, бросил быстрый взгляд на короля, на гнома, снова на короля. Эльфийка стояла слева от трона, и лицо ее было непроницаемым, хотя во взгляде мелькнуло удивление. Зато прочие гномы как один встрепенулись и уставились на короля эльфов. На их лицах было написано презрение. - Я не услышал ответ на вопрос, - голос Трандуила остался прежним, мягким и усталым. – Я спросил, что вы забыли в моем лесу? - Через него теперь запрещено проходить? Это является преступлением? – сердито спросил Балин. - Да, является. Вы перебудоражили весь лес. Зачем вы явились сюда, я спрашиваю? - Хотели спросить, как поживаешь. Не замучила ли совесть. Но видим, что нет, - прорычал Двалин, прежде чем Торин успел остановить его. - Ваша злоба ни к чему хорошему не приведет, - голос Трандуила стал холодным. - Что плохого в том, что мы хотели увидеть родину наших предков? – вдруг спросил Кили. – К тому же в лесу я не видел табличек, запрещающих ходить по нему, или указывающих, что это личная собственность короля эльфов. Впрочем, может я в силу своей молодости был невнимателен? Фили, ты ничего не заметил? Светловолосый гном усмехнулся: - Я заметил пауков, которых лесной король, похоже, разводит в качестве любимцев. Вероятно, он очень огорчен из-за их массовой гибели. Трандуил выпрямился, взгляд его стал тяжелым. Эльфийка подошла к гномам и, слегка наклонившись, проговорила: - Еще одно подобное высказывание - и вы лишитесь ваших языков! - Надо же, - младший прищурил темно-карие насмешливые глаза, - а у леди-то замашки как у… - Леди были в Ривенделле, - одернул его Торин. – Все, разговор окончен. - Тауриэль, вернись на место, - негромко проговорил Трандуил. – И не вмешивайся, когда тебя не просят, - он поднялся с трона, прошелся туда-сюда. - Ты решил вернуть Эребор, Торин? И с ним – право называться Королем? – наконец, поинтересовался эльф. - Я – Король по праву рождения, - огрызнулся Торин. Трандуил усмехнулся с легким презрением: - Король без владений… Это так гнетет тебя, что ты решился навестить дракона? Неужели ты собираешься сразиться с ним, Торин? - Странно, что ты разговариваешь так свысока… словно не повел себя как трусливая баба, когда напал Смауг, и когда нам нужна была ваша помощь! Лицо Трандуила исказилось от гнева, и он метнулся к Торину: - Не тебе осуждать меня! Мой народ для меня важнее всех гномов Средиземья! Торин слегка отстранился, недобро прищурился: - Что, нечистая совесть заставляет искать тебя оправдания? Несколько мгновений Трандуил и Торин с ненавистью смотрели друг на друга, затем эльф молча вернулся на трон и взял из рук Леголаса Оркрист. Не зря лицо молодого эльфа показалось Торину знакомым: сейчас уже не было сомнений, что Леголас – сын Трандуила. Но обратился молодой эльф к королю по-придворному: - Государь, этот клинок был у старшего из них. - Откуда у тебя этот меч, Торин? - поинтересовался Трандуил, со сдержанным восхищением рассматривая клинок. Ответом ему было молчание и ненавидящий взгляд. - Судя по всему, попал он к тебе нечестным образом. Поэтому я оставлю его у себя... - Этот клинок был взят с боем в пещере троллей! И сам лорд Элронд подтвердил право Торина Дубощита на владение им! – раздался звонкий голос. Гномы вздрогнули, начали оборачиваться. Торин на мгновение прикрыл глаза. Вечно ты появляешься, как кролик из шляпы фокусника, девчонка! При звуках этого голоса король замер, потом, не глядя, отдал клинок сыну и поднялся в крайнем волнении. На лице Леголаса мелькнули удивление и радость, но в следующий миг лицо его стало выжидающе мрачным, а взгляд – тяжелым. Лицо Тауриэль, напротив, застыло, а губы сжались плотно, до белизны. По залу прокатился шум, сменившийся тишиной. Невидимый Бильбо смотрел, как быстро идет, почти бежит по огромному залу Кристэль и глаза ее горят гневом. Стража попробовала задержать ее, но девушка так властно и холодно бросила им «прочь!», что эльфы расступились. Гномы зашептались, на их измученных лицах появились улыбки. - Кристэль? – словно не веря своим глазам произнес Трандуил и даже сделал несколько шагов вперед, забыв обо всем на свете. Голос его дрогнул: – О, свет звезд, ты жива! – он протянул к ней руки, но эльфийка словно не заметила ни этого, ни того, что при этих словах улыбки друзей куда-то пропали, а на лицо Торина и вовсе стало страшно смотреть. Кристэль разрезала веревочный узел на руках Короля гномов и гневно уставилась на Трандуила: - Где ваши мудрость и милосердие, Ваше Величество, которые так восхваляются в песнях? Неужели вы не видите, что гномам нужна помощь? Они отравлены, и долго были без воды и еды! За что вы мучаете их?! Губы Леголаса сжались, но молодой эльф промолчал. Тауриэль смотрела куда-то в угол, и лицо ее было злым и несчастным одновременно. - Вот, значит, как? – тихо произнес Трандуил. Его лицо словно окаменело, но в глазах читались печаль и боль. – Ты сбежала. Три долгих года мы искали тебя. Три года не знали, жива ли ты. За все время ты не прислала даже крохотной весточки о себе. И все, что ты хочешь сказать, вернувшись, это упреки из-за гномов? Торин резко развернулся к девушке: - Все ясно. Так вот кто тот самый отец, к которому ты так хотела вернуться! - еле слышно произнес он. Казалось, что его взгляд испепелит Кристэль на месте. - Торин, я… - Значит, это и была твоя тайна, – он криво усмехнулся, качнул головой, оттолкнул руки эльфийки и принялся сам избавляться от остатков веревки. Эльфийская стража напряглась, но Тауриэль сделала знак не вмешиваться. - Торин… Он поднял голову и посмотрел на Кристэль. Его лицо было чужим, мрачным и холодным. Глаза ничего не выражали, на губах была презрительная усмешка. А в следующий миг он отвернулся от девушки. Кристэль побледнела. Она как-то судорожно вздохнула, но ничего не сказала и, опустив голову, молча пошла к Трандуилу, вновь занявшему свой трон, и встала рядом с Леголасом. Молодой эльф что-то тихо сказал ей, девушка коротко ответила, не поднимая головы. - Так куда вы шли и зачем? – как ни в чем не бывало, продолжил Трандуил. – Я ведь не ошибся? Дело в Эреборе и в его сокровищах? - Это наше дело, и касается только нас! - И мы требуем, чтобы нас отпустили! - Об этом не может быть и речи. Заприте их по камерам. Пусть сидят хоть сотню лет, пока не надумают сказать правду. - Государь! – с отчаянием воскликнула Кристэль. - Как вы можете быть таким жестоким? - А что, – негромко проговорил король эльфов, глядя на девушку, – ты считаешь, что это твоя привилегия? Быть жестокой? Кристэль на мгновение закрыла глаза, а потом внезапно опустилась на колени. - Встань, Кристэль! – возмутился Фили. - Не смей! Что ты делаешь?! Кристэль, не унижайся! – хриплые голоса гномов заполнили зал. Эльфы, как один, удивленно выдохнули: происходило нечто из ряда вон выходящее. Все видели, как побелела рука девушки, сжатая в кулак, видели, каких немыслимых усилий стоило ей произнести самые страшные для нее слова: - Государь, умоляю, будьте милосердны. Отпустите их, и я… подчинюсь вашей воле. Если бы это видел Саурон, сдох бы от зависти, отстраненно подумала Кристэль. Она смотрела в пол, чтобы Трандуил не встретился с ее взглядом, полным ненависти, и не видела, как побледнел лесной король и отшатнулся, словно ему отвесили пощечину. Леголас хмурился, но молчал. Голубые глаза эльфа внимательно смотрели то на отца, то на Кристэль, то на гномов. - Прикажете взять их под стражу? – бесстрастно спросила Тауриэль, показывая на гномов. - Да, - холодно велел Трандуил. - Ее тоже? Король промолчал. - Государь, она изменила… Трандуил поманил девушку к себе и тихо, но жестко прошептал: - Не забывай кто ты, и кто она! Иначе я не посмотрю ни на какие твои заслуги. Лицо Тауриэль стало таким же бледным, как у Кристэль и словно оледенело. Она развернулась и принялась отдавать приказания. Но в ее глазах кое-кому из гномов почудились еле сдерживаемые слезы. Кристэль дышала с трудом – такой ненависти к собратьям по крови она не испытывала никогда. Все качалось и плыло в душной красной пелене, застлавшей глаза, замутившей сознание. Ее рука потянулась к мечу, но тут до нее долетел мягкий голос: - Государь, она измучена и не в себе. Позвольте, я заберу ее с собой. Обещаю, что смогу осушить ее слезы. Трандуил молча кивнул. Сильные руки ласково обняли девушку за плечи. Высокий пепельноволосый эльф поднял ее с колен и прижал к себе: - Пойдем, Кристэль. Ты устала, тебе надо отдохнуть, - его губы коснулись поцелуем лба эльфийки. Все силы вдруг разом оставили девушку. Она почувствовала себя опустошенной, измученной и безропотно позволила себя увести. Лучше бы я еще раз встала под плеть гоблинов, чем на колени перед тем, с кем я имею несчастье принадлежать к одному народу… - Все будет хорошо, Кристэль! – крикнул кто-то из гномов. Они оборачивались, смотрели ей вслед, и у большинства на лицах была тревога: кто знает, чем обернется девушке ее заступничество? Торин шел, угрюмо глядя перед собой, и его кулаки были сжаты так, что там, где ногти впились в кожу, выступила кровь. - Инголиэн, з-за что он с ними т-так? Разве м-мало было т-того п-предательства? - Тихо, тихо. Вот, выпей. Бедная девочка... Гневом здесь не поможешь, только навредишь. И не напоминай ему про Эребор. Мы бы не выстояли против дракона. - А д-дать кров, п-помочь е-едой, деньгами тоже было нельзя, д-да? Инголиэн помолчал, потом накинул на плечи девушки плед: - Чем же эти гномы так дороги тебе, Кристэль? Эльфийка, поникшая и несчастная, сидела в просторной комнате, в которой повсюду были книги, травы, всевозможные склянки и флаконы. Сейчас девушка напоминала Инголиэну сорванный и начавший увядать цветок. Он вздохнул. Действий государя Инголиэн не одобрял. Да и не только он. Но спорить с Трандуилом было всегда трудно, а в последние десятилетия - и вовсе бесполезно. - Кристэль? Девушка посмотрела в зеленые, бесконечно мудрые глаза эльфа. Он прожил не одно столетие и повидал всякое. Инголиэн выбрал путь целителя, ученого и равного ему в этих краях было сложно найти. Он не рассказывал о прошлом, но Кристэль знала, что Инголиэн не был из синдар, хотя уже давно и верно служил королевской семье. - Мы много пережили вместе. Не раз спасали друг друга. После того, как я узнала, что их предали… Словом, я не могу бросить их, Инголиэн. Я не могу… - Тебе нужно выспаться. Ты совсем измучена и вся пылаешь. Разве можно так, девочка? Сколько ты не спала? - Много. Больше шести суток. Я искала их. В лесу пауки… без воды… и деревня… - глаза девушки закрылись. Инголиэн вздохнул, взял свою сумку и вышел. В коридоре ему встретилась Тауриэль. - Король приказал перевести беглянку в ее покои и поставить возле них стражу, пока он решит, как с ней быть, - глаза эльфийки напоминали две ледышки. - За что ты так ненавидишь ее, Тауриэль? – тихо спросил эльф. – За то, что она стала той, которой не можешь стать ты? - Это не твое дело. К тому же я не ненавижу ее, а презираю. Она позорит всех нас. - По-моему, позорит не она, - еле слышно пробормотал целитель. Потом посмотрел на начальницу стражи и твердо проговорил: - Злость не поможет решить проблему, Тауриэль. Только усугубит ее. И до моего возвращения Кристэль останется здесь. Государю я доложу сам. А теперь будь добра, пожалуйста, проводи меня к гномам. Первым делом Инголиэн направился туда, где находился Торин. На самом деле, Кристэль зря переживала: на словах Трандуил был куда жестче, чем на деле, равно как и Тауриэль. Да, пленников разоружили, оставили из одежды штаны, рубахи и сапоги, но принесли еды и воды. В камерах не было кроватей, но лежали толстые вязанки чистой соломы, поверх которых были брошены одеяла. Король гномов напомнил Инголиэну большого, лохматого, озлобленного на весь свет пса. И осуждать его эльф не мог. К еде гном не притронулся, только выпил немного воды. - Убирайся откуда пришел, - в голосе Торина было еще меньше дружелюбия, чем на лице. - Мне необходимо осмотреть вас, государь, - спокойно ответил лекарь. - Ты слышал мой ответ. И не испытывай мое терпение! Инголиэн вздохнул: - Гнев ослепляет и толкает на безумные поступки, о которых мы потом сожалеем. Не тратьте время попусту, его может не хватить на более важные вещи. Торин, я лекарь, и я вне политики. Неужели вы не помните меня? - Помню, - нехотя ответил гном. – Но помощи из твоих рук не приму. - Мудрое решение, если вы решили умереть на радость недругам и на горе друзьям, - кивнул Инголиэн. Торин скрипнул зубами. - Вам здорово досталось. Вы отравлены. Кристэль… - Вот что, лекарь, - Торин сердито взглянул на него. - Делай, что нужно, но не смей упоминать это имя! Иначе, клянусь, я не отвечаю за себя! Озадаченный Инголиэн помолчал, а потом кивнул. Результат осмотра не очень порадовал лекаря. Он велел принести горячей воды и ряд других необходимых вещей, быстро смешал зелья. Торин уловил знакомый запах жизнелиста и стиснул зубы. - Пейте, государь. Необходимо вывести яд. Возможно, вы почувствуете себя не очень хорошо, поэтому… вот таз. Здесь ведро с водой, чтобы вы могли умыться. Потом просто выпейте чистой воды и полежите. С вашими спутниками та же самая история? - Да. - Тогда я поспешу к ним, а потом вернусь. Торин промолчал. Инголиэн вернулся не скоро. Со здоровьем у некоторых гномов серьезных проблем не было. Но были и те, кому потребовалось лечение. К счастью, теперь худшего можно было не опасаться. И все же сердце эльфа наполняла печаль. Зло порождает еще большее зло. И плохо, если никто не находит в себе силы разорвать порочный круг. В коридоре лекаря встретила Тауриэль. Гнев схлынул, и девушка уже сама не понимала, что на нее такое нашло. - Куда ты? - Возвращаюсь к королю Торину, - ответил Инголиэн. - Он… в самом деле король? – нахмурилась эльфийка. – Я думала, бывший придворный или дальний родственник… Словом, какой-нибудь претендент на трон. - Нет. Он действительно внук Трора и сын Трайна. Законный Король Эребора. Тауриэль припомнила пленение гномов и последующие события и почувствовала себя не очень уютно. Ведь она сначала приняла их за обычных бродяг. Получается, что она нанесла серьезное оскорбление правителю, пусть даже чужого народа. Не важно, как они общались с Трандуилом, но ей не следовало… Сколько раз Леголас повторял, что нужно быть сдержаннее! - Ты еще только закончил обход? Как они? - Некоторые в довольно тяжелом состоянии, Тауриэль. Им здорово досталось, да еще вы, как я понимаю, обошлись с ними довольно сурово. Они просто могли не выдержать такого быстрого перехода. Люди или эльфы на их месте уже были бы мертвы. Эльфийка сжала губы, стараясь скрыть смущение. - Гномы вывели нас из себя. Ты бы слышал, что они наговорили! Мучить их никто не собирался. - Однако именно это вы и сделали, - вздохнул лекарь. – И еще больше ожесточили их. Ладно, что уж теперь… Я только думаю вот о чем: когда же зло успело так прочно завладеть нами, Тауриэль? Мы все меняемся медленно, но верно. И не в лучшую сторону. Эльфийка нахмурилась, но промолчала. - Извини, сейчас я должен вернуться к королю гномов и проверить, как он. Тауриэль кивком головы отпустила его, прошлась по коридору в задумчивости, прокручивая в памяти недавний разговор. Внезапно ей вспомнился тронный зал и дерзкий бесстрашный гном – совсем молодой, у него еще не было бороды, так, щетина. Да у леди-то замашки… Чьи? Гоблинские? Орочьи? Хороша начальница стражи… Нахамила при задержании, угрожала безоружным… Так опозорить своего короля! И на что ты после этого надеешься, Тауриэль? Эльфийка тряхнула головой и отправилась проверять караулы. Торин был бледен, но чувствовал себя получше. По распоряжению Инголиэна стражники унесли из камеры все лишнее. Эльф присел рядом с гномом, взял его за руку, считая пульс. Торин мрачно следил за ним. - Выпейте еще вот этот настой, Торин, и ложитесь спать. Есть сегодня вам не стоит. Но когда проснетесь, обязательно поешьте. Главное, не увлекайтесь, - лекарь поднялся, собирая вещи. - Это из-за брака с вами сбежала Кристэль? Или потому, что ее хотели выдать не за вас? – вдруг спросил гном. Торин сам не знал, почему ему вдруг захотелось сказать что-нибудь гадкое этому эльфу. Но Инголиэн остался совершенно спокойным: - Полагаю, Кристэль действительно сбежала из-за свадьбы. Но на оба ваших вопроса оба ответа «нет». Отдыхайте, Торин. Все образуется. Возможно, вам все же стоит довериться королю. - Предавший однажды, поступит так не один раз, - Торин отвернулся к стене. – И его нынешние действия прекрасное тому подтверждение. Больше мне не о чем разговаривать ни с вами, ни с кем-то еще. Когда уводили друзей, Бильбо растерялся и не мог понять, куда ему идти – за Кристэль или за гномами? Поразмыслив, он поплелся было за последними, но по пути уловил ароматы с королевской кухни и не выдержал искушения. В конце концов, дальше дворца гномов не уведут, и я найду их. Но если я не попью и не съем чего-нибудь, я умру. А от мертвого меня толку будет существенно меньше. Ну же, Бильбо Бэггинс, не робей! На сытый желудок придумаешь, как вытащить всех, включая и Кристэль... Ох, надо же, как все повернулось! Дочь Трандуила. Что же делать? Торин просто озверел, когда узнал. С другой стороны, какая разница, раз она с нами? Ну, отец он ей. Так что теперь? Родителей не выбирают. Правда, она совсем на него не похожа. Вот тот светловолосый - вылитый Трандуил... Все эти размышления не помешали Бильбо разжиться толстым ломтем печеного мяса, свежим хлебом, бутылочкой вина и, что самое главное, кувшином воды. Подкрепившись, Бильбо хотел было пойти искать друзей, но почувствовал, что его разморило. Он с трудом нашел укромный уголок в чулане за старыми корзинами и уснул на соломенной трухе крепче, чем на мягкой перине. Вернувшись к себе, Инголиэн обнаружил у дверей стражу. - Я под арестом? – удивился он. - Нет, что ты. Просто государь опасается, что госпожа опять сбежит. - Неужели он надеется удержать ее силой? – вздохнул лекарь. - Это уже не наше дело. Велено забрать ее меч и кольчугу. - Забрать силой? Добром она их не отдаст. - Значит, придумай, как уговорить ее. Инголиэн, настроение у государя отвратительное, - понизив голос, проговорил один из стражей. – Он заперся в своих покоях и ходит туда-сюда, как зверь в клетке. - А я всегда говорил, что от эльфов Таурохтара надо держаться как можно дальше! – добавил второй страж. – Эти Авари - скрытные, замкнутые, настоящие дикари, владеющие опасной магией! А эта колдунья еще и нолдор! Она лишила государя разума. А теперь еще дружба с гномами… - Похоже, разума лишился ты, Келлерион, если болтаешь такую чушь! – осадил его Инголиэн. – Смотри, не узнал бы государь! Если бы было так, как ты говоришь, девушка не стремилась бы уйти отсюда! К тому же, позволь тебе напомнить, что этот дворец полностью построен руками гномов Эребора, - лекарь едва удержался, чтобы не хлопнуть дверью. Жизнь под Тенью Врага сказывалась на лесных эльфах не самым лучшим образом. Кристэль уже не спала. Она сидела там же, где и несколькими часами раньше. Лицо ее было осунувшимся и измученным. - Не терзай себя, девочка. Они все живы. Накормлены. Ах, да… Тебе привет и просьба не отчаиваться. - От кого? – тихо спросила девушка. - От двух братьев. Именно так оба и просили передать, хотя сидят в разных местах. Темноволосый юноша с карими глазами и молодой сероглазый гном с волосами цвета пшеницы. Мысли, что ли, друг друга читают? Еще привет от смешного лопоухого гнома. От толстяка, от седого гнома Балина, и такого, в нелепой шапке... Ну, что ты, глупая? Кристэль всхлипнула и обняла лекаря: - Спасибо тебе. Да пребудет с тобой милость Эру, Инголиэн! - У меня к тебе просьба. Государь сейчас рассержен, поэтому отдай стражам кольчугу и меч, пожалуйста. Не упорствуй. Будет только хуже. - С какой настойчивостью их пытаются отнять у меня! Сначала слуги Врага, теперь – сородичи, - криво усмехнулась девушка. – Государь стремится пополнить сокровищницу любыми доступными способами. - Я не хочу, чтобы случилось что-то непоправимое, Кристэль. А я чувствую присутствие Тени. Все ведут себя неадекватно. И прошу тебя, не надо так говорить о Трандуиле. Ему очень тяжело. Ведь Лихолесье не стало полностью черным только благодаря государю и лесным эльфам. Тень Врага давит на всех, лишает разума. Выстоять непросто. Когда ты пропала, государь словно с ума сошел. Что с тобой случилось тогда? Кристэль промолчала. Лицо ее было мрачным, но непреклонным. Инголиэн вздохнул: - К тому же государь тщеславен. Ты же знаешь, он не может забыть Дориат. - Нельзя жить прошлым, Инголиэн. Значит, и я пленница во дворце Трандуила… Эльф хотел возразить, но вспомнил стражу у дверей и промолчал. Кристэль сжала губы, бережно положила меч на постель. Отвернувшись, сняла кольчугу, сложила ее там же. Натянула куртку, взяла мешок, заложила руки за спину и вышла из комнаты. - А вот и конвой. Ну, ведите... В ее комнатах все было как прежде. На местах все платья, шкатулки, духи, масла и прочие мелочи. Словно она не сбегала отсюда три года назад. Кристэль прислонилась спиной к дверям, оглядывая свою роскошную темницу. Честное слово, лучше бы заперли в камере. Не было бы так гадко. Из купальни, примыкавшей к покоям, вышли две эльфийки. Как не были они похожи на тех славных девушек из Ривенделла! За милыми улыбками Кристэль видела лишь неприязнь и осуждение. - Как хорошо, что вы вернулись, госпожа! Купальня готова. - Снимайте свою одежду, мы заберем ее. Не пристало госпоже ходить в таком непотребном виде, как какой-то простолюдинке, - проговорила старшая из служанок. - Что? – словно ослышавшись, спросила Кристэль. – Моя одежда останется при мне. - Но это никуда не годится, госпожа! Вы ведете себя абсолютно недопустимо для вашего положения! Бродить по дорогам, в компании каких-то оборванцев… - договорить эльфийка не успела. Кристэль в мгновение ока оказалась рядом с ней и схватила ее холодными пальцами за горло. Перепуганной служанке показалось, что глаза Кристэль вспыхнули красным. Вторая служанка отчаянно завизжала. В покои тут же вбежала стража и остановилась в полной растерянности от увиденного. - Еще раз ты посмеешь говорить со мной в подобном тоне, клянусь, я позабочусь о том, чтобы твой рот закрылся навсегда! - голос Кристэль был полон ледяной ярости. Она оттолкнула эльфийку и гневно взглянула на стражу: - Передайте Его Величеству, что может держать меня взаперти сколько угодно, но пусть освободит от нравоучений пустоголовых идиоток! Вон! Перепуганные служанки выскочили прочь. - Госпожа, мы будем вынуждены доложить… - начал один из эльфов. - Докладывайте! Но избавьте меня, наконец, от вашего присутствия! – девушка метнулась к диванчику. В стражу полетели декоративные подушки, и эльфы предпочли ретироваться. Кристэль подскочила к дверям, заперла их на засов, затем упала на колени перед креслом и горько разрыдалась, уткнувшись в шелковую обивку. Взбудораженный дворец затихал. Уставшие, измотанные гномы засыпали, справедливо решив, что утро вечера мудренее. Но спалось не всем. Фили ходил из угла в угол, думая о том, что сегодня увидел и услышал. Он заметил перемену в Кристэль, и она ему не понравилась. Так же, как и поведение Торина. Почему-то ему показалось, что оно подтолкнуло девушку к дороге, на которую лучше бы не вставать. Где Кристэль была все это время? Что с ней произошло? Да, она вернулась. Но… она ли? Он был уверен в одном: девушке нужна была помощь и поддержка. Если бы можно было, как раньше, сесть втроем, голова к голове, и пошептаться! Сгладить неоправданную резкость дяди. Мало ли что в жизни бывает? Ну, может, и дочь она этому бесчестному трусу. Так что с того, если она - его прямая противоположность? Кристэль не Трандуил. Сколько раз она выручала отряд? Сколько раз они помогали ей? Разве можно вот так взять и все перечеркнуть?.. Ох, что-то неладное здесь происходит. Словно видишь одно, а на деле нечто другое. Он пытался поймать какую-то смутную, ускользающую мысль, но, похоже, слишком устал. Фили лег на солому, закинул руки за голову. Снежный ком… Кто-то должен остановить его, пока он не разросся и не увлек за собой и их самих. Торин велел им молчать. И никто не проронит ни слова. Но как они выберутся отсюда? И куда опять пропал Бильбо? Кили сидел, обхватив руками колени, и тоже думал о том, что произошло. Он вообще в последнее время много размышлял. В том числе и о том, что происходило между ним, Фили и Кристэль. Вдруг с удивительной ясностью он понял, что они с Кристэль слишком разные, чтобы быть вместе. И дело здесь не в том, что она эльфийка, а они – гномы. Их отличие было в чем-то другом, в том, что у него долго не получалось выразить словами, но зато получилось через сравнение. В Кристэль сочетались огонь и лед. По характеру Кили сам напоминал огонь, но Кристэль была пламенем, которое он не смог бы удержать. Она просто поглотила бы его. И его огня не хватило бы, чтобы растопить ее лед. Да, Кили признал это, но любить Кристэль не перестал. Просто ему требовалось время, чтобы свыкнуться с единственно верным вариантом: принять ее, как сестру. Впрочем, Фили тоже не смог бы удержать ее. Сейчас Кили ясно понимал это. Они все действительно слишком разные, но при этом им было плохо друг без друга. Как-то незаметно их стало трое. О, если бы можно было сейчас подбодрить Кристэль! Если бы они с Фили могли это сделать! И непременно поговорить с Торином… Хотя можно предположить, какой будет результат. Торин лежал, глядя в темноту. После снадобий Инголиэна его телу стало гораздо легче. А вот душе… Отряд преследовали сплошные злоключения. Все вместе они худо-бедно преодолевали их. Но чем ближе была Одинокая Гора, тем тяжелее становились испытания. Торин даже подумал, а не посылает ли ему Судьба предупреждения о том, что они затеяли безнадежное дело? И еще предупреждение Галадриэль о том, что Смауг будет не самым страшным противником. Так кто? Не Трандуил же, будь он проклят! Угораздило их так влипнуть! При воспоминании о короле эльфов Торин глухо зарычал. Враг способен нанести удар там, где не ждешь... О, да-а-а… Не зря он так не хотел верить Кристэль! Чуяло сердце, что есть какой-то подвох. Дочь предателя. Дочь клятвопреступника, ненавистного врага… Видимо, из-за него она и не хотела вступать в отряд. А где она была все это время? Может, нарочно бросила их, или у нее появились дела поинтереснее, чем помощь отряду… И вот они в плену. Обезоружены и заперты в камерах, как преступники. Логика отсутствовала напрочь: ведь с тропы они сошли сами, но для этого надо было спокойно подумать, а думать сейчас Торин попросту был не в состоянии. Мысли путались в голове, а внутри клокотала глухая ярость. И для полного счастья перед внутренним взором все время стояли яркие глаза, слегка прикрытые длинными ресницами, нежная улыбка на приоткрытых губах… Таких желанных и таких недоступных… Кто же знал, что Ривенделл преподнесет подобный сюрприз? Торин яростно тряхнул головой, словно надеясь прогнать видение. Лучше бы про Эребор думал, про Аркенстон, про клятву! Прав Балин: страсть туманит разум хуже крепкого вина! Король резко перевернулся лицом вниз. Видимо, неудачно – с чего-то вдруг заныла грудь. Гном шепотом выругался, сел, потер ее под рубашкой. Не помогло. Не сразу Торин понял, что болит где-то внутри, нечто неосязаемое, то, чему он не знал названия. И совсем некстати в памяти всплыли слова Гэндальфа: - Будь великодушен к Кристэль, Торин. Балрога на голову этому магу! Он знал правду! Знал и не сказал, чтоб ему провалиться! Все смешалось в какой-то чудовищный клубок, переплелось. Торин обхватил голову руками и вздрогнул, почувствовав на лбу капли пота. Во имя Дурина, так недолго сойти с ума. Что со мной происходит? Он поднялся, взял кувшин с водой и вылил себе на голову. Стало полегче. Думай, как выбраться отсюда. И где Бильбо? В дверь несколько раз стучали, стража просила открыть, кажется, слышался голос Леголаса. Кристэль сперва отмалчивалась, потом подхватила вазу из хрупкого зеленоватого камня и со всей силы грохнула ею об пол у дверей. Только после этого эльфийку оставили в покое. Девушка посмотрела в зеркало на опухшее от слез лицо и пошла мыться. Горячая вода согрела тело, растворила в себе ярость. По лицу эльфийки снова потекли слезы, но уже редкие, усталые. Кристэль откинулась на подголовник, прикрыла глаза. Что с ними всеми происходит? Да, она знала о страсти Трандуила к сокровищам. Это было почти манией. Болезнью. Как и его отношение к ней. Но что заставило его вести себя таким образом с Торином и гномами? Словно это они предали его, а не наоборот. А она сама? Ведь в тронном зале она чуть не взялась за меч. А позже едва удержалась, чтобы не задушить эту глупую курицу. А эти вспышки ярости? Кристэль рывком села, по телу прошел озноб. Вода выплеснулась на мраморный пол. А собой ли она вернулась из Дол Гулдура? В самом ли деле ей удалось одурачить Саурона, или это он обвел ее вокруг пальца? А если все прошло так, как он на самом деле задумал? Девушка застонала и схватилась за голову. Не потому ли она осталась без меча, что Керилуг сам захотел уйти?.. Вконец расстроенная, эльфийка выбралась из воды, вытерлась, собрала свои вещи и прошла в спальню. И как теперь быть? Сама под арестом. Бильбо пропал. Друзья в тюрьме. Слова Торина ранили ее. Но это было сродни тому, как царапает руку шип розового куста. Кристэль не могла долго сердиться на гнома. И не только потому, что Гэндальф просил помнить о том, что не стоит верить словам, сказанным в гневе - старый лис все же как-то разузнал о ее связи с Трандуилом. Но это не важно. Она ведь сама знала, как отреагирует Торин, боялась этого и старалась избежать. Не вышло. Но есть и хорошие новости: братья помирились, и среди гномов были те, кто не сочли ее предательницей. Спасибо и на том. Надо было как-то отвлечься, успокоиться. Кристэль неторопливо вытащила флакончики и пакетики с травами, которые стащила у Инголиэна, пока его не было. Зачем - она не представляла, но была уверена, что они ей пригодятся. Девушка аккуратно расставила свою добычу между многочисленными флакончиками с маслами и духами. Свою одежду спрятала в пышный тюфяк, а потом забралась под одеяло. Надо уснуть. Заставить себя отдохнуть. Но как? Сна ни в одном глазу. И, что скрывать - ей страшно. Впервые она до такой степени боялась саму себя. Если ее опасения верны, то кто откроет утром глаза в этой постели вместо нее? Кристэль вскочила, подбежала к подзеркальному столику, открыла шкатулку и положила в нее изумрудный лист, когда-то подаренный Трандуилом. Вместо него надела на шею подарок Кили и амулет Торина, сжала в руке заколку, сделанную Фили, и старую фибулу Трайна. Рядом на подушку девушка положила портрет Финрода. И страх постепенно исчез, словно его и не было. А через несколько мгновений Кристэль крепко спала… Ходила из угла в угол по своей комнате медноволосая Тауриэль. Время от времени девушка останавливалась и невидящим взором смотрела куда-то вперед. На лице ее было написаны усталость и отчаяние. Здесь, наедине с собой, она никак не могла отделаться от мысли, что сегодня был ужасный день. Нет, симпатии к гномам у нее не было. Для нее была только одна мерка – отношение государя. И если Трандуил терпеть их не мог, этого было достаточно, чтобы она относилась к ним так же. Причины же не волновали эльфийку совершенно. Трандуил был для нее всем: королем, божеством, судом и законом, и еще - тайной, горячей, преданной и безответной любовью. Он был ее кумиром, идеалом. Она была готова безоговорочно принять любое его решение и выполнить его, не задумываясь. Она готова была сделать все, что угодно, лишь бы его удивительные глаза покинула печаль. Его друзья были ее друзьями. Его враги – ее врагами. Единственное существо, на которое она не могла смотреть глазами короля, была Кристэль. При воспоминании об эльфийке сердце Тауриэль болезненно сжалось. Три года ее где-то носило. Три года Тауриэль то молила Звездную Владычицу, чтобы Кристэль не возвращалась никогда, то, глядя, как тоскует Трандуил, сама была готова отправиться на поиски и за волосы притащить девчонку во дворец. Но последнее было невыполнимо по ряду причин… Около пятидесяти лет назад Тауриэль вызвала Кристэль на поединок на празднике Весны. Один-единственный раз, но запомнила его надолго. На праздниках любой желающий мог похвалиться своим мастерством, в том числе и военным. Среди лесных эльфиек было немало прекрасных лучниц. Были и те, кто владели холодным оружием, но Тауриэль была лучшей из лучших. Сражались либо на деревянном, либо на тупом металлическом оружии. Грани мечей и кинжалов были смазаны особой краской, которая не разбрызгивалась, но оставляла полосы, по которым и определяли степень урона. Мужчины соревновались отдельно от женщин, и среди них была только одна девушка – Тауриэль. Начальница стражи короля Трандуила. Сама она подчинялась лишь королю и его сыну, Леголасу, зато ей подчинялись сотни воинов. Они уважали ее и даже немного побаивались своей внешне хрупкой начальницы. Тауриэль уже тогда чувствовала возрастающий интерес Трандуила к невесть откуда взявшейся следопытке из Авари Таурохтара. В то время все было более чем невинно. Королю любопытно было общаться с этой дикаркой, впрочем, откуда-то знающей дворцовый этикет во всех тонкостях. Интерес короля был снисходительно-покровительственный, и никто не мог предположить, во что это выльется. А Тауриэль было интересно проверить, насколько хорошо эта странница, почти ее ровесница, владеет оружием. …Трандуил и Кристэль говорили об охоте, когда Тауриэль подошла к ним и остановилась чуть в стороне. - Что-то случилось? – Трандуил приветливо улыбнулся начальнице стражи. - Нет, мой король, - склонила голову Тауриэль. – Я всего лишь хотела предложить вашей гостье немного размяться. Если она не против. Впрочем, последняя фраза прозвучала по тону как «если она не струсит». Кристэль поняла это и удивленно посмотрела на Тауриэль. - Не знаю, насколько этот бой будет справедливым, - Трандуил мягко улыбнулся, и в его серых глазах заплясали искорки. – Тауриэль, равных тебе немного среди наших воинов. Почему бы тебе не выбрать кого-нибудь другого? - Полагаю, наша гостья в состоянии постоять за себя, - улыбнулась в ответ начальница стражи. – К тому же, я не буду сражаться в полную силу. - Тогда какой смысл в сражении? – пожала плечами Кристэль. – Если уж бой, так бой. - Как будет угодно, - ответил король. Кристэль оставила у трона боевое оружие и пошла выбирать себе клинки. Тауриэль опустила голову, скрывая улыбку. Она была уверена, что бой будет нелегким, но не сомневалась, что сможет выиграть. Она покажет всем, кто действительно стоит внимания короля, а потом, так и быть, проявит снисхождение к этой дикарке. Зрелище в самом деле вышло незабываемым. Сражаться решили только на мечах, без щитов и прочего оружия. Противницы сошлись в центре, приветственно соприкоснулись руками, держащими клинки, а потом по сигналу отпрыгнули друг от друга, встали в стойки. Тауриэль бросилась в атаку первая. И промахнулась. Затем еще раз. И еще. Проклятая эльфийка, словно издеваясь, уворачивалась от нее, лишь отклоняя клинок Тауриэль своим клинком. Она вынудила начальницу стражи бегать за ней по всему полю, при этом никто не мог бы сказать, что Кристэль трусила. Увороты не возбранялись правилами. - Хватит петлять, как кролик! – Тауриэль начала злиться. – Если это все, что ты умеешь, уходи с поля! В ответ эльфийка нанесла быстрый удар. Меч начальницы стражи вылетел и упал на землю. Кристэль с бесстрастным лицом шагнула назад. И вот тут Тауриэль поняла, что победы не будет. Мысль об этом окончательно вывела девушку из себя. Особенно когда она увидела, что Кристэль достает ее мечом раз из двух-трех возможных. Под конец Кристэль все же пропустила ощутимый удар, но Тауриэль видела, что сделала она это нарочно. Были все шансы парировать его! Им засчитали ничью, их поздравляли, ими восхищались. Трандуил искренне хвалил обеих, а Тауриэль душила злость. Может быть, Кристэль просто не хотела выставлять начальницу стражи короля лесных эльфов на посмешище, но именно в тот миг Тауриэль поняла, что ненавидит ее… Через какое-то время Трандуил выразил желание, чтобы Кристэль сопровождала его на охоте. Потом пригласил пожить во дворце. Она согласилась, но с условием, что будет уходить, когда захочет. Она подружилась с Леголасом, и сын Трандуила научил ее драться двумя кинжалами и даже подарил ей пару клинков. Время от времени Трандуил просил Кристэль помочь Тауриэль проводить тренировки среди воинов – видимо, надеялся, что это поможет девушкам подружиться. Но получилось наоборот. Взаимная неприязнь крепла с каждым месяцем, с каждым годом. И вместе с тем рос интерес Трандуила к Кристэль. Тауриэль уже не знала, что сделать, чтобы обратить на себя внимание короля. Кристэль же словно не замечала ухаживаний Трандуила. Уходила по своим делам, возвращалась, помогала, если просили. Вместе со всеми искала убийц, от чьей руки пали в разное время два эльфа из разведчиков Трандуила и один из младших командиров. Все три убийства объединяло то, что рот каждого из убитых был забит золотыми монетами. Налицо был мотив мести. Но выяснить так ничего и не удалось. У каждого из них была довольно бурная биография в прошлом, поэтому на расследование в конце концов махнули рукой. А три года назад случилось то, чего Тауриэль больше всего боялась. Король объявил о свадьбе с Кристэль. В тот день сердце Тауриэль разлетелось на мириады осколков. Одному небу известно, почему она не покончила с собой. Возможно потому, что просто струсила. А вечером следующего дня конь Кристэль вернулся без хозяйки… Трандуил сидел в своих покоях и неотрывно смотрел на пламя светильника. За что ему такое наказание? Чем он его заслужил? Синдар по происхождению, он с рождения жил в Дориате, зачарованном королевстве Тингола. Его отец, Орофер, был близок к королю, и юный Трандуил навсегда запомнил пышное великолепие эльфийского дворца, обилие золота, серебра, драгоценных камней и бесценных украшений в сокровищницах Менегрота. Запомнил он и то, как наугримы Синих гор разграбили некогда цветущее королевство. Разбираться, кто в самом деле был виноват, Трандуил даже не пытался. По его мнению, вина однозначно лежала на гномах, и Тингол вполне оправданно оскорбил их и отказался платить в ответ на нелепое требование отдать им Наугламир. После смерти Тингола, Орофер и Трандуил с небольшой группой синдар ушли прочь. Они перешли через Мглистые горы, достигли Великого Зеленолесья, где лесные эльфы нандор признали своим королем Орофера. О том, что Берен вернул сокровища назад и уничтожил гномов, а Дориат окончательно пал от рук эльфов-Феанорингов и был действительно разграблен, но отнюдь не гномами, Трандуил не знал. А слухи предпочел пропустить мимо ушей. Огромны были владения Орофера. Лишь на северо-западе правил другой король. Там жили эльфы Авари под предводительством короля Таурохтара. Странный, загадочный, немногочисленный народ. Лесные эльфы за скрытность и нежелание идти на контакт звали их тауравани - лесные дикари. Найти их было невозможно, если сами они того не хотели. Тем не менее, Трандуилу доводилось несколько раз встречаться с самим королем либо его подданными. И всегда они казались ему немного странными. Вроде бы эльфы, но какие-то чужие. Были среди них и полуэльфы, и Трандуилу казалось неправильным, что они живут наравне с чистокровными эльфами. Поговаривали, что среди тауравани было много искусных охотников и следопытов. Даже среди женщин. Ходили слухи, что тауравани обладают тайной магией, но подтверждения этому не было. Так или иначе, а два народа практически не общались и не мешали друг другу. Во время Последнего Союза Орофер погиб у стен Мордора, а Трандуил вернулся назад едва ли не с третью всего войска. А потом начались другие потери. Вернувшийся Враг обосновался в Дол Гулдуре, Зеленолесье накрыла Тьма, и его стали звать Лихолесьем. Эльфы Трандуила сопротивлялись, но были вынуждены отступать под ее натиском. Так они оказались недалеко от Длинного озера. Во время одного из переходов погибла жена Трандуила, мать его единственного сына Леголаса, и сердце короля сковала печаль. Ночи стали тоскливыми и одинокими, а боль утихла лишь несколько столетий спустя… У Длинного Озера жили люди. С ними эльфы быстро наладили торговые отношения - поставляли им строевой лес, шкуры зверей, дичь, лекарственные травы. Люди в ответ щедро платили, снабжали эльфов вином, маслом, прочей провизией и необходимыми товарами. А вскоре в Одинокой горе появились гномы. Трандуил помнил визит Трора. Признаться, гном не столько спросил разрешения поселиться в горе, сколько просто поставил Трандуила перед фактом. Впрочем, гора эльфам не была нужна, а Трор предложил помощь гномов в постройке дворца. Трандуил, хоть и не любил гномов, но помощь принял, и между их народами установились вполне добрососедские отношения. Его дворец удался на славу - гномы ответственно подошли к делу, мастерски совместили камень и деревья. Но все равно не было в нем роскоши Менегрота, столицы Дориата, и не так богата была сокровищница. К тому же лесные эльфы были весьма своенравны и сильно проигрывали эльфам Дориата, даже по прошествии стольких лет. Трандуилу пришлось немало повозиться, прежде чем он сумел вышколить свое ближайшее окружение. Словом, много было того, что давило на самолюбие Трандуила. А гномы обнаружили в горе нескончаемые запасы золота, серебра и разнообразных самоцветов. Эребор расцветал не по дням, а по часам. С ним расширялись и богатели Дейл и Эсгарот – люди и гномы легко нашли общий язык. Впрочем, между гномами и эльфами тоже шла оживленная торговля, и внешне все выглядело прекрасно. Но Трандуил, каждый раз возвращаясь из Эребора, не мог забыть величественной красоты подгорных чертогов Трора. И собственный дворец казался ему жалкой лачугой, а сокровищница – карманом нищего бродяги. И старинная неприязнь к гномам росла с каждым годом. Дошло до того, что нападение Смауга Трандуил счел закономерной карой и не стал вмешиваться. К тому же эльфы не смогли бы убить разъяренного дракона. Так зачем привлекать к себе внимание? Эльфы продолжали жить своей жизнью. Трандуил со свитой часто выезжал на охоту. Нередко его сопровождала молодая начальница стражи, Тауриэль. Девушка была абсолютно предана ему. Непревзойденная воительница, с решительным твердым характером, неглупая и очень красивая. Трандуилу приятно было общаться с ней, он ценил ее качества и был доволен тем, как она справлялась с обязанностями. Тот день король помнил очень хорошо. Что-то пошло не так у загонщиков, и стадо кабанов вылетело прямо на группу всадников. Конь Трандуила испугался и понес. Эльф никак не мог успокоить его, хотя был прекрасным наездником и мог поладить почти с любым животным. Гигантский вепрь возник словно из ниоткуда и мощным ударом клыков отшвырнул и коня, и всадника. Конь упал и придавил собой Трандуила. Вепрь повел налитыми кровью глазками и бросился на короля… но не добежал - с диким визгом уткнулся мордой в землю. Из его головы торчали две стрелы, пробившие глаза навылет. А потом над Трандуилом склонилась темноволосая эльфийка в дорожном коричнево-зеленом костюме, и тревожно спросила: - Вы целы? Подождите… - она попыталась помочь Трандуилу выбраться, но сил девушки явно не хватало. - Позови на помощь, - морщась от боли, попросил Трандуил. Девушка не успела ответить – раздался топот копыт, тревожные голоса эльфов, и голос Тауриэль крикнул: - Отойди от него! Живо! - Не трогать ее! – велел Трандуил. Эльфийка, приготовившаяся было защищать пострадавшего, оглядела всадников и неторопливо опустила лук. - Чем зря кричать, лучше помогите ему. Кажется, он серьезно ранен. Когда Трандуила вытащили из-под конской туши, девушка снова подошла к нему: - Если вам нужна помощь лекаря, то я могу… - Не смей прикасаться к его Величеству! – рядом встала верная Тауриэль. Она всегда слишком опасалась, что кто-то сможет причинить ему вред. Это было забавно и немного трогательно, но порой докучало. - Если повреждения серьезные, то вы можете не довезти Короля до дома, - отозвалась незнакомка. – Я не причиню ему вреда. Клянусь. - Как тебя зовут? – Трандуил посмотрел на незнакомку. В ней определенно текла кровь нолдор, которых Трандуил не любил, как и все синдары. Но ему было ясно и то, что в девушке смешана кровь разных родов. Ее лицо не было таким красивым, как у прочих эльфиек, но при этом на него хотелось смотреть. Что-то притягательное было в ней. Девушка взглянула на короля и ответила: - Кристэль, Ваше Величество. Через некоторое время он вспомнил, кого она ему напоминала. Среди эльфов Таурохтара были похожие на нолдор, но Кристэль очень походила на самого короля тауравани. О своем происхождении девушка не говорила, но знание дворцового этикета и манера общаться уважительно, но на равных, не оставили у Трандуила сомнений в том, кто ее отец, и это бальзамом пролилось на его сердце. Впрочем, как правило, этикетом Кристэль пренебрегала. Долгое время они просто общались время от времени. Кристэль надолго уходила по своим делам, потом с удовольствием рассказывала о местах, где побывала. Трандуил удивлялся тому, что король позволяет своей дочери рисковать жизнью, но с вопросами к ней не приставал. Странный народ - странные обычаи. Не всем подданным пришлась по душе дружба короля и этой девушки. Но были и те, кто восхищался ею, защищал ее от нападок и говорил лесному королю, что Кристэль - редкое сокровище, терять которое было бы непростительной глупостью. И несколько десятков лет спустя, Трандуил вдруг понял, что не хочет расставаться с ней… Да, он на многое не обращал внимания ради Кристэль, и многое позволял ей. Все условности казались такими нелепыми рядом с ней. К тому же в его глазах особенности ее характера только добавляли ей очарования. Он знал, какой безупречно-строгой принцессой она может быть, когда считает нужным, и был уверен, что горячность молодости со временем уляжется. Кристэль любила жизнь с какой-то удивительной страстью. Все чувства ее были сильными и искренними. Трандуил давно не видел, чтобы кто-то так радовался рассвету, падающим каплям дождя, распускающимся цветам. Рядом с ней ему казалось, что он сам стал острее и ярче воспринимать этот мир. Но Кристэль могла быть и другой. Изначально Трандуил и не думал о женитьбе, но когда один-единственный раз, поддавшись страсти, попробовал перешагнуть через приличия, узнал, насколько тяжелой может быть ее рука, и какой чужой и холодной может становиться эта девушка. И как потом непросто заслужить ее прощение. Именно тогда он и подумал, что из нее вышла бы восхитительная королева. Трандуил сам не заметил, как начал считать Кристэль редкостью, драгоценностью, которую следовало беречь; сгустком ослепительного пламени, неиссякаемым источником жизнелюбия. И он хранил бы эту драгоценность лучше других, спрятал бы ее от всех в своих чертогах, сдувал пылинки и выполнял все ее прихоти. Он окружил бы ее роскошью, заботой и лаской, лишь бы этот огонь горел для него и только для него. Вполне вероятно, что он позволял бы ей ездить с ним на охоту, но не часто – мало ли что может там случиться? А о странствиях, разумеется, не могло даже быть и речи. И Трандуил решил сделать Кристэль королевой. Он сообщил, что женится на ней, назначил дату свадьбы. Ему показалось, что девушка растерялась, но это и не удивительно. А на следующий день эльфийка отпросилась проехаться по лесу без сопровождения. Сам Трандуил после той злополучной охоты предпочитал ездить верхом на могучем олене, куда более надежном в лесу, чем лошади, но Кристэль любила лошадей, и Трандуил подарил ей коня, сильного и быстрого, как ветер. Идея с прогулкой в одиночестве не понравилась королю, но Трандуил, скрепя сердце, позволил ей это – пока она его невеста, а не жена. Ближе к вечеру вернулся только конь. Девушка пропала. Сколько сил было потрачено, чтобы найти ее! Сколько бессонных ночей провел он, не зная, что и думать о ее судьбе! И вот она вернулась. Вернулась для того, чтобы встать на защиту гномов… Перед глазами Трандуила вновь возникла Кристэль с горящими от гнева глазами на осунувшемся лице. Кристэль, перерезающая веревки на запястьях внука ненавистного Трора, и обвиняющая короля эльфов в жестокости. Гордая Кристэль, стоящая на коленях и умоляющая отпустить гномов, словно он, Трандуил, был монстром и истязателем. О, Вала Варда! Кто сможет спокойно пережить такое? К тому же самолюбие Трандуила резанула фраза «сам лорд Элронд». Словно напомнило о том, что род Трандуила хоть и был древним, но отнюдь не королевским. Значит, гномы побывали в Ривенделле. Что они делали там? Как давно Кристэль с ними? Так броситься на их защиту… Не-е-ет, тут явно что-то не так! Значит, кто-то из них оказался лучше его. Но кто? Кто так помутил ее рассудок? Сперва Трандуил решил, что это Торин. Но тот окатил девушку такой волной ненависти, что король эльфов тут же отбросил эту мысль. У этого типа кусок скалы вместо сердца, а своей надменностью и гордыней он и дракона способен добить. Значит, кто-то из молодых гномов. Не зря двое мальчишек не сводили с нее глаз и на два голоса кричали, чтобы встала с колен. В самом деле, Кристэль повредилась рассудком: променять Короля эльфов на бездомного щенка-гнома! Трандуил тяжело вздохнул. Нет, все это абсурдно... Он непременно поговорит с Кристэль. Она поймет, что была неправа, и станет его женой. Просто она испугалась скорой свадьбы. Это понятно, ведь не каждый день узнаешь, что будешь королевой большого народа. А сейчас Кристэль слишком сильно устала. Вроде, эти гномы помогли ей в дороге, вот она и обиделась... Ничего. Через день-другой сама пожалеет о своей вспыльчивости. И все будет хорошо. Надо будет как-то связаться с ее родными. Но саму ее из дворца он больше не выпустит. А вот что привело сюда Торина и всю эту компанию, надо непременно узнать. Они шли сюда явно не с целью ознакомиться с достопримечательностями Лихолесья. И если гномы в самом деле решили сунуться в Эребор, их нельзя отпускать ни в коем случае.