Тарисиль Селлуг

Лодок и плотов было мало, поэтому отправились пешком. По реке Трандуил велел сплавлять запасы провизии. Давно уже эльфийские воины не выходили таким числом. Новость эта мгновенно распространилась среди птичьего царства, и поход эльфов проходил под хриплое карканье ворон, решивших, что скоро им будет чем поживиться. Где-то на середине пути эльфийское войско встретили гонцы, отправленные Бардом. Выслушав людей, Король эльфов сказал, что готов оказать любую помощь, какая только в его силах. Так и получилось, что уже через несколько дней после того, как был разрушен Эсгарот, на берегах Долгого озера появилась эльфийская армия. При виде разрушенного города, людей, ютящихся в палатках или наспех сооруженных хижинах, кое-как защищавших от холодного предзимнего ветра, Трандуил, еще не переговорив ни с Бардом, ни с бургомистром, велел немедленно разбивать лагерь, валить деревья и строить дома. Инголиэн и лекари организовали лазарет, в котором оказывали помощь всем заболевшим и пострадавшим во время налета дракона. При этом Инголиэн внимательно слушал рассказы людей и не упустил ни одного слова. Какие выводы он сделал, неизвестно, но лицо его не покидала глубокая задумчивость. Пока Трандуил разговаривал с бургомистром и Бардом, Тауриэль распределяла среди женщин продукты и одежду. Но едва завидела Барда, оставила свои дела и подошла к нему: - Доброго дня вам, капитан Бард. - И вам, прекрасная госпожа, - отозвался лучник. – Чем я могу помочь? - Скажите, Король Торин и его отряд в самом деле были в Эсгароте? - Да, - хмуро ответил Бард. – Собственно, они и потревожили дракона. Но что случилось, то случилось. Я не буду винить тех, кого нет в живых. - Нет в живых? – тихо переспросила Тауриэль, чувствуя, как невидимые пальцы сжали ее горло. - Это наиболее вероятный исход, госпожа, как ни печально. Видимо, даже спутница Торина Дубощита ничего не смогла поделать, несмотря на свой удивительный клинок. Да и странно было ожидать, что хрупкая девушка справится с драконом. Мне жаль, что я огорчил вас. - Это дурные новости, капитан Бард, - тихо ответила Тауриэль. – Там были те, кому мне многое нужно было сказать. А теперь… Теперь я не смогу этого сделать. - Жизнь такая штука, - кивнул Бард. – Если уж вы что-то хотите сказать или сделать, лучше не откладывать это на потом. Потому, что потом может никогда не наступить. Извините, госпожа, меня ждут. Тауриэль кивнула и вернулась к своим делам. Но руки эльфийки словно жили сами по себе, а мысли витали где-то очень далеко. Лицо девушки было печальным Ближе к вечеру немного разошлись облака, начало выглядывать солнце, и Тауриэль отправилась на берег озера, взглянуть на место битвы. Она сама не знала, что тянуло ее к проклятому месту. По озеру плавали доски, щепки, какие-то вещи, игрушки. Стоя на берегу, девушка смотрела на обугленные остатки домов. Вода и ветер вскоре сделают свое дело и разрушат то немногое, что уцелело. Лишь на дне безмолвный страж будет хранить остатки воспоминаний об Эсгароте, как некогда хранил золото в Эреборе. Тауриэль уже собралась уходить, как вдруг ей показалось, что в свете солнца что-то блеснуло сквозь толщу воды. Эльфийка остановилась, припомнив рассказы жителей о том, что грудь дракона украшал панцирь из драгоценных камней. Вода на озере была спокойная и прозрачная, и Тауриэль подумала, что сквозь нее можно рассмотреть и невиданное чудовище, и его бесценный доспех. Правда, мерцание, увиденное Тауриэль, было серебристого цвета с мелкими бликами. Едва ли драгоценные камни могут так сверкать. Окончательно заинтригованная, Тауриэль прошлась по берегу, отвязала одну из легких лодок и направилась к остаткам Эсгарота. Чем ближе она подплывала к месту трагедии, тем страшнее ей становилось. Тауриэль каждой клеточкой ощущала отголосок мрачной, жуткой темной Силы, древней и злобной. И, как любой эльф, она не могла ошибиться в ее природе. Больше всего на свете девушке хотелось развернуть лодку и уплыть прочь. Сердце билось так, словно Тауриэль всерьез опасалась, что дракон просто затаился на дне озера и только и ждет, пока она подплывет поближе, чтобы вынырнуть и покарать дерзкую, нарушившую его последний покой. Однако со свойственным ей упрямством Тауриэль продолжала плыть вперед. Вот и сваи, остатки домов. А вот место, куда упал дракон. С замирающим сердцем Тауриэль вгляделась сквозь воду, и вдруг заметила темную громаду на дне. Сердце девушки глухо стукнуло. Тауриэль остановила лодку у какого-то чудом уцелевшего деревянного столба, ожидая, пока уляжется рябь. Время от времени, она поглядывала на небо – не покажется ли солнце. Почему-то эльфийка волновалась так, что ладони рук и виски покрылись испариной. Рябь улеглась. Тауриэль огляделась по сторонам и склонилась над водой. То, что лежало на дне, поражало воображение своими размерами. Тауриэль, судя по всему, находилась где-то над серединой туловища чудовища. Она видела какие-то острые наросты, напомнившие ей горную гряду на горизонте. Девушка передвинула лодку туда, где должна была находиться голова, снова выждала некоторое время, а затем довольно долго и с изумлением смотрела вниз. Драконов в своей жизни Тауриэль никогда не видела, знала о них крайне мало, и ее поразило то, что дракон выглядит так, словно его сложили из множества камней. Удивляло и то, что сколько бы она ни вглядывалась, а ни одного драгоценного камня увидеть не смогла. Но она же видела какое-то мерцание! Эльфийка нетерпеливо взглянула на небо. Словно ответив на ее молчаливую просьбу, сквозь тучи пробилось солнце, и дракон засеребрился, замерцал. Но это был блеск слюды, кварца и золотистых вкраплений в камне чудовищных размеров, очертаниями действительно напоминавшем дракона. В полном недоумении Тауриэль смотрела вниз. Неужели она ошиблась, и дракон упал где-то в стороне? Не может быть. По рассказам жителей, он рухнул именно сюда, после того, как Бард подстрелил его… Подстрелил камень?! Тауриэль почувствовала, что у нее начинает кружиться голова. И вдруг кое-что привлекло внимание девушки. Из куска скалы торчали перья черной стрелы. Тауриэль торопливо передвинула лодку на новое место, полагая, что ей почудилось. Нет, так оно и было. Сейчас девушка четко видела участок камня, соответствовавший груди дракона, из которого торчала стрела. Пространство вокруг было покрыто глубокими трещинами, словно камень пытались разбить. В свете солнца он золотился и серебрился от всевозможных вкраплений так же, как и голова каменного дракона. Никаких драгоценностей Тауриэль не увидела. Но ощущение злобной силы не покидало ее. В глубокой задумчивости эльфийка вернулась на берег. Кого же тогда подстрелил Бард? Кто именно разрушил Эсгарот? Кто лежал среди обломков на дне озера? И что же на самом деле произошло в Одинокой Горе? Тауриэль хотела поговорить об этом с Леголасом, но тот был занят. Зато ее окликнул Алкаральм. - Тауриэль! Рад тебя видеть! - Здравствуй, Алкаральм, - отозвалась девушка. – Давно не встречались. Что за гномы были во дворце? - А-а-а, послы Дейна. Насколько я слышал, хотели поговорить о снижении налогов, но государю было недосуг, так что визит отложили. - Ты уже успел проводить их? - Нет. Они пожелали остаться здесь. У них какое-то дело к бургомистру и Барду. Полагаю, по поводу отстройки города. - Понятно. Потом ты остаешься с ними? - Еще не знаю. Как решит государь. А вы к Одинокой? - Да, - кивнула девушка. - Ты, я видел, шла от озера? – спросил эльф. – Ходила посмотреть на место битвы? Тауриэль, уже было собралась рассказать о своих открытиях Алкаральму, но вдруг ни с того ни с сего решила, что лучше всего будет промолчать. До поры до времени. - Да. Это ужасно. Бедные люди. Им столько пришлось пережить в эту ночь. Знаешь, я хотела было даже сплавать до самого города, но на меня напал такой страх, что я не решилась и вернулась назад с середины пути. Не понимаю, что на меня нашло. Никогда ничего не боялась и вдруг… - Это не удивительно, - вздохнул эльф. – Драконы - древние злобные твари, наделенные силой самим Бауглиром. Жители уже зовут это место проклятым. Сейчас начали разрабатывать план нового города, но на северном участке озера. Так ты в самом деле не решилась доплыть туда, Тауриэль? - Нет. Мне даже не передать на словах, Алкаральм, какой ужас я испытала, - девушку передернуло. – Может быть, если бы я не сунулась туда одна, все было бы иначе. Я же никогда не видела драконов. Вдруг удалось бы рассмотреть? Ведь Смауг - последний дракон Средиземья, насколько я слышала. - Скажи, Тауриэль, что произошло во дворце? Почему ты больше не начальница стражи? - Я не хочу говорить об этом, Алкаральм. Ты же не глуп, сам можешь догадаться… - Тауриэль, вот ты где! – раздался голос Инголиэна. – Мне нужна твоя помощь. Алкаральм, тебя зовет Его Величество. Алкаральм, недолюбливавший лекаря, сдержано кивнул и ушел. - Ты хорошо ладишь с детьми. Помоги уговорить сорванцов принять лекарства, - попросил лекарь. - Хорошо, - кивнула эльфийка. – Что ты на меня так странно смотришь, Инголиэн? - Не хочу, чтобы мои слова обидели тебя или причинили боль, но я рад, что все так повернулось и что ты больше не занимаешь ту должность. - Вот как? - Да. Ты стала спокойнее, твои глаза начали блестеть, а на губах появляется улыбка. - Наверное, я начала искать путь к себе, Инголиэн. Знаешь, мне в самом деле стало гораздо легче дышать с тех пор, как я перестала быть начальницей стражи. Инголиэн, как ты думаешь, они живы? Эльф долго молчал, затем тряхнул пепельными волосами: - Хочется верить, что да. - Скажи… Ты ведь многое знаешь, - еле слышно проговорила девушка. - Драконы после смерти становятся камнями? - Камнями? – удивился Инголиэн. – Иногда да. Я слышал об этом. Если дракона обкормить, он становится вялым, малоподвижным, в конечном итоге засыпает и каменеет. Во всех прочих случаях его тело разлагается, как у всех живых существ. Почему ты спрашиваешь об этом? - Сама не знаю, - ответила девушка, но не удержалась и бросила взгляд на озеро. Глаза эльфа сощурились: - Ты была там? И что-то видела? Я прав? Тауриэль долго молчала, потом вздохнула: - Я увидела странное мерцание из-под воды, когда выглянуло солнце. И это не могло быть мерцанием драгоценных камней. А волны вынесли на берег вот это, - девушка разжала кулак. На ее ладони лежала слюдяная чешуйка. Взгляд Инголиэна стал холодным: - Кому ты еще говорила об этом? - Никому, - глаза Тауриэль вдруг недобро сощурились: - А почему тебя это так беспокоит, Инголиэн? Ты что-то знаешь об этом? - Возможно. Мне думается, что это был не Смауг. Так ты точно никому не сказала ни слова? - Алкаральм спрашивал меня. Он видел, как я возвращалась с озера. Инголиэн сжал губы, помолчал, потом вздохнул: - Болтай об этом поменьше и будь осторожна. Очень осторожна, Тауриэль. - Ты угрожаешь мне? – выпрямилась девушка. Взгляд эльфа остался спокойным: - Нет. Предостерегаю. И лучше всего держись там, где больше народу. Если мои подозрения верны, то Неназываемый ведет отчаянную игру и не оставит в живых тех, кто может помешать ему. С этими словами лекарь скрылся в шатре. Тауриэль немного постояла, размышляя над словами Инголиэна, вздохнула и последовала за ним. А на следующее утро, едва забрезжил рассвет, большая часть эльфийского войска и почти все эсгаротские мужчины, способные держать оружие, направились к Одинокой горе. Послы Дейна с ними не пошли. О чем был разговор у главного посла с бургомистром и Бардом никто не знал. Известно лишь, что посол и бургомистр расстались весьма довольные друг другом, чего нельзя было сказать о Барде. Посол вышел из его палатки в очень большой задумчивости, а Бард помрачнел еще больше и стал похож на грозовую тучу. К вечеру одиннадцатого дня после гибели города войско достигло Одинокой Горы. В Эреборе уже знали о приближении войска и готовились к встрече незваных гостей. Ночь, когда над Эсгаротом пылало зарево, прошла бы спокойно - никто не пожаловал в Эребор, но на галерею за Кристэль прибежала перепуганная Ируфь. Лекаршу разбудили отчаянные крики дочерей Хьюрира. Ардис кричала во сне и никак не могла проснуться. Мирис звала на помощь, понимая, что с сестрой творится что-то ужасное. Кристэль тут же бросилась вниз. Торин велел товарищам продолжать дежурить и побежал следом за эльфийкой. На шум выскочили все остальные гномы и бросились за ним. Тело Ардис выгибалось и билось, словно в конвульсиях. Сквозь крик боли Кристэль услышала «нет!» и «не скажу!». Одного взгляда эльфийке хватило, чтобы понять, что происходит с девушкой. Кристэль выхватила меч и выписала им над подругой замысловатый знак. Клинок сиял серебром так ярко, что след его не таял в воздухе. Более того, свет опустился вниз, окутал собой Ардис и словно растворился в ней. Затем Кристэль произнесла несколько фраз на эльфийском и вложила рукоять Керилуга в ладонь Ардис. На какое-то время гномка затихла, но не успела Кристэль перевести дух, как девушка задергалась снова. - Что с ней?! – Торин и Фили подскочили к кровати, пытаясь удержать Ардис. - Она в плену, - с отчаянием проговорила Кристэль. – А моих сил слишком мало… - Разойдитесь, - раздался чей-то красивый выразительный голос. – Вы не поможете ей. Кристэль, как и все, кто были в комнате, стремительно обернулась к дверям. Внутрь быстро вошел рослый, худощавый эльф в ослепительно сиявшем золотом доспехе. Передняя часть кольчуги состояла из плотно подогнанных друг к другу драгоценных камней, образующих причудливый узор. Впрочем, в одном месте несколько камней выпало. Золотисто-рыжие, слегка вьющиеся волосы ниспадали ему на спину, доставая до пояса. Хотя по эльфийским меркам лицо его сложно было назвать красивым, но было в нем что-то, что не давало отвести взгляд. На него хотелось смотреть вновь и вновь. В широко расставленных серо-зеленых глазах мужчины светилась многовековая мудрость. А в лице угадывалось сходство с Кристэль. - Отец, - прошептала девушка, оглядываясь на случай, если все же у кого-то из гномов возникнет соблазн причинить ему вред. Правда, защищать, скорее, потребовалось бы гномов. - Лаурэгил! - разом выдохнули Балин и Торин, прекрасно помнившие описание эльфийской сущности дракона. - Смауг?! – взвыли все остальные. Дракон, не обращая ни на кого внимания, подошел к кровати девушки. Сияющий подобно солнцу меч повторил замысловатый узор. Затем Лаурэгил положил меч рядом с Ардис. Одна широкая ладонь легла ей на грудь, другая накрыла лоб. - Анн’наяшма нн’уаргил хэлема! Уятамм’аар этулайя! Иннамауэа оттамо Эру н’наирьямаа! Кристэль подбежала с противоположной стороны, положила пальцы на виски Ардис: - Уллиэтэль терри! Хас’ста наринарьяр Эру тиулликааве! Лаурэгил с удивлением взглянул на дочь. Тело гномки окутало золотисто-серебряное сияние. Замершие в изумлении гномы смотрели, как пляшет яркое пламя, не причиняя вреда девушке. Пламя вспыхнуло ярче, Ардис дернулась и открыла глаза. Огонь погас, и девушка с плачем прижалась к Лаурэгилу. Он погладил Ардис по волосам и что-то тихо прошептал. Ируфь принесла ей успокоительного настоя. - Что с моей дочерью?! – Хьюрир схватил эльфа за руку. - Ее дар имеет и обратную сторону, - отозвался перевоплощенный дракон. – Он стихиен, ее не учили управлять им. И Саурон выследил ее. - Значит, моя девочка в опасности? Ей теперь нельзя спать? - Благодаря милости Эру мы разрушили его магию. Он попробует заполучить разум Ардис снова, но я позабочусь о том, чтобы этого не случилось. А ты удивила меня, - Лаурэгил повернулся к эльфийке. - Откуда ты знаешь древнее наречие драконов? - Я же твоя дочь, - Кристэль обошла кровать и вдруг бросилась на шею к Лаурэгилу. Тот, улыбаясь, обнял ее, поцеловал в лоб, погладил по волосам. Потом посмотрел на всех собравшихся. - Я твой должник, Золотой Дракон, - тихо проговорил Хьюрир. – Никогда бы не подумал, что Смауг Ужасный спасет мою дочь. Лаурэгил отпустил Кристэль и обнял ее за плечи: - Ты ничего мне не должен, Хьюрир. Хотя бы с тобой я в расчете, - он повернулся к гномке: - Ничего не бойся, спи спокойно. Сегодня я сделаю для тебя амулет. Ардис смотрела на него широко открытыми глазами и тихонько всхлипнула. Фили сел рядом и завернул девушку в одеяло: - Все будет хорошо. Успокойся… - не обращая ни на кого внимания, он вытащил платок и вытер девушке слезы. - Значит, вот как ты выглядишь, Лаурэгил Золотой, отец Кристэль, - раздался голос Торина. Повисла тишина. Некоторое время эльф и гном смотрели друг на друга. - Почему ты принял облик эльфа? Ты ведь вполне обоснованно опасался, что… - Если бы я этого не сделал, Ардис погибла бы. У меня не было выбора, - спокойно ответил Лаурэгил. Торин некоторое время пристально смотрел на него снизу вверх, затем молча протянул ему руку. Лаурэгил, не отпуская дочь, помедлил и пожал его руку в ответ. Кристэль с облегчением вздохнула, вывернулась из-под руки отца и села рядом с Ардис: - Ты можешь рассказать, что ты видела? - Битву. Страшную кровавую битву. Я видела смерть государя, - девушка посмотрела на Торина. – Смерть Кили и… твою, - Ардис всхлипнула и уткнулась в грудь Фили. - Ну-ну, не плачь, - молодой гном погладил ее по волосам. – Никто из нас не собирается умирать. - Вы погибли, защищая государя, - вытирая слезы, забормотала Ардис. – Вас оттеснили от всех остальных… Я видела руку, нанесшую смертельный удар. И это была рука не орка или гоблина! А еще я видела огромного медведя, который вынес умирающего государя из битвы... Кристэль и Лаурэгил мгновенно переглянулись. - И я видела твою смерть, Кристэль. Как ты падаешь, ломая крылья, а следом надвигается тьма… И голос, страшный, холодный, спрашивал меня о тебе и о твоем отце. О том, как вас найти. Он говорил, что всего можно избежать, если только мы поможем добраться до вас. - Как ты вообще попалась? – тихо спросила Кристэль. - Мне снился Эребор. Сокровища. Я ходила по ним. И в одном углу вдруг увидела какое-то шевеление. Я подошла посмотреть. Там была тень… Живая тень. И вдруг на меня глянули глаза, прекрасные и ужасные одновременно. В них горели отблески багрового пламени…. Он хотел, чтобы я смотрела на них, а я сопротивлялась… Он показывал мне эти картины. Я видела, как все гибнет, как умирают те, кто дороги мне. И этот бесконечный шепот… Мне было так больно, но я не могла пошевелиться, словно связанная паутиной. Потом я увидела окутывающее меня серебристое пламя, и мне стало легче. Но он загасил его. И тут раздались слова… Все затопил яркий золотой свет, и серебряный вспыхнул снова, сливаясь с ним. Огонь охватил все мое тело, и я почувствовала, что свободна. А он… он сыпал проклятиями и смеялся! Спасибо вам, что избавили меня от этого кошмара! - Все в порядке, девочка, - Лаурэгил погладил растрепанную голову Ардис. – Он больше не сунется к тебе. Обещаю. - Вот что, Фили, перенеси-ка ее ко мне в комнату. Мне не мешает немного поспать. А рядом со мной Ардис будет в большей безопасности, - Кристэль взяла свой меч. Лаурэгил неторопливо убрал в ножны свой: - Мне нужно поговорить с тобой, дочь. С глазу на глаз. Они отошли в сторону. - Кристэль, когда ты оборачивалась? - Я не оборачивалась, отец. - Ты заговорила на древнем наречии драконов. А узнать его ты могла только после того, как сменила облик. Так мы устроены, дочь. Где и когда это произошло? - Но я в самом деле не… - Ты уверена? - Знаешь, после гоблинских пещер в одну из ночей мне приснился яркий свет, на который я смотрела, не щурясь. После этого я очень быстро пошла на поправку. А потом были еще сны, которых я не помню. Но я просыпалась с ощущением, что не спала, а работала ночь напролет. Это началось… Да, до того, как мы пришли к Беорну, но после того, как Торин подарил мне свой амулет. - Когда ты просыпалась, тебе хотелось потянуться с силой, до хруста, вытянуть руки, ноги, размяться? - Да. - Между лопаток ощущался зуд, словно там пытались прорезаться крылья? - Да. - При этом было такое состояние, словно тебя выкатали в крапиве? - Да… - Твой клинок такой же, как прежде? Кристэль покачала головой: - Нет. Раньше по его граням изредка поднимался невысокий огонь. Теперь появляется высокое яркое пламя. - Ты оборачивалась, Кристэль. - Но… как? Когда? Почему я не помню этого? И почему у меня не полный доспех? - Потому что, если я правильно понимаю, ты оборачивалась под присмотром самого Манвэ, а то и Эру. И не здесь, а в совершенно ином мире. Так что если, проснувшись однажды, увидишь рядом полное снаряжение, знай, что твой час пришел, - тихо проговорил Лаурэгил, и в его голосе послышалась печаль. - Не грусти, отец. Я по-прежнему не собираюсь оборачиваться. По крайней мере, здесь. Лаурэгил только невесело усмехнулся и крепко обнял дочь, словно хотел защитить ее от всего на свете. - Странно, что золото не манит тебя. - Может, это потому, что обращение там и здесь - это совершенно разное? - Едва ли. Скорее всего, тот, кто помогал тебе, позаботился о твоей защите. На всякий случай не снимай амулет Торина. - Хорошо, - Кристэль помолчала. - Как ты думаешь, сон Ардис… Это правда? - Не знаю. Но допускаю, что Саурон хотел проверить одну вещь, которую теперь знает наверняка: то, что ты моя дочь. Я давно уже догадываюсь, кто стоял за тем убийством. И если бы не вы с Элентиэль, сейчас я бы уже служил Саурону. Потому что у меня не осталось бы выбора… Кристэль обняла отца, прижалась к его груди. Лаурэгил только вздохнул: - Давай вернемся к твоим друзьям. Гномы с нескрываемым любопытством разглядывали перевоплощенного Смауга. - Что-то не так? – усмехнулся дракон. - С ума сойти! - озвучил общее состояние Бофур. – В жизни бы не подумал, что дракон может становиться эльфом! - Как видишь, может. - Ты странно выглядишь для эльфа, - призналась Ируфь. – Вроде бы настоящий эльф, но нет их утонченной красоты. В твоих чертах есть гармония, но совершенно иная. - Разумеется, госпожа целительница. Я же дракон, - прищурился Лаурэгил. Бильбо в свою очередь с нескрываемым восторгом разглядывал золотой доспех: - Тебе не тяжело в нем? – полюбопытствовал хоббит. – Ведь он из золота и камней… - Не тяжело. Это особенность наших доспехов. По большому счету, это моя чешуя. - То есть, ты не можешь его снять? - Могу, - рассмеялся дракон. – Если нужно. - Ну, а если ты его снял и тебе вдруг надо превратиться назад, ты что, будешь без чешуи? – с интересом спросил Нори. - В чешуе. Не спрашивайте, как именно это происходит, но факт есть факт. Можно спрятать мой доспех на другом конце Эребора, но воплощусь я уже в нем. - Ну, дела-а-а! – судя по лицам присутствующих, у них появилась новая тема для обсуждений. Лаурэгил тем временем посмотрел на дочь: - Чтобы сделать амулет для Ардис, мне потребуется несколько капель ее крови, - негромко сказал эльф. – Поэтому днем спускайтесь в кузницу. Помнишь, где я ковал тебе доспех? - Помню, - кивнула девушка. - Я смогу тебе помочь? – раздался низкий голос Торина. Дракон некоторое время смотрел на Короля-Под-Горой, потом кивнул: - Да, Торин Дубощит. Ты сможешь помочь. Такие амулеты изготавливают в пламени дракона. И если я буду делать его в одиночестве, мне придется несколько раз очень быстро менять облик. А это сомнительное удовольствие. - Это так трудно? – полюбопытствовал Ори, с восторгом глядя на Лаурэгила. - Смешай между собой соль и перец и опусти в них руку. Что ты почувствуешь, Ори Летописец? - Ничего, - немного растеряно ответил гном. - А если твоя рука изранена и раны свежие? Я уж промолчу о том, каково это, когда твои кости сжимаются или увеличиваются, а сухожилия и мышцы растягиваются, как на дыбе, или стремительно сжимаются. Такое ощущение, что тебя пропускают через мясорубку. И когда это приходится делать несколько раз подряд и очень быстро… - Кошмар! – искренне проговорил Кили. - Ко всему со временем привыкаешь. Но есть вещи, которых стоит избегать, если это возможно. - Скажешь, что делать, и я встану к наковальне, - решительно проговорил Король-Под-Горой. - Ты же сказал, что ничего не будешь ковать, - подколола Торина эльфийка. - Я передумал, - невозмутимо ответил гном. Немного погодя, Торин снял стражу, предупредил, чтобы никто не смел соваться в сокровищницу, и все разошлись по комнатам, чтобы хоть немного поспать. Даже Лаурэгил решил остаться в эльфийском обличье. - А сокровищница? – тихо спросил Торин. - Не переживай, - так же тихо ответил эльф. – У нас есть своя магия. Не позавидую я тому, кто туда влезет. Гном и дракон обменялись ухмылками. - Разберемся с делами, поженим эту пару и возьмемся за поиски. - Всех туда отправлю, - мрачно пообещал Торин, провожая взглядом Кристэль. Эльфийка задержалась в дверях, обменялась несколькими фразами с Фили, что-то шепнула Кили, взлохматила юноше волосы и ушла к себе, но украдкой бросила взгляд на Торина. Лаурэгил, пряча улыбку, предложил все же покинуть комнаты дочерей Хьюрира. Ируфь осталась ночевать с Мирис на всякий случай, но остаток ночи прошел спокойно. Зато с утра в шоке пребывал Бомбур – толстяк самым бессовестным образом проспал все на свете и, увидев Лаурэгила, некоторое время никак не мог взять в толк, откуда здесь взялся эльф. Когда же ему рассказали, что произошло на рассвете, то Бомбур начал бродить за Лаурэгилом следом, глядя на него, как ребенок на фокусника, видимо, ожидая, когда тот превратится в дракона. Сразу же после завтрака, пока женщины убирали на кухне, а гномы отправились на реставрационные работы, Лаурэгил и Торин спустились вниз в одну из кузниц. Когда-то Лаурэгил выбрал ее потому, что там он мог спокойно принимать облик дракона, не разрушая ничего вокруг. Когда Кристэль и Ардис спустились вниз, в кузнице стоял оглушительный грохот молотов. Воздух был нестерпимо горячим, пропитанным жаром огня, запахом раскаленного металла и совершенно особым, каким-то грозовым ароматом магии. Девушки остановились на пороге, глядя на работающих мужчин. Лаурэгил и Торин были обнажены по пояс, только надели специальные фартуки. - Ох, какие же они сильные и красивые! - смущенно прошептала Ардис, не сводя с эльфа и гнома восхищенных глаз. – Фили такой же. Кристэль промолчала, заворожено глядя на то, как перекатываются могучие мышцы под кожей Торина, как сбегают по его телу капли пота, как легко взлетает в руках тяжеленный молот. В очередной раз эльфийка подумала о том, что не зря Эру принял детей Ауле как своих. Да, и люди, и гномы старели, и к старости их тела утрачивали изначальную стройность. Но Торину еще далеко было до старости и его тело воина, кузнеца, странника было гармоничным и очень красивым. Впрочем, как и тело Лаурэгила. Отец Кристэль был гораздо выше Торина, изящнее по сложению, как и все эльфы, хотя его фигура все же была более мощной по сравнению с ними. И с первого же взгляда в тугом переплетении сухожилий и мышц чувствовалась недюжинная сила. Время от времени Лаурэгил откладывал молот, проводил руками над наковальней, не обращая внимание на жар раскаленного металла, и напевно произносил какие-то слова. Затем грохот молотов вновь наполнял кузницу. - Они заняты чем-то другим. Давай вернемся попозже, - проговорила Кристэль и девушки ушли. Они вернулись через пару часов, прихватив по кувшину холодной воды. - Вы вовремя, - Лаурэгил вытер лоб, наклонился и взял из рук Ардис кувшин. – Мы восстановили мой доспех и как раз закончили переделывать доспех Короля-Под-Горой. На досуге надо будет и остальные доспехи подправить. - Сделаем, - отозвался Торин, забирая от Кристэль кувшин и делая несколько жадных глотков. Вода пролилась, тонкими ручейками потекла по груди гнома. Кристэль едва удержалась от желания стереть их и предусмотрительно сделала пару шагов назад - у нее и без того кружилась голова от запаха разгоряченного тела Торина, пробуждавшего дремучие инстинкты, неизменные с древних времен. Инстинкты, помогающие животным безошибочно определить, с кем можно обустроить свое гнездо или нору - дом, в котором однажды появятся детеныши, и они будут в полной безопасности. Те самые инстинкты, к которым люди, увы, переставали прислушиваться. - Кристэль! – голос Торина вырвал девушку из горячей пелены. – Что с тобой? - Здесь очень жарко! – девушка тряхнула головой, отобрала у Торина кувшин, вылила остатки воды на ладонь и плеснула себе в лицо. – Как только вы можете находиться здесь так долго? Лаурэгил чуть приметно усмехнулся: - Не будем терять время. Торин, ты загасил старый огонь? - Да. - Хорошо. Бери тигель, в нем уже почти все, что нужно. Кристэль, ты помнишь, как добыть кровь дракона? – улыбнулся отец. - Конечно. - Хорошо. Добавишь ее в тигель. Когда масса закипит, капни пару капель крови Ардис и считай до девяти. Торин, после этого аккуратно перемешай и выливай в форму. - Хорошо, - кивнул гном. - А теперь разойдитесь. Мне снова нужно поменять облик… Амулет Лаурэгил и Торин заканчивали без девушек – сделав все, что было нужно, подруги отправились умываться и помогать готовить свадебный стол. Король гномов внимательно следил за всеми действиями Лаурэгила, но вопросов не задавал. Зато потом им было о чем пообщаться. Амулет Торин забрал с собой. Наскоро умывшись, он отшлифовал его и нашел ему крепкую цепочку. Потом отправился смывать с себя пот и копоть. Увидев лежащую на постели чистую рубашку и полотенце, гном усмехнулся. Все же он не привык, чтобы кто-то заботился о нем, но что скрывать, это было приятно. Только хотелось надеяться, что Кристэль делает это не потому, что это относится к ее служебным обязанностям. С другой стороны, ей нравились его поцелуи… вроде бы. Кто знает, что у нее на уме? Порой Торину казалось, что Кристэль неравнодушна к нему, порой – что он сам себя обманывает, и что девушка мягко старается дать ему понять, что ничего между ними быть не может. По-хорошему, надо бы поговорить с ней начистоту, но Торин никак не мог собраться с силами и заставить себя сделать это. С орками сражаться куда проще… В купальне он обнаружил, что к мылу добавилась древесно-коричная настойка. Единственный аромат, который признавал Торин. Откуда только Кристэль узнала об этом и где взяла ее? Впрочем, по этому поводу у Торина возникли кое-какие мысли, которые он решил проверить. Некоторое время спустя, он передал амулет Ардис и осведомился, где Кристэль. Ему ответили, что девушка бегает по всему дворцу - то на кухню, то в зал, то в комнаты дочерей Хьюрира. Такой расклад вполне устроил Короля-Под-Горой. Впрочем, для приличия он постучал в дверь покоев Кристэль. Ему никто не ответил, и Торин прошел внутрь, осторожно прикрыл дверь и огляделся. Почти сто пятьдесят лет назад это были его комнаты. Воистину, словно в другой жизни. Теперь тут жила девушка, которая перевернула его жизнь, сделав вероятным то, чего никак не могло быть. Король гномов постоял, прислушиваясь к ощущениям. Ему нравилось то, как изменились эти комнаты. Стали светлее, радостнее. Торин прошел по гостиной, стараясь не наступать на пушистый ковер, дошел до комнаты, когда-то бывшей его кабинетом, и замер на пороге. Он был готов к чему угодно, но не к тому, что все будет так же, как и десятки лет назад. В полнейшем молчании Торин смотрел на свой портрет, написанный незадолго до того, как он стал изгнанником, коснулся рукой мраморной столешницы, старых книг. Кресло, в котором он любил сидеть при свете свечей. Оружие на стенах… Внутри все сжалось в тугой комок. Кристэль сохранила эту комнату такой, какой она была при нем. Впрочем, кое-какие изменения все-таки были – легкая накидка на кресле, еле уловимый аромат цветочных благовоний в воздухе, изящный набор для письма на столе и ряд других мелочей, на удивление гармонично слившихся с атмосферой этой комнаты. Король-Под-Горой задумчиво усмехнулся. Вот и ответ на вопрос, откуда Кристэль знает о том, о чем он не говорил ей. Она просто предположила, что некоторые вкусы бывшего владельца этих комнат со временем не изменились. Торин окинул взглядом комнату и вернулся в гостиную. Можно было уходить, но гном медлил, оглядывая низенькие деревца в кадках, цветы, витые свечи на камине. Непривычно по гномским меркам. Но при этом очень уютно. Немного поколебавшись, он подошел к двери в спальню. С одной стороны, его никто не приглашал сюда. С другой - Кристэль без стеснения заходила к нему. Почему он не мог заглянуть к ней? Торин качнул головой и открыл дверь. Запах цветов здесь был ощутимее, но при этом не раздражал. Гном сразу же заметил отсутствие ковра у камина и кресла. Значит, Кристэль именно отсюда перетащила их в его комнату. С легкой улыбкой он осмотрел картины на стенах, изящный столик с большим зеркалом, весь заставленный какими-то флакончиками; зеркальные раздвижные двери, за которыми, похоже, скрывался шкаф; кровать под легким балдахином. Кристэль должна очень красиво смотреться среди всего этого… И непременно в платье. Представить девушку здесь в ее обычном дорожном костюме было невозможно. Торин тряхнул головой, отгоняя от себя неуместные мысли, и покинул комнаты Кристэль, аккуратно прикрыв за собой двери. Праздник удался на славу. Жених, наконец-то расставшийся со своей ушанкой, в новой рубахе с шикарным поясом, аккуратно расчесанный, с весело блестящими глазами, был неимоверно хорош собой и, по общему мнению, даже помолодел. Для Мирис Кристэль переворошила всю свою нарядную одежду. После долгих споров и решений для девушки выбрали красивую бархатную юбку, расшитую золотом, которую можно было подогнать по фигурке Мирис и по ее росту – все же Кристэль была намного выше своих подружек. Блузку выбрали из тех, что девушки купили на ярмарке в Эсгароте для осеннего праздника. Кристэль расчесала длинные волосы Мирис, красиво переплела их лентами и подарила девушке легкое цветочное масло, которое очень понравилось гномке. Мирис надела серьги и ожерелье, которые подарил ей Торин, когда они все впервые попали в сокровищницу. - Ты очаровательна! – с гордостью проговорила Ируфь. Мирис смущенно посмотрела на нее, на сестру и подругу: - Правда? - Правда! – хором ответили те. - Ты не переживай, - ласково проговорила Ируфь. – Ничего трудного в замужестве нет, если муж и жена словно две лошадки в одной упряжке. А это уже в ваших руках – катить тележку в одну сторону или опрокинуть ее. Но у вас все будет хорошо. Я это чувствую. - Невеста готова, теперь твоя очередь, - Кристэль увлеченно взялась за Ардис. Ируфь только улыбалась, глядя на них. Сама она уже успела принарядиться для торжественного случая. В результате, когда выяснилось, что пора выводить невесту, одна Кристэль оказалась не готовой. - Ничего, - отмахнулась эльфийка. – Я быстро. Кристэль добежала до своей комнаты, окинула взглядом платья, вытащила шелковое темно-синее с серебряным пояском, торопливо расчесала волосы и перехватила их тонким серебряным обручем. Из всех украшений по обыкновению оставила только амулет Торина и уже в последний момент нанесла пару капель масла жасмина на запястья. В парадном зале был накрыт стол. Бомбур с помощниками постарались на славу. Был здесь и пышный хлеб, испеченный ловкими руками невесты, и разнообразные блюда из мяса, приготовленные Бомбуром и Бофуром, и вино в кувшинах. На тарелках красовалось заливное, колбасы и пирожки с мясом. Ируфь испекла свадебный медовый каравай, как было принято у гномов – советами помогал Балин. Гномы и хоббит, принарядившиеся ради праздника, выглядели очень торжественно и солидно. Лаурэгил снял доспех, но и в одежде остался верен золотому цвету. Хьюрир подошел к дочери, взял ее за руку: - Не передумала? – спросил он. - Нет, отец, что ты! – ответила молодая женщина. - Ну, а ты, Бофур? – лицо Торина было предельно серьезным. - Нет, государь. Мы, конечно, не так давно знакомы, но узнали друг друга довольно хорошо, чтобы прожить остаток жизни вместе. - Пусть будет так. Хьюрир вложил руку дочери в ладонь гнома и отошел в сторону. Мирис глянула на жениха, покраснела еще больше и присела, склонив голову. Бофур положил ладонь ей на затылок, показывая этим, что отныне она под его защитой, а затем обнял за плечи, поднял и поцеловал под восторженные крики и хлопки. Первыми к ним подошли Хьюрир и Ируфь. В руках Хьюрира был поднос с двумя чарками, наполненными ягодным отваром. Бофур и Мирис взяли их, отпили по глотку, поменялись, снова сделали по глотку, вновь передали чарки друг другу, и так до тех пор, пока не выпили их до дна. Теперь считалось, что их жизни сплетены в одну. Ируфь, улыбаясь, протянула им каравай: - Ну, ломайте! Узнаем, кто в семье верховодить будет? Бофур и Мирис переглянулись. - Не годится так совместную жизнь начинать, – гномка посмотрела на мужа. Бофур широко улыбнулся: - И я так думаю. Там разберемся, кому и когда главным быть. - Давай, я подержу каравай… - начала Мирис. - А я угощу гостей, - закончил Бофур. Мирис кивнула и со счастливой улыбкой наблюдала, как Бофур щедро отламывает мягкие ароматные ломти и оделяет всех, начиная с Торина. - Молодцы, - негромко проговорил Король-Под-Горой. – Пусть между вами всегда будет согласие и понимание, - он посмотрел на Лаурэгила. Дракон кивнул: - И пусть не коснется вашего дома горе или лихая беда. Кристэль подошла к отцу и Королю-Под-Горой, протянула им металлический ларец. Лаурэгил улыбнулся: девочка постаралась облегчить его тягу к золоту. Способ примитивный, но вполне сработал. - Это наш дар вам. Пока небольшой. - Только не открывайте его здесь, - предостерег Лаурэгил. Бофур и Мирис кивнули. - А лучше унесите и спрячьте куда-нибудь подальше… - Хватит церемоний! – подал голос Бомбур. – На столе все стынет! Кушанья и напитки всем пришлись по душе. Смех и шутки не смолкали – не годилось на свадьбе быть серьезными или грустными. Когда все наелись, гномы притащили музыкальные инструменты и заиграли веселую музыку, благо желающих потанцевать было немало. - Кристэль, - попросил Бофур, - а нельзя повторить тот танец, что ты танцевала в Ривенделле с сыном Элронда? - Нужно, чтобы было семь пар, иначе он не будет таким красивым, - отозвалась девушка. – Но не расстраивайся, Бофур. У нас много других танцев. Есть и те, что предназначены для подобных случаев. Отец? Лаурэгил тряхнул длинными волосами: - Как я могу отказать тебе, тем более в такой праздник? – и протянул руку дочери. - А как же музыка? - Мы можем обойтись и без нее, - пожал плечами Лаурэгил. Фили и Кили лукаво переглянулись, некоторое время внимательно следили за танцующими, а потом начали подыгрывать им на арфах, точно угадав мелодию. Танец действительно был прекрасен. Отец и дочь танцевали самозабвенно, движения их сплетались, подобно тому, как переплетаются между собой нити, образуя узорную ткань. И скоро стало понятно, что танец этот – благословление любви, нежной, верной и крепкой. - Отличный подарок! – глаза Мирис сияли от восторга. Затем вновь зазвучали веселые застольные песни, а потом начались танцы. Бофур и Мирис не пропустили ни одного и, глядя на их счастливые лица, все вокруг радовались. - Скорее бы сюда наших перевезти, - вздохнул Глоин. – Соскучился я по своему семейству. - Это точно, - подал голос Бомбур. - Перевезем, - ответил Торин. – Появится Гэндальф, и обсудим, как быть, - он поднялся, вышел из-за стола и протянул руку Кристэль. Сердце девушки глухо стукнуло. Она видела, как задумчиво посматривает Торин на молодоженов и улыбается какой-то странной улыбкой. Эльфийка взглянула на Короля, смущенно опустила ресницы и вложила руку в его ладонь. - Ты прекрасно выглядишь в этом платье, - негромко проговорил Торин, пока они кружились под музыку. – Надеюсь, ты и завтра будешь не в дорожном костюме? - Э-э-э… Я не уверена… - Кристэль, - губы Торина чуть изогнулись в улыбке, - мне что, переженить всех подданных, чтобы чаще видеть тебя такой, как сейчас? - Ваше Величество, телохранительница не может выполнять свою работу в платье. Кроме особых случаев, когда правила этикета не допускают присутствия лиц в доспехах и с оружием. - Милая Кристэль, пока меня не от кого охранять. Ты изучила и подписала договор? Девушка покраснела: - Н-нет, я не успела… Да и зачем, Торин? Я и без того выполняю все, что требуется. - Затем, чтобы потом у тебя не было отговорок, что ты его не заключала, - ответил гном. - Хорошо. Сегодня прочту, - тихо ответила эльфийка. - Погоди. Это хорошо, что ты еще не подписала. Принеси мне его, пожалуйста. Я хочу кое-что изменить. - Прямо сейчас? - Нет, - широко улыбнулся Торин. Кристэль взглянула на него, чувствуя, как земля уходит из-под ног: - Когда? – с трудом спросила она. Король гномов помолчал, внимательно глядя на нее, потом ответил: - После праздника. Я собирался пройтись по галерее. У Кристэль отлегло от сердца, и она радостно кивнула. - Только, пожалуйста, не переодевайся в кольчугу, - с усмешкой добавил Торин.