Ребёнок Намджуна звал его.
Это был не простой зов ребёнка, испытывающего неудобство, и не разочарованный зов спорящего ребёнка. Это был скорее крик побеждённого ребенка, который действительно нуждался в своем отце. Звук был ужасающим.
Намджун тут же уронил свою кружку с кофе, капельки жидкости перелились через край и упали на стойку, затекая с неё под лестницу.
Тэхён никогда не звал его так. Никогда.
Намджун, спотыкаясь, поднимался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пойманный в порочный круг воображения, представляя себе все ужасные вещи, которые могли случиться с его сыном. Было намного труднее удержаться на ногах, когда адреналин заставлял его дергаться и шататься, но он сумел перейти с одного шага на другой, пока не приземлился на колени, упершись рукой в стену для поддержки. Ему потребовалась всего секунда, чтобы встать, а затем ещё секунда, чтобы броситься к двери спальни Тэхена, схватить ручку и распахнуть ее, когда он закричал:
-
Тэхен!..
Странно, что время может быть таким непоследовательным. В одно мгновение всё происходило слишком быстро, а в следующее время время вообще не двигалось. В тот момент, когда он перевел взгляд с разбросанных по полу бумаг на перевернутый стул у кровати, на сына, сидящего на краю матраса с темно - красным бедром, испачканным раной, прорвавшей кожу, сердце Намджуна, казалось, остановилось. Тэхен хрипел и задыхался от икоты, когда его дрожащие руки склонились над глубокой раной. Его брюки валялись на полу в беспорядке, джинсовая ткань была испачкана кровью. В легких Намджуна не было воздуха, когда он споткнулся о дверной косяк, и ужас охватил все его чувства.
Тэхён был ранен. Тэхён сильно истекал кровью. Намджун был на долю секунды близок к тому, чтобы сойти с ума.
- О
боже,- тихо произнёс Намджун. - О боже, Тэ. Что -
что?..
Тэхен всхлипнул:
- Папа, прости меня! Я упал!
Ребёнок небрежно провел ладонью по кровавому месиву на бедре, обмазывая ладонь вязкой жидкостью в попытке остановить кровотечение. Намджун рванулся вперед, чтобы остановить его, и упал на колени, схватив мальчика за запястье. Он чувствовал, что теряет связь с окружающим миром. Его мозг так напряженно работал, чтобы отделить панику от вполне реальных обязательств, которые он имел как отец. Тэхён нуждался в помощи, и если Намджун не мог сделать это за него, то какова же была его роль здесь? Ему нужно было сосредоточиться и позаботиться о проблеме, и тогда он мог запаниковать.
- Все в порядке, детка. Не трогай это. Не трогай это. Папа позаботится об этом, хорошо?
С порога послышался другой голос:
- Что случилось?
И Намджун с облегчением вздохнул. Он забыл, что был не один. Даже если голос был меньше и намного моложе, чем тот, который ему действительно нужно было услышать прямо сейчас, это была привязь, за которую он мог ухватиться. Какое-то подобие нормальной жизни, которое могло бы немного его успокоить. Намджун повернулся к Чимину: мальчик переминался с ноги на ногу в дверном проеме, пытаясь разглядеть сцену вокруг тела своего отца.
- Чим, мне нужно, чтобы ты достал из-под раковины в ванной салфетку и большой эластичный бинт. Помнишь тот, которым пользовался твой отец, когда ты вывихнул лодыжку?
- Тот, белый?
- Да. Захвати его для меня, ладно?
Чимин помчался в ванную. Когда он вернулся, в руках у него были три разных бинта и рулон туалетной бумаги. Он протянул их Намджуну и позволил отцу выбрать то, что ему было нужно, прежде чем небрежно бросить остальное на пол и снова нависнуть над плечом Намджуна.
- Спасибо. Не мог бы ты принести мне полотенце?
- Но что случ-
-
Сейчас, Чимин, - перебил его Намджун. - Я могу ответить на твои вопросы позже, но сначала мне нужно позаботиться об этом, хорошо?
Чимин издал горлом какой-то странный раздраженный звук. Тем не менее, он повернулся и побежал в ванную во второй раз, чтобы взять полотенце.
Намджун сжал колено Тэхёна. Он чувствовал, как дрожит нога под его хваткой. Ужас Тэхёна взял верх над ним, и он внезапно стал похож на запачканного новорождённого, смотрящего в глаза хищника. Он замер, когда Намджун развернул туалетную бумагу, и вздрогнул, когда Намджун начал нежно поглаживать воспаленную кожу вокруг ссадины. С компрессионной повязкой все было немного иначе. В тот момент, когда Намджун отбросил туалетную бумагу и начал обматывать ногу Тэхена, мальчик отпрянул, вскрикнув от боли при этом резком движении.
- Я знаю, малыш. Прости. Как только я заверну её, мы сможем идти.
- Ты сделаешь мне больно! - закричал Тэхён, закрывая лицо руками,его грудь вздрагивала при каждом вдохе.
Решимость Намджуна рухнула, как стопка карт.
Намджун уже давно не чувствовал себя по-настоящему беспомощным. Он хотел быть очень сильным отцом. Но он не знал, что делать и что говорить, чтобы Тэхён почувствовал себя хорошо. Нога мальчика, вероятно, болела, но у Намджуна не было выбора. Ему пришлось перевязать рану. Он продолжал обматывать ногу Тэхена, несмотря на то, как больно было видеть, как мальчик закрывает лицо и плачет сквозь него, слезы текут сквозь пальцы и по щекам. Намджун чувствовал себя обязанным утешить его, но что он мог сказать? Было больно, и Намджун не мог этого отнять.
- Мне очень жаль, Тэхёни. Папа быстро придёт, - пообещал Намджун, и голос его опасно дрогнул.
Намджун наложил компрессионную повязку так тщательно, как только мог. Глаза у него щипало, а в носу стоял ком. Когда он закончил, Намджун глубоко вздохнул.
- Хорошо. Мы закончили. А теперь давайте отведем тебя к доктору.
- Но я... я... - тяжело вздохнул Тэхен. - Я-
- Дыши. Все нормально. Ты в порядке. Это всего в десяти минутах езды.
- Я не в порядке! - закричал Тэхён. - Я сделал что-то плохое, и теперь моя нога порезана!
- Тэхён. Намджун осторожно убрал пальцы Тэхена с его лица. От распухших щёк до трясущейся нижней губы Намджуна ничто не могло успокоить, но он должен был что-то сказать. - Ты совершил ошибку. Некоторые ошибки хуже других, но ты растешь и учишься, и это был просто... один из самых тяжелых уроков. Всё поправимо. Я помогу тебе исправить это прямо сейчас.
- Как ты можешь это сделать? Боль не прекратится.
- Прекратится, как только мы доберемся до доктора. Для этого у него есть лекарство. Это похоже на волшебство.
Пока Тэхён размышлял над этим, Намджун встал и осторожно подхватил Тэхена на руки. Тэхён вскрикнул от боли, спрятал лицо в рубашке Намджуна и, обхватив руками шею отца, снова зарыдал.
Чимин, который спокойно ждал в коридоре с полотенцами в руках, быстро повернулся и галопом помчался к лестнице, тяжело топая ногами. Намджун взял на себя заботу о Тэхёне и отнес его в фойе, где Чимин уже открыл ему входную дверь.
- Мне нужны ключи, телефон, бумажник, - сказал Намджун.
- Они на кухне? - спросил Чимин.
- Да. На стойке.
Чимин двинулся дальше. Когда он вернулся, все трое быстро направились к машине.
Только когда Намджун сажал Тэхёна в машину, он заметил, какое Чимин выбрал полотенце. Пушистая, дорогая, голубая вещица, которую Джин купил, когда переделывал ванную. Джин заставил их всех пообещать, что они не будут пачкать вещи, и на одну мучительную секунду мужской голос загудел в голове Намджуна. Но затем Тэхён отпустил шею Намджуна и неуклюже забрался на сиденье, шипя, когда он сел на бедро, чтобы не давить на порез, и он забыл всё о правилах полотенца, которые они придумали.
Когда Намджун пристегнул Тэхена, мальчик спросил:
- Им придется отрезать мне ногу?
Пряжка щелкнула, Намджун поцеловал Тэхена в лоб, потом выпрямился и сказал:
- Никто никому не отрезает ногу. Она всё ещё будет у тебя, когда мы сегодня выйдем из больницы.
- Я позабочусь, чтобы они этого не сделали, - заверил Чимин. - Если понадобится, я сам поговорю с доктором.
- Ты не настолько взрослый. Доктор тебя не послушает.
- Я смотрел много передач о полицейских. Я знаю закон.
- В машину, Чимин, - прервал его Намджун, нажимая кнопку, чтобы закрыть дверь, и протягивая руку. Чимин бросил в неё ключи, телефон и бумажник, а затем оббежал машину с другой стороны, вошел внутрь и устроился поудобнее. Намджун забрался на водительское сиденье.
Оказалось, что водить машину для Намджуна было чуть ли не хуже, чем сидеть в спальне и заботиться о ноге Тэхёна. Не отвлекаясь ни на то, чтобы вытереть кровь, ни на то, чтобы перевязать рану, ни на то, чтобы придумать, что сказать, чтобы успокоить нервы Тэхена, он застрял с важными мыслями и ещё более важными тревогами, такими как то, что скажет Джин, когда увидит, что Тэхен порвал себе ногу. Как мальчик мог так сильно пораниться, когда в доме был Намджун. Как мало контроля на самом деле имел Намджун над защитой своих детей.
Его размышления были ненадолго прерваны Чимином, который захихикал, как только они свернули на больничную стоянку. Намджун взглянул в зеркало и увидел Чимина, мило склонившего голову к младшему брату.
- Знаешь, - пробормотал он, приподняв брови, - если они не согласятся на сделку о признании вины и отрежут тебе ногу, ты всегда можешь получить колышек.
В то время как тело Намджуна покрылось холодным румянцем даже при
упоминании об ампутации, Тэхен громко фыркнул.
- Думаю, это было бы здорово. Я буду как пират.
- Да.
- Первый в семье Ким.
- Это тебе известно, - бросил вызов Чимин.
- Дэйви Джонс.
- Кьяяяя, - громко прокричал Чимин, хлопая себя по бедру и громко смеясь.
Намджун покачал головой. Его желудок все еще сжимался от беспокойства, но то, что Тэхён и Чимин хихикали, было хорошим знаком того, что Тэхён придёт в себя. Что на мгновение, пусть и короткое, Тэхён был достаточно здоров, чтобы издать этот великолепный, счастливый звук своей грудью.
Доверься Чимину, он точно знает, что нужно Тэхёну прямо сейчас.
***
Потребовалось десять швов и много обезболивающих, чтобы Тэхён поправился.
Хотя Тэхён и Чимин легко вернулись к своим регулярным программам после посещения больницы, вбежав в гостиную, успокоившись со своим воображением, Намджун не смог этого сделать, а вместо этого сел за стол, обхватив трясущимися руками дымящуюся чашку чая, и уставился в стену, пока беспокойство наконец не заставило его встать на ноги. Потом он принялся за уборку. Он мыл, протирал стойки, дезинфицировал мебель и перестраивал все шкафы и кладовки, до которых мог дотянуться.
Где-то в районе замены посуды в шкафу кто-то громко откашлялся от кухонного стола и сказал:
- Джун.
Намджун взвизгнул, блюдо с запеканкой выскользнуло из его пальцев и разбилось о кухонный пол. Оно разлетелось на мелкие осколки, которые опасно поблескивали на кафеле.
- Чёрт!
Джин разинул рот, уставившись на беспорядок между ними. Наступила неловкая, униженная минута молчания. Затем Намджун глубоко вздохнул и упал на первую попавшуюся поверхность, немедленно сдуваясь.
- Блин. Прости.
Намджун даже не мог смотреть, как Джин пересекает комнату. Его взгляд привлекала разбитая посуда у ног.
Проблема заключалась в том, что он ожидал, что Джин вернется домой. Сообщение Намджуна Джину было коротким, но информативным изложением ситуации. Тэхён был ранен. Не умрёт, нужно наложить швы, скоро будет дома. Встретимся там с другими ребятами, тогда сможем поговорить. Спасибо. Люблю тебя. Скоро увидимся.
Просто казалось, что с уборкой он потерял счет времени. Теперь он выглядел как идиот. И теперь любимая форма для выпечки Джина валялась на полу разбитая вдребезги.
- Не уверен, что ты обратил бы на меня внимание, если бы я этого не сделал. Прости, если я напугал тебя, - тихо сказал Джин. Он с хрустом переступил через стекло и встал перед Намджуном. Жест Джина, потянувшегося к его лицу и обхватившего его подбородок, был настолько знакомым, что Намджун раскрылся навстречу ему, подставляя лицо под прикосновение мужчины. Джин осторожно отвел взгляд Намджуна от беспорядка, чтобы они могли посмотреть друг на друга. Взгляд Джина был мягче, чем обычно. - Все в порядке. Ты в порядке.
Почему они всегда так говорят? Тэхён не поверил, когда Намджун сказал ему об этом, и Намджун не поверил этому сейчас. Он чувствовал себя неважно, и было ясно, что Джин просто пытается помочь, но он лгал. Намджун громко вздохнул и на долгую минуту закрыл глаза. Большой палец Джина гладил его по щеке так гладко. Это было немного похоже на уборку Намджуна, достаточно монотонную, чтобы сосредоточиться на ней без ощущения, что его голова может взорваться.
- С ним все будет в порядке, Намджун.
- Я знаю.
- Ммм, - Джин опустил Намджуну голову на плечо, чтобы он мог крепко обнять его. - Я не хочу, чтобы ты был таким же, как я, - одеколон Джина был очень похож на бензодиазепин*, просто доза спокойствия, чтобы компенсировать всю тревогу. - Так что тебе нужно? Чем я могу тебе помочь?
- Это просто... я не знаю. Мне нужно расслабиться. Я нервничаю. Я не могу поверить, что он... так сильно истекал кровью. Она была повсюду.
- Я понял. Помнишь, когда Кук был на крыше и мое сердце выпадало из задницы?
Намджун фыркнул так громко, что у него перехватило горло. Боже, как он мог забыть об этом? Мгновения ужаса, Джин сжал руку в промежутке между тем, как он обдумывал ситуацию и обретал голос. Чонгук просто небрежно сидел над канавой и дрыгал ногами, как будто он только что не отправил обоих своих родителей в сумасшествие. На этот раз мозг Намджуна быстро решил проблему. Доберитесь до ребенка и вытащите его в безопасное место. Тогда он чувствовал себя обязанным взять все под свой контроль. Голова у Джина шла кругом, чувств этого человека нигде не было видно, и это означало, что задача легла на плечи Намджуна. Нужен был только один родитель с планом. Один родитель держал его вместе, если другой вращался по спирали, и Намджун может вспомнить все времена, когда это был он.
Но на этот раз Намджун не мог быть таким родителем.
- Я думаю, тебе нужно пойти в гостиную и обнять его. Я думаю, что избегание его не пойдет тебе на пользу.
- Не знаю, смогу ли я это сделать, когда ему так больно.
- Ему не больно, Джуни. Он на обезболивающих.
Намджун наклонился и толкнул Джина в грудь, глупо неуместно улыбаясь.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
- Я знаю, что ты имеешь в виду, - рассмеялся Джин. Потом, немного помолчав, добавил: - Но он спрашивает о тебе. Он хочет тебя видеть.
- Тэхён?
- Да. Он хочет, чтобы ты был с ним. Я не думал, что ты услышишь его из-за всех этих кастрюль и сковородок, поэтому я пришёл, чтобы взять тебя. Он любит тебя, Намджун. Независимо от того, как часто он попадает в неприятности, ты всегда рядом, чтобы поправить его, верно? Так что иди и дай ему немного своей любви. Похоже, вам обоим нужно выдохнуть.
Правда, Намджун поднял шум, но ему было интересно, как он пропустил возвращение Джина, троих детей и предполагаемый зов своего раненого маленького монстра. На самом деле, было неловко, как много прошло с тех пор, как он вернулся из больницы. Тонкая нить тревоги предупреждала его, что он мог пропустить еще одну травму или опоздать, чтобы спасти своих детей от еще одной ужасной ошибки. Джин никогда бы не осудил его за такое поведение, но это не означало, что Намджун не мог винить себя. Ему нужно было научиться лучше справляться с последствиями, и если предложение Джина состояло в том, чтобы пойти и обнять его детей, то что он должен был сделать? Это была чертовски хорошая идея.
Во всяком случае, Джин всегда лучше разбирался в подобных вещах.
***
Как оказалось, объятия были именно тем, что нужно Намджуну.
Не важно, что к ночи гостиная превратилась в свинарник. Вся семья собралась на груде одеял посреди комнаты. Джин заснул несколько часов назад, и дети ползали по нему, как стайка маленьких опоссумов. Только Тэхён накинулся на грудь Намджуна и устроился поудобнее, потирая щеку о мягкий хлопок его ночной рубашки и оживленно болтая.
В основном мальчик говорил о Тулузе. Как кот учился приносить еду. Как кот на прошлой неделе прокрался на улицу, когда Намджун и Джин не видели. Как Тэхен ставил youtube на телевизор, чтобы Тулуза смотрела, когда никого больше не было в гостиной. Но в промежутках между рассказами о нём и приключениях его кота Намджун тихо перебил его мыслью, от которой он никак не мог отделаться. Было что-то, что он хотел услышать от Тэхёна, и с мягким храпом их семьи вокруг них, и Тулузой, дремлющей в маленькой, теплой щели между бедрами Намджуна, это казалось идеальным временем. Поэтому он не стал ждать.
- Когда тебе будет больно, Тэхен, ты можешь позвать папу. Ты ведь это знаешь, правда?
И, не сбиваясь с ритма, Тэхен сказал:
- Я знаю.
Грудь Намджуна наполнилась теплом. Он обнял Тэхёна за плечи и прижал к себе чуть ближе. - Я сделаю все, чтобы вылечить тебя. Ты ведь и это знаешь, верно?
- Я знаю, - повторил Тэхён. Он посмотрел на нижнюю сторону подбородка Намджуна, подвинувшись так, чтобы можно было ткнуть его в щеку. - У меня все хорошо. На самом деле ты этого не делал, но доктор сделал, и ты отвел меня к врачу, так что в основном ты меня вылечил, - когда Намджун рассмеялся и игриво укусил Тэхёна за палец, мальчик захихикал и убрал свою руку из рук Намджуна. Затем он продолжил: - Я больше не буду лазить по мебели. Папа отчитал меня раньше, потому что я напугал тебя.
- Дело не только в этом, Тэ. Мы не хотим, чтобы ты пострадал. Мы пытаемся научить тебя до того, как ты повзрослеешь и тебе придется жить так самостоятельно. Мы хотим, чтобы ты был в безопасности, - сказал Намджун. - Папино сердце разбилось чуть раньше. Мне не нравится видеть, как ты плачешь, так что мне нужно твердое обещание на мизинце, что мы будем держать тебя подальше от неприятностей, хорошо?
- Я могу это сделать, - ответил Тэхен, протягивая отцу мизинец и цепляясь за его. - Я мизинцем обещаю.
Это была небольшая беседа, всего лишь капля утешения в океане тревог и волнений. Намджун знал, что падениям и обидам не будет конца. Что в будущем он снова окажется в подобной ситуации с другим ребенком, в другом возрасте, с другим набором шрамов на горизонте. Но оставалась надежда, что, пока его дети знают, как звать его, когда им больно, им не нужно беспокоиться о разбитых осколках и осколках, которые из этого получаются. Им нужно было только знать, что они могут позвать папу, и что папа придет к ним и исправит всё так, как сможет. И он потеряет ощущение в груди. Его сердце потрескивало, как дрова под огнем очередного испытания. Каждая эмоция в его теле могла быть сведена к грубому и жестокому концу, но он всегда,
всегда делал всё, что мог, чтобы исправить это.
Потому что исправить это было делом Джина и Намджуна.
И, как всегда говорил ему Джин, всё можно исправить.
