Over time

— Ещё раз! — резко притопнула Нарцисса, следя, как Поттер немного кособоко вальсирует. Женщина, как и обещала, взялась за обучение племянника по полной, гоняя его и в хвост и в гриву. Нужно было срочно впихнуть в вихрастую голову этикет. Аристократический стиль вроде как уже привили, а вот иные аспекты пока в процессе. — Гарри, ноги переставляй плавнее. Женщина махнула кистью, ловко демонстрируя нужное па. Если честно, Гарри ею восхищался: вот как на таких тонких шпильках можно столь восхитительно перетекать с места на место. — Тётушка, почему нужно разучивать обе партии? Ну, я имею в виду и женскую, и мужскую? — улучив момент, вклинился Гарри, пока Нарцисса оправляла длинный подол. — Дело в том, что бывают ситуации, в которых необходимо войти в роль противоположного пола. Аристократы крайне ценят артистизм, — саркастично изогнула губы женщина, вынимая палочку из рукава. Гарри намёк понял, потому снова пошёл по кругу, сейчас разучивая мужскую партию. По ноге резко щёлкнуло, Поттер охнул. — Если ты так поставишь ногу, твоя партнерша перелетит через неё, — язвительно обратилась Нарцисса, она крайне старательно накладывала чары лёгкого статического электричества, дабы при неверном исполнении оно щёлкало. Драко так же обучался, а то всё носом крутил и делал как попало. — Хорошо, тётушка, — слабо выдавил Гарри, молча оплакивая пропущенный обед. Живот натужно заурчал, демонстрируя неприятие такого отношения. Томас тяжело вздохнул, он наконец смог отделаться от нахального Геллерта. Вернее, его нельзя назвать приставучим, наоборот, мужчина подходил достаточно редко, но все его действия были откровенны и крайне насмешливы. Том терялся, так как привык внушать ужас одним своим видом, но сейчас вместо привычного страха на него сыпятся камни комплиментов. Больше всего от Гриндевальда, все они воспевают его женственность, тонкокостность и бла-бла-бла. Бывшего тёмного лорда это крайне раздражало, так как он мужчина, как бы миловидно ни выглядел. Парень стиснул зубы, отбросив книгу в сторону. Перед глазами вдруг раскрутилась воронка, являя тонкую фигуру. Из развернувшегося портала вышла миловидная женщина с аккуратно собранными волосами. — Мой лорд! — ярко улыбнулась особа, одарив молодого парня поклоном. Том пару раз медленно моргнул, после сомкнув веки. — Здравствуй, Барти, — тихо поприветствовал он своего последователя. Марволло отправил его на сверхсекретную миссию уже довольно давно, а посему решил считать, что Барти тихо отошёл от дел, как и многие пожиратели — стоило увидеть молодого лорда. — Я довольно задержалась, но принесла необходимую информацию. Подняв брови, Том хмыкнул, удивляясь, как быстро Крауч адаптировался в женском теле. — Мракоборцы не поддерживают позицию министерства. Вся благородная братия подчиняется старшему мракоборцу. На данный момент это Аластор Муди, но его преемник — Кингсли Бруствер. А последнего я уже поймала в сети, — довольно промурлыкала женщина, протягивая бывшему хозяину бумагу. — Мой лорд, это проблемы министерств. Как вы видите, его сильно косит абсолютно бесправная судебная система. Том принял документ, внимательно обегая глазами чернильные строчки. Действительно, картина имела вид достаточно плачевный. Возможно, подобного не произошло бы, если бы министр смог заручиться поддержкой авроров и вовремя снять с поста старого паука. Столько бездарных кадров на важных постах Реддл видел впервые. Красивые черты лица исказились, являя миру отношение хозяина к увиденному. — Крайне удручающе, — фыркнул он, откладывая лист в сторону. Барти растянул губы в улыбке, покачиваясь с пятки на носок. — Я рад, что ты остался, — добавил Том, поднимая на гостя карминовые глаза, в которых тонкой позёмкой залегла теплота. Брови Крауча поднялись, но счастливая улыбка продемонстрировала яркую радость. — Мой лорд, я всегда останусь верен вам. Кажется, карие глаза блеснули во мраке библиотеки, прежде чем нежданный визитёр исчез в искрах портала, бросив в сторону понурившегося молодого парня печальный взгляд. Томас хорошо понимал, что он уже дважды рушил надежды своих последователей. Сначала, когда создал кучу крестражей и сошёл из-за них с ума, после, когда вернул себе более менее здоровое сознание, отмотав для тела время вспять. Где-то его грыз червь сомнений, но уверенности в правильности выбора было больше. Всё-таки его последователи не знали, какую боль доставляет разорванная душа. Древний обряд собрал её, пропустив сквозь песок времени, однако сейчас она настолько хрупка, что неверное дуновение аморального поступка разобьёт её на черствеющие черепки. Сложно быть умным, но одиноким. На бледное лицо упали отросшие чернильные пряди, делая его ещё более нездоровым, несчастным. Может ему следовало сдаться? И выбрать смерть от ласковых холодных ладоней инферналов. — Томас. Этот зычный голос заставил мужчину неловко повести плечами. Геллерт остановился напротив сгорбленной фигуры. — Какой же ты слабый и разбитый, — довольно рычит Гриндевальд, носком классических туфель пиная обувь Реддла. Том косит глаза, стараясь ничем не демонстрировать, что слова его больно укололи. — Бедный, обделённый мальчик, которого бросили верные псы. Не в первый раз, кстати. А ещё твоя вечная зазноба живёт счастливо, а ты борешься с болью и коррозией прошлого. Брошенный, никому ненужный инструмент. Слова мужчины повисают в воздухе, огорчая его своей правдивостью. Как оказалось, слышать свою историю крайне больно. Томас смотрит отрешённо, карминовые глаза подёрнуты инеем, а бледные пальцы лежат без движения. Он даже не выхватывает палочку, как делает обычно, когда Геллерт кончиком острого стилета поднимает ему подбородок. В разноцветных глазах нет снисхождения. Гриндевальд хочет его уничтожить, чтобы собрать необходимый ему инструмент. Этот дьявол не святой, они друг друга стоят, измазанные кровью человеческих душ. — Раз ты ещё здесь, значит, что хотя бы одному я нужен, — безжалостно рубит Томас, вставая на ноги и вскидывая голову, дабы не терять из вида безучастное чужое лицо. — Ты правильно заметил, я инструмент. А ты? Будешь хорошим хозяином или снова тебя прогнут под чужую волю? — выплёвывает парень в чужой подбородок, никак не меняя интонации. Всю ярость Геллерт демонстрирует лишь прищуренными глазами и моментально появившейся в руках палочкой. Которая, кстати, принадлежит Томасу. — Мальчик, не стоит злить уже обвившего тебя удава. Ты ведь хотел сдохнуть, так сделай это с пользой, — заканчивает Бывший тёмный лорд, закладывая руки за спину. Они смотрят друг на друга без гнева, лишь с какой-то чёрной решимостью. — Что ж, Томас, не обольщайся, я выйду победителем, — изгибает губы Геллерт, и Реддл действительно осознаёт, что из этой дыры, в которую угодили они все, выберется лишь Гриндевальд. У него нет привязанностей, нет желания помогать или спасать кого-то, а значит, что и жертвовать он может любым. Том сжал зубы, ведь он не мог так разгуляться: обряд отнял половину резерва, а освобождение Геллерта накинуло на Реддла путы долга. Магия умеет жестоко шутить. Сейчас они сходятся во мнениях, так как имеют одного врага, но что случится, когда общий дамоклов меч исчезнет? Томас не мог точно сказать, какой масштаб проблем тогда появится. — Я знаю, что ты выиграешь, — говорит он тихо, разворачиваясь к Геллерту спиной, демонстрируя окончание дискуссии. Гриндевальд пожимает плечами, подкатывает глаза и покидает помещение. Том рычит, скидывая руками аккуратную стопку фолиантов. Грохот стоит жуткий, но парню всё равно, ибо он не готов мириться со своим будущем. Пусть крестражи здорово его проучили, но отказываться от желания жить он не собирается. — Я обыграю смерть ещё раз. Твёрдо шипит Реддл, магия откликается, на секунду приливая к глазам, подсвечивая их кровавым закатом. Не стоит забывать, что он злодей. Просто поменял жертву. Тёмный лорд улыбается, вспоминая лучшего в истории бегуна от костлявой старухи. — Что ж, Гарри, пора напомнить о себе, — шепчет Реддл, моментально применяя окклюменцию. Как когда-то Поттер смог смотреть его глазами, так и Том станет скрытым свидетелем жизни героя магической Англии. Гарри хватается за голову: шрам нагрелся словно ко лбу приложили раскалённую кочергу. Парень шипит, крепко вцепившись в край стола в блэковской библиотеке. Чёрт, как легко привыкнуть к хорошему. Когда изумрудные глаза распахиваются, уютный полумрак храма знаний исчезает бесследно, являя уже знакомую чёрную дверь. — Том! — резко осознаёт Гарри, оборачиваясь назад и выхватывая из тени высокую фигуру. — Поттер, как успехи? — тянет Воландеморт, сверкая алыми глазами, опасно сощуренными. Гарри не сразу осознаёт, что имеет в виду Реддл, а когда понимает — грустно качает головой. — К сожалению, пока ничего, — говорит он, всматриваясь в бледное и немного разозлённое лицо. Реддла явно взбесили, а выплескивать злость Воландеморт пришёл к нему. Ну конечно. — Усложним игру, Гарри? Вроде звучит как вопрос, но по интонации можно легко понять, что это утверждение. — Ты найдёшь решение до конца этого учебного года, или наше «перемирие» будет омыто кровью столь драгоценного Сириуса Блэка. С последним звуком комната рассеивается, и Гарри снова оказывается в библиотеке на Гриммо 12, в этот же момент падая на пол. Злобно сдув с лица выпавшую прядь волос, Поттер яростно подрывается, недовольно сопя. — Этот красноглазый мерзавец! — выплевывает Гарри, бухая том артефакторики перед собой. Только парень решил, что жизнь стала проще, так нет — нарисовалась новая проблема. Хорошо одно, что на решение загадки у него ещё полгода. Чуть меньше, так как сейчас январь, с другой стороны — где гарантии, что ответ будет найден за оставшиеся месяцы? Ставить на кон жизнь крёстного юноша категорически не хочет, но чаши весов уже выставлены. — Придётся вспомнить о своей развитой фортуне, — уверенно шипит Гарри, возвращаясь к изучению собственного дара. Ловец снов привёл родственников в восторг и занял почётное место над кроватью Сириуса. Нарцисса покивала и намекнула, что тоже бы хотела что-то подобное, поэтому сейчас Гарри штудировал литературу килограммами, дабы быстрее со всем разобраться.