Да поздно менять ремесло

Утро было странным. Альтаир чувствовал на себе взгляды своих братьев, но, когда, оглядывался те сразу отворачивались. В Акру возвращаться не хотелось. Вообще. Тяжело вздохнув, Альтаир потянул поводья вороного коня вправо и направил легкой рысью за пределы деревни. Раннее утро было прохладно, спокойно; на пыльных дорогах еще не было никого. Даже стражников. Звонко щебетали, прячушиеся на редких деревьях, черные стрижи. В оккупированной крестоносцами деревне уже начинали шастать беспокойные стражники, реже женщины и дети. Становилось все жарче. Днем он, наконец, подъехал к Акре, взглядом отыскивая паломников. Оставив вороного коня на конюшнях, Альтаир змеей проскользнул в ряды монахов, аккуратно складывая руки в молельном жесте, скользя мягкой поступью по запыленной брусчатке. Город тоже был странным. Стражники смотрели как-будто сквозь него. Словно не замечали. Словно его и не было. "Очень странно" Но сейчас это было не важно. Альтаир должен был как можно скорее добраться до бюро. — А, Альтаир, видеть тебя здесь вновь очень необычно. — Мастер послал меня убить Вильяма Монферрата. — Знаешь, где он? — Слышал на улице, что он прячется в крепости тевтонцев. — И что будешь делать? — Как обычно. — Что тебе еще известно? — Пока все. — Тогда иди и узнай больше. Поспрашивай, послушай... — Да, да... Я помню, — Альтаир уже собирался уходить, как почувствовал на себе тот самый взгляд, каким его сопровождали братья. — Ты что-то хотел сказать? — Почему ты так решил? — Просто ответь на вопрос! Немедленно! — Дошли слухи.., — рафик запнулся, растирая руки. — Какие? — молчание было ответом. — Какие слухи? — Слухи того, что тевтонцы использовали тебя как шлюху! Сердце ухнуло вниз, к щекам прилила кровь. "Кто мог узнать?", Альтаир молчал, медленно отходя все дальше от мужчины. И лишь затем резко развернулся и убежал подальше из бюро. "Нужно привести мысли в порядок, срочно!", — он думал только об этом, пока носился по всему району, в попытках отыскать укромное место. "Наконец-то!", — место было найдено. Все было практически идеально: какое-то здание создавало спасательную тень, скамью скрывало слегка суховатое, старое, но еще цветущее дерево и не высокий забор, напротив же стоял небольшой фонтан, около которого сидели дети, опустив ноги в воду, и ели сладкую спелую хурму да яркие красные яблоки. Кивнув самому себе, Альтаир устроился на каменной скамье, прикрывая глаза, глубоко вдыхая горячий воздух. "Надо взять чувства под контроль и успокоиться", — сильная дрожь в руках не исчезала и с каждым разом давала о себе знать все ярче, все сильней, незримым грузом нависая над утомленным разумом. Обреченно вздохнув, Альтаир уткнулся лбом в "комок" из трясущихся рук. "Кто мог узнать?.. КТО?.. Робер?... Нет, скорее нет... Магистр тевтонцев?.. Может ближе... Но он не мог... Но если... Хм... Отправит стражников, например..." На плечо легла сильная рука, выдергивая Альтаира из мыслей. Резко вздернув голову, он интуитивно потянулся к клинку. — Смотрю, развлекаешься, Альтаир? — пальцы на гарде накрыла чужая ладонь, задвигая клинок обратно. — ... — Необычно видеть тебя не бегающим по городу и не убивающим моих людей. Альтаир смотрел во все глаза на незваного гостя, и, что самое странное, молчал; нервно убрав с гарды руку, он отвернулся и снова уткнулся в ладони. — Почему ты здесь? — в голосе явно пробивалась злоба, руки дрожали все сильней, а лицо немного залилось румянцем, но, слава Аллаху, его не было видно, — Почему? Отвечай! — Решил прогуляться, не более, и говори потише, если не хочешь привлекать лишнее внимание. — И, что ты хочешь? — Ты мне должен. Забыл? — рука мужчины устроилась позади ассасина. — Я ничего не должен. Ты ведь сам отказался! — И что? — Альтаир бросил на мужчину гневный взгляд. — Признаю, я отказался, но никто не говорил, что окончательно. — И чего же ты хочешь? — К сожалению, сейчас для меня важнее всего узнать, чего хочешь ты, — Робер незаметно придвинулся ближе, укладывая ладонь на плечо, сокрытое белой, слегка припыленной, тканью. — Зачем тебе это? — Альтаир смутился, и немного дернул плечом, скидывая бледную руку. — Тебя это волнует? — Более чем. Робер замолк, смотря в невозможные медовые глаза, прожигающие насквозь, поднимая волны потаённого желания. В омуте свинцовых глаз была сильная, несоизмеримая печаль и жажда, охочая до ассасина. И эта жажда поглощала его все сильней, пока ОН был рядом с ним. И это желание пожирало его изнутри; разрывало его сердце, заставляло его страдать. И лишь в редкие мгновения, Робер невольно обретал истинное счастье и силы подавлять эту извращенную, неправильную, но такую желанную мечту, подавлять воспоминания об этом беспокойном ныне ассасине. — Эй... Робер.., — смуглая ладонь маячила перед глазами. Сморгнув наваждение, тамплиер как-то рассеянно посмотрел на обеспокоенное лицо Альтаира; и лишь затем он схватил чужое запястье, с щемящей нежностью целуя костяшки смуглых пальцев; заставляя краснеть и смущаться, неловко вытаскивая ладонь из грубых мозолистых пальцев. — Не делай так на улице! — Альтаир обеспокоенно смотрел по сторонам. — То есть, когда мы наедине, я могу так делать? — Робер улыбнулся, придвигаясь еще ближе. — Что за глупости? Тихо засмеявшись, тамплиер придвинулся вплотную, обхватывая талию; наклонившись к ассасину, он еле слышно проговорил: — На закате у северных ворот. Я буду ждать тебя. Похлопав Альтаира по спине, Робер, не сумев сдержать свое желание, провел по смуглой щеке губами, лишь затем отстранился, встал и ушел. Альтаир же был в замешательстве и смятении. Почему и зачем он должен идти? И почему ему хочется встретиться вновь с этим тамплиером? Нужно было подумать об этом. Нужно было.