Да поздно менять ремесло

Роберу было страшно. Он уже трижды пожалел о том, что позвал Альтаира к северным вратам. На улице было темно и неожиданно холодно; пар беспокойной дымкой выходил изо рта. Начинала восходить полная луна. Серебрянный свет падал на разоренную землю Акры; кони тихо всхрапывали, отгоняя хвостами надоедливых комаров. А Робер ждал... ждал уже несколько часов... Но Альтаира все не было. Прикрытые, легкой льняной рубахой и плотным плащом, лопатки и спину все равно жег ледяной камень стены. Редко мимо проходила стража, обеспокоенно глядя на товарища своего магистра. Но Робер лишь иногда гневно поглядывал на них, чтобы те поскорее убрались. Луна уже давно поднялась из-за горизонта, печально освещая одинокую фигуру. Альтаир так и не пришел... *** — ... Ты хочешь сказать, что прождал его всю ночь, а он не пришел? — Сибранд злился как никогда. — Откуда узнал? — Стража сказала. Итак, ты действительно был у ворот всю ночь? — Да. — Это уже слишком! Ты начинаешь вести себя как ахенский самовлюбленный мальчишка, увидавший прекрасную даму с корзиной малины! — Сибранд резко смел рукой стопку бумаг и те с ворохом пыли упали на пол. — Тебе кажется, успокойся, Сибранд, — Робер меланхолично собрал бумаги аккуратной стопкой, укладывая их на стол. — А мне так не кажется. Возьми себя в руки наконец! Тамплиер молчал, сцепив руки, откидываясь на спинку стула, исподлобья смотря на тевтонца отчаянным и расстроенным взглядом. — Похож на мокрую псину в канаве, — Сибранд тихо цокнул, — видимо, я все-таки должен заставить своих людей поймать эту тварь... И не смотри на меня так. — Я же сказал тебе не надо. — Хватит отнекиваться. Это все границы переходит! — Сибранд начал мельтешить из стороны в сторону. — Я не отнекиваюсь. — Пф.., — резко всплеснув руками, немец остановился напротив Робера, посмотрел на него немигающим взглядом и, развернувшись, ушел, громко хлопая дверью. Тихо выдохнув через зубы, Робер с читаемой ненавистью посмотрел на очередное письмо короля Филлипа; затем яростно и резко швырнул его куда-то за спину. Накрыв ладонями лицо, он откинул голову назад. — Вижу, что магистр тамплиеров очень "уважает" короля, раз позволяет себе так разбрасываться его приказами, — Альтаир аккуратно влез в комнату через окно и прошелся по каменному полу, поднимая письмо, скрепленное королевской печатью. Шумно втянув воздух, Робер почувствовал, что ассасин мягко вставляет холодное письмо между бледных пальцев. — Ты ведь мне просто снишься, да? — звучало слишком отчаянно даже для француза. — Почему ты так решил? — Альтаир тихо посмеялся, с шорохом убирая кипу бумаг, освобождая место на столе. — Ты бы никогда не пришел ко мне добровольно, Альтаир, — Робер сжал письмо, принимая, наконец, нормальную позу с волнением всматриваясь в медовые глаза. — Ты звал меня к вечеру, — Альтаир указал на окно, где начинало садится солнце, окрашивая Акру в бледно-оранжевый цвет, — к сожалению, вчера я не смог прийти, но зато я пришел сегодня. Тихо взрыкнув, Робер резко встал, заставляя ассасина прижаться к столу, операясь руками о столешницу. Приблизившись вплотную тамплиер грубо подхватил Альтаира под бедра, усаживая его на стол. — Не думаю, что нам стоит так спешить.., — Альтаир осекся, едва увидев потемневшие глаза напротив. "Эх, придется уступать". Робер молчал, стараясь наглядеться на своего ассасина. Уже даже не отдавая себе отчета о том, что он начал называть Альтаира своим. Резко сорвав белый, слегка пыльный капюшон, Робер обхватил смуглое лицо руками, поглаживая мягкие щеки большими пальцами. Тень угольных ресниц дрожала от пламени свечей, делая взгляд медовых глаз еще более томным. Смуглые руки прошлись по напряженным плечам, сильно сжимая их; сердце Альтаира начинало стучать все быстрей, но не от близости, а от подкрадывающегося ужаса воспоминаний прошлого месяца, начало которого он провел в казематах тевтонцев. Робер уже приблизился к полноватым губам, оставляя на них легкий поцелуй; и в тот же момент Альтаир резко с вскриком оттолкнул его от себя, сжимая собственное горло, пытаясь отдышаться от нахлынувших воспоминаний и страха. Тамплиер тряхнул головой, подошел к испуганному ассасину и накрыл ладонью его глаза. — Успокойся, Альтаир. Дыши глубже. Альтаир легко кивнул, медленно приходя в себя. Лишь спустя несколько минут он обеими руками отстранил бледную ладонь от своих невозможных глаз. — Т-теперь все в порядке. — Похоже, ты все еще не пришел в себя, — с плохо скрываемым разочарованием, уточнил Робер, снова поднимая с пола упавшие бумаги и перья. — В пещере тебя так же трясло, и ты старался этого не замечать, я прав? — Ты из-за этого отказался? — Это одна из причин, — Робер аккуратно смахнул прозрачную слезу в уголке медовых глаз. — Скажешь другие? Робер загадочно улыбнулся, отходя к прикроватной тумбочке, наливая что-то в деревянный стакан. — Вот, выпей, — вернувшись к Альтаиру он отдал стакан, — это вода. Ты все еще дрожишь. Альтаир обхватил его обеими руками, отпивая немного воды, погружаясь в свои мысли, все еще глубоко, но часто дыша. Взяв одну из хаотично разбросанных по столу стопок, Робер начал перебирать бумаги, выискивая в них один документ. — Вот. Держи, — он протянул Альтаиру сложенный вчетверо листок бумаги. — прочитай его после того как уйдешь. — ... Ладно, — Альтаир немного помолчал, но письмо принял. Ассасин опирался о столешницу правой рукой, рассматривая тамплиера. Сжав пальцы в кулак, Альтаир потянулся к плотно сжатым бледным губам, почти невесомо касаясь их, прикрывая глаза, и лишь затем резко отстраняясь: — Похоже, мне пора, — он собирался уже слезть со стола, как Робер удержал его за бедро. — Будешь так дразниться, то в следующий раз я точно разложу тебя на столе. Криво усмехнувшись, Альтаир слез со стола. — Что, даже не остановишься, если я попрошу? — Только если очень хорошо, — Робер захватил, уже точно своего, ассасина в объятья, крепко целуя его в губы. — Теперь точно пора, — Альтаир отстранился и выпутался из желанных объятий. Достигнув окна, он обернулся и, улыбнувшись, игриво сказал: — Хорошего вечера, месье, — и через мгновение выпорхнул в окно, с пылающими щеками. Тихо усмехнувшись, Робер вернулся за стол и взял письмо Филлипа. Вечер определенно был хорошим.