Твою жизнь может отнять кто-угодно, но убеждения – никто. NF – Remember this
Верген по своему устройству был городом необычным: все дома и здания были высечены прямо в скалах. Геральту понадобилось несколько часов чтобы ознакомиться с местными красотами и, с показаний Скалена Бурдона, отметить на карте места, где он может найти ремесленников и торговцев. А заодно перекинуться с ним партейкой-другой в покер. Ведьмаку, обычно, не везло в таких играх. Но удача решила, что именно сейчас ему понадобилась потрёпанная шинель десятника Бурой Хоругви и меч княжны Ксинтии. Шинель он, видимо, накинет на плечи и во время битвы с Хенсельтом будет сеять панику в рядах противника. А мечом Ксинтии он прорубит дорогу в светлое будущее Свободного государства Саскии! Все эти предложения Геральт выслушал, пока ковырял вилкой свиной гуляш. — Лютик, ты хоть когда-нибудь заткнёшься? — Геральт отхлебнул махакамской медовухи и отодвинул пустую плошку в сторону. К нему вмиг подскочила бодрая краснолюдская разносчица и, схватив посудину, подмигнула ведьмаку и скрылась меж посетителей, обделив вниманием барда. Тот оскорбился, расправил плечи и гордо повертел головой. — Друг мой, ну как ты можешь просить вольного творца песни и слова сдержать свои мечтательные порывы в такой грубой форме? — он обиженно сложил руки на груди и с минуту смотрел куда-то в сторону. И молчал. Геральт сделал ещё глоток и примирительно подвинул к нему полупустую кружку. Лютик скосил один глаз в её сторону и, немного поломавшись, опустил руки. Он притянул кружку к себе и поднял её, запрокидывая голову. Сделал глоток. И ведьмаку пришлось спешно уклониться в сторону. Где-то в стороне на всю таверну раздался заливистый хохот Золтана. Тот подошёл к их столу именно в тот момент, когда бард накапал себе в рот медовухи. Глаза Лютика наполнились болью, ненавистью, а потом и слезами. В носу появилась неприятная горечь, а горло жгло так, что он уже уверовал, что больше не будет у него его прекрасного голоса. После того, как первые капли алкоголя попали внутрь, бард принял решение весь оставшийся во рту выплюнуть под таким напором, что позавидовала бы Водная баба. Ведьмак, в силу своих рефлексов, смог завалиться на бок как раз-таки вовремя. Лютик начал размахивать руками и вскочил со скамьи. Расталкивая краснолюдов он побежал к корчмарю за кружкой молока и куском масла. Золтан в приступе смеха смачно хлопнул Геральта по плечу и уселся на место барда. Он принюхался к содержимому кружки и, не приняв опыт барда на свой счёт, сделал глоток. Краснолюд скривил лицо, утер алкоголь с бороды собственной рукой, и продолжил поглощать пойло. — Как ты ж, етить твою мать, подсунул этому балаболу самогон на завтрак? — Золтан отставил пустую кружку и взял кусок жареного мяса с тарелки, к которой Геральт ещё не успел притронуться. — Это должна была быть медовуха, — ведьмак с хрустом надкусил красное наливное яблоко. — В любом случае, это был его выбор. — Говно выбор, Геральт! Он себе панталоны пол утра выбирал, говорит: «Кадминовые не в моде, а в зелёные жопа не лезет». — Карминовые. — Да хоть отхуиновые! А тут на те, решил забыть про свои блядки и пойти нахерачиться самогоном с ранья. Да ещё каким — махакамским! И пить же совсем не умеет, олух. Начал бы что ли с сидра — подстать ему напиток. Выглядит красиво, а как глотнешь — хер собачий в тебе что взыграет. — Золтан, тише, — ведьмак предупреждающе посмотрел краснолюду за спину. Тот медленно повернул голову. Прямо за ним, с полным кувшином молока и куском масла во рту стоял Лютик. Лицо его приобрело болезненный фиолетовый оттенок и сам он, видимо, раздумывал, к какому из цветочных горшков бежать. Геральт хмыкнул, а краснолюд перехватил кувшин и сделал один большой глоток. Лютик сглотнул мерзкую массу и присел на край скамейки, согнувшись пополам. — Жив? — поинтересовался ведьмак, отложив в сторону огрызок. Бард что-то пробормотал, а Золтан со всего размаху треснул его по спине. Лютик взвыл, выпрямился и со всей возможной злобой в глазах посмотрел на краснолюда. Золтан хохотнул и отпил ещё молока. — Да вы вообще не цените меня! — бард возмущённо вздохнул. — Только и ждёте, как я замолчу на веки вечные! — Да куепутало ты, Лютик! Самое настоящее! Вот кто тебя самогонку пить заставлял, а? Нахер тебе оно надо было. — Золтан ещё раз треснул его широкой ладонью — в этот раз удар пришёлся по затылку. Бард ойкнул и принялся чесать зудящее место. — Я думал это медовуха! Геральт, скажи ему! — Лютик обернулся в поисках подмоги, но застал лишь пустующее место и недоеденный кусок свинины. — Вот ведь друг называется...***
Ведьмак добрался до Замка Трёх Отцов как раз к назначенному времени. За круглым каменным столом восседали аэдирнские дворяне, Сесиль Бурдон в компании Ярпена Зигрина, чародейка Эйльхарт и принц Стеннис, чьё лицо изображало столь явное недовольство происходящим, что ведьмак невольно усмехнулся. Рядом с ним, пыхча себе под нос, сел опоздавший Золтан. Во главе стола сидела Саския. Она повернула голову в сторону хлопнувшей двери и наградила Геральта кивком. Тот остановился на верхней ступени и облокотился на широкую деревянную сваю, внимательно вслушиваясь в слова Девы. — Вы пропустили неплохую драку. Можно было убить самого короля, — голос Саскии понизился и стал более серьёзным. — Дело дошло до поединка, принц был ранен... — Вы видели магическую Мглу, которая опустилась над полем битвы? — в разговор вступила Филиппа. Она сидела, сложа руки на столе и пристально наблюдала за собравшимися, будто ожидая подвоха в каждом их жесте. — Для всех, кто ещё сомневается, сразу скажу, что это необычный туман и не ярмарочные фокусы, — она нарочно выделила последние слова, показав серьёзность всей сложившейся ситуации. — Скорее всего, мы имеем дело с проклятием крови, могущественным и очень древним заклятием, — на этих словах Геральт подошёл ближе и встал рядом с чародейкой. — Мы не знаем пока, кто его наложил и почему. На сегодня у меня есть одна хорошая новость и несколько плохих, — она сделала небольшую паузу, искося глядя на Геральта. — Хорошая новость в том, что Хенсельт и его армия на некоторое время задержаны Мглой. — А плохие? — раздался голос дворянина с мешком золота, висящим на шее. — Облако призрачной Мглы будет расти и сможет даже поглотить Верген, — Филиппа подтвердила свои слова, грациозно проведя рукой перед собой. — Кроме того, из него могут выходить призраки. — Может, управимся с ними народными средствами? Топором по башке? — вовлекаясь в беседу воодушевленно проговорил Ярпен. Геральт подавил ухмылку, а Филиппа моргнула и с возмущением взглянула на краснолюда. — Теоретически это возможно. Но я бы советовал запастись посеребрённым оружием. Кроме того, духи, вероятно, слабеют, удаляясь от Мглы, — ведьмак подошёл прямо к столу и встал подле пустого стула. Чародейка обернулась на него и разочарованно цокнула. — Можно их изгнать как-нибудь, обряд там провести? — Зигрин не терял надежды на избавление от Мглы. Он единственный, кто предлагал хоть что-то за этим столом. — Этим займемся я и ведьмак Геральт из Ривии... — Филиппа произнесла это настолько чётко, что Геральт действительно был уверен, что уже дал согласие на участие в этом всём. Через секунду после осознания услышанного он удивлённо вскинул бровь и посмотрел на чародейку. Та не обернулась: сложила руки на груди и напрягла спину, вновь рассматривая собравшихся. — Убийца короля? — вновь поинтересовался дворянин с мешочком. По наблюдению Геральта, он только и делал, что задавал вопросы. Ведьмак хотел бы и сам ответить ему, что непричастен к этому. Но как только он открыл рот, чародейка будто прочитала его мысли. — Который, вопреки досужим сплетням, короля не убивал, — Геральт сложил руки на груди и с прищуром взглянул на дворянина. Тот сжал руки сильнее и сделал вид, что не замечает взгляда ведьмака. — Да конечно нет. Он и мухи не обидит! Посмотрите в эти глаза — сразу видно, какая у него тонкая душа! — все посмотрели на Ярпена, который, в свою очередь, совсем не со всей широтой своей души обернулся в сторону Геральта. Филиппа покачала головой. — Мало кто разбирается в проклятиях лучше него, — со всей строгостью сказала она. — Я не собираюсь объяснять вам суть этого явления, но скажу вам несколько простых вещей. — Ну вот, начинается... — высказал своё недовольство Золтан, за что получил неодобрительный взгляд Саскии и Геральта. Филиппе же было не до едких замечаний краснолюда. — Никому нельзя приближаться к призрачной Мгле, это смертельно опасно. Кроме того, нам придётся ознакомиться с историей битвы, и здесь я особенно рассчитываю на помощь уважаемого Сесиля Бурдона. — Я к вашим услугам, — староста учтиво кивнул. — Благодарю. Чтобы снять проклятие нам потребуются символы войны — предметы, которые принадлежали павшим в битве. — Тьфу ты, железяк с тех пор валяется больше, чем у Сесиля Бурдона вшей в бороде. Я так думаю, против проклятия лучше всего... — Думать предоставь мне, почётный Зигрин, — чародейка вновь вмешалась в мыслительный процесс краснолюда. — А сам лучше помолчи. Все предметы должны быть магически активны и связаны с душами павших. Это всё, — Филиппа развела руками и повернулась к Саскии. Именно сейчас Геральт начинал осознавать, с чем ему придётся иметь дело. — Если ещё кто-то не понял: все должны помогать Филиппе и ведьмаку, — подала голос Саския. — Что ты там бурчишь, Ярпен? — Хр-р... Что-то у меня в горле свербит, — Зигрин показательно постучал кулаком себе по груди. — Выпей вина... А теперь займемся более приятными делами. Ярпен, сколько у нас людей? — Саския, ты хорошо знаешь... — Сколько? — она повторила вопрос громче и её голос эхом разбился о каменные стены. Вельможи вздрогнули, а Стеннис сглотнул подкативший к горлу ком. — Краснолюдов под две сотни. Но мы не числом берём, — не растерялся Ярпен. Золтан утвердительно кивнул на его слова. — Крестьян будет с полтыщи. Но, по правде говоря, тяжко их сосчитать, — подал голос всё тот же дворянин с вопросами. Геральт даже удивился, что у того может быть столь уверенный голос. — Господа? — Пятьдесят три рыцаря и двести кольчужных воинов. Мало... — сообщил мужчина в шапероне. — У Хенсельта пять тысяч солдат. Это значит, пятеро на одного. Что вы об этом думаете? — в голосе Саскии появились нотки усталости. — Нас мало. Их много. Но у нас есть стены. Низкие, правда. Но если бы у нас были лучники, то кто знает... — продолжил дворянин. — А-а-кх. Сюда бы полк тяжёлых лирийских лучников... — мечтательно произнёс Ярпен. — У нас есть кое-кто получше, — Дева сделала небольшую паузу. — Эльфы Иорвета. Скоя'таэли. Сидящие за столом переглянулись и зашептали. Геральт обернулся к двери, из-за которой послышался звук шагов. В зал вошёл Иорвет — в полном обмундировании и с задумчивым лицом, будто сам не был рад этому представлению. Он встал прямо за Саскией и презрительно посмотрел на дворян и, в частности, Стенниса. Все, кто участвовал в совете, повскакивали со своих мест. — Господа — Иорвет, — представила она эльфа, будто надеясь, что никто из них не помнит, кем тот является. — Чего ты тут ищешь, душегуб? — вновь задал вопрос дворянин с мешочком золота. — Сто лучших луков Севера ждут твоих приказов, Убийца Драконов, — полностью проигнорировав человека обратился он к Саскии. — Хотели лучников, так вот они, — любезно разъяснил ситуацию всем собравшимся Золтан. — Брататься с эльфами мне не по вкусу, — Ярпен Зигрин со скрипом отодвинул стул и подошёл прямо к Иорвету. — Только вот в драке любая палка пригодится, даже если она в говне измазана, — эльф сложил руки на груди и с полным безразличием посмотрел на краснолюда. — В моей дружине достаточно людей, у которых он сжёг деревни! — высказал своё замечание вельможа в красном кафтане и с массивной золотой цепью на шее. — Свободные крестьяне — это одно, а преступник, которого разыскивают во всех королевствах, совсем другое... В этот раз ты перестаралась, — с укором в сторону Саскии выступил Стеннис. Филиппа закатила глаза, Иорвет напрягся, а у Геральта резко начали почёсываться кулаки. От принца так и несло присущим большинству королей высокомерием и глупостью. Дева из Аэдирна достала сто лучников за несколько дней, когда Стеннис до сих пор даже не смог сосчитать своих крестьян. — Саския, скажи, и мы сразу уйдём, — в голосе Иорвета слышалось то, что обычно назвали уверенностью. Он понимал, что без его лучников Верген не выстоит. В любом другом случае Лис заставил бы Стенниса на коленях умолять его остаться. Но в его помощи нуждалась Саския — и ей он не мог отказать. Иорвет догадывался, почему ему хотелось что-то доказать Деве, но старался не вытаскивать это чувство из глубин своей прогнившей души. Ведь на войне, как известно, нет места любви. — Послушайте... — Саския призвала ко вниманию всех собравшихся. — Иорвет пришёл, чтобы сражаться за меня. Я доверяю ему и знаю, что он нас не предаст. Точно так же, как и каждый из вас. — Откуда вам, барышня, это знать? Это ж эльф! У него измена в крови... — мужчина с мешочком поднял указательный палец вверх. — Он сражается с людьми испокон веков! — добавил дворянин в чёрном шапероне. — Но впервые за несколько десятков лет его борьба обрела смысл. Скоя'таэли не знали мира, они умирали за Нильфгаард, за Долину Цветов — напрасно, — Геральт посмотрел на Иорвета и увидел, как-то сдерживает злобный оскал. — Они были преданы и обмануты. Теперь у них есть цель. Долина Понтара может стать первым государством, в котором люди, выходя за городские стены, смогут не бояться эльфских стрел; а эльфам и краснолюдам не придётся жить в резервациях. Но сперва нам нужно выиграть битву. Вы знаете, кто идёт на нас войной. Это превосходная армия, испытанная в боях, обученная умелыми командирами. Их не получится ни напугать, ни победить. Мы должны их уничтожить. Всех до единого. Поэтому я хочу, чтобы Иорвет сел с нами за этим столом. Я хочу, чтобы он убивал за нас каэдвенцев. И я уверяю вас: он будет делать это с улыбкой. Слово за вами. — Саския провела взглядом по всем собравшимся. — Если мне доведётся увидеть улыбку на этой тощей роже... Я согласен. Пусть Иорвет остаётся, — первым молчание прервал Ярпен, который на фоне скоя'таэля выглядел ещё более по-краснолюдски чем обычно. — Пёс его дери! Отец мой в гробу перевернётся. Ну, что поделать, надо так надо. Я за, — сообщил о своём решении дворянин с мешочком. — Я против, — отозвался Стеннис. «Кто бы сомневался» — подумал ведьмак. — Ты убил моих людей, эльф. Помнишь? — вторил тону принца вельможа в красном кафтане. — Если бы я их не убил, убили бы меня. — Будь по-вашему. Во имя лучших времён и на погибель каэдвенцам. Я за, — уже более бодро произнёс мужчина в шапероне. — Смерть ублюдкам! Да здравствует Саския! — выкрикнул Золтан. Все, кроме Стенниса, Иорвета и Геральта подняли вверх кубки. Саския сделала глоток — и кубок выпал из её рук. Она начала падать, послышался крик. Филиппа сорвалась с места и подбежала к ней. Иорвет успел поймать Саскию до того, как та ударилась о пол. — Это яд. Она умирает! — неожиданно отчаянно даже для себя воскликнула чародейка. Филиппа приказала Ярпену отнести Деву в безопасное место и сказала, что сама займется ей как возьмёт всё необходимое. В иной ситуации краснолюд бы вступил с ней в перепалку, мол, что она тут вздумала указания раздавать? Но даже ему хватило ума понять: если с Саскией что-то случится, то весь план по созданию Свободного государства пойдёт псу под хвост.***
Геральт быстро осознал, что раз чародейка не торопится выходить к ним, то новости о состоянии Драконоубийцы могут быть совсем не утешительными. Иорвет упёрся спиной в стену и сложил руки на груди, из-под карминового платка поглядывая в сторону дверей. Геральт заметил печаль на его лице и верно подметил, что вызвана она была явно не нарушившимися планами по созданию Свободного государства — он волновался за саму Саскию. Ведьмак понял это лишь потому, что в последнее время, сталкиваясь со своим отражением в зеркале, он видел точно такое же выражение лица. Геральт волновался за Трисс. Ещё больше его печалил тот факт, что она должна была быть где-то здесь, где-то совсем рядом. А он ничего не мог сделать, кроме того как обратиться к Эйльхарт — чтобы не искать Меригольд под каждый камнем и кустом вокруг Вергена. — Она перестала колдовать, — Иорвет выпрямился и сделал шаг к ступеням. Послышался шелест платья. Почти через полтора часа после отравления перед ними предстала Филиппа. Чародейка плотно заперла дверь и обернулась ко всем присутствующим. Лицо её было задумчивым, из кос повылезали пряди, а голос был тихим. Будто она боялась, что кто-то подслушает их разговор. — Что с Саскией? Она жива? — Геральт решил озвучить волнующий всех вопрос первым. — Да... Я замедлила её жизненные функции. Сейчас её состояние стабилизировалось. — Ты знаешь, что это за яд? — сквозь зубы проговорил Иорвет. — Тауматор. В народе известный как маченник. У него очень дурная слава... — Должно быть какое-то противоядие, — голос эльфа, как показалось Геральту, дрогнул. — Что мы можем сделать? — ведьмак сразу понял, что для исцеления Саскии чародейке понадобится его помощь. В ином случае она бы не стала просить его остаться. — Для лечения потребуются травы, магия и кровь. — Могу предположить, что кровь необычная? — Именно так, — голос Филиппы стал серьёзнее. — Я имею в виду кровь королей. — Вот где пригодился бы Лето, — Иорвет произнёс это с такой досадой, что ведьмак обернулся на него и кивнул. Действительно, если бы ему удалось убить Лето в том гроте, то Трисс была бы цела... А, возможно, и Саския не подверглась бы опасности. — Ближайший король находится за призрачной Мглой. — Ты меня неправильно понял. Нам не нужен правящий монарх. Важен генотип, то, что называется «голубая кровь», — разъяснила чародейка. — Короли происходят из древних родов. Чтобы выжить, властители должны были отличаться необычайным здоровьем и силой. Приток чужой крови в королевских родах всегда был невелик, а потому мощь их генов всё ещё сильна. Я применю генную терапию и «научу» организм Саскии, как избавиться от яда. — Ты велишь ей пить человеческую кровь? — не веря своим ушам переспросил Иорвет. — Я введу кровь ей прямо в сердце. — Что за травы тебе нужны? — Геральта никак не смутило сказанное чародейкой. Он встречал множество способов исцеления от отравления и все они различались степенью абсурдности действий и требуемых ингредиентов. И кровь даже не стояла в одном ряду с волоском единорога и глазом человека, родившегося в полнолуние. — Мне нужна подземная разновидность пурпурной наперстянки, её ещё зовут краснолюдским бессмертником. И эльфская роза памяти. — Где взять это бессмертник? — Он растёт глубоко под землёй, но с ним сложностей не будет. В Вергене есть шахта. — А ещё в Вергене есть травница. Думаю, у неё найдется пара цветочков, — Филиппа посмотрела на эльфа и одобрительно кивнула. Геральт бы поблагодарил его, да только бессмертник не был главной проблемой — это отметила даже чародейка. — Хм-м... Роза памяти из Флотзама есть у Трисс. Осталось её найти. Что ещё нужно для операции? — Тауматор обладает способностью к саморазмножению. Вторжение в среду заражённых клеток запускает цепную реакцию. На месте уничтоженной клетки появляется десять новых. Чтобы прервать этот процесс, мне потребуется нечеловеческая сила, — Филиппа задумчиво провела пальцами по подбородку. — Лучше всего подошли бы гении воды или воздуха. Или одно из двенадцати легендарных колец всевластия. — И одно, чтоб лишить их воли и соединить навек в их земной юдоли... — с выражением, достойным оваций Лютика, зачитал отрывок пророчества Иорвет. Геральт поднял бровь и обернулся на эльфа. Тот лишь повёл плечами. — А мне потом босиком по вулкану бегать, ясное дело, — ведьмак усмехнулся. Видимо теперь ему оставалось только закинуть сети в какую-нибудь реку и ждать, пока там окажется кувшин с джинном. Вот бы им тогда повезло. — Ладно, ладно. Забыли о кольцах, — чародейка не сдержалась и выдала почти что улыбку, удивив и Геральта, и Иорвета. — Мне потребуется большая доза силы, неважно откуда. Найдите что-нибудь. — Бессмертник, роза памяти, королевская кровь и магия. Звучит, как в сказке, — медленно протянул Геральт. — В скверной сказке, — рассерженно произнёс Лис. — Не хватает только поцелуя принца. — Для меня главное, чтобы всё хорошо закончилось — как в скверных сказках. Я могу рассчитывать на твою помощь, Геральт? — Эйльхарт обратилась к ведьмаку, но взглядом всё ещё пыталась сжечь командира скоя'таэлей. — Можешь, — уверенно ответил тот. — Что с битвой призраков? — этот вопрос, честно говоря, волновал Геральта гораздо больше. Но без спасения Девы из Аэдирна он не сможет рассчитывать на помощь Филиппы в поиске Трисс. Та определённо была нужна ему. — Сначала я укреплю заклятия, которые поддерживают жизнь Саскии. Потом займёмся духами... В принципе, ты сам мог бы занять призрачной Мглой. Поговори с местными о битве. Может, разузнаешь что полезное, — Филиппа кивнула ведьмаку и удалилась за высокими дверьми. Иорвет что-то крикнул нескольким эльфам из отряда и выставил у Замка караул. Он повернулся к ведьмаку чтобы сообщить о своём намерении найти отравителя и мягко упросить его не лезть — но того уже и след простыл. — Gwynbleidd...***
Киаран стоял рядом с ближней хижиной и не решался зайти. Он рукой провёл по травам, что были в корзине. Затем посмотрел на небо: солнце было уже достаточно высоко над лесом и освещало всю деревню и тракт, что вёл в город. В другой стороне, там, где стояли последние брошенные дома, проступал неприятный взору туман. В нём чувствовалось что-то, чего здесь быть не должно было. Он нарушал порядок вещей в этом лесу и Киаран это понимал. А ещё он чувствовал, что пребывал в неоплатном долгу перед той, что спасла ему жизнь. Тогда, лежа на прогнивших досках, он считал, что может умереть — и принял это достойно, моля лишь о быстрой кончине своих мук. Теперь, находясь здесь, в малоизвестной деревне на краю леса, он смотрел на тёмное озеро и просто… Радовался? Давно ему не приходилось ощущать ничего подобного. Сейчас, найдя дорогу с Острова Яблонь он будто чувствовал впервые и был готов наслаждаться любой мелочью, будь то помятая трава под ногами или шелест деревьев. Он получил шанс на новую жизнь. Но, к счастью или к радости, не захотел прожить её иначе, чем предыдущие восемьдесят шесть лет. Киаран не помнил, что с ним происходило последний час. У него перед глазами был Варнава, заливающий ему в рот что-то очень горькое. Когда он попытался открыть глаза позже, то не смог — что-то лежало на веках и не позволяло им подняться. Тогда он почувствовал, что засыпает навсегда. Он не видел прекрасных снов, а, что ещё хуже — не узрел и Острова Яблонь. Но он чувствовал дуновения ветра на своей коже, как густые пряди поднимались и опускались ему на лицо. Для него прошла вечность. Киаран открыл глаза и увидел ту, что представилась Травницей. Он не успел толком расспросить её о том, как ей удалось спасти его жизнь. Она лишь шепнула, что ему не стоит сейчас разговаривать с Иорветом и чтобы он шёл к ближнему дому. Почему-то Киарану не захотелось её ослушаться. — Я вижу, что у тебя есть вопрос, — Травница поравнялась с эльфом, и он только сейчас смог рассмотреть её. Киаран как бы не пытался раскрыть какие-нибудь особые привлекательные черты её внешности, найти их не смог. У неё была кожа дворянки, волосы кметки, а глаза чародейки. И не одно из этого эльфы не ценили в женщинах. — Yea, Аэвеленна, — эльф посчитал, что называть её просто Травницей не очень уважительно. — Могу я тебя так называть? — И это твой вопрос? — она по-доброму усмехнулась. — Да. Это звучит… красиво.