***
После того, как Боруто пришла в себя, она готова была выйти из комнаты. Вот только встречали её не очень то и тёплым приёмом. Потому что, перед ней пустая кухня. Нет даже намёка на присутствие матери или отца. Да хотя бы Химавари с Каваки! —Каваки? — вдруг хрипло спрашивает девушка. Она переводит взгляд на фотографию, что висела на стене. Вся семья практически, кроме неё. И он. Каваки. —Ублюдок… — перед глазами смерть отца от его руки. Смерть Химавари от его руки. Конечно, Каваки вскоре тоже погиб, когда понял, какую ошибку совершил. Морально он был сломлен, физически же. Не жив, не мёртв. Его тело занял Ишики, как и подобало по законам Ооцуки. Девушка переводит взгляд на другие фотографии и замирает перед календарем, что висел рядом. Апатия медленно отступила, уступая место изумлению. Голубые глаза в смотрят прямо на год. —Мне пятнадцать? — шепчет девушка в неверии. Да, ей реально сейчас, на момент этой временной шкалы, пятнадцать лет. Но разве в это время она не должна быть в подземельях Орочимару? Что-то не сходится, получается, что, раз Оотсуки не напали на том экзамене, значит, они вообще не нападали? Получается что она просто три года провела, будучи затворницей? —Тебасса, как же все трудно… — мычит девушка, тяжело вздохнув, массируя рукой висок. От ещё большей информации аж голова заболела. Она жмурится, чувствуя, что головная боль усиливается. Что-то не так. Что-то точно не так. Блондинка это понимает, потому что из её носа начинает течь кровь, не переставая. Будучи обученной медицинским техникам Орочимару, она пыталась себе помочь. Но чакра не слушалась, а в глазах стало двоится. Узумаки еле дошла до раковины, чтобы не испачкать своей кровью паркет, включая холодную воду и пытаясь остановить кровь. Одной рукой она опирается о столешницу, дабы не потерять концентрацию и не упасть на пол, пока другой рукой пыталась хоть что-то сделать с головной болью и кровью, что текла из носа. В ушах появился ужасный шум, от чего она практически ничего не слышала, даже звук воды из-под крана. Она даже не слышала, как открылась входная дверь и голоса посторонних людей, прижимая руку к носу и морщась от боли в голове.***
—Ты уж извини, что вместо того, чтобы идти сразу домой, тебе приходится идти со мной за документами, Даттебаё, — извиняется перед старым другом Хокаге, открывая дверь в дом и пуская его. —Наруто, я уже привык с тех давних пор, как мы с тобой знакомы. — фыркает советник, заходя в дом Узумаки. Наруто лишь улыбается, разуваясь. Что правда, то правда. —Эх, Шика, те хорошие времена были. — ностальгически вздыхает джинчурики, снимая свой плащ и вешая его на вешалку. Нара фаркает, снимая свое пальто и разуваясь. Вот только что-то было не так. Это почувствовал даже Шикамару. В воздухе витал ужасный аромат металла. Был слышен звук льющейся воды из кухни. Гражданские даже бы не почувствовали этого запаха, но вот шиноби, видевшие смерть много раз? Они уж точно бы почувствовали. Герой пяти наций бросает мрачный и настороженный взгляд на своего советника, встречая точно такой же. Узумаки в один момент преодолевает расстояние между коридором и кухней, чтобы увидеть, как его старшая дочь, его первенец, его гордость не смотря ни на что, истекает кровью, что лилась из её носа. Сама девочка была в панике и казалось, еле держалась на ногах,. Глава клана Нара в шоке замирает, смотря на это. В то время как Хокаге быстро подбегает к дочери, прижимая её к себе, пытаясь осмотреть ребёнка на предмет каких-то ранений. —Боруто, эй, Боруто? — голос Наруто был встревоженный, в то время, как девочка, казалась, его даже не слышала и не видела, повиснув в руках мужчины безвольной куклой. Её рука, зажимающая нос в попытках остановить кровь, упала, дав крови и дальше течь. —Чёрт, её руки ледяные! — в панике шепчет мужчина, поднимаясь с дочерью на руках и выбегая из дома. Нара чертыхнулся, выходя из оцепенения, следуя за другом. Шестой Хокаге оправдал свое звание «второй молнией Конохи «, в один момент оказавшись в госпитале и наводя большую панику среди людей. —Что произошло? — спрашивает Сакура вместе с другими медикам, благо, она была на дежурство, подбегая к другу, пока другие клали девочку на носилки, в то время, как сама Учиха, в девичестве Харуно, принялась по дороге осматривать девочку, пока её коллеги несли её в палату. Вот только причина не ясна, даже после быстрого осмотра. Розоволосая хмурится, решив просканировать тело девочки с помощью чакры, занося над её бледными телом руки. —Не знаю, — отрешенно отвечает старший Узумаки, следовавший за ними, наблюдая, как руки давней подруги загораются зелёным свечением над телом его дочери. —Я пришёл домой, а она еле на ногах держалась, а потом упала, даттебаё… — отвечает мужчина, заметив, что несмотря на старания подруги, признанную как лучшего медика Конохи, если не всего мира, состояние дочери не улучшаются. —Сакура — сан, её пульс уменьшается, а давление падает! — в панике говорит девушка, помогавшая Учихе в осмотре. Наруто замер, с шоком смотря на дочь. Нет, не может быть… —Наруто, тебе стоит выйти. — обращается Сакура к Хокаге, даже не бросив на него взгляд, сосредоточив все внимание на его дочери, которая бледнела всё сильнее. Казалось, даже её чакра, горевшая как самый настоящий огонь, стала стремительно гаснуть. Наруто даже не заметил, как его вывели, пребывая словно в трансе. Он не слушал слова своего внутреннего зверя, смотря на закрывающиеся двери в палату, даже не замечая выбегающих туда медиков. Он не слышал слов советника, что как раз таки и вывел его из помещения, пребывая в шоковом состоянии. Перед его глазами его дочь, которую он когда-то держал на руках, смотрел, как она делает первые шаги, следил за тем, чтобы она не упала, успокаивал её после страшных снов, встречал её первую улыбку, — умирала. И он даже не знает, из-за чего.