«Gaudeamus igitur.»
«Так давайте веселиться.»
Том сидит в своей серенькой комнатке. Он почти никуда не ходит, и после похорон Фредерика стал ещё более замкнутым. Мальчик недоумевал, злился на себя, проклинал тысячу раз, но никак не мог отрицать тот факт, что он позволил себе привязаться к постороннему человеку. Он уверен — это его вина, и он должен был подумать хорошенько, прежде чем доверять кому-то. Ящик, отданный Чарльзом Уортимером, всё так же одиноко лежал в углу, совсем не тронутый. А ведь неделя прошла… Том снова держит в руках то самое письмо, перечитывая его уже в двадцатый раз. «Если ты читаешь это письмо, Том, то я, скорее всего, мёртв. Это было неизбежно, и все мы знаем, что Смерть рано или поздно заберёт нас всех в свои чертоги. Я был стар и болен. Вряд ли мой организм сумел бы справиться с болезнью, Том. Но давай не будем о грустном. Ты уже познакомился с Чарльзом, правда? Он славный малый, и я горжусь, что сумел воспитать его хорошим человеком, даже несмотря на смерть Катрины. Я рад, что однажды, непогожим весенним днём, когда ужасный холодный ливень и гроза застали тебя одного в парке, ты выбрал мой магазинчик. Я помню, каким злым и перепуганным ты был в тот момент — будто брошенный хозяевами перепуганный и мокрый до нитки котёнок со злыми холодными глазами. Такие, как ты, себя в обиду не дают. Их слишком рано учит защищаться жизнь. Ты знаешь, я действительно хотел забрать тебя к себе, но, увы, не всё в этом мире нам подвластно. Мне не разрешили. И тогда я решил помогать тебе, чем смогу. Мы могли не видеться днями, но я знал — ты не пропадёшь. У тебя хватит сил выбраться из любой передряги. Ты прямо как Чарльз в детстве, Том, — такой же упёртый и решительный. Самостоятельный. И это хорошо. Я боюсь, что однажды, прости за такое сравнение с котом, ты, наверное, уже всех кошек ненавидишь из-за придирок приютских ребят, но пойми, они не со зла. Они дети, а дети жестоки. Но что-то я отвлёкся, боюсь я, что однажды ты попадёшь не в те руки и кто-то загубит твою жизнь. Не дай этому случиться, сынок! У тебя есть потенциал, и, несмотря на холодность и озлобленность, ты можешь стать хорошим человеком, когда вырастешь. Борись за эту жизнь до конца. Борись за шанс стать счастливым! Хочу пожелать тебе удачи, Том. Никогда не сдавайся. Твой старик, Фредерик Уортимер P.S. Я оставил несколько ценных вещичек для тебя. И, чай, конечно же.» Руки дрожат, а из глаз непрекращающимся потоком льются слёзы. Солёные капли стекают по детскому лицу к подбородку или падают с длинных, по девчачьи пышных, ресниц и капают на пергамент, размывая строчки. Том аккуратно кладёт письмо на прикроватную полку, боясь испортить, и быстро-быстро вытирает солёную жидкость рукавом рубашки. Серая ткань мокнет и становится более тёмной и влажной, но мальчик продолжает упрямо вытирать никак не прекращающиеся слёзы.***
На следующий день Том всё же находит в себе силы и разбирает коробку, заинтересованно разглядывая все вещи, что оставил ему старик. Несколько увлекательных мотивирующих книг, комплект абсолютно новой одежды, состоящий из великоватой белой накрахмаленной рубашки и длинноватых чёрных брюк с подтяжками, мешочек с деньгами, где было примерно двадцать фунтов, и море безделушек… Том сидит на кровати и вертит в руках одну из тех самых безделушек — небольшой антикварный снежный шар. Тот самый, который нужно просто потрясти, и всё, что находится внутри шара, а в нашем случае это был величественный замок, вмиг оказывается в водовороте снежинок. Снова и снова Том трясёт его левой рукой, снежинки взлетают и окружают величественное хмурое здание и близстоящие маленькие горы. Тёмно-синие глаза мальчишки внимательно смотрят на игрушку в руках, а после Том, вздохнув, кладёт её на прикроватную полку. Он поднимается с кровати, разминает затёкшие ноги и выходит из комнаты. «Нужно же хоть когда-то объявиться на ужине». За его спиной жалобно скрипит дверь, закрываясь.***
Внизу, на первом этаже мрачного приютского здания, многолюдно. Все бегают туда-сюда, перешёптываются друг с другом и не отводят взгляд от черноволосого мальчика. И нет, сейчас в центре всех событий не он, Том. И слава Мерлину… В центре столовой, рядом с миссис Коул, стоит маленькое недоразумение — парень-шестилетка с яркими синими глазами и чёрными вьющимися волосами. Детское личико слишком уж красивое, из-за чего многие из коренных обитателей приюта сперва приняли его за девчонку… Мальчишка неловко перекатывается с пятки на носок, но яркий, весёлый и задорный взгляд, коим он одаривает каждого попавшегося на глаза не оставляет никаких сомнений… Слишком пристально он осматривает всех вокруг. Анализирует. Их с Томом взгляды пересекаются, и младший кивает ему, приветствуя. Спустя несколько секунд Том так же кивает в ответ и садится за стол. Он сюда есть спустился, а не за обменом любезностями с незнакомцами. Все ребята вокруг всё так же шушукаются, пока сильный голос миссис Браун не прерывает все разговоры, повелев детям заткнуться… — Дети, — начинает миссис Коул, положив руку на плече новичка. — С сегодняшнего дня этот мальчик будет жить у нас в приюте. И, я надеюсь, мы станем одной дружной семьёй. — Она наклоняется и что-то шепчет новичку на ухо, после чего тот выпрямляется и кивает. — А теперь представься, Джек. — Всем привет. Меня зовут Джек Джонс. Мне почти семь лет. Рад знакомству. Новенький говорит рублеными фразами, смотрит на ближайшую стену и пытается быть любезным. Его снова дёргают за рукав рубахи, и слышно, как мисс Сандерс просит мальчика пойти к столу. В столовой слышны шорохи, звон тарелок и стук ложек с вилками об эти самые тарелки. Разговоры стихли как по волшебству.***
Новенького решили поселить с Уильямом Уотсоном. Уилл был его одногодкой, и воспитательницы думали, что ребята смогут ужиться друг с другом. Мальчишка был немного странным, и миссис Коул про себя понадеялась, что Джонс будет нормальным. Женщина бросила быстрый взгляд на Тома, и воспоминания о допросе возникли в её голове. Она дёрнула плечом и покачала головой, отгоняя их куда подальше… Всё было хорошо до тех пор, пока растерянный и заплаканный Уилл не прибежал к воспитательницам ночью. Единственным изменением во внешности перепуганного мальчишки было отсутствие бровей, ресниц и чёлки. Как позже выяснилось в ходе длинных разбирательств, местная шпана решила попугать новенького. Провести, так сказать, посвящение в семью. Малец Джек оказался с сюрпризом, и, к сожалению большинства обитателей, экзотическим. Прям как Томми с его выбросами и фокусами. После отпора, что принёс за собой такие удивительные для большинства последствия, Джонс быстро стал персоной нон-гранта. Джек, к удивлению, был мстителен, и после ещё раз наказал обидчиков за их выходку. Попытка остричь его налысо и украсить лицо глупыми рисунками в виде пса с подписью «Псина Блэк Джек» не показалась ему хорошей идеей. И это, естественно, не добавило ему очков. Как можно не понимать шутки? Теперь с мальцом не разговаривали дети, начисто игнорируя. Джонс стал находить в своей постели мусор каждый раз, когда возвращался с улицы. На все эти действия он лишь смерил обидчиков гневным взглядом и… Запоминал их, составляя список. Он ещё отомстит засранцам.***
Реддл наблюдал за Джеком. Ненавязчиво и легко он следил за всеми его действиями взглядом синих, цвета ночного неба, глаз и сравнивал их. И, Мордред, оказывается, они были чертовски похожи! И нет, дело не во внешности, как думалось многим. Поведение, характер, эта манера мстить и осознанное использование магии. Один и тот же холодный, обещающий все муки ада, взгляд на двоих. Этот мальчик напоминал Тому его самого из далёкого детства почти семьдесят лет назад. Он как привет из прошлой, почти забытой, жизни. «С этим нужно что-то делать…»***
Джек Джонс в свои шесть был неглупым мальчишкой, и понять, что на спокойную жизнь в стенах приюта «Вула» он может даже не рассчитывать, мог. Местные дети со своими глупыми традициями и посвящениями достали до глубины души. А быть грушей для битья Джек не хотел. Это жизнь — тут либо ты, либо тебя. И сдаваться так просто он не планировал. Не после смерти бабушки, единственного человека на этой земле, кому он был нужен. Поэтому когда Том увидел, как этот мальчишка вместе со всеми своими вещами беспардонно и нагло заходит в его комнату и занимает до этого всегда пустовавшую кровать, он лишь поднимает правую бровь, не показывая, насколько шокирован таким поступком новичка. Малец же — явно не из робкого десятка — продолжает обживать свой угол, даже не вздрогнув под прицелом внимательных синих глаз. Неестественно прямая спина и быстрые, резкие движения. Но ни капли сомнений. «И как его должны были достать детки, чтобы он пошёл жить в комнату к самому странному и жуткому ребёнку этого приюта?». Том поднимается и садится на своей кровати, отчего она скрипит. Книга, которую он читал до этого, кладётся на прикроватную полку, и освободившимися руками мальчик подпирает лицо, положив локти на худые колени. — Что ты тут забыл, Джонс? Мальчик поворачивается и лишь неопределённо пожимает плечами. Джек слышал о Реддле многое. И о странностях, и о всякой чертовщине, что творилась вокруг него, стояло кому-то разозлить Тома. «Удивительная схожесть…». — Я немного поругался со своими соседями по комнате. — Шестилетка заканчивает раскладывать свои вещи и улыбается, заглянув Тому прямо в глаза. — И теперь я буду жить с тобой, Реддл! Том лишь вздыхает и переводит взгляд на окно. К гадалке не ходи, парнишка такой же волшебник, как Том. Магглорожденный или полукровка. Скорее всего — последнее. Слишком сильные магические выбросы для маггловского ребёнка. — Да неужели. — На губах появляется ухмылка, и Том снова переводит взгляд на паренька. — И не боишься, что я с тобой что-то сделаю, мелкий? — Если ты попробуешь как-то меня проклясть, то я прокляну тебя в ответ.***
Вечером того же дня Том и Джек сидели в комнате. Каждый оккупировал свою половину комнаты, и теперь Джонс копался в тех вещах, что успел забрать из дома, а Реддл всё так же читал книги, параллельно с этим делая небольшие заметки и зарисовки в стареньком чёрном блокноте. Керосиновая лампа освещала комнатку, и причудливые тени танцевали на серых стенах, формируя различные фигуры. За окном шел дождь, и мелкие капли ударяли в окно, тем самым дополняя тишину своей мелодией. — Сам ты-то хоть откуда тут взялся? — Том не отрывает взгляда от книги, а рука всё так же продолжает перечерчивать схему-зарисовку кольта. Джонсу изначально кажется, что и не было вопроса, разорвавшего тишину, настолько расслабленно и непринуждённо его сосед по комнате сидел и не отрывался от дела. Мальчик откладывает в сторону плюшевого мишку — последний подарок бабушки — и смотрит на соседа. — Как только бабушка умерла, меня отправили сюда соседи. Сказали, больше никого из родственников, кто бы мог взять меня к себе, не осталось. — Джек опирается спиной на стену и прижимает к себе колени, обняв их. Он старается держать себя в руках и не плакать, вспоминая тот ужасный день. — Мама умерла, ещё когда мне было три. С тех пор меня забрала к себе бабушка и воспитывала меня. Теперь она тоже мертва, и я здесь. Вот такая вот история. Под конец рассказа Джек замечает, что Том отложил все свои дела и теперь так же, как и он, смотрит на него своими синими глазами, облокотившись на стену. Но он не видит насмешки в глазах Реддла, лишь сочувствие, и от этого хочется плакать лишь сильнее. — А сам-то как сюда попал? — Младший вытирает слезу и отводит взгляд. Никто не должен видеть его слабость. — Я родился здесь. — Том встаёт и прикрывает открывшееся окно. Несколько капель упали на пол, сформировав небольшую лужу. — Моя мать умерла, как только добралась до приюта и родила меня. С тех пор я живу здесь. Отец и его родственники просто не хотят меня видеть. Вот так вот. — Сочувствую. Этот приют так себе местечко. На слова товарища по несчастью Том лишь усмехается и сам садится на кровать рядом с Джеком. Да, не повезло им в этой жизни. Хотя, если потрудиться, у них есть все шансы свалить отсюда куда подальше. — Лучше и не скажешь, Джонс.***
Том никогда не думал, что ему когда-то придётся успокаивать маленьких детей. Как оказалось — в жизни всякое бывает, и поэтому сейчас он пытался успокоить Джека, который сидел на своей кровати и плакал, забившись в угол. Объятия и поглаживания по голове мало помогали, ведь после того, как Том обнял это маленькое недоразумение, Джонс лишь заплакал сильнее, прижавшись к соседу. Как позже выяснилось, всё дело было в приютских задирах, что доставали мелкого. Если теперь его кровать вместе с остальными вещами были защищены от покушений малолетних хулиганов из-за Тома, которого до сих пор побаивались за ту драку, то каждый раз, как Джек покидал комнату, он рисковал стать жертвой их нападок. — Мы что-нибудь придумаем, Джек. — Том встаёт и вытаскивает из своих запасов небольшую шоколадку, предварительно сняв лёгкие иллюзии с тайника. Он возвращается на место и садится на кровать, по пути ломая плитку на две равные части. — На, ешь и не грусти. Не пристало волшебникам плакать! В этот день Том Реддл впервые рассказывает Джеку Джонсу о магическом мире.***
Удивлению приютских не было предела. Прошла примерно неделя, как Джек Джонс, собрав все свои вещи, и предварительно послав всех своих обидчиков и мысленно пообещав им все муки ада, ушёл жить в одну комнату с Томом Реддлом. И до сих пор с ним ничего не случилось… Воспитательницы шушукались по углам, как и дети, и они все строили теории о том, как такое возможно. Но мальчик чувствовал себя хорошо, спускался на завтрак, обед и ужин в компании своего соседа и исправно посещал воскресную школу и церковь, успевая удирать от обидчиков и мстить им, отловив каждого по отдельности. Реддл на такое поведение соседа лишь закатывал глаза, и, как позже детям рассказал тот самый Уилл, сам нередко подкидывал идеи для мести. Джонс почти всё время проводил в комнате или в библиотеке, читая книги, изучая что-то новое, да и просто разговаривая. Миссис Коул была далеко не в восторге от тех перспектив, что открывались им при наличии в приюте двух детей со странностями, и лишь крестилась.***
— Догоняй уже, старичьё! — Маленький мальчик убегает вперёд и, прыгая по лужам, несётся по узкой тропинке близ озера. Том лишь вздыхает и продолжает свою прогулку, неспешным шагом идя следом. Джек останавливается, заметив, что не сумел втянуть друга в очередное соревнование, и лишь вздыхает. Реддл так и не простил ему ту выходку… — Да ладно тебе, Реддл, это отличная идея! — Джонс уже неделю как пытается убедить Тома в том, что дерзкий рейд на кухню с целью стащить себе недавно выпеченные печенья — хорошая идея. — Можно подумать, ты не любишь сладкое! А мисс Сандерс печёт изумительные кексики. — Джонс, ставлю три шиллинга — нас поймают. Том лежит на кровати, растянувшись, и смотрит в потолок, изучая каждую трещину. А ведь когда-то давно, год назад, он так же лежал и грустил, думая о том, как хорошо было бы иметь друга-соседа… И потом Судьба скидывает ему это чудо на голову. Что-что, а найти очередное приключение на свою пятую точку Джонс умел. Ещё как умел. И поэтому они уже несколько раз были наказаны. И в последний раз миссис Браун не пожалела их, и вместо ожидаемой уборки они получили по двадцать ударов розгами. Для профилактики. — Ну, Том, что ты такое говоришь. Мы же неуловимые! — Ага, конечно, неуловимые. — Реддл поднимается и начинает разминать затёкшую шею. — Поэтому мы так круто получили позавчера. — Это было досадное недоразумение. — Джек тоже вскакивает с кровати и начинает ходить по комнате туда-сюда, сложив руки за спиной. — Я был уверен в том, что она просто заставит нас снова убрать первый этаж! Кто же знал, что мы так их довели. — Джек. — Тон, которым Реддл произнёс его имя, показался Джонсу слишком уж угрожающим, и он решил скрыться от злого друга за дверцей шкафа. А то, не дай Мерлин, пульнёт ещё чем-то. Хоть той же книгой, что, как всегда, воспламенится в полёте… Их всё же поймали, и они снова были наказаны. Но это не так страшно. Могло быть и хуже. Черноволосый мальчик подбегает обратно к другу и хватает его за рукав рубашки. Старший лишь тихонько вздыхает и продолжает игнорировать младшего. Надо было слушать, когда ему говорили. — Ну, Том, ну прости меня! — Синие глаза глядят ему прямо в душу, а младший продолжает строить щенячьи глазки. — Ты сам ведь говорил — если авантюра весёлая — ты участвуешь. Ну, ты ведь согласился тогда… — Да, согласился. — Реддл недовольно смотрит на младшего. — Но перед этим я тебе тысячу раз говорил, что нас поймают. Это была твоя самая глупая идея! — Зато нам было весело! — Джек улыбается, и потом они садятся на ближайшую лавочку. — Смотри! Я пять пенсов нашёл! — Молодец. — Реддл лишь вздыхает, смотря на жизнерадостного мальчишку. «Тебя бессмысленно учить, малявка. Мерлин, вот за что мне это? Он же наивный, как хаффлпаффец. И такой же адреналиновый маньяк, как гриффиндорцы». Середина лета, а в Лондоне всё так же капает дождь и ветер треплет листву на деревьях. В парке малолюдно: всего одна пожилая пара, прогуливающаяся возле небольшого озера, и кучка детей, бегающих наперегонки. — Идём, мелкий, купим себе что-нибудь покушать. — Том поднимается и отряхивает шорты, а следом за ним быстро встаёт младший, копируя жест друга. Джек берёт Тома за руку и смотрит, ожидая, что ещё скажет «старший брат». — Будешь паинькой, и, возможно, мы всё же сходим вместе на Косую Аллею! Том уверен в том, что пора бы уже отбросить все сомнения и перебороть страхи. «Пришло время наверстать упущенное…»