Неизбежность

Говорят, что разбитое сердце лучший источник вдохновения. Когда-то в моей прежней жизни был мужчина, который пытался занять место то ли моего наставника, то ли любовника. Мне нравилось, что он понимал мою душу, но не нравилось, как брал меня за руку. Это противоречие и стало причиной, по которой наше общение прекратилось, но иногда мне приходилось тосковать по нашим разговорам и тому, как его интересовала моя жизнь. Как-то он сказал мне, что если я стану по-настоящему счастлива, то это убьет моё вдохновение, и эта идея прочно засела в моей голове. Мне всегда казалось, что создавать что-то по-настоящему стоящее можно лишь под влиянием сильных чувств, и когда я пошла на свои первые курсы фотографии, мне казалось, что это бесполезная затея. Как можно измерить искусство, превратив его в ремесло? Но годы шли, мои навыки оттачивались, и я открыла для себя простой секрет — если подходящих чувств нет, то можно их разыграть даже для себя самой. Жизнь — это череда смены масок, что мы носим, а значит надо просто найти подходящую. В нужный момент я погружалась в свою память, словно в омут, выискивая похожее переживание из прошлого, и проживала его заново, чтобы после снова отложить подальше. Не всё в жизни хочется повторить, но в некоторые воспоминания закутываешься, словно в уютный плед. Вопреки ожиданиям, в тот день, когда Нам-гил подвез меня к университету и, не снимая шлема, лишь кивнул головой, тут же умчавшись прочь, я была спокойна. В каком-то смысле я даже хотела бы расплакаться, выпуская накопившиеся эмоции наружу, но вместо этого отсидела оставшиеся занятия, и даже поужинала с одногрупниками. Словно что-то включилось внутри меня, и я отлично провела время, поймав себя на мысли, что зря держалась особняком. По пути домой я зашла в кафешку за рамэном на вынос, и проработала весь вечер и половину ночи, разбирая фотографии за эти несколько дней. Картинка в моей голове сложилась, и через пару часов презентация была готова. Я задумчиво постукивала пальцем по столу, пытаясь придумать какое-то название, но в голову ничего не приходило, кроме каких-то банальностей. И я решила вернуться к этому уже завтра. Глядя на папку с файлами, я заметила несколько фотографий, что выделялись даже по превью, и которые я старательно обходила весь вечер. Но сейчас, когда на часах было то ли раннее утро, то ли поздняя ночь, я щелкнула пальцем по тачпаду, увеличивая снимок. Кажется, это был лучший мужской портрет, который мне только доводилось делать. Я вздохнула, подпирая лицо рукой. Красивый. Умный. Загадочный. Ким Нам-гил смотрел на меня с экрана макбука, и я улыбнулась, коснувшись пальцами монитора. А потом заплакала. Серия моих фотографий из жизни Сеула была признана лучшей в группе.  — Вы рассказали по-настоящему интересную историю, — мистер Ли щелкал пультом от проектора. — Небанальный подход, но обычные места… Вот о чём я говорил, — он обратился к аудитории, — вы должны не бояться рисковать. Но самое главное, вы должны уметь смотреть на один и тот же предмет под разными углами. Вы же помните, как говорил Кант, — мистер Ли улыбнулся. — «Один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой — отражающиеся в ней звёзды». Ваши снимки полны звёзд, мисс Харт, отличная работа! Я вернулась на своё место, и Джули похлопала меня по плечу.  — Поздравляю тебя! Может, отметим это дело?  — Почему бы и нет, — я пожала плечами, — с радостью! В этот момент я окончательно решила для себя, что буду жить и наслаждаться жизнью, оставляя все ненужные мысли ровно до того момента, как за мной закроется дверь. В конце концов, никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни, поэтому, почему бы не обзавестись полезными знакомствами? Уже потом, ворочаясь ночью под одеялом, я вспоминала Нам-гила и его взгляд, его руки и губы, и в груди становилось горячо и тоскливо. Мне не хотелось забыть ни секунды из того, что было между нами, пусть тем днем в воздухе осталось висеть лишь разочарование. Мой недороман с Ким Нам-гилом был прекраснее всех отношений с мужчинами, что были у меня за всю жизнь. Казалось, что время ускорило свой бег, и здесь в Сеуле смешались не только мои мысли, но и дни недели. За четвергом следовал вторник, а среди недели могла случиться суббота. Я окончательно утратила связь с прошлой жизнью, которая прорывалась лишь короткими емейлами с работы и смсками от родителей. Сеул полностью захватил меня в свои крепкие объятия, и у меня не было шансов выбраться. Секрет был в том, что как только я перестала сопротивляться — всё наладилось, и карта города возникала в моей голове, словно её туда загрузили. Ближе к выходным мне позвонила Мин Со-нэ, с которой мы не виделись с той самой фотосессии в отеле, лишь иногда перебрасываясь сообщениями в мессенджере, наконец, перейдя на «ты». Мы договорились пообедать в одном из традиционных корейских ресторанов, где на каждом столе была встроенная газовая горелка.  — Не очень понимаю этой системы, — призналась я, цепляя палочками тонко нарезанную говяжью вырезку, — почему я прихожу в ресторан и должна сама себе готовить? Со-нэ рассмеялась, прикрывая рот рукой.  — Ты такая забавная! Это же самый шик! Ты точно будешь уверена в качестве продукта, потому что все происходит у тебя на глазах. Я усмехнулась. Мы болтали о каких-то девчачьих мелочах, вроде нового клипа Билли Айлиш и последней коллекции Chanel, на которую нельзя было взглянуть без слёз.  — Лючия Пика убила сам дух бренда! — Мин Со-нэ, разгоряченная второй бутылкой соджу, воинственно размахивала палочками.  — А модели? Ты видела моделей? — соглашалась я. — Куда делись золотые годы, когда на подиуме царила индивидуальность?  — Их даже не интересно снимать. Все эти тощие девицы приходят на фотосессию и делают одинаковые лица, — Со-нэ изобразила отсутствующее выражение лица и приоткрыла рот. — Вот так! Все как одна!  — Наверное, их где-то этому учат… — я усмехнулась. — В любом случае, в наше время «модель» это практически ругательство. Так, вешалка для платья…  — Платье! Я совсем забыла! — Мин Со-нэ воскликнула, округляя глаза. — У тебя же есть платье? Я непонимающе уставилась на неё.  — Какое платье?  — Для вечеринки, конечно! Я же привезла тебе приглашение. Госпожа Пак просила, — девушка засуетилась, извлекая из сумочки плотный конверт из темной матовой бумаги с красными узорами. — Вот! Держи!  — Это же уже завтра, — опешила я, глядя на дату. — Я совсем потерялась во времени!  — Так что на счёт платья? Вспомнив всё свои вещи, что взяла в Сеул, я покачала головой. В моем чемодане лежали джинсы, шорты, джемперы, один хлопковый сарафан и растянутые футболки.  — У меня даже нет пары туфель, — я опустила голову. — Я никуда не пойду, в самом деле! Что мне там делать?  — Как это? Ты практически почетный гость! — тараторила Со-нэ. — Тебя пригласила сама госпожа редактор, ты не можешь не пойти!  — Я не могу же надеть джинсы и рубашку…  — Конечно, нет! — Мин Со-нэ вдруг распахнула глаза, будто её осенило. — Я всё придумала! Она засуетилась, оглядываясь в поисках нашего официанта.  — Что ты придумала? — я с сомнением посмотрела на девушку.  — Мы поедем в Lotte Duty Free! Там можно найти абсолютно всё, на любой вкус и кошелек. В конце концов, у девушки должно быть хотя бы одно приличное платье! У Мин Со-нэ так горели глаза, что я улыбнулась, совсем забывая о своих переживаниях. В самом деле, в моём возрасте с любовным похмельем давно пора справляться за пару ночей с помощью пары таблеток седативных.  — Поедем прямо сейчас? — улыбнулась я, протягивая официанту свою кредитку.  — Селена, вечеринка уже завтра! — Со-нэ ткнула пальцем в свои часы. — Если бы я знала раньше… Пошли, не будем терять время! Меня посетила неожиданная мысль, что времени у меня на самом деле достаточно. Раньше я всегда торопилась и вечно ничего не успевала, но стоило мне отпустить ситуацию, как многое стало на свои места. Суета корейской столицы парадоксально позволяла не спешить. Со смутной тоской я представляла своё возвращение в редакцию родного журнала. Торговый центр впечатлял своим размером. Сюда приезжали целые автобусы туристов, которые рассчитывали на скидки и tax free. Я не считала себя любителем шопинга, давно уже перейдя на покупки онлайн, но было какое-то очарование в этих стеклянных дворцах с путанной сетью магазинов и фудкортов. Я бы наверняка потерялась, если бы не моя спутница, которая следовала четкому плану: сначала туфли, потом платье.  — Обувь определяет всё, — Со-нэ была среди блестящих витрин, словно рыба в воде. — Высота каблука, цвет… Кстати, как у тебя с каблуками? Девушка изучала такой неподдельный энтузиазм, что им невозможно было не заразиться. Я улыбнулась ей.  — Сносно.  — Отлично! Ты, конечно, могла бы немного похудеть, но фигура у тебя всё равно отличная. Проблем не будет! Усмехнувшись, я прошла в примерочную, куда консультант отнесла всю ту гору, что Мин Со-нэ выбрала для меня и себя. По европейским меркам я была где-то в начале размерного ряда, что в Южной Корее считалось настоящим преступлением. Мы вышли на улицу через два часа, когда уже стемнело, и, кажется, Мин Со-нэ была довольна куда больше меня. Я подумала, что зря забываю такие простые радости, как удовольствие от нового платья или очередная красная помада.  — А давай сходим в какой-нибудь бар? — неожиданно для самой себя предложила я.  — Отличная идея! — Мин Со-нэ захлопала в ладоши. — Я знаю чудное место. Ты любишь суши?  — Кто же их не любит? — улыбнулась я, беря Со-нэ под руку. В моём сердце всё ещё было пусто, и это была не та пустота, которую можно было заполнить новыми шмотками или вкусной едой. Но я знала, как превратить эту тоску в силу, и потому лишь улыбнулась сама себе. Когда закрывается дверь, то обязательно откроется окно. *** До гостиницы, где проходила вечеринка, я решила ехать на такси. Стоя перед небольшим зеркалом в прихожей, я не могла разглядеть себя целиком, но то, что видела, мне скорее нравилось. Темно-зеленое платье на широких бретельках не предполагало бюстгальтера по причине выреза на спине. Но ткань была достаточно плотной, а мои формы — достаточно скромными, так что из нижнего белья на мне были лишь простые бесшовные трусы, незаметные под слегка расклешенной юбкой. Я долго думала, что надеть сверху, и уже на выходе накинула кожаную косуху, добавляя немного гранжа в свой вечерний образ. За мою устойчивость отвечали бежевые лодочки на широких каблуках, усыпанных стразами, а телефон, помаду и ключи я сложила в небольшой стеганый клатч на длинной цепочке. По дороге мы встряли в пробку, и я поняла, что опоздаю. Предупредив Со-нэ смской, я уставилась в окно. Город куда-то спешил, зажигая вечерние огни. Сеул, как и многие азиатские столицы, казался мне слишком загадочным, со своими неписанными правилами, которые иностранцу было не понять. Но в то же время город был словно нараспашку, готовый принять в свои объятия любого, чтобы проверить его на прочность. И мне казалось, что я наконец-то стала его частью. Яркая неоновая столица, где неприметная женщина за соседним столом могла оказаться шаманкой, а караоке-бары были оборудованы душевыми. Всё могло оказаться не тем, чем казалось. Всё невозможное было возможно. Поднимаясь на тридцать восьмой этаж высотки, я, наконец, рассмотрела себя в зеркале. Во мне словно что-то неуловимо изменилось, и вряд ли дело быть в платье глубокого зеленого оттенка или кричаще красной помаде. В моём лице и взгляде читалась какая-то ленивая тоска, и я вдруг улыбнулась, ощущая странный прилив сил. Ухмылка на моих губах была мне смутно знакома. Каблуки почти не скользили по паркету, и это меня воодушевило. Отдав приглашение хостес и сдав косуху в гардероб, я вошла в зал, где играла ненавязчивая музыка. Всю левую сторону занимал длинный бар, над которым висели хрустальные люстры. Свет проходил сквозь них, разбиваясь на тысячи огоньков, и отражался на лицах собравшихся. Справа же открывался панорамный вид на город, огромные окна до самого потолка создавали ощущение лишнего воздуха и легкой паранойи. Официанты ходили между гостями с блестящими подносами в руках, и я вдруг поняла, что никого здесь не знаю. Это вызвало приступ паники, похожий на тот, что охватил меня, когда я впервые оказалась один на один с картой Сеула и подробно расписанным маршрутом до университета. Я сделала два глубоких вдоха и улыбнулась сама себе. Простой способ привести себя в чувство. Вокруг было полно людей, в том числе и европейцев, и мне пришлось сделать несколько кругов, прежде чем я нашла Мин Со-нэ и главного редактора Bazaar Пак Ын-чи.  — Наша прекрасная мисс Харт! — госпожа Пак, улыбаясь, протянула мне руки. — Я уже боялась, что мы вас не дождемся.  — Я неправильно рассчитала время, простите.  — Ничего страшного, на вечеринку лучше опоздать, чем придти заранее. Выпьете?  — С удовольствием. Мы отошли к бару, где я попросила тоник с лимоном. Пак Ын-чи взяла бокал с шампанским, и улыбнулась.  — Как ваша учеба в Сеуле? Я слышала, что вы стали лучшей.  — Едва ли! — я смущенно отвела взгляд. — Мне просто повезло!  — Не думаю, что дело тут в одном везении, — она покачала головой, отчего её длинные золотые сережки зазвенели. — Я же видела, как вы работаете, и это с учетом того, что вы фактически были всего лишь третий день в Сеуле. Теперь ваши снимки украшают разворот нашего юбилейного номера.  — Просто мистер Ким лучше меня знал, что делать, — с трудом проговорила я, чувствуя, как под ребрами заворочался тоскливый жар. Госпожа Пак громко рассмеялась, запрокидывая голову.  — Артисты часто бывают капризными, особенно, когда речь идет об их драгоценном времени. Так что не умаляйте своих достоинств, мисс Харт. Ни сейчас, ни потом. Прошу, не стесняйтесь того, что вы хороши.  — Я постараюсь, — я слегка поклонилась.  — Славная девочка, — Пак Ын-чи покачала головой, её лицо вдруг озарила улыбка. — О, а я и не надеялась! Проследив её взгляд в толпу, я словно приросла к месту. К нам шел Ким Нам-гил, ловко маневрируя между гостями. На нем был бархатный черный пиджак, черная рубашка без галстука и узкие брюки, подчеркивающие длину ног. Я почувствовала, как у меня закружилась голова. В груди стало мало воздуха, а по всему телу прошла жаркая волна, лишающая воли. Наши взгляды встретились, и Нам-гил лишь слегка приподнял уголки губ, в то время как его лицо осталось непроницаемым.  — Я рада видеть вас, мистер Ким! — госпожа Пак обратилась к Нам-гилу по-английски, — Спасибо, что нашли время.  — Мои дела окончены, и я снова в Сеуле, — он улыбнулся.  — Вы помните нашу гостью из Европы? — Пак Ын-чи обернулась ко мне. — Она делала ваши замечательные снимки для юбилейного номера.  — Мисс Харт, — Нам-гил кивнул мне.  — Мистер Ким, — я кивнула в ответ, чувствуя, как сухо стало во рту. Я потянулась к своему стакану с тоником, надеясь, что никто не заметит, как дрожат мои пальцы. Мне не хватало воздуха, кожа пылала, а окружающий мир смазался, словно кто-то провел кистью фотошопа по лицам, оставив четким только одно.  — Как ваш последний проект? — спросила Пак Ын-чи. — Всё ли прошло, как задумывалось? Ким Нам-гил ответил ей, переходя на корейский, и у меня не было повода задержаться в их компании. Я оглянулась в поисках путей отхода.  — Найду Мин Со-нэ, она обещала мне какую-то забавную историю, — я слегка поклонилась. — Хорошего вечера! На самом деле сейчас я хотела только одного — выйти на свежий воздух и закурить. Вместо этого я бродила среди гостей, изредка улыбаясь в ответ, и думала о том, что приличия всё же стоит соблюдать. И надеялась, что госпожа Пак не заметила, как именно на меня смотрел Нам-гил, и как я старалась смотреть в другую сторону. Двигаясь по залу, я ощущала на себе его темный взгляд, но стоило меня обернуться, как Нам-гил оказывался занят с кем-то беседой. Мне казалось, что я схожу с ума, и что всё это мне лишь кажется. Пачка сигарет отыскалась у барменши, и я уточнила, где можно покурить. Выйдя на открытую террасу с видом на город, я улыбнулась. Щелкнув зажигалкой, я блаженно затянулась, тут же выдыхая дым через нос. Высота всегда завораживала меня, как и момент при взлете, когда самолет отрывается от земли. Ты находишься в небе, и лишь коробка из стали и прочих сплавов отделяет тебя от губительной воздушной колыбели. В такие моменты начинаешь несколько по-другому смотреть на многие вещи, оценивая степень их важности. И сейчас, в этой коробке из стекла и бетона, я чувствовала себя примерно также. Словно я оторвалась от земли и лечу куда-то вверх, но абсолютно не контролирую этот полёт. Было в этом что-то завораживающе обреченное. Когда ты летишь с моста, все твои проблемы решаемы, кроме одной — ты уже летишь с моста. Отсюда с высоты небоскреба я видела город, словно на ладони. Ночной Сеул горел всеми огнями, кристаллы небоскребов стремились к небу, а в воздухе гудело электричество, и я чувствовала, что надвигается буря, которая потрясет всё вокруг. И мир дрогнул, когда я услышала, как за моей спиной открылась балконная дверь. Мне не надо было оборачиваться, чтобы знать, кто это. Ким Нам-гил молча взял из моих рук пачку и щелкнул зажигалкой. Мы курили, и я чувствовала горький запах его одеколона, смешанный с сигаретным дымом.  — Я думал, ты мне напишешь, — Нам-гил первым прервал молчание.  — Не хотела беспокоить. Он громко цокнул, наклоняясь к металлической урне, чтобы затушить сигарету.  — Ты же понимаешь, что уже беспокоишь меня? Выбросив окурок, я повернулась к нему, и тут же вздрогнула от неожиданности. Высокие каблуки делали меня ближе к Нам-гилу, чем я привыкла быть. Он смотрел на меня своими черными глазами, его губы влажно блестели.  — Я… Ким Нам-гил сделал шаг ко мне, оказываясь совсем близко, я почувствовала, как его рука коснулась моей обнаженной спины, и он заскользил кончиками пальцев вдоль позвоночника. Склонив голову, он прижался губами к моей шее, и я тихо застонала.  — Даже когда мы перестали видеться, — прошептал он, — я не переставал думать о тебе. Он обнял меня за талию, притягивая ближе, как вдруг раздался какой-то звук, и я отпрянула. Кто-то из официантов прошел совсем рядом, задевая ручку двери. Я поняла, что нас могут застать в любой момент. Прижимая руки к груди, я сделала шаг назад, а потом ещё один. В дверях я обернулась, глядя Нам-гилу прямо в глаза. Он продолжал стоять там, словно какой-то демон, полный поглощающей меня тьмы. В равной степени мне хотелось как сбежать, так и остаться. Я выбрала первое, маневрируя среди гостей в поисках дамской комнаты. Войдя в царство прохлады и мрамора, я склонилась над раковиной, набирая воду в ладони. Сердце колотилось в груди, и у меня не было шанса успокоиться. Почему я бегу от него каждый раз? Ответ был простым и по-девчачьи глупым: я хотела, чтобы он меня догнал. Извечная игра в охотника и жертву между мужчиной и женщиной, потерявшая свою актуальность в эпоху феминизма. Сейчас от женщины требовалось быть сильной и независимой, с налетом мужененавистничества. Дивы, вроде печальной и прекрасной Ланы Дель Рей, общественно порицались лишь за то, что имели смелость говорить о своей хрупкости и желании быть на вторых ролях. Но Азия всё ещё играла по старым правилам, и это чувствовалось в каждом движении и взгляде Ким Нам-гила. Инициатива ни разу не была в моих руках. Вытащив бумажное полотенце, я провела по губам, бездумно стирая помаду. Похожая на модель кореянка вышла из кабинки, одаривая меня дежурной улыбкой. Я улыбнулась в ответ, ловя в большом зеркале своё отражение. Я выглядела до жути бледной, словно вся кровь отхлынула от лица, а глаза лихорадочно блестели.  — Вы в порядке? — поинтересовалась девушка, демонстрируя жуткий акцент. — Может, вам нужна помощь?  — Не беспокойтесь, — я махнула рукой. — Надо лишь немного освежиться. Ещё раз улыбнувшись, девушка вышла, оставляя меня одну. Я погрузила ладони в воду и слегка намочила шею и затылок. У меня совершенно не было мыслей, что делать дальше, когда мы оба оказались здесь. Стоило просто довериться мирозданию, которое лучше меня знало, как поступить. Или же стоило полностью довериться Нам-гилу, как и прежде, позволяя ему играть главную роль. Когда дверь снова открылась, то в отражение я увидела Нам-гила. Он смотрел на меня, и выражение его лица было абсолютно нечитаемым. Прикрыв за собой дверь, он щелкнул замком, и этот звук заставил меня вздрогнуть всем телом.  — Думал, ты будешь в мужском, и потому зашел сначала туда, — он провел рукой по волосам, и я заметила, что ладони у него мокрые.  — Что бы мне делать в мужском туалете? — спросила я, наблюдая в зеркале, как он приближается ко мне. Ким Нам-гил развернул меня лицом к себе и обхватил за талию, усаживая на мраморную столешницу рядом с раковиной. Наши лица оказались на одном уровне, и я почувствовала, как мой разум отключается, теряя контроль над телом. Одна из туфель соскользнула, с грохотом упав на пол.  — То же, что я буду делать в женском, — хрипло прошептал он прежде, чем поцеловать. Со стоном я обхватила его за шею, зарываясь пальцами в темные волосы на затылке. Его губы были мягкими, а прикосновения настойчивыми. Ладонью Нам-гил скользнул по моему бедру, забираясь под платье. Я ахнула, выгибаясь навстречу, подставляя шею его губам. Другой рукой он коснулся моего плеча, цепляя бретельку платья. Мы замерли, тяжело дыша, глядя друг другу в глаза. Нам-гил потянул платье вниз, и я вздрогнула, когда он наклонился к моей обнажившейся груди, касаясь языком напряженного соска. Его длинные пальцы добрались до моего белья, цепляя трусики за резинку. Нам-гил поднял на меня взгляд, и я ощутила, как горячая волна прошлась по моей спине, заставляя ноги дрожать. Его лицо выражало почти мольбу, когда он скользнул в меня сразу двумя пальцами. Я захныкала, разводя бедра, цепляясь за его пиджак.  — У меня нет презервативов, — проговорила я. Нам-гил улыбнулся широкой знающей улыбкой, потянувшись к моим губам.  — У меня тоже, — его голос звучал ниже, чем обычно, а его пальцы продолжали двигаться во мне. — Я планировал, что мы доберемся до моего дома. Он планировал… Одна мысль о том, что он всё это планировал, заставила моё сердце пуститься вскачь. Я застонала, понимая, что так просто нам отсюда не уйти. Не после столь долгого ожидания!  — Тогда очень быстро, — я обхватила его за плечи, стягивая пиджак, — и очень осторожно. Нам-гил явно выругался по-корейски, целуя меня и одновременно с этим расстегивая ремень на брюках. Приподнявшись, я стянула трусики, бросая их на пол туда, где лежала моя туфля. Он подхватил меня за бедра, подтягивая ближе, и, несмотря на предвкушение нашей близости, я всё равно оказалась неготовой. Он вошел в меня одним движением, не встречая никакого сопротивления, и мы оба глухо застонали, сталкиваясь ртами.  — Господи, — выдохнула я, вскидывая бедра. Перед глазами забегали белые искры, а голова закружилась, когда Нам-гил почти вышел из меня, а потом резко толкнулся вперед. А потом ещё раз, и ещё, задавая быстрый темп, словно помня мою просьбу. Времени было мало. Шум вечеринки, доносившийся из-за закрытой двери, подстегивал, заставляя торопиться. Скрестив ноги у него за спиной, я подавалась навстречу каждому движению. Нам-гил одной рукой упирался в столешницу, а другой держал меня за талию, не сводя темного взгляда. Его лицо, подернутое страстью, утратило привычную надменность. Он покусывал нижнюю губу, пытаясь сдерживать стоны, которые я ловила губами. Мы двигались в едином ритме, прерывисто дыша и цепляясь взглядами. В какой-то момент кто-то попытался открыть дверь снаружи, и я испуганно ахнула, соскальзывая вперед, прижимаясь к груди Нам-гила. Он уткнулся лицом мне в шею, до синяков сжимая талию, его движения становились всё резче, и я поняла, что финал близок. Ким Нам-гил поцеловал меня, прикусывая нижнюю губу до крови, и вышел, кончая мне на бедро. Я сильнее обхватила его за плечи, прижимая к себе, так сильно, как могла. Мы тяжело дышали, глядя друг на друга, и я улыбнулась первой. Он улыбнулся мне в ответ, коснувшись большим пальцем моего рта. Я заметила кровь, которую Нам-гил тут же слизнул, отчего низ живота сладко заныл.  — Немного не сдержался, — улыбнулся он. Потянувшись к плетеной корзинке с пахнувшими ментолом полотенцами, Нам-гил взял одно, чтобы стереть следы нашей близости с моей кожи. Спрыгнув на пол, я поняла, что ноги меня совсем не держат, но всё равно попыталась подцепить пальцами упавшую туфлю. Нам-гил рассмеялся, опускаясь на одно колено, и помогая мне обуться. Мои трусики он поднял и, подмигнув, засунул себе в карман.  — Чтобы снова не сбежала, — он выглядел крайне довольным. Я одернула платье и слегка покачалась на каблуках, вспоминая, как ходить.  — И что дальше? — тихо спросила я.  — Дальше я уйду первым, — он обхватил меня за талию, сжимая в объятиях и утыкаясь подбородком в мою макушку. — А ты покружишь ещё минут десять и, пожаловавшись на внезапную головную боль, уйдешь. Я буду ждать на подземной парковке, место С11.  — Ты всё хорошо продумал, — я хихикнула.  — У меня было достаточно времени, — Нам-гил подцепил меня за подбородок, вынуждая посмотреть на него. — Ты всё поняла? В моих мыслях был абсолютный бардак, но нужная информация оседала в голове.  — Десять минут. Место С11.  — Умница, — Нам-гил коротко поцеловал меня, прежде чем выйти. Когда я снова оказалась среди гостей, у меня было чувство, что всё на меня смотрят, хотя на самом деле, никому ни до кого не было дела. Сжимая клатч, я шла по залу, чувствуя себя шпионкой: у меня был секрет и не было нижнего белья. Мин Со-нэ замахала мне рукой.  — Селена! Куда ты пропала? — девушка сидела у бара, и, судя по всему, уговорила уже приличное количество коктейлей.  — Выходила покурить, — я присела рядом, — звонили из дома. Надо было ответить, из-за разницы во времени не можем толком общаться.  — Звонил твой парень, да? Я покачала головой, краем глаза замечая, как Нам-гил прощается с госпожой Пак.  — Мы, кажется, расстались…  — О! Ты, должно быть, расстроена, — Со-нэ взяла меня за руку, вглядываясь в лицо. — И губу вон прикусила до крови! Машинально облизнувшись, я улыбнулась.  — Не волнуйся, это было ожидаемо. Слушай, у тебя нет чего-нибудь от головной боли? Мин Со-нэ покачала головой, а затем обратилась на корейском к барменше. Худая девица в черном облегающем платье, та самая, у которой я стреляла сигареты, смерила меня взглядом и, покачала головой. На её полных губах блуждала какая-то ехидная улыбка, и мне вдруг стало ясно, как день, что барменша всё знает. Она натирала высокий пивной бокал и вдруг подмигнула мне, а я покраснела.  — Хорошо проводите время? —  госпожа Пак приобняла меня за плечи. — Мисс Харт, надеюсь, что наша Со-нэ ещё не утомила вас своей болтовней!  — Нет, что вы! Она мой персональный ангел в Сеуле, — я рассмеялась. — Но боюсь, что мне придется вас покинуть. У меня страшно болит голова. Пак Ын-чи с беспокойством посмотрела на меня.  — О, бедная девочка! Может, дать вам моих таблеток? От внезапного волнения меня бросило в жар, а потом в холод.  — Спасибо, госпожа Пак, — я подняла на ноги. — Но лучше всего мне поможет горячий душ и крепкий сон. Я не особо хорошая гостья, извините!  — Ну что вы! Я была рада вас видеть! — Пак Ын-чи легонько поцеловала меня в обе щеки. — Пообещайте, что мы ещё увидимся до вашего отъезда! Можно будет пообедать вместе.  — Обязательно! Попрощавшись, я направилась в гардероб, сдерживаясь, чтобы не побежать. Мне казалось, что лифт едет чертовски долго, хотя в глубине души я знала — Нам-гил меня дождется. Черный паркетник привычно мигал аварийкой, и будь я писателем, то обязательно углядела бы в этом скрытый символизм. Но я была тем, кто я есть, и потому вместо лишних размышлений, открыла пассажирскую дверь. Ким Нам-гил улыбался, постукивая по рулю.  — Готовы, мисс Харт? — в его голосе звучала привычная ирония. Я улыбнулась ему в ответ, пристегиваясь.  — Вы же знаете, что нет, мистер Ким.  — За это вы мне и нравитесь, — проговорил он, выруливая с парковки. Мы выехали на шоссе, вливаясь в вечерний поток машин. Я чувствовала себя неприлично счастливой, а кожу покалывало от предвкушения. Взглянув на Нам-гила, я улыбнулась, ловя его взгляд. Он усмехнулся, прикусывая нижнюю губу, и взял меня за руку, сплетая пальцы. Ночь распахивала свои неоновые объятия, и я была готова раствориться в ней без остатка.