Неизбежность

Мы въехали на подземную парковку, расположенную под одной из высоток Каннама. Прославленный на весь мир песней Псая, элитный район Сеула, действительно, выделялся большим количеством современных зданий, облаченных в стекло и бетон, в которых притаились головные офисы известных мировых компаний. Эта кричащая дороговизна удивительным образом делала всё вокруг каким-то безликим. Всё эти освещенные улицы, с кучей магазинов, офисов и отелей могли бы встретиться в любом другом уголке мира, будь то Нью-Йорк или парижский Де-Фанс. Пока мы поднимались в лифте на один из последних этажей, я больше всего боялась, что химия между мной и Нам-гилом вдруг исчезнет. Такое бывает, когда ты получаешь что-то, чего долго желал, и после чувствуешь лишь опустошение с привкусом разочарования. Мы с ним так долго ходили по кругу, что я просто не знала, что ждать дальше. После того, как за нами закроется дверь, что будет дальше? Нам-гил прервал мои размышления, беря за руку. Наши взгляды встретились, и я снова почувствовала электричество между нами, напомнившее мне, что я всё ещё без нижнего белья.  — Я слышу, как ты думаешь, — тихо сказал Нам-гил. — Тебе не о чём волноваться, Селена.  — Но я же всё еще наедине с незнакомцем? — я вернула ему шутку. — Пусть даже и в самом дорогом районе Сеула. Ким Нам-гил рассмеялся, и я в очередной раз залюбовалась его белозубой улыбкой. Когда двери лифта открылись, и мы вышли, он так и не отпустил мою руку. Квартира была просторной и светлой, с панорамными окнами от пола до потолка. Прихожая переходила в гостиную, по левой стороне виднелся островок кухни, а справа были традиционные раздвижные двери, за которым угадывалась спальня. Я замялась на входе, не решаясь войти, в то время как Нам-гил уже скинул ботинки, проходя в своё жилище. Щелкнув маленьким пультом, он зажег двухуровневую подсветку и открыл шторы. Сбросив пиджак на спинку темно-красного дивана, Нам-гил обернулся.  — Почему не заходишь? Я прикусила губу, сцепляя пальцы в замок перед собой.  — Мне кажется, что если я войду, то всё, наконец, станет реальным. Нам-гил вопросительно поднял бровь.  — И?  — Мне страшно, — призналась я.  — Невозможная женщина! — он подошел, обхватывая за талию и приподнимая меня над полом. Туфли соскользнули, и, сделав несколько шагов, Ким Нам-гил опустил меня на теплый паркет. Его взгляд был серьезным и немного усталым, но на губах все равно читалась улыбка.  — Давай так: я схожу в душ, а ты пока осмотришься здесь, — он обвел рукой гостиную. — Покопайся у меня в шкафу, загляни в ящики у кровати, изучи содержимое холодильника… Делай, что хочешь, только убедись, что тебе нечего бояться.  — Я не тебя боюсь, — прошептала я, касаясь ладонями его предплечий, — а себя.  — С твоими страхами я разберусь, — Нам-гил подцепил пальцами мой подборок, заставляя посмотреть на себя. — Не стесняйся, и будь как дома. Ким Нам-гил ушел, и вскоре я услышала звук льющейся воды. Я огляделась, несколько раз повернувшись вокруг своей оси. Всё казалось пугающе реальным, но в тоже время невозможным. Я сняла куртку, пристраивая её на вешалку в шкафу, надела мягкие тапки и отправилась на импровизированную экскурсию. Жилище Нам-гила было сдержанно-дорогим, полным гладких поверхностей из дерева и пластика, разбавленное яркими текстильными пятнами вроде красного дивана и такого же цвета ковра в спальне. Кровать с белым кожаным изголовьем показалась мне чуть меньше моей собственной. Постельное белье было темно-серым в тон шторам, а за раздвижной дверью шкафа я обнаружила целый ряд костюмов и рубашек, вперемешку с повседневными вещами. Стены в гостиной украшали фотографии в простых стальных рамках. На снимках были пейзажи с разных концов света, в двух высоких и узких шкафчиках, что стояли по обе стороны от плазмы, нашлась стереосистема и внушительная коллекция сувениров. Я смогла опознать лишь несколько стран: Новая Зеландия, Таиланд, Россия, Япония, Китай… Нам-гил вышел, переодетый в спортивные штаны и футболку, с полотенцем на плечах. На нем были круглые очки с тонкой оправой, которые делали его похожим на профессора. Даже в столь домашнем виде он сохранял элегантный вид. Наверное, дело было в осанке и несколько отстраненном выражении лица.  — Полагаю, ты тоже хочешь принять душ, — сказал он, — а я пока посмотрю, что можно сообразить на ужин.  — Мне бы переодеться во что-то, — я одернула подол платья. — И получить своё белье обратно. Он расплылся в улыбке, удаляясь в спальню. Через минуту Нам-гил вынес мне футболку и пару носков белого цвета.  — Всё, что могу предложить. Как ты заметила, женских вещей у меня нет, только твои трусы в стиральной машинке. Развернув футболку, я усмехнулась.  — Будет как домашнее платье. С его черных волос все ещё капала вода, а от кожи пахло мылом. Нам-гил поцеловал меня в висок и слегка шлепнул пониже спины.  — Не задерживайся! После этой вечеринки ужасно хочется есть. Послушно кивнув, я удалилась, оставляя хозяина квартиры на кухне. В ванной комнате было не так много места, как я предполагала, но имелось всё необходимое и даже больше. При виде количества баночек с кремами и различными сыворотками я хихикнула. Коллекция по уходу за кожей была внушительной. Мои трусы действительно обнаружились в стиральной машине и я, подумав, быстро постирала их руками, пристраивая на батарею. Разобравшись с краном в душе, я встала под горячую воду, чувствуя, как всё тело расслабляется и наполняется приятной тяжестью после долгого дня. Наугад выбрав шампунь, я вымыла волосы, чтобы избавиться от запаха сигарет. Несмотря на всю странность этого вечера, у меня было чувство, что всё сложилось правильно. Я не так часто оказывалась в квартирах случайных любовников, так как всегда была довольно осторожна. Однако сейчас у меня не было и тени сомнения, и это почти пугало. Быть может, я выйду из душа, а светлая гостиная будет укрыта прозрачной пленкой, а Нам-гил будет ждать меня с улыбкой Патрика Бейтмана на губах. Но я подозревала, что в этом случае мне просто грозит умереть счастливой. Потому что уже давно что-то густое и теплое разливалось по моему телу, когда я смотрела на Ким Нам-гила, а пустота в сердце щемила, когда я думала о нём. Мне было слишком много лет для того, чтобы иметь какие-то сомнения на счёт того, что именно со мной происходит. В каком-то смысле, ничего хорошего. Но если рассуждать здраво, то и ничего плохого. Я пробыла в ванной совсем недолго, и уже через минут десять сидела на кухне, пытаясь максимально натянуть черную футболку Нам-гила на бедра. Он напевал незнакомую мне мелодию, попутно накрывая на стол, и я с удивлением обнаружила, что ужасно проголодалась.  — У тебя красивая квартира, — сказала я, убирая мокрую прядь волос за ухо.  — Спасибо, — он выставил две чашки с рисом, обжаренные овощи и кусочки мяса в каком-то соусе.  — Кажется, что ты любишь путешествовать. Нам-гил согласно промычал, усаживаясь напротив меня и открывая бутылку с соджу. — Я всегда хотел посмотреть мир, чтобы узнавать что-то новое. Мне сложно сидеть на одном месте, хочется успеть как можно больше.  — Отсюда столько занятий? — спросила я, отпивая воды. — Актерство, музыка…  — Это лишь способы самовыражения, — Нам-гил улыбнулся мне. — Не только возможность заявить о себе миру, но и покупать себе разные приятные мелочи, вроде этой квартиры.  — Мне нравится, что ты не отрицаешь важность денег, — усмехнулась я. — На твоём месте многие бы заливали о том, что снимаются в кино только искусства ради. — Глупо, — он пожал плечами. — Почему нужно отрицать возможности, которые дает тебе жизнь. Как и ты и сказала, главное это искренность. К тому же, у нас здесь неформальное общение, а не интервью для журнала. Я кивнула, подцепляя палочками кусок мяса.  — Тебе нравится? — Нам-гил кивнул на стол.  — Очень вкусно, спасибо! — я почувствовала, что краснею. — Готовишь, ты тоже прекрасно.  — А что ещё я делаю прекрасно? — в его темном взгляде сквозило самодовольство.  — По-моему ты нарцисс, — я усмехнулась. — Тебе всё время нужны комплименты?  — Нет, — он покачал головой, — всё, что мне надо, я пойму и без слов.  — Нам-гил, ты великолепен, и отлично знаешь это! Он прикрыл глаза, улыбаясь. В этот момент его лицо сделалось по-мальчишески довольным.  — Ты впервые назвала меня по имени. Я смущенно опустила голову. Всё, что он говорил, заставляло меня чувствовать себя неловко, словно на первом свидании с парнем, который тебе жутко нравится. Мысли путались, в ушах шумело. Я поймала себя на мысли, что едва ли не стесняюсь Ким Нам-гила, хотя мы успели провести достаточно времени наедине. Но даже этого было мало. Это было похоже на жажду. И чем больше я пила, тем больше мне хотелось. Мы встретились взглядами, и между нами загудело напряжение, заставляя меня плотнее сжать бедра. Нам-гил смотрел на меня, покусывая большой палец, и его черные глаза без намека на зрачок искрились. Два взрослых человека, одна квартира и опустившаяся на город ночь. Улыбка Нам-гила была всё такой же понимающей и слегка томной. Он знал, зачем мы оба здесь, и явно не хотел торопить события. Впрочем, поступал он так не впервые. В Ким Нам-гиле сквозила уверенность в собственных силах, граничащая с самодовольством. Казалось, он настолько привык, что всё будет так, как он этого захочет, что просто не видел смысла суетиться. Его выдавал только хищный темный взгляд, от которого я каждый раз на одно короткое мгновение забывала своё имя. Загрузив тарелки в посудомоечную машинку, Нам-гил включил чайник. Я же пересела на диван в гостиной, откуда следила за ним, отмечая в памяти, каждое движение. Мне нравилось смотреть на Нам-гила. То, как он справлялся с простыми бытовыми задачами, вызывало сладкую тоску в груди. Поставив на журнальный столик две чашки с кофе, Нам-гил сел рядом, щелкнув пультом от телевизора. Местные новости звучали для меня полной тарабарщиной, но смотреть мне их не пришлось, так как почти сразу Нам-гил потянул меня к себе, укладывая головой на колени. С это ракурса он выглядел предельно важным и сосредоточенным в этих своих очках. Его левая рука уверенно легла мне на бедро, соскальзывая на внутреннюю поверхность. Я с шипением втянула воздух, хватаясь за край футболки, и тут же получила шлепок по рукам. Нам-гил посмотрел на меня сверху, чуть прищурился и покачал головой. Для нас обоих было очевидно, что любое моё сопротивление несерьёзно. Облизнув губы, я отвернулась, уставившись на забытые чашки с дымящимся кофе. Пальцы Нам-гила прошлись по бедру, забираясь под футболку. Он положил ладонь мне на живот, слегка поглаживая, а потом скользнул ниже, и я застонала. Движения его пальцев были медленными, скорее изучающими, чем знающими. Второй рукой Нам-гил легко сжал мою грудь, а потом обхватил горло. Я ахнула, когда его пальцы оказались внутри, а ладонь чуть сильнее сжалась на шее. Мне казалось, что тело мне больше не принадлежит. Нам-гил ласкал меня, словно играл на новом инструменте, постепенно узнавая и настраивая под себя. Я кусала губы, сдерживая стоны, впившись пальцами в диван, пока его пальцы касались меня внутри и снаружи, каждый раз подводя к грани, но не давая её переступить. И было неясно, чего больше — муки или наслаждения. Я хныкала, выгибаясь в его руках, в попытке приблизить оргазм, который всё время ускользал. И в тот момент, когда, кажется, отчаяния стало больше, Нам-гил наклонился ко мне, касаясь моих губ своими. Моя кровь вскипела, с неожиданной для себя силой, я оттолкнула его, усаживаясь верхом. Скинув очки на диван, он обхватил меня за бедра, притягивая ближе, сжимая мои ягодицы. Я сняла футболку, отбрасывая её на пол. Темный взгляд Нам-гила, скользивший по моему телу, казался расфокусированным, и я подозревала, что едва ли выгляжу собранней. Он посмотрел на мои губы, прежде чем мы снова поцеловались. Я вцепилась в волосы у него на затылке, слегка оттягивая их, и Нам-гил хрипло рассмеялся.  — Достаточно, — прошептал он, — пошли в кровать… Он поднялся, удерживая меня на весу, и мне пришлось обхватить его ногами, чтобы не упасть. Путь до спальни занял не больше пары секунд. Нам-гил опустил меня на постель и включил напольный светильник. Комнату залило приглушенным желтым светом. Я смотрела, как он снимает футболку, как стягивает штаны. Его фигура была ладно сложена, стройность не выглядела болезненной, а гладкая кожа казалась золотистой в этом освещении. Когда Нам-гил оказался сверху, и между нами, наконец, ничего не осталось, кроме дыхания, мне показалось, что я перестала существовать. Нам-гил поцеловал меня, и я выгнулась, теснее прижимаясь к нему, шаря ладонями по спине, чувствуя мягкость его кожи. Сплетение наших тел было почти идеальным, словно два кусочка паззла оказались вместе. Потянувшись к прикроватной тумбочке, он достал пачку презервативов, я замерла в томительном предвкушении, пока Нам-гил не сводя с меня взгляда, вскрывал упаковку. Покончив с этим, он прищурился, закидывая мою ногу себе на талию.  — Я знал, что так и будет. Я слегка повела бедрами, позволяя ему оказаться ещё ближе, чем это было возможно.  — Почему так долго тянул? — прошептала я, касаясь ладонью его щеки. Нам-гил улыбнулся, слегка прикусывая мои пальцы. Сейчас в его лице не осталось и капли надменности, была лишь страсть, нежность и что-то ещё, что едва угадывалось в глубине его глаз.  — Ожидание усиливает наслаждение, — он наклонился и поцеловал меня, одновременно входя на всю длину. Я почувствовала, как моё тело отозвалось на такую желанную близость. Под закрытыми веками вспыхивали и гасли кометы, а на кончиках пальцев оседала звездная пыль. Я открыла глаза, глядя на Нам-гила, теряясь в черноте его глаз. Его лицо выражало трепет, восторг и далекую тень страха. И я понимала его природу.  — Я не представляла, что может быть так хорошо… — прошептала я, озвучивая нашу общую мысль. Вскидывая бедра ему навстречу, я подстраивалась под заданный ритм, ловя губами рваные вдохи. Казалось, что время перестало существовать, в этой самой комнате, где мы сплетались воедино в самом простом и понятном человеческом танце. Он вел, я — следовала. Извечный закон, которому так легко подчиниться. Нам-гил что-то хрипло прошептал, но я не поняла, ни слова.  — Хочу быть под твоей кожей, — повторил он по-английски, — хочу чувствовать всё, что чувствуешь ты… Мы снова поцеловались, и я застонала, сильнее притираясь бедрами, цепляясь за его плечи. Воздух вокруг нас искрился, и каждое новое движение внутри меня отзывалось гулким напряжением. Чувств было так много, что я едва могла дышать. Давление. Скольжение. Томление. Нам-гил не торопился, в его размеренных движениях не было лишней суеты, он наслаждался каждым моментом, и всё это я могла читать по его лицу. Господи, какое у него было лицо… Он не скрывал ничего, позволяя мне загребать полными горстями его наслаждение, подпитывая своё. Мужчины не часто бывают так открыты в подобные моменты, но Нам-гил был словно исключение из всех правил. Всё, что он у меня забирал, он в то же мгновение возвращал в двукратном объеме. Нам-гил подхватил меня между лопаток, меняя положения наших тел. Цепляясь за его плечи, я продолжила двигаться сверху, чувствуя, как внутри меня всё дрожит в предвкушении. Нам-гил прижался губами к моей груди, и я ахнула, ускоряясь, желая разрядки. Всего было так много, что я тонула в ощущениях - теснота, жар, мягкость кожи, влажные поцелуи и блеск глаз. Наши с Нам-гилом сердца бились рядом, наши губы касались друг друга, пытаясь урвать ещё один вдох, прежде чем вращение мира остановится. Он кончил первым, замирая внутри, стискивая меня в объятиях. С его губ сорвался громкий стон, а я почувствовала, что моё тело отзывается, рассыпаясь на части. Нам-гил содрогнулся, прикусывая кожу у меня на шее так сильно, что я вскрикнула. Нам-гил скользнул рукой мне между ног, тут же целуя в губы, оргазм накрыл меня, когда я этого совсем не ожидала. Яркая вспышка наслаждения в одно мгновение стерла меня до основания. Я словно перестала существовать, сливаясь воедино с мирозданием, не ощущая ничего, кроме тепла, которое постепенно заполняло моё тело. Весь мир подрагивал электричеством, и я приходила в себя, лежа в объятиях Нам-гила. Повернув голову, я посмотрела на него. Он слегка потерянно улыбался, поглаживая кончиками пальцев мои ключицы и плечи. Интересно, сколько прошло времени? По ощущениям, целая вечность. Поймав мой взгляд, он прищурился.  — Тебе было хорошо? — спросил он, и я неожиданно для себя захохотала, чувствуя себя счастливой и глупой. Нам-гил засмеялся в ответ, сгребая меня в объятия, подминая под себя. Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала, в очередной раз, млея от мягкости губ.  — Великий Ким Нам-гил сомневается в себе? — прошептала я. Он покачал головой, утыкаясь мне в шею, а потом спустился ниже влажным касанием языка, и мне стало не до смеха. Я застонала, выгибаясь навстречу, чувствуя, как он ласкает мою грудь губами, в то время как его ладонь скользит по внутренней стороне бедра. Моё тело мгновенно отозвалось, несмотря на легкую слабость, я почувствовала, что могу всё повторить. Столько раз, сколько он пожелает. Задыхаясь, я цеплялась за простыни, комкая их в ладонях, пока Нам-гил ласкал меня губами и пальцами, заставляя дрожать всем телом. В моей голове не осталось ни одной мысли, лишь слепящая пустота, и всё что я могла, это лишь хрипло умолять его не останавливаться. Но он, кажется, и не собирался отпускать меня, прервавшись лишь для того, чтобы надеть презерватив, тут же оказываясь во мне. Моё тело было податливым, словно глина в руках умелого мастера. В этот раз я была сверху, касаясь руками его груди и шеи, поражаясь мягкости кожи, которая была чуть темнее моей. Ладони Нам-гила накрывали мою грудь, и я смотрела в его глаза, не в силах оторваться. В каком-то смысле, то, что было между нами, было больше, чем просто секс. Притяжение. Близость. Поглощение. Нам-гил смотрел мне в глаза, крепко держа меня за бедра, направляя. Иллюзия контроля была слабой, даже будучи сверху я подчинялась. Наверное, впервые в жизни я испытывала настолько всепоглощающее удовольствие. Чувствуя Нам-гила глубоко внутри, отзываясь на каждое касание, я умирала и рождалась заново. Мне казалось, что он задевал не только чувствительную плоть, а словно проникал в самую мою суть. Глухая пустота где-то под ребрами исчезала, и ей на смену пришла пугающая наполненность. Двигаясь поверх его бедер, я одновременно и тонула, и сгорала заживо. Нам-гил стонал, кусая губы, скользя руками по моему телу, и мне казалось, что моя кровь превратилась в шампанское, которое пузырится под кожей. Я наклонилась, целуя в губы, влажно сплетаясь языками, и он, сжав мои ягодицы, кончил в несколько резких движений на грани боли. Лежа на груди Нам-гила, слушая стук его сердца, я чувствовала себя совершенно обессилевшей, но счастливой. Он перебирал мои волосы на затылке, шепча что-то по-корейски, а в глубине квартиры всё ещё работал телевизор. *** Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Над головой был незнакомый потолок без светильников, а за окном раздавался непривычный шум города. Повернувшись на бок, я увидела спящего Нам-гила. Он лежал на животе, обхватив подушку руками, черты его лица были расслабленными, от чего он казался моложе лет на десять. Не то чтобы он казался мне старым, нет. В свои годы Ким Нам-гил выглядел в разы лучше многих моих знакомых этого же возраста. Мягкая кожа, отсутствие лишнего веса, твердые мышцы человека, который со спортом на «ты». То, что его кажущаяся холодность была лишь частью медийного образа, теперь стало для меня очевидным. Нам-гил позволил мне увидеть ту часть себя, которая была надежно скрыта от камер. Я погладила его по щеке, глупо улыбаясь. Он нахмурился, но не проснулся, крепче сжимая подушку. Мне хотелось пить, и я направилась на кухню, попутно подбирая свою футболку в гостиной. За окном занималось серое и дождливое утро. По моим прикидкам я спала не больше пяти часов. Этого для меня было мало, и в сочетании с дрожью в ногах и мутными мыслями, я чувствовала себя словно с похмелья. Налив воды в стакан, я улыбнулась. В каком-то смысле у меня действительно было похмелье. Когда долгое время отказываешь себе в чём-то, велика вероятность, что, дорвавшись, ты возьмешь слишком много. Я настолько отвыкла от банальных бабочек в животе, что сейчас мне казалось, что они порхают прямо по моим венам, тревожно касаясь кожи изнутри. У меня не было шанса на то, чтобы войти в омут чувств постепенно, привыкая к глубине. Я просто зажмурилась и прыгнула с обрыва вниз, с головой уходя под воду. Но разве в любви можно быть осторожной? Стакан в моей руке дрогнул.  — Боже, — прошептала я, касаясь губ кончиками пальцев, — что же мне делать? Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я решила, что для начала стоит принять душ, а потому уже думать о метаниях своего бедного сердца. Вывернув кран на полную мощность, я встала под бьющие струи, закрывая глаза. Вода, как и всегда, уносила прочь все печали, унимая тоску. Услышав, как открылась дверь в ванную комнату, я улыбнулась, не открывая глаз. Нам-гил встал рядом, слегка оттеснив меня к стене.  — Почему не разбудила меня? — спросил он, взяв с полки шампунь.  — Ты крепко спал, — я пожала плечами. Нам-гил что-то фыркнул под нос, и в следующую секунду притянул меня к себе, и я с удивлением поняла, что он намыливает мне волосы. В том как, Ким Нам-гил иногда возился со мной, был оттенок чего-то фрейдистского. Закончив, он развернул меня к себе лицом, и поцеловал. Я обвила его руками за шею, приподнимаясь на цыпочки.  — В следующий раз буди, — будничным тоном сказал Нам-гил, щурясь от падающей воды. — Не люблю спать до обеда. Когда он так говорил, я умирала внутри. Казалось, будто эта стажировка будет длиться вечно, и мы с Нам-гилом сможем быть вместе хоть каждый день. Информация о дне моего отъезда из Сеула хранилась теперь в самом дальнем и темном ящике моего подсознания, и это был словно Ящик Пандоры.  — Полагаю, что в понедельник тебе надо будет появиться в университете? — спросил Нам-гил, когда мы сели завтракать. — А какой сегодня день недели? — пошутила я, отпивая кофе.  — Когда я проснулся, была суббота, — он усмехнулся, — но по ощущениям это бесконечная пятница.  — Значит, в понедельник мне и правда надо будет появиться на итоговой лекции.  — Итоговой? — переспросил Нам-гил, озадаченно глядя на меня.  — Да, — я кивнула. — Обучение подходит к концу. Он задумчиво прикусил нижнюю губу.  — Это значит, что ты уедешь?  — Через несколько дней, — мой голос всё-таки дрогнул.  — В каком-то смысле, это даже хорошо, — он задумчиво потер подбородок. — Через неделю мне уезжать на съемки, которые займут чуть больше месяца.  — У тебя насыщенная жизнь, — улыбнулась я. — Хотя и я, бывает, езжу по миру. Мы замолчали, возвращаясь к еде, и печальные мысли витали в воздухе. Однако я чувствовала, что за всем этим последует решение, и оно окажется куда проще, чем может показаться на первый взгляд. Бритва Оккама. Не надо усложнять там, где ответ очевиден.  — Съездим к морю? — вдруг спросил Нам-гил. — Ты же ничего не видела, кроме Сеула. Я улыбнулась.  — Даже от одного города у меня впечатлений на всю жизнь. Но твоё предложение заманчиво.  — Тогда, после завтрака?  — Не могу же я поехать в вечернем платье, — я покачала головой. — Придется заехать в квартиру, а это целый крюк, наверное…  — Никак не возьму в толк, — Нам-гил пристально посмотрел на меня, прищуриваясь, — почему ты всегда видишь проблему там, где её нет? Я давал тебе повод думать, что пренебрегаю твоими потребностями? Его слова прозвучали несколько высокопарно, и я смутилась, отводя глаза.  — Наверное, я просто не привыкла доставлять столько беспокойства. И не привыкла, что с моими потребностями считаются.  — Но когда люди нравятся друг другу это в порядке вещей, — заметил Нам-гил. — Проявлять заботу, оказывать внимание… Сердце глухо ударилось о ребра и пустилось вскачь.  — Ты выглядишь удивленной, — он усмехнулся, поднимаясь со стула. — Или ты думала, что наша встреча вчера — это просто счастливая случайность? Что я от нечего делать заглянул на скучный прием госпожи Пак?  — Иногда я не понимаю, хочешь ты сделать комплимент или задеть, — я покачала головой. Нам-гил подошел ко мне, обнимая со спины, пристраивая подбородок мне на плечо.  — Не ищи подтекста там, где его нет, Селена. Я уже сказал: ты нравишься мне, — он поцеловал меня в висок. — Но мне нужно немного времени, чтобы решить, как с этим быть. Я потерлась щекой о его, и улыбнулась. Бритва Оккама, Селена. Не усложняй. *** День был ветреным и серым. Прибрежная полоса была покрыта водорослями, которые волны выносили на песок. Мы спустились по бревенчатым ступенькам, и перед моими глазами представал захватывающий вид. Сизое небо почти сливалось с гладью воды, размывая линию горизонта. Скалы, обступавшие бухту, терялись в подступающем дожде. Нам-гил держал меня за руку, и я чувствовала, будто мне принадлежит весь мир. Дорога заняла у нас не больше полутора часов, с учетом времени, что я потратила на смену одежды. Надев белый джемпер прямо на голое тело, я влезла в джинсы и кеды и прихватила полупустой рюкзак. Нам-гил привычно постукивал пальцами по оплетке руля, наблюдая, как я пристегиваюсь.  — Не спросишь, готова ли я? — улыбнулась я. Он покачал головой, цокая языком.  — Зачем спрашивать очевидное? Мы катили вперед по шоссе, которое в один момент превратилось в огромный вантовый мост, и я замерла от восторга, оглядываясь по сторонам. Из-за цвета облаков и легкого дождя казалось, что мы едем прямо по морю, настолько нечеткими были очертания городов и скал.  — Хотел бы я, чтобы у нас было больше времени, — Нам-гил уверенно держал скорость чуть выше средней, привычно маневрируя между редкими машинами. — Съездили бы на другой конец страны, например, в Чеджу. Остров очень красивый, я однажды снимался там, — он посмотрел на меня. — Тебе бы понравилось. Он так просто рассказывал о нашем совместном времяпрепровождении, что я верила будто это и правда возможно. У меня действительно было чувство, что Ким Нам-гил хотел бы всего этого, но в этот самый момент время играло против нас, утекая, словно песок сквозь пальцы. Мы заехали в небольшое кафе на побережье, чтобы взять две порции чаджамёна на вынос. Пожилой кореец с почти искренней заботой упаковывал наш заказ, попутно перебрасываясь с Нам-гилом короткими репликами.  — Он положит нам маринованной редьки в подарок, — улыбнулся Нам-гил, переводя взгляд на меня. — Говорит, что ты обязательно должна попробовать его редьку, потому что это семейный рецепт. Улыбнувшись, я слегка поклонилась старику, принимая из его рук пакет. Он улыбнулся мне в ответ, и его морщинистое лицо озарилось. Когда мы отъезжали от кафе, то он помахал нам в след. Мы с Нам-гилом спустились на пляж, расположившись на деревянных лавках для пикников. Народу почти не было, быть может, дело было в погоде, или в местности — по ощущениям мы оказались где-то далеко от цивилизации. Течение времени здесь словно замедлялось, и это приносило в мою душу слабое ощущение покоя. Нам-гил закурил, а я пила какой-то напиток с соком алоэ через трубочку, поглядывая на своего спутника. Сигарета в длинных пальцах, яркие четко очерченные губы, сжимающие фильтр, прежде чем выпустить дым. Вытащив из кармана айфон, я сделала несколько фотографий, на что Нам-гил лишь ухмыльнулся, не поворачивая головы.  — Знаешь, — сказал он, продолжая смотреть куда-то вдаль. — С того момента, как я увидел тебя стоящей на коленях среди фотооборудования, я знал, что так и будет.  — Правда?  — Это было неизбежно, — Нам-гил перевел взгляд на меня. — С самого начала. Мы смотрели друг на друга, и ветер трепал наши волосы. Он печально улыбнулся, облизывая губы.  — Так странно, но я чувствую себя так, словно мы знакомы тысячу лет.  — Кто знает, — я пожала плечами, — может, мы встречались в прошлой жизни?  — Звучит как сюжет для дорамы, — усмехнулся Нам-гил. — Но кто сказал, что так не бывает…  — Знаешь, я… — начала я, тут же прикусывая язык.  — Что?  — Ничего, — я покачала головой. — Прогуляемся? Чувствуя ветер в волосах и тепло руки Нам-гила, я смотрела на серые волны, что набегали на берег. В моих мыслях была потрясающая упорядоченность. Казалось, что весь мир вдруг выстроился в четкую и логичную последовательность, давая мне нужные ответы. И слова, такие простые и такие логичные, были почти готовы сорваться с моих губ. — Посмотри на меня, — вдруг попросил Нам-гил, отпуская мою руку, чтобы достать свой фотоаппарат из рюкзака. Я обернулась, и ветер подул мне в спину, разметав волосы вокруг лица.  — Да? — я улыбнулась, пытаясь убрать прядь за ухо, и в этот момент он сфотографировал меня.  — Ты красивая, — Нам-гил сделал еще несколько снимков. — Я хочу сфотографировать тебя. Смутившись, я отвела взгляд, и он снова щелкнул камерой.  — Я почти не бываю по ту сторону объектива, — пожав плечами, я покрутилась перед ним в неловкой попытке позировать. — Я знаю, какой ракурс для модели будет выигрышным, но не знаю, куда лучше смотреть мне самой. Ким Нам-гил схватил меня за руку, притягивая к себе и жарко целуя. Я обняла его за шею, вставая на цыпочки, закрывая глаза. Бабочки в моём животе затрепетали. Неожиданно он сделал шаг назад и, прежде чем я успела сообразить, нажал на затвор фотокамеры.  — Вот так, — улыбнулся он, рассматривая получившийся кадр. — Вот так будут получаться твои лучшие снимки.  — Покажи! — я потянулась руками к фотоаппарату, но Нам-гил со смехом поднял его над головой, не оставляя мне шанса дотянуться.  — В следующий раз. Чертов следующий раз! Мы шли вдоль кромки моря навстречу ветру, и Нам-гил сплетал свои пальцы с моими. Где-то вдали день катился к вечеру, но мне казалось, что у меня ещё есть секунда в запасе*, прежде чем всё это станет лишь прошлым. И этого было более чем достаточно. Когда-то мне казалось, что яркие чувства — это прерогатива молодости. Когда тебе нет и двадцати самое время делать глупости, выбирать неверные дороги и безнадежно влюбляться, как в последний раз. Я думала, что опыт прожитых лет должен помогать в принятии правильных решений, в том числе, и в любви. Но что если тебе хочется, как и раньше, ощущать вращение мира на кончиках своих пальцев просто потому, что самый потрясающий парень держит тебя за руку, не сводя глаз? Какая разница, что он пока без работы и без диплома, какая разница, что его кожаная куртка давно протерлась на рукавах? Какая разница, если он смотрит на тебя так, словно ты и есть его мир? Когда-то мне казалось, что всё это осталось в прошлом и никогда уже не повторится. Но Нам-гил держал меня за руку, и цвет радужки его глаз сливался со зрачком. Я смотрела на него, не отрываясь и почти не моргая. Мне казалось, что у меня жажда, а он единственный способен её утолить. Было так много слов, но я не могла вымолвить ни одного, падая в черноту его взгляда, без шансов выбраться, без шанса до конца понять, что чувствует он сам.  — В море есть магия, — сказал он, переводя взгляд на горизонт. — Морю нет дела до твоих печалей, оно просто есть. Вчера, сегодня и будет завтра. Ким Нам-гил обнял меня за плечи, и я обвила руками его талию. Мы стояли, обнявшись, и молчали, но мне хотелось верить, что мысли у нас общие.  — Кажется, я люблю тебя, — тихо прошептала я, надеясь, что ветер унесет мои слова подальше. Нам-гил лишь сильнее сжал меня в объятиях, и я закрыла глаза.